Почему отменили конфискацию имущества. Конфисковать нельзя помиловать. Прежде чем сжечь все мосты, убедись — на той ли ты стороне
В декабре 2003 года под грохот лозунгов о гуманизации уголовного законодательства из Уголовного кодекса бесследно исчезла статья о конфискации имущества преступников в качестве дополнительной меры наказания. Не было ли за этими событиями какой-либо неведомой нам простым смертным тайны? С этим вопросом корреспондент направился к доктору юридических наук, профессору, прошедшему весь путь от рядового до генерал-лейтенанта милиции, Александру Гурову.
Помимо организаций, основанных на насилии, мы можем также упомянуть тех, кто специализируется на «белых воротничках». Это то, что будет изучено в настоящей работе. Такие преступления чрезвычайно сложны, так как в них участвуют высокопоставленные члены общества.
Безнадежная преступность чрезвычайно вредит обществу, поскольку она напрямую связана с общественными деятелями и движением денег из государственной казны, необходимой для дальнейшего государственного развития. Примечательно тогда, что крайне неэффективные средства, используемые в настоящее время для наказания преступных групп. Следует отметить, что преступная группа больше не является частным союзом для совершения преступлений, но это фактически создание компании с целью перемещения незаконного капитала, всегда выгодного и расширяющего свою деятельность на международном уровне.
Действительно, когда статья о конфискации имущества преступников как дополнительная мера наказания вдруг исчезла из УК РФ, - начал свой рассказ генерал, - видные учёные-юристы, знатоки отечественного и международного права были просто в шоке. В Государственную Думу, в администрацию президента посыпались петиции за подписями академиков, профессоров, практиков.
Бывает так, что преступная деятельность делится и иерархизируется, как правило, не являясь начальниками, виновниками преступлений. Чрезвычайно сложно, это наказание всех членов группы, особенно тех, кто выступает за исполнителей; косвенные. Подотчетность за правонарушения обычно распространяется только на тех, кто непосредственно практикует преступный акт, а те, кто наверху, всегда готовы «нанимать» новых исполнителей для продолжения деятельности группы.
Ясно, что после определения авторства преступления важно, чтобы каждый член был привлечен к ответственности и, кроме того, перераспределялся на незаконных лиц, которые перемещали преступную организацию, вставляли их в государственные активы и ограничивали полученные травмы.
Обеспокоенные учёные писали, в частности: «Мы убеждены, что таким решением будут защищены многомиллионные преступные доходы, что будет способствовать лишь дальнейшему безнаказанному ограблению страны. Бесполезно. Никто из власть имущих и пальцем не пошевелил, чтобы исправить явную ошибку.
Но было ли это ошибкой?..
Полноценная конфискация имущества преступника, как это прописано в международном праве или исторически столетиями присутствовало в нашей стране до 2003 года, российским законом не предусмотрена!!!
Отсюда вторая цель этого текста, которая будет представлять собой анализ того, как активы будут возмещены государством. В основном основное внимание уделяется необходимости говорить о наказании в гражданском или административном суде, кроме преступника.
В этом смысле можно говорить о двух моделях возвращения активов, а именно: о гражданских действиях по вымиранию власти и о конфискации, которые уже были предложены в Бразилии, но еще не применяются. Первое, применяемое в таких странах, как Колумбия и Мексика, первоначально будет осуществлять действие гражданского характера.
Правда, в 2008 году, - продолжает Александр Иванович, - слово «конфискация», благодаря настойчивости группы депутатов и ряда сотрудников аппарата президента, удалось всё же вернуть в УК, пусть и не в прежнем юридическом смысле. Но и такую акцию уже можно считать гражданским подвигом.
Однако конфискация в нынешнем виде - это не более чем изъятие орудий преступления: ножей, пистолетов, ну, может быть, стареньких «Жигулей», а также того, что конкретно доказано как уворованное. На парламентских слушаниях, посвящённых борьбе с оргпреступностью, инициированных мною в Госдуме осенью 2010 года, я приводил такие цифры: на борьбу с преступностью государством тратилось свыше 674 миллиардов рублей, плюс ущерб стране от преступных посягательств составлял 282 миллиарда рублей, итого - почти триллион рублей! Возмещение материального ущерба на этапе предварительного следствия приближалось где-то к 12 процентам от указанного триллиона. Это когда, допустим, по «горячим следам» задержали квартирных воров и вернули потерпевшим украденное. А вот возмещение ущерба посредством конфискованного у преступников равнялось менее 35 миллионов рублей.
Второй, автономный характер, являющийся административной процедурой, но являющийся следствием уголовной процедуры. Главная цель состоит в том, чтобы дать понять, что «преступление не компенсирует» того, кто его совершает, поскольку как гражданское действие по прекращению владычества, так и расширенная конфискация приведут к потере какой-либо пользы от преступной деятельности, оставляя автора в финансовом состоянии, которое было до совершения преступления.
Даже при расширении института конфискации нет необходимости принимать окончательное решение, чтобы принять такую меру, и поэтому важность краткого обсуждения его юридического характера. Первоначально следует отметить, что конфискация - это взятие государством любого государства или организации без какой-либо компенсации. Таким образом, подчеркивается, что преступление не будет компенсировать, поскольку оно не служит для накопления имущества.
То есть посредством конфискации вся колоссальная правоохранительная и судебная машина возвращала всего лишь 0,36 процента от нанесённого урона... Если думаете, что сегодня ситуация изменилась к лучшему, - глубоко заблуждаетесь.
Ещё раньше, в 2008 году, на круглом столе по проблемам конфискации имущества, инициированного мною и Михаилом Гришанковым, я привёл примеры того, что конфисковывалось: брючный ремень, трактор б/у, тонна мороженой рыбы, тара и ещё кое-что по мелочи. Где же, спрашивал я аудиторию, конфискованные яхты, самолёты и особняки? Ведь на это закон и должен быть направлен, как во всех цивилизованных странах. Выходит, российский закон работает во благо расхитителям и коррупционерам!
Столкнувшись с необходимостью погашения активов, полученных преступным путем, государство учредило институт конфискации, гарантирующий делимитацию суммы, подлежащей конфискации. Похоже, что в этом новом институте существует презумпция юриспруденции о родовой неправомерности агента, который должен доказать правовое доказательство того, что у него есть, и обратить вспять бремя доказывания. Поэтому нет необходимости говорить в презумпции законного имущества агента преступления.
Следовательно, необходимо обсудить правовой характер этого института, который, хотя и применяется в уголовно-процессуальной ситуации, в соответствии с уголовными принципами и гарантиями, также носит административный характер, мера безопасности, поскольку просто избегайте опасности реинвестирования справедливости в новые правонарушения. То есть, несмотря на то, что это автономное действие, в уголовный процесс, оно напрямую связано.
В зале стоял гомерический хохот...
Не будем говорить о хулиганах, мелких воришках, жуликах и бытовых убийцах, до краёв заполняющих наши колонии. Посмотрите на «крупняк», который в сети правоохранителей почти не попадает, расхитители, коррупционеры и им подобные. Это давно уже профессионалы своего дела. У них штат высококвалифицированных юристов-консультантов. К своей преступной деятельности - добыванию незаконных доходов - они относятся как к сложной и ответственной работе. У этой «работы» есть свои издержки, к примеру, возможный тюремный срок, можно сказать вынужденный отпуск, который они принимают без трагедий, как должное.
Однако в первую очередь необходимо говорить о гражданском характере этого института, когда он наблюдается на стороне возмещения за ущерб, причиненный незаконной деятельностью, хотя он знает, что ущерб выходит за рамки только родовых. Однако здесь крайне сложно определить потерю и возобновить ее состояние до того, что было до совершения преступления.
Конечно, тогда, за пределами этого пространства, есть еще два понимания. Те, кто защищает уголовно-правовой характер расширенной конфискации и тех, кто указывает, что он носит административный характер. Поэтому, если в уголовной сфере есть оправдание, нет никакой необходимости конфисковать имущество обвиняемого. Нижеследующее, никоим образом не относится к Уголовному праву, как уже упоминалось, по сравнению с мерой безопасности, обусловленной совершением преступления.
Ситуация просто абсурдная, - продолжает генерал Гуров. - Вот, скажем, идёт человек, сбытчик наркотиков. В одном кармане наркотики, в другом - деньги. В соответствии с законом мы у него можем изъять наркотики, а деньги так и останутся при нём. А как доказать, что эти деньги произошли от продажи наркотиков? Ну никак! Или возьмите наркобарона: у него особняк за 10 миллионов долларов, построенный «на костях» наркоманов, больных людей. Ты можешь конфисковать у него лишь то, что докажешь, лишь те несколько тысяч, с которыми его взяли с поличным при продаже каких-то граммов наркотиков. А как быть с остальным имуществом, заработанным «непосильным трудом»? Этот вопрос я задал шведскому судье, который работал тогда инспектором по финансовому мониторингу в Евросоюзе. Он мне ответил просто: мы бы конфисковали всю недвижимость.
Следует напомнить, что в рамках расширенной конфискации бремя доказывания лежит на том, кто владеет незаконным имуществом и подавляет право на молчание, что может привести к презумпции нарушения принципа презумпции невиновности, частной собственности и противоречивых и полная защита.
Первая гарантия сохраняет невинный статус любого человека до окончательного, неприемлемого осуждения. Бывает так: «не нужно говорить об осуждении в конфискации, а о государственной мерой перед лицом необъяснимой родовой ситуации». Затем, как только институт был применен еще до того, как вина и факт были доказаны, поскольку основа расширенной конфискации является простой презумпцией, также нарушается принцип вины. Бывает так, что Конституция запрещает возможность наказания или штрафа без доказательства факта и вины.
Так неужели коррупция и воровство без конфискации - это уникальное изобретение современной России, поддерживается кем-то сверху?
И тогда получается, что существуют некие «высшие» политические интересы, ради которых людям и дальше надо терпеть глумящуюся роскошь жулья в нашей небогатой стране? А ведь мы небогаты, потому что за наш счёт незаконно обогатились мастера криминала...
Таким образом, утверждается, что расширенная конфискация не была бы дополнительным наказанием, «но не уголовной мерой, которая направлена на достижение родового порядка в соответствии с законом». Поэтому он пытается объяснить здесь, что не следует говорить о пенитенциарном характере, поскольку «часть» меры, то есть пассивный полюс, является лишь достоянием, являющимся любым человеком вне вопроса, обсуждаемого в расширенной конфискации.
Что не происходит в институте, представленном здесь, где презумпция внезапно является незаконной. Таким образом, ясно, что нет необходимости говорить о преступном характере, но также невозможно полностью исключить этот характер из ограничений, которые необходимы для его легитимности в истинном государственном праве. Потеря товаров для государства.
Не буду говорить о днях нынешних. Но вспомните, что было 10-15 лет назад, - продолжает Александр Иванович. - В то «беспредельное» время, когда милиция была деморализована бесконечными сокращениями и реорганизациями, когда правосудие «управлялось» хозяевами тогдашней жизни, с конкурентом можно было сделать что угодно: конфисковать имущество, выгнать из дому и пр. Исходя из тех уже отдалённых от нас реалий, я могу допустить, что определённая логика у противников конфискации в то время была. Ведь статья о конфискации имущества в период передела государственной собственности, в борьбе между могущественными кланами могла превратиться не в орудие справедливости, а послужила бы сокрушительным молотом в борьбе с конкурентами. И взяточничество, и воровство после этого стало осуществляться у нас беспрепятственно.
Европейское экономическое уголовное право: доктринальные тексты. Это Комиссия на основе дисциплинарных комитетов? Доктрина еще не определена в этом отношении. Криминальная мера с гражданскими последствиями против системной коррупции. Содержание этого текста отражает мнение автора и автора и не является в его условиях обязательным положением других членов Школы государственного права. По согласованию с лидерами две сессии были проведены с той же сессией.
Было подано 59 голосов, никто против и не воздержался - в общей сложности 49 сенаторов были необходимы - в первом туре голосования. И 60 голосов за, никто против и не воздерживается во втором раунде. Была также принята редакционная подзадача, в которой был добавлен текст «в форме закона». По словам президента Ренана Кальэйроса, эта избыточность заключалась в усилении необходимости регулирования. Поправка не приведет к возвращению предложения в Палату, согласно Бюро Сената.
А что же вы, дорогой Александр Иванович, - спрашиваю я собеседника, - несколько созывов в Госдуме делали? Почему не отстаивали такую важную для борьбы с корыстной преступностью статью?
Ещё как отстаивали, как боролись! И справедливости ради надо сказать, что за последние десять лет, в том числе благодаря поддержке президента, была принята серьёзная законодательная база для профилактики борьбы с коррупцией. Но вся эта огромная положительная работа проблемы пока не решает, нужен чёткий и ёмкий закон...
Обсуждается предлагаемое регулирование, указывающее, как произойдет потеря земли, недвижимости и улучшений. По словам сенатора Ромеро Джуки, его следует проголосовать на следующей неделе. Ни казалось, что на протяжении многих лет, некоторые из них боролись за кулисами, чтобы предотвратить обработку предложения.
С тех пор более 46 тысяч человек были спасены от рабского труда федеральным правительством в хозяйствах, цехах по производству древесного угля, швейных мастерских, строительных площадках и других предприятиях. В этот вторник глава Секретариата по правам человека президента страны Идели Салватти вместе с художниками и интеллектуалами из Движения за права человека, такими как Камила Питанга и Мария Зильда Бетелем, посетили офисы руководителей и сенаторов, которые попросили о поддержке предложения.
И где же застрял закон?
Я тогда уже не был руководителем Комитета Государственной Думы по безопасности, - продолжает Гуров, - и мы с моим преемником на этом посту Владимиром Васильевым стали работать над законопроектом о конфискации. К нам подключились ещё семь депутатов Госдумы и семь членов Совета Федерации. Я пригласил ведущих учёных, работала большая группа известных не только в нашей стране докторов наук. Причём мы их отобрали умышленно из представителей двух школ уголовного права - консервативной, стоявших на позиции жёсткости и непримиримости, и либерально-демократической школы, которые больше ориентировались на гуманизацию, на либеральные изменения в обществе.
Это явный признак того, что бразильское государство не соглашается с этим преступлением на своей территории. Два года спустя ходатайство, подписанное с более чем 280 000 подписей, было передано тогдашнему Председателю Палаты, а теперь вице-президенту Мишелю Темеру.
Еще одно ходатайство, подписанное примерно с 60 000 просителями, было доставлено Марко Майе, тогдашнему мэру города. По мере развития социальной мобилизации вокруг темы, которая рано или поздно приведет к утверждению этого предложения, сельские жители изменили тактику и приняли стратегию, чтобы попытаться изменить концепцию рабского труда.
В чём, по нашему мнению, должен был быть смысл конфискации как дополнительной меры наказания? В том, что все корыстные преступления ориентированы на обогащение, на получение незаконной прибыли.
Если преступник будет знать, что всё будет конфисковано с лихвой, то корыстные преступления станут просто экономически невыгодными. Более того - проигрышными.
Было высказано 360 голосов, 29 против и 25 воздержавшихся, всего 414 голосов. С этим дело было отправлено обратно в Сенат, его родину происхождения, из-за включения в Дом, экспроприации городской недвижимости. Определение, которое не охвачено федеральным правительством, но согласовано с группой сельских жителей, что исключает унизительные условия и исчерпывающий путь концептуализации.
Согласно действующему законодательству, они являются элементами, определяющими рабский труд: унижающие условия труда, исчерпывающие рабочие часы, принудительный труд и долговую кабалу. Законодательство Бразилии рассматривается Организацией Объединенных Наций «Отношение к современным формам рабства» как авангард, учитывая не только свободу, но и достоинство, поскольку ценности необходимо защищать. То есть, когда рабочий сохраняет свою свободу, но исключается из минимальных условий достоинства, мы также характеризовали рабский труд.
Мы трудились в течение года, собирались много раз и в Госдуме, и у наших партнёров. Выпестовали всё-таки статью о конфискации! Она полноценно базировалась на нормах международного права. Эта статья позволяла конфисковывать имущество не только добытое преступным путём, но и иное имущество в качестве наказания за совершённые тяжкие и особо тяжкие преступления. Причём там были положения, которые не препятствовали изымать ценности, переведённые преступником на третьих лиц.
По словам сенаторов, слушавших до блога, сельская группа делает ставку на строгое регулирование не только для ослабления конституционной поправки, но и для повторного обсуждения статьи 149 самого Уголовного кодекса. Их определение определяется Варасом, судами и судами. Материалы по рабскому труду против парламентариев были открыты в Федеральном Верховном суде также на основе.
Движения, общественные организации и парламентарии, связанные с темой и сопровождавшие голосование, с беспокойством рассматривают это требование. Депутат, который долгое время находился в Конгрессе и был услышан в блоге, сказал, что «создается впечатление, что сельские жители хотят быть наказаны только в том случае, если их нашли с позолотой, кнутом и кандалами, помимо квитанции о покупке раба».
Этот законопроект был направлен на согласование во все без исключения ведомства, связанные с правоохранительной тематикой. Мнение, выраженное в ответных письменных заключениях на этот законопроект, было на редкость однозначным - непременно ввести в УК статью о конфискации как дополнительную меру наказания!
Мы уже собирались запустить документ на обсуждение в комитеты и комиссии. И в этот момент пошла встречная атака на наш законопроект и на его инициаторов, в первую очередь на меня, разумеется. Ряд известных адвокатов, общественных деятелей, что сейчас занимают места в разных общественных советах, некоторые журналисты, политологи и т.д. выступили с резкими статьями, организовали телеэфиры, радиопередачи, интернет-атаки. Руководили же этой корыстной кампанией из-за кулис коррумпированные чиновники и наш родной олигархат. Риторика была давно известна: как такой произвол возможен в демократическом государстве, итоги приватизации признаны незыблемыми, опять грядёт 1937 год и прочее.
И никакие наши доводы, никакие ссылки на опыт самых демократичных стран западного мира, международный авторитет привлечённой профессуры, круглые столы и парламентские слушания, специально приглашаемых на них из-за рубежа экспертов - никакого воздействия не имели. И наконец проблему так запутали и замылили, что ни в какие планы обсуждения Госдумой наш закон не попал.
Единственное, что удалось отстоять, это, повторюсь, слово «конфискация», хотя бы в отношении имущества, добытого преступным путём. В этом виде в наши дни закон позволяет вернуть имущество хотя бы в той части, в которой доказано его криминальное происхождение.
Не только от генерала Гурова, но и от многих других профессионалов правоохранительных органов я слышал, впрочем, это и так очевидно: на пути принятия закона о конфискации стоят крупнейший российский бизнес, олигархат, высокое коррумпированное чиновничество.
Точно так же, как это сегодня происходит с воспринятой в штыки президентской инициативой о недопустимости наличия собственности у госслужащих за рубежом. С одной стороны, недобросовестные чиновники лелеют мечту, чтобы их криминальные делишки можно было бы вершить как можно дольше, с другой - как бы конкуренты не подставили под статью о конфискации, что на самом деле в современных условиях не так сложно сделать.
Хотя, казалось бы, ну чего вам бояться! - будто к своим оппонентам обращается генерал Гуров. - Закон обратной силы не имеет! А значит, всё, что «нажито» до его вступления в силу, всё остаётся при вас. Требуется совсем немного: прервать нить преступной деятельности, прекратить давать взятки чиновникам. Просто остановиться и прекратить грабить народ, общество, государство!..
Надо наконец честно признать: страна находится в состоянии настоящей войны с коррупцией, а значит, бутафорские меры, пиар-акции, телевизионные шоу - это не борьба, не противостояние, это - фикция чистой воды, ширма, за которой продолжается разгром экономики, гибнет нравственность нынешнего и будущих поколений.
Даже если предлагаемый закон о конфискации, продолжает генерал Гуров, - кому-то может показаться слишком жёстким, давайте введём его на определённое время, хотя бы для наркобаронов, посмотрим результат, а как увидим, что процесс пошёл, смягчим закон. Всё в наших руках. Причём практика последних лет показала, что, скажем, такие паллиативы, как кратные штрафы за коррупцию, ни к каким заметным результатам не привели...
Разговор наш заканчивается, генерал, чуть задумавшись, открывает страшную-страшную тайну: боюсь, что борьба с коррупцией в нынешней ситуации бесполезное занятие, бутафория, кукольный спектакль для бедных детей в холодном сельском клубе, с помпой транслируемый почему-то по всем телеканалам...
В целом ряде стран только одно установление незаконного обогащения является основанием судебного применения конфискации. Согласно статье 20 Конвенции ООН против коррупции, под незаконным обогащением понимается значительное увеличение активов лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным способом обосновать.
В соответствии с итальянским уголовным законодательством, например, недвижимость подлежит конфискации, даже когда уголовное дело прекращено за недоказанностью в связи с так называемой омертой, т.е. при исчезновении свидетелей или наличии других форм уничтожения доказательств, если мафиози не может объяснить происхождение своего имущества.
А во Франции общая конфискация назначается лишь за так называемые «преступления против человечества», а также за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков. В то же время французский Уголовный кодекс предусматривает самые различные виды специальной конфискации, как-то: транспортного средства, оружия, вещи, предназначенной для совершения преступления или которая была получена в результате его совершения, а также конфискацию торгового капитала.
В уголовном законодательстве Китайской Народной Республики конфискация имущества заключается в изъятии части либо всего имущества, являющегося личной собственностью осуждённого. У семьи осуждённого оставляют лишь имущество, необходимое для жизни. Также не подлежат конфискации предметы первой необходимости, принадлежащие осуждённому.
В США по федеральному законодательству уголовная конфискация может быть назначена виновному в таких преступлениях, как получение дохода от рэкета, за незаконный оборот наркотиков... Наряду с конфискацией в данном случае может применяться и реституция. По реституции суд вправе потребовать от осуждённого возвращения приобретённого им в результате совершения преступления имущества или компенсации за причинённый ущерб, возмещения медицинских расходов потерпевшего на лечение.
Когда-то гражданам США не нужно было декларировать свои иностранные счета и платить по ним какие-либо налоги.
Однако широкомасштабная кампания по борьбе с организованной преступностью, наркотрафиком и терроризмом дала повод американскому правительству серьёзно подкорректировать законы. В результате теперь активы и банковские счета как граждан США, так и иностранцев могут быть оперативно «заморожены» или конфискованы.
В Австрии довольно специфичной мерой является «изъятие выгоды», заключающееся в выплате определённой денежной суммы, размер которой устанавливается судом с учётом полученного лицом обогащения.
Кстати, вспомним, конфискация считалась одной из самых популярных мер дополнительного наказания и в СССР, и в Российской империи, всё как в просвещённой Европе. В советское время крупные расхитители народного добра, взяточники не так боялись длительных сроков, как назначения конфискации.
Происходящее ставит под сомнение устойчивость и стабильность российского законодательства. Шутка ли - изменить правовые нормы в рамках кампании за гуманизацию уголовного и уголовно-процессуального права, а затем с легкостью отказаться от позиции, которая обсуждалась, отстаивалась, мотивировалась, прошла все стадии и инстанции законотворческого процесса, была утверждена президентом.
Получается, что согласно старой поговорке закон - что дышло, куда повернешь, туда и вышло. Больше того, оказывается, что закон можно принципиальным образом менять раз в год. Что же это тогда за закон такой?
Важный элемент самой природы права - устойчивость законодательной базы. Исторически закон - это то, что можно высечь на каменной стеле (как, например, известные каждому первокурснику-юристу законы Хаммурапи), нечто неизменяемое, основательное, вызывающее уважение и, если угодно, "страх и трепет". Если же закон можно менять с такой удивительной частотой, то неизменяемость и стабильность любых других норм любой другой отрасли права тоже ставятся под сомнение.
Дополнительная мера наказания в виде конфискации имущества гуляет туда-сюда, значит, возможны любые изменения, к примеру, в экономическом законодательстве. Вполне реалистична следующая картина: была у нас самая низкая в Европе шкала подоходного налога, а вот и не будет ее. Почему? Потому что изменились обстоятельства. Но закон не может зависеть от ситуативных интересов налоговых органов и/или политической конъюнктуры!
Получается, что опосредованным образом сам факт возвращения института конфискации (даже безотносительно к содержанию этой меры) отрицательно влияет на инвестиционный климат: кто будет вкладывать деньги в экономику, в которой законодательно установленные правила игры меняются чаще, чем ротируется политическая элита?
Это всего лишь внешняя сторона проблемы. Теперь есть смысл поговорить о содержательных вопросах. Когда в России в конце 2003 года отменяли институт конфискации имущества, руководствовались отнюдь не только логикой гуманизации уголовного законодательства, хотя это обстоятельство - демонтаж ряда элементов сталинского уголовного права и процесса - тоже было немаловажным. Говорили и о неэффективности этой меры: значительная часть неправедно нажитого (хотя это тоже надо доказать) имущества, как правило, записана на третьих лиц. Конечно, если закрыть глаза на презумпцию невиновности, на плохую "кредитную историю" конфискации в советское время, если признать правоту некоторых высоких чинов, которые предлагают переложить бремя доказывания добросовестности приобретенного и нажитого имущества на самого обвиняемого, можно делать вообще все, что угодно. И еще жестче, чем в послесталинские советские времена, когда судебная практика по делам, связанным в том числе с конфискацией имущества, стала более или менее упорядоченной и относительно вегетарианской. Но мы-то пока еще претендуем на то, чтобы жить в правовом государстве в соответствии с канонами действующей демократической Конституции...
По вышеперечисленным причинам законодатель в 2003 году предположил, что логичнее будет отменить институт конфискации в его прежнем виде. Теперь же считается, что преступники совсем потеряют стыд, если над ними не будет висеть дамоклов меч конфискации.
Хорошо, допустим, что это так. Однако кто мешал всем ветвям власти чуть больше года тому назад согласиться с этой логикой и отказаться от отмены конфискации? И неужели всего лишь за год стала очевидной неэффективность существующих мер наказания, если они лишены такого дополнительного инструмента, как конфискация имущества? Что, кто-нибудь изучил судебную практику? Обобщил судебные прецеденты и казусы? Изучил проблему "от и до", в ее связи с экономическим состоянием страны, мотивацией преступного поведения и т.п.? Конечно же, нет. Полгода-год - это вообще не тот период, на примере которого можно изучать практику, обобщать эмпирический материал и делать далеко идущие выводы. Это все равно, что расстрелять человека "по просьбам трудящихся".
Рассуждения о пользе конфискации берутся с потолка, в лучшем случае - исходя из "революционного правосознания" обвиняющей стороны в уголовном процессе. Но при чем здесь закон? Зачем утверждать, что мотивация возвращения института конфискации имущества имеет отношение к праву? Это чисто ситуативное решение, соответствующее неверно понятым цеховым интересам некоторых правоохранительных органов, взявших на вооружение репрессивную логику и риторику.
Вскоре после смерти Сталина, в сентябре 1953 года, пленум Верховного суда СССР обобщил практику дел, связанных с конфискацией. Было указано на многочисленные нарушения, связанные с практическим применением этой дополнительной санкции. Послесталинская либерализация сводилась хотя бы к тому, что конфискация могла применяться только по отношению к личной собственности осужденного и к его доле в общей собственности. Взыскание не могло быть обращено на любое другое имущество и долю третьих лиц в общей собственности. Этим толкованием права советские, а затем российские суды и руководствовались добрых полвека, пока сама норма не обессмыслилась и не была отменена. А вместе с ней утратило силу это постановление пленума. Теперь, если в соответствии с устными высказываниями высоких прокурорских чинов имущество будут конфисковывать у лиц, только подозреваемых (!) в терроризме, а бремя доказывания добросовестного происхождения имущества переложат на обвиняемого, можно будет забыть и о разумном постановлении 1953 года, и о презумпции невиновности как таковой.
История повторяется в виде фарса. Но фарса трагического.
Многие усмотрели в возвращении конфискации в уголовное законодательство стремление тем самым получить еще один способ национализации имущества, особенно крупного и значимого. Возможно, что это преувеличение. Но если о презумпцию невиновности вытирают ноги - возможно все. Бога нет - все дозволено.
Дегуманизацию уголовного права еще можно остановить. Как есть шанс избавиться от поправок, ужесточающих до бессмыслицы налоговое законодательство. Как восторжествовал здравый смысл в вопросе отсрочек от армии для студентов.
В формуле "Конфисковать нельзя помиловать" важно в правильном месте поставить запятую - сразу после слова "нельзя".
