Некоторые проблемы гражданского процессуального законодательства на современном этапе. Проблемы совершенствования процессуальных гарантий прав и интересов участников уголовного судопроизводства

Проблемы совершенствования процессуальных гарантий прав и интересов участников уголовного судопроизводства

Д. А. Солодов

Уголовное судопроизводство является той областью юридической деятельности, в которой права, свободы и законные интересы личности затрагиваются наиболее существенно. Отметим, что вследствие недостатка достоверной информации, многие процессуальные решения предварительного расследования, особенно на его первоначальном этапе, основываются на вероятностных данных, что создает реальную угрозу нарушения, необоснованного ущемления прав и основных свобод личности, причинения вреда охраняемым законом интересам. Особую актуальность вопрос об обеспечении (гарантиях) прав и законных интересов участников процесса и иных лиц при принятии процессуальных и тактических решений лицом, производящим расследование по уголовному делу, приобретает в связи с реформированием отечественного уголовно-процессуального законодательства.

В литературе отмечается, что «вся процедура расследования и ее регламентация - это конкуренция прав и интересов потерпевших и преступников, интересов личности и общества: любое положение (правило) процедуры расследования, любая мера, предпринимаемая в процессе уголовного судопроизводства, либо защищает интересы потерпевшего и тогда ограничивает права привлекаемого к ответственности, либо обеспечивает защиту (увеличивает ее степень) прав виновного и соответственно уменьшает меру защиты прав и интересов пострадавшего от преступления, интересов общества» . В то же время нельзя не согласиться с тем, что права обвиняемого представляют собой определенную социальную ценность, благо. «Они служат обеспечению законных интересов личности (обвиняемого) и содействуют обществу в его борьбе с преступностью, которая может быть успешной при условии недопущения осуждения невиновных и справедливого в соответствии с законом решения вопроса об ответственности виновных» . То же можно сказать и в отношении обеспечения прав и интересов других участников процесса. Представляется, что использование участниками процесса своих процессуальных прав, реализация соответствующих процессуальных гарантий дополнительно дисциплинирует правоприменителя, способствует устранению произвола, субъективизма при принятии решений. Одной из причин принятия незаконных и необоснованных процессуальных решений, нарушающих права личности и наносящих вред (порой невосполнимый) охраняемым законом интересам, является недостаточность процессуальных гарантий, отсутствие отработанного механизма их реализации. Необходимо найти оптимальное соотношение между интересами раскрытия и расследования преступлений и интересами обеспечения прав и свобод участвующих в уголовном судопроизводстве лиц.

Новый уголовно-процессуальный закон четко определяет приоритеты в этой области. В УПК презюмируется, что защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод составляет основное назначение уголовного судопроизводства. При этом уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию (ст. 6 Кодекса). Обеспечению законности и обоснованности решений предварительного расследования, защите прав и интересов участников процесса, а также иных лиц, не являющихся его непосредственными участниками и не наделенных вследствие этого определенным процессуальным статусом, чьи права и интересы, так или иначе, затрагивают принимаемые в ходе предварительного расследования решения, служит система правовых (процессуальных) гарантий.

Под гарантиями в уголовном процессе понимаются установленные законом средства и способы, содействующие успешному осуществлению правосудия, защите прав и законных интересов личности . При этом подчеркивается, что процессуальные гарантии не могут быть сведены к единственному процессуальному средству и выступают в виде целостной системы .

Можно выделить следующие направления деятельности в рамках обеспечения (гарантирования) прав и интересов участвующих в досудебном производстве лиц:

1.создание условий, необходимых для реализации прав и осуществления интересов;

2.охрана прав и интересов;

3.возмещение вреда, причиненного нарушением прав и интересов названных лиц.

Указанным направлениям соответствуют различные виды уголовно-процессуальных гарантий.

По субъекту инициативы процессуальные гарантии делятся на две группы:

1.гарантии, касающиеся порядка процессуальной деятельности следователя, а также прокурора и суда, в связи с осуществлением последними в ходе досудебного производства по делу определенных надзорных и контрольных функций (процессуальные права и обязанности, требования процессуальной формы, соответствующие правовые санкции и т. д.);

2.процессуальные гарантии, выступающие в виде средств защиты права (интереса), предоставленные законом заинтересованным лицам, их защитникам,представителям и используемые ими по собственной инициативе с соблюдением установленного порядка (право на обжалование действий и решений следователя, право заявить отвод заинтересованному лицу, право возражать (не давать согласие) на принятие определенных процессуальных решений, право на возмещение вреда, причиненного незаконными действиями и решениями должностных лиц и др.).

Процессуальные гарантии можно также классифицировать на общие (обязанность следователя обосновать, мотивировать принимаемое решение, соблюдать установленные законом требования к форме и содержанию решения и т. д.) и специальные, направленные на обеспечение прав отдельных участников процесса, прав и интересов лиц на уровне конкретного правоотношения, при производстве определенных процессуальных действий и принятии конкретных процессуальных решений.

По сфере действия выделяются процессуальные гарантии прав и интересов участвующих в деле лиц при принятии основных процессуальных решений (о возбуждении уголовного дела, прекращении производства по делу и т. д.), при проведении отдельных следственных действий, применении мер процессуального принуждения и другие.

УПК содержит ряд новаций в сфере обеспечения прав и законных интересов участников процесса, а также иных заинтересованных лиц при принятии следователем, лицом, осуществляющим расследование процессуальных решений. Рассмотрим некоторые наиболее существенные в этом отношении положения закона.

Согласно ч. 4 ст. 7 УПК, определения суда, постановления судьи, прокурора, следователя и дознавателя должны быть законными, обоснованными и мотивированными.

В соответствии с ч. 2. ст. 7 УПК, суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять федеральный закон, противоречащий Уголовно - процессуальному кодексу. Вместе с тем, такая формулировка закона, на наш взгляд, не в полной мере отвечает задаче всестороннего обеспечения прав и свобод личности. Достаточно вспомнить положения Указа Президента РФ от 14 июня 1994 года № 1226 «О неотложных мерах по защите населения от бандитизма и иных проявлений организованной преступности», которые в основе своей противоречили Конституции РФ и нормам действовавшего тогда УПК РСФСР 1960 г. В этой связи представляется необходимым ч. 2 ст. 7 УПК изложить в следующей редакции: «Суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель не вправе применять нормативный правовой акт, противоречащий Конституции Российской Федерации и настоящему Кодексу. Вопрос о соответствии нормативного правового акта Конституции Российской Федерации разрешается в порядке, установленном законом».

Кроме того, в целях обеспечения конструктивного единства уголовно-процессуального закона целесообразно закрепить, что законы и иные нормативные акты, регулирующие порядок уголовного судопроизводства, подлежат применению судом, прокурором, следователем, дознавателем и другими участниками уголовного судопроизводства только при условии включения их положений в УПК либо при наличии прямой отсылки к ним в тексте Кодекса. Например, как это установлено действующим УПК в отношении сроков, в течение которых реабилитированный вправе обратиться с требованием о возмещении причиненного имущественного вреда (ст. 135 УПК). Предпосылки к этому заложены в самом Кодексе. Согласно ст. 1 УПК, порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается УПК и является обязательным для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия и органов дознания, а также для иных участников уголовного судопроизводства.

Надо отметить, что новый закон может отменять, существенно ограничивать те или иные процессуальные права (процессуальные гарантии прав) участников процесса или, наоборот, улучшать их положение, устанавливая дополнительные процессуальные гарантии, расширяя принадлежащие им процессуальные права. В этой связи представляет интерес вопрос о пределах действия уголовно-процессуального закона во времени.

В соответствии со ст. 4 УПК, при производстве по уголовному делу применяется уголовно-процессуальный закон, действующий во время производства соответствующего процессуального действия или принятия процессуального решения. Аналогичное предписание содержал и УПК РСФСР 1960 г. (ст. 1). Вместе с тем, такая регламентация представляется недостаточной. Как отмечает З. А. Николаева, прямое действие уголовно-процессуального закона, устраняющего либо ограничивающего те или иные права подозреваемого, обвиняемого, вступает в коллизию с нормами, обеспечивающими всестороннюю защиту их прав в уголовном процессе. «В соответствии с общепринятыми нормами международного права данная коллизия должна разрешаться в пользу норм, обеспечивающих право на защиту в уголовном процессе всех прав его участников. Отсутствие подобной коллизионной нормы в действующем уголовно-процессуальном законодательстве следует отнести к его недостаткам» . Особенно наглядно это проявляется относительно показаний обвиняемого, полученных следователем в отсутствие защитника по УПК РСФСР 1960 г. по делам, рассматриваемым судом по УПК 2001 г. По смыслу закона, в случае, если обвиняемый не подтверждает ранее данные показания в суде, доказательство должно признаваться недопустимым в соответствии со ст. 75 УПК. Состоявшиеся ранее судебные решения в установленном законом порядке могут быть пересмотрены с учетом действующих правил о допустимости доказательств.

Практическое приложение принцип законности находит в установленном Кодексом запрете на использование доказательств, полученных с нарушением закона (ст. 75 УПК). Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК. Согласно ст. 88 УПК, прокурор, следователь, дознаватель вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству подозреваемого, обвиняемого или по собственной инициативе. Доказательство, признанное недопустимым, не подлежит включению в обвинительное заключение или обвинительный акт.

Правило о допустимости доказательств выступает важной гарантией прав и интересов участников уголовного судопроизводства. Вместе с тем, представляется, что действующая редакция ч. 3 ст. 88 УПК нуждается в изменении. Прежде всего, в законе не определен четко порядок принятия решения о недопустимости доказательства. На наш взгляд, данное решение должно оформляться письменно в виде специального постановления прокурора, следователя, дознавателя, содержащего указание на обстоятельства, в силу которых доказательство следует признать недопустимым, последствия такого признания и порядок обжалования решения. Кроме того, ч. 3 ст. 88 УПК необоснованно ограничивает право других лиц (помимо подозреваемого и обвиняемого), в частности потерпевшего, гражданского истца и их представителей, ходатайствовать о признании доказательства недопустимым. С учетом сказанного, предлагается уточнить ст. 88 УПК, изложив ч. 3 указанной статьи в следующей редакции:

«3. Прокурор, следователь, дознаватель вправе признать доказательство недопустимым по собственной инициативе или по ходатайству одной из сторон, о чем выносится соответствующее постановление. В постановлении указываются обстоятельства, в силу которых доказательство следует считать недопустимым. Данное постановление может быть обжаловано в порядке, установленном главой 16 настоящего Кодекса».

Требование законности относится в равной мере ко всем решениям (как к основным, итоговым, так и к текущим, функциональным), принимаемым следователем в ходе производства по уголовному делу. Законность процессуальных решений предварительного расследованияпредполагает соблюдение установленных уголовно-процессуальным законом требований:

2.к порядку принятия решения (по основаниям, субъектам, процедуре, сроках принятия).

Обоснованность решения тесно связана с законностью. Обоснованность - один из аспектов законности, имеющий, тем не менее, самостоятельное значение. Законным может быть только обоснованное решение. Недопустимо противопоставление законности и целесообразности. Вместе с тем, возможна ситуация, когда решение является формально законным, однако по существу нарушает права и интересы участников процесса.

Следователь обязан соблюдать установленные законом требования к форме процессуального решения. Несоблюдение формы процессуального решения следует рассматривать как нарушение требований уголовно-процессуального закона. Согласно ст. 75 УПК, доказательства, полученные с нарушением закона, являются недопустимыми.

Одновременно с введением в действие УПК вступили в юридическую силу Приложения к Кодексу (ст. 476), содержащие типовые формы процессуальных документов, в том числе и важнейших процессуальных решений. Приложение к закону является его составной частью. Закон четко оговаривает, какие отступления от формы вправе сделать следователь при использовании бланка процессуального документа. При необходимости, если это не противоречит требованиям уголовно-процессуального закона, допускается изменение наименования должности лица, осуществляющего процессуальное действие или принимающего процессуальное решение, а также внесение дополнительных граф, строк, ссылок на статьи УПК (474 УПК).

Анализ ст. 476 УПК показывает наличие в некоторых случаях несоответствий между нормами УПК и содержанием прилагаемых бланков документов. Так, в соответствии с ч. 2 ст. 176 УПК, в случаях, не терпящих отлагательства, осмотр места происшествия может быть произведен до возбуждения уголовного дела. Результаты осмотра и других проверочных действий служат основаниями к принятию решения о возбуждении или отказе в возбуждении уголовного дела. Между тем, в постановлении о возбуждении перед судом ходатайства о разрешении производства осмотра жилища, типовая форма которого установлена Приложением № 6, требуется указывать номер уголовного дела.

В литературе также обращалось внимание на некорректность употребления в тексте Кодекса в отношении понятых термина «участие». Участвовать значит принимать участие в чем-либо, в совместной с другими деятельности . Понятые именно присутствуют при производстве следственных действий. Их главная задача - удостоверить факт производства следственного действия, а также его содержание, ход и результаты (ч. 1 ст. 60 УПК). Именно о присутствии понятых упоминается в тексте Приложений (см. приложения 4, 5 и другие).

В соответствии со ст. 134 УПК, следователь в постановлении признает за лицом, в отношении которого прекращено уголовное преследование, право на реабилитацию. Одновременно реабилитированному направляется извещение с разъяснением порядка возмещения вреда, связанного с уголовным преследованием. Между тем, бланк постановления о прекращении уголовного дела (уголовного преследования), предусмотренный приложением № 135, не предусматривает сведения о направлении следователем такого извещения. Указанные Приложения нуждаются в изменении.

Гарантиями прав и интересов участвующих в уголовном процессе лиц выступают содержащиеся в законе указания на основания принятия конкретных процессуальных решений. Заметим, что новый УПК в этом плане содержит ряд положительных изменений. Так, устранена неясность в вопросе о том, что следует понимать под фактическими основаниями производства обыска. Напомним, что в УПК РСФСР 1960 г. под ними понималось «наличие достаточных оснований», что порождало дискуссии как в уголовно - процессуальной и криминалистической литературе, так и в практике расследовании преступлений при интерпретации указанной нормы. Отсутствие определенности в данном вопросе отрицательно сказывалось на ситуации с охраной прав и законных интересов лиц, вовлекаемых в сферу уголовного судопроизводства.

По уголовному делу, возбужденному в 2000 году по факту обнаружения у М. автомата и двух пистолетов, в одну ночь следователь и оперативные работники произвели обыски у 17 лиц, большинство из которых с М. вообще знакомы не были. Во всех постановлениях о производстве обысков указывалось, что они осуществляются по делу по обвинению М. и что имеются основания полагать наличие у них огнестрельного оружия. Обыски осуществлялись без санкции, как случаи, не терпящие отлагательства, и не дали никаких положительных результатов (оружия ни у кого обнаружено не было). В материалах дела находится справка прокурора района о том, что он проверил факты производства у данных лиц обысков, и признал их производство обоснованным, при этом мотивы такого вывода из справки не усматривались .

Действующий УПК данную проблему разрешил, закрепив в ст. 182, что основанием для производства обыска является наличие достаточных данных полагать, что в каком-либо местеили у какого-либо лица могут находиться орудия преступления, предметы, документы и ценности, могущие иметь значение для дела. Такие данные могут быть получены как процессуальным (показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего или свидетеля, результаты других следственныхдействий), так и непроцессуальным путем - в ходе проведения розыскных и оперативно-розыскных мероприятий по делу, результаты которых изложены оперативными работниками в соответствующих документах. Именно они должны предоставляться в суд (прокурору) для решения последним вопроса о санкционировании производства этого следственного действия в установленных законом случаях. По этой же причине, необходимо изменить в законе формулировку оснований для избрания меры пресечения (ст. 95 УПК), закрепив, что в качестве таковых могут выступать «достаточные данные, дающие основание полагать».Более четко в сравнении с ранее действовавшим УПК 1960 г. в новом УПК обозначены условия принятия решения о производстве контроля и записи переговоров как действия, существенно ограничивающего конституционные права граждан. Закон требует в каждом конкретном случае наличия достаточных оснований полагать, что переговоры подозреваемого, обвиняемого и других лиц могут содержать сведения, имеющие значение для дела . Изменена формулировка статьи, регламентирующей основания принятия решения о применении заключения под стражу в качестве меры пресечения. Заключение под стражу теперь допускается только при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения (ст. 108 УПК). Тем самым законодатель подчеркнул исключительный характер данной меры пресечения .

Вместе с тем, УПК содержит и ряд недостатков. В частности, в качестве основания принятия решения о производстве проверки показаний на месте в законе названа специальная цель - установление новых обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела (ст.194 УПК). Как отмечают О. Я. Баев и Л. А. Суворова, возникает вопрос, будут ли иметь допустимый характер результаты данного действия, в ходе которого каких-либо новых обстоятельств не выявлено, а подтверждены обстоятельства, ранее установленные по уголовному делу. В такой ситуации «сторона защиты может вполне обоснованно поставить вопрос о признании протокола таковой проверки на месте недопустимым доказательством» .

Законом установлен особый порядок принятия следователем процессуальных решений, непосредственно затрагивающих, ограничивающих конституционные права и свободы участвующих в уголовном судопроизводстве лиц. В этих случаях процессуальное решение подлежит санкционированию прокурором и судом.

Надо отметить, что вопрос о судебном контроле на предварительном расследовании, его формах является дискуссионным.

В литературе высказывалось опасение, что наделение суда широкими контрольными полномочиями в сфере предварительного расследования, включая право санкционировать следственные и процессуальные действия, связанные с ограничением конституционных прав и свобод личности, приведет к смешению процессуальных функций и может отрицательно сказаться на правосудии и предварительном следствии. «Следователи потеряют свою самостоятельность, окажутся связанными в своих действиях решениями судебных органов и не смогут самостоятельно, ответственно осуществлять расследование преступлений. Если судьи будут вмешиваться в ход расследования, фактически управлять им, они потеряют свою объективность, и это отрицательно отразится на последующем судебном разбирательстве… То, что одни судьи будут направлять следствие, а другиепроводить судебное разбирательство, не устранит зависимость последних от первых: общие корпоративные интересы возьмут верх решения судей на стадии предварительного расследования будут предопределять приговор суда» . Отметим, что законодатель снял запрет на повторное участие судьи в рассмотрении дела, если в ходе досудебного производства принимал решение о применении к подозреваемому, обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу либо продлении срока содержания под стражей, а также по результатам проверки законности и обоснованности задержания, заключения под стражу и продлении срока содержания под стражей (ст. 63 УПК). Данное изменение обусловлено явно недостаточным числом судей. Между тем, представляется, что принятие судьей указанных решений не может не отразиться на его объективности. Указание на недопустимость возложения полномочий, предусмотренных ст. 108 УПК, на одного и того же судью на постоянной основе, на наш взгляд, не решает проблемы в отношении малосоставных судов, где работают всего 2 - 3 судей .

Заметим, что по тексту Кодекса суд принимает соответствующие процессуальные решения в случаях, предусмотренных ч. 2 ст. 29 УПК. Такая формулировка представляется не совсем корректной, поскольку противоречит содержанию возлагаемой на суд процессуальной функции Согласно ч. 3 ст. 15 УПК, суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или на стороне защиты. Суд только создает необходимые условия для исполнения их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Кроме того, анализ норм УПК показывает, что суд не является непосредственным инициатором принятия указанных решений. Суд в каждом конкретном случае оценивает законность и обоснованность решения, принятого прокурором, следователем или дознавателем, и по итогам всестороннего и объективного рассмотрения вопроса выражает свое согласие или несогласие с ним. Неслучайно, именно о даче судом разрешения на производство следственного действия говорится в ст. 165 УПК. В этой связи необходимо внести соответствующие изменения в нормы действующего УПК, регламентирующие полномочия суда на стадии досудебного разбирательства уголовного дела.

Реализация судом контрольных полномочий в области предварительного расследования не должно приводить к смешению процессуальных функций суда и прокуратуры, органов расследования. Задачей суда является осуществление правосудия (разрешения дела). На недопустимость возложения на суд иной функции, не согласующейся с положением органа правосудия, неоднократно указывал Конституционный Суд РФ в своих решениях . Данное обстоятельство нашло отражение и в действующем УПК (ст. 15).

Кроме этого, Конституционный Суд РФ в своем определении от 27 декабря 2002 года по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. ст. 116, 211, 218, 219 и 220 УПК РСФСР указал на возможность судебного обжалования постановления о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица, как ограничивающего конституционные права и свободы граждан. При этом суд, рассматривающий жалобу не должен предрешать вопросы, могущие стать предметом судебного разбирательства при рассмотрении уголовного дела по существу . Действующий УПК такой нормы не содержит.

Возникает вопрос, вправе ли заинтересованное лицо в таком случае обжаловать в суд решение следователя о квалификации и фабуле обвинения, а если да, то, как суд может рассмотреть указанные обращения. Очевидно, что проверить обоснованность доводов, приведенных в жалобе, не исследовав материалы дела, суд не в состоянии. Однако в этом случае существует опасность того, что суд возьмет на себя выполнение функции обвинения, будет решать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по делу. В этой связи представляется необходимым дополнить ст. 125 УПК ч. 8 следующего содержания: «Суд, рассматривающий жалобу, не вправе при этом предрешать вопросы, которые могут стать предметом судебного разбирательства при рассмотрении уголовного дела по существу».

В заключение отметим, что установленная законом правовая процедура должна обеспечивать наиболее эффективное выполнение назначения уголовного судопроизводства, заключающегося в защите прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, защите личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ст. 6 УПК). В этой связи, работа по совершенствованию законодательства, несомненно, должна продолжаться. И одним из наиболее важных ее направлений следует считать дальнейшее развитие системы процессуальных гарантий прав и интересов участников уголовного судопроизводства и иных лиц на стадии досудебного производства по уголовному делу.

Ласкина Наталья Викторовна, доцент кафедры правосудия и процессуального права факультета экономики и права ГОУ ВПО "Саратовский государственный социально-экономический университет", кандидат юридических наук.

Степаненко Ольга Викторовна, помощник судьи Фрунзенского районного суда г. Саратова.

Авторами рассматриваются отдельные проблемные вопросы института процессуального правопреемства в гражданском процессе. Критическому анализу как со стороны теории, так и со стороны судебной практики подверглись сроки приостановления производства по делу в случае процессуального правопреемства, основания для прекращения производства по делу, отсутствие прав у ответчика на возобновление производства по делу.

Ключевые слова: процессуальное правопреемство, гражданин-наследодатель, правопреемник, приостановление производства, срок, наследство.

Authors addresses selected issued questions procedure of the succession. Reviewed by both doctrine and jurisprudence have undergone periods of suspension of the proceedings in the case of succession, the grounds for termination of the proceedings, the absence of the defendant at the resumption of the proceedings.

Key words: procedural succession, citizen-the estate-Leaver, successor, discontinuance, term, legacy.

Отдельные аспекты процессуального правопреемства активно обсуждаются учеными и практиками в рамках арбитражного судопроизводства, что в большей мере обусловлено проблемами законодательного регулирования этого правового института в АПК РФ. Институт процессуального правопреемства в гражданском процессе на первый взгляд представляется устоявшимся, доктринально проработанным и достаточно полно урегулированным законодателем. Тем не менее правоприменительная практика судов общей юрисдикции выявляет отдельные недостатки в правовом регулировании процессуального правопреемства в гражданском процессе, о чем и пойдет речь в настоящей статье.

Рассматриваемому правовому институту посвящена ст. 44 ГПК РФ, согласно которой процессуальное правопреемство в гражданском судопроизводстве предполагает переход всех процессуальных прав и обязанностей стороны в спорном или установленном решением суда правоотношении к правопреемнику, в случае ее выбытия из процесса. Иными словами, гражданское процессуальное правопреемство - это замена лица, участвующего в процессе в качестве стороны (правопредшественника), другим лицом (правопреемником), при котором правопреемник продолжает в процессе участие правопредшественника <1>.

<1> См.: Гражданский процесс России: Учебник / Под ред. М.А. Викут. М.: Юристъ, 2004. С. 79 (автор главы - М.А. Викут).

Процессуальное правопреемство является важной гарантией прав каждого на судебную защиту, доступ к правосудию, поскольку обеспечивает восстановление нарушенных прав не только правопредшественника, возбудившего производство по делу, но и его правопреемников, а также гарантирует истцу возможность положительного исхода дела и в случае выбытия из процесса ответчика. В исполнительном производстве процессуальное правопреемство рассматривается как одно из гражданско-правовых средств реализации прав граждан и организаций <2>. Кроме того, институт процессуального правопреемства обеспечивает реализацию принципа процессуальной экономии, поскольку позволяет продолжить производство по делу с момента, на котором оно было приостановлено.

<2> См.: Валеев Д.Х. Система процессуальных гарантий прав граждан и организаций в исполнительном производстве: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Екатеринбург, 2009. С. 35.

Как следует из положений ч. 1 ст. 44 ГПК РФ, основанием гражданского процессуального правопреемства выступает выбытие стороны из спорных материально-правовых отношений, являющихся предметом рассмотрения в суде. Так, в названной норме прямо перечислены некоторые из таких случаев: смерть гражданина, реорганизация юридического лица, уступка требования, перевод долга и другие случаи перемены лиц в обязательствах. В качестве примера других случаев в литературе предлагается рассматривать положения ч. 1 ст. 700 ГК РФ, в соответствии с которой ссудодатель вправе произвести отчуждение вещи или передать ее в возмездное пользование третьим лицам. При этом к новому собственнику или пользователю переходят права по ранее заключенному договору безвозмездного пользования, а его права в отношении вещи обременяются правами ссудополучателя <3>.

<3> См.: Осокина Г.Л. Гражданский процесс. Общая часть. М.: Юристъ, 2003. С. 181.

Правопреемство возможно на любой стадии гражданского судопроизводства, начиная от возбуждения производства по делу и заканчивая исполнением судебного решения. При этом, учитывая процессуальное положение сторон, правопреемник ответчика привлекается к участию в процессе судом, а правопреемник истца или третьего лица, заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, в силу принципа диспозитивности вступает в процесс по собственной инициативе. Именно последний случай и является определенным проблемным моментом в праве о применительной практике судов.

Дело в том, что в случае сингулярного (единичного) правопреемства (перевод долга, уступка требования и другие случаи перемены лиц в обязательствах) при вступлении в процесс правопреемника не требуется приостановление производства по делу. Напротив, согласно абз. 2 ст. 215 ГПК РФ при наступлении обстоятельств, служащих основанием для универсального правопреемства в материальном праве, в силу закона производство по делу подлежит обязательному приостановлению (смерть физического лица, реорганизация юридического лица). В этом случае производство по делу приостанавливается до определения правопреемника лица, участвовавшего в деле. В случае если в процесс привлекается правопреемник ответчика, проблем не возникает. Проблемы не возникают и в случае приостановления производства по делу в связи с реорганизацией юридического лица.

Сложности имеют место в случае вступления в процесс правопреемника истца (третьего лица, заявляющего самостоятельные требования) - гражданина-наследодателя. Основанием возникновения наследственного правопреемства следует признать закон или согласие наследника <4>. Положения ч. 1 ст. 1152 ГК РФ устанавливают, что для приобретения наследства наследник должен его принять. Следовательно, только наследнику принадлежит право принять или не принять наследуемое имущество. Наследник вправе отказаться от наследства в пользу других лиц или без указания лиц, в пользу которых он отказывается от наследственного имущества (ч. 1 ст. 1157 ГК РФ). И даже если наследник вступил в наследство, вовсе не обязательно, что он пожелает вступить в процесс в качестве правопреемника умершего истца-наследодателя.

<4> См.: Бессараб Н.С. Наследственное правопреемство как институт гражданского права // Труды СГА. 2009. N 7. С. 8.

Для обеспечения своевременного и эффективного правосудия по гражданским делам положения абз. 2 ст. 217 ГПК РФ предусматривают, что приостановленное производство по делу возобновляется с момента определения правопреемника лица, участвующего в деле. Сложности заключаются в том, что законодателем данный момент не конкретизирован определенным сроком, а судебная практика, как правило, ориентируется на шестимесячный срок, установленный гражданским законодательством для юридического принятия наследства.

Однако детальный анализ положений раздела V ГК РФ позволяет сделать вывод, что вступление в наследство не всегда связано с истечением указанного срока, а также допускает не только юридическое принятие наследства, но и фактическое. Фактическое принятие наследства предполагает вступление наследника во владение или в управление наследственным имуществом; принятие им мер по сохранению наследственного имущества, защите его от посягательств или притязаний третьих лиц; его содержанию за собственный счет; оплату за свой счет долгов наследодателя или получение от третьих лиц, причитавшихся наследодателю, денежных средств (ч. 2 ст. 1153 ГК РФ). В этом случае правопреемник может быть определен и до истечения шести месяцев, предположим, через неделю после смерти наследодателя.

Фактическое принятие наследства предполагает и получение от третьих лиц, причитавшихся наследодателю, денежных средств, в частности взыскиваемого долга от ответчика. Следовательно, исходя из положений абз. 2 ст. 215 ГПК РФ, суд обязан приостановить производство по делу как минимум на полгода, до момента юридического принятия правопреемником наследства. При этом ответчик вне процесса уже оплатил долги, а у истца-правопреемника отпали причины для вступления в процесс. Налицо ситуация, когда производство по делу не окончено, но результат его очевиден: прекращение производства по делу в соответствии с абз. 4 ст. 220 ГПК РФ (если правопреемник вступит в процесс и откажется от иска). В то время как суд связан положениями абз. 2 ст. 215 ГПК РФ и не имеет возможности прекратить производство до истечения шестимесячного срока. Ввиду этого целесообразно было бы для разрешения данного вопроса предоставить в этом случае ответчику право инициировать возобновление производства по делу, представляя в суд достаточные доказательства того, что правопреемник истца фактически вступил в наследство, а ответчик уплатил долги.

Если же правопреемник истца, в силу принципа диспозитивности, вообще не пожелает вступить в процесс, а привлечь его к участию в процессе хотя бы для отказа от иска у суда нет полномочий, то в этом случае вопрос вообще остается неразрешенным. Так, производство по делу на основании абз. 2 ст. 215 ГПК РФ возобновляется по истечении шести месяцев, однако правопреемник-истец в процесс не вступает, а положения ст. 220 ГПК РФ не предусматривают такого основания для прекращения производства по делу, как невступление правопреемника истца в процесс.

Такая ситуация создает определенные минусы не только в работе судов, но и является крайне отрицательной по отношению к правам ответчика, правовое положение которого остается неопределенным в течение длительного времени. Противоречит это и принципу процессуальной экономии, для реализации которого, по сути, и создан институт процессуального правопреемства.

Решение данной проблемы видится в законодательном совершенствовании положений ст. 220 ГПК РФ путем закрепления дополнительного основания для прекращения производства по делу: истечение срока для возобновления приостановленного производства по делу (при наличии достаточных доказательств наступления факта правопреемства, извещения правопреемника об имеющемся споре) в связи со смертью гражданина, если спорное правоотношение допускает правопреемство, или реорганизацией юридического лица, которые являются сторонами в деле или третьими лицами с самостоятельными требованиями.

Еще одной проблемой, связанной с моментом определения правопреемника - участника процесса, является ситуация с отказом от наследства. Так, согласно ст. 1157 ГК РФ наследник вправе отказаться от наследства в пользу других лиц или без указания лиц, в пользу которых он отказывается от наследственного имущества в течение срока, установленного для принятия наследства. При этом лица, для которых право наследования возникло только вследствие непринятия наследства другим наследником, могут принять наследство в течение трех месяцев со дня окончания шестимесячного срока, установленного для принятия наследства. Следовательно, анализ положений ст. 1154 ГК РФ позволяет сделать вывод, что максимальный срок для принятия наследства составляет девять месяцев (шесть месяцев для вступления в наследство или отказа от него + три месяца со дня окончания шестимесячного срока, в случае принятия наследства лицами, для которых право наследования возникает только вследствие непринятия наследства другим наследником). На практике, как уже было замечено, суды руководствуются шестимесячным сроком для определения правопреемника. Таким образом, за рамками процессуального правопреемства остаются лица, для которых право наследования возникает только вследствие непринятия наследства другим наследником. Ввиду этого, а также учитывая вышеизложенные предложения о дополнении ст. 220 ГПК РФ еще одним основанием для прекращения производства, представляется необходимым предоставить правопреемникам, выступающим на стороне истцов и третьих лиц с самостоятельными требованиями, право на восстановление пропущенного по уважительным причинам срока на вступление в процесс, что также должно найти отражение в действующем гражданском процессуальном законодательстве.

Думается, что изложенные предложения, если они найдут отклик у законодателя, помогут решить ряд вышеозначенных проблем, возникающих в правоприменительной практике судов общей юрисдикции.

Халдеева Ирина Алексеевна, ассистент кафедры гражданского процесса Магаданского филиала ФГБОУ ВПО "Московская государственная юридическая академия имени О.Е. Кутафина".

В статье анализируются нормы заочного производства с точки зрения соответствия их требованиям разумного срока судопроизводства по делу и разумного срока исполнения судебного акта. В ней последовательно излагаются существующие проблемы заочного производства и пути их решения.

Ключевые слова: заочное решение, заочное производство, разумный срок, сроки в заочном производстве, Федеральный закон N 353-ФЗ, нарушение прав истца.

The article covers the norms of the trial in absente reo (defendant"s absence), their correspondence to reasonable term of legal proceedings on the case and judicious term to execute a judgment. The author sequentially states the problems of the trial in absentia and the ways of their solution.

Key words: judgment by default, trial in absente reo, reasonable term, Federal law N 353, violation of claimant"s right.

В юридической литературе существует мнение, что восстановление института заочного производства в российском гражданском процессе вызвано необходимостью закрепления дополнительных гарантий принципа состязательности, повышения уровня ответственности стороны за свои действия (бездействие), ускорения разрешения споров, сокращения числа дел, рассматриваемых в обычном, более сложном и длительном порядке <1>.

<1>

Соответствует ли цели ускорения разрешения споров процедура заочного производства на практике?

За сравнительно небольшой период существования института заочного производства многими авторами указывалось на несовершенство его норм. Особое внимание обращалось на трудности, возникающие при исчислении срока на обжалование заочного решения и определении момента вступления в законную силу заочного решения <2>.

<2> Гражданское процессуальное право: Учебник / Под ред. М.С. Шакарян. М.: Проспект, 2007. С. 296; Терехова Л.А. Система пересмотра судебных актов в механизме судебной защиты. М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 128.

Анализ новелл ГПК РФ о разумном сроке судопроизводства и исполнения судебного решения, а также изменений, касающихся сроков обжалования заочного решения, позволил прийти к выводу о том, что при рассмотрении и разрешении дел в порядке заочного производства разумные сроки судопроизводства могут быть нарушены.

В соответствии со ст. 233 ГПК РФ в случае неявки в судебное заседание ответчика, извещенного о времени и месте судебного заседания, не сообщившего об уважительных причинах неявки и не просившего о рассмотрении дела в его отсутствие, дело может быть рассмотрено в заочном порядке, если истец согласен на рассмотрение дела в таком порядке. То есть принятие судом решения о рассмотрении дела в порядке заочного производства зависит от субъективного фактора - волеизъявления истца.

В заочном производстве можно выделить следующие этапы: возбуждение гражданского дела; вынесение определения о рассмотрении дела в заочном порядке; рассмотрение дела в отсутствие ответчика; вынесение заочного решения; подача ответчиком заявления об отмене заочного решения; обжалование сторонами заочного решения.

Последние два этапа могут отсутствовать в заочном производстве, и тогда можно было бы говорить об упрощении процедуры, но использование ответчиком двух способов обжалования заочного решения увеличивает срок судопроизводства по делу, а нередко нарушает право истца на принудительное исполнение заочного решения.

Затягивание сроков рассмотрения дела наблюдается на этапе принятия судом решения о рассмотрении дела в порядке заочного производства, когда суд откладывает рассмотрение дела и направляет ответчику извещение о времени и месте нового судебного заседания, если истец не согласен на рассмотрение дела в заочном порядке (ч. 3 ст. 233 ГПК РФ). Отложение рассмотрения дела в случае, когда ответчик продолжает безразлично относиться к исходу дела, только затягивает срок рассмотрения дела.

Справедливо отмечается, что истцы такое согласие дают редко, понимая, что в этом случае ответчики получают дополнительную возможность пересмотра заочного решения (тем же судом), которой у них не имеется <3>.

<3> Жуйков В.М. Проблемы гражданского процессуального права. М.: Городец-издат, 2001. С. 63.

Следует согласиться с выводом, что основной причиной, по которой истец не соглашается на рассмотрение дела в заочном порядке, можно считать затягивание процесса <4>.

<4> Мировой судья в гражданском судопроизводстве / Под ред. А.Ф. Ефимова, И.К. Пискарева. М.: Городец, 2004. Доступ из СПС "КонсультантПлюс".

Наличие в числе необходимых условий для рассмотрения дела в порядке заочного производства такого субъективного фактора, как согласие истца, по нашему мнению, делает заочное производство малоэффективным с точки зрения процессуальной экономии.

В этой связи представляется правильной позиция авторов, которые полагают, что заочный характер судебного решения должен определяться по объективным критериям, а не по субъективным факторам <5>. Тогда при неявке надлежащим образом извещенного ответчика отсутствует необходимость в получении согласия истца на рассмотрение дела в заочном порядке, а значит, на этом этапе возможно сокращение общего срока судопроизводства по делу.

<5> Фурсов Д.А., Харламова И.В. Теория правосудия в кратком трехтомном изложении по гражданским делам. М.: Статут, 2009. Т. 2. С. 56.

Затягивание сроков судопроизводства по делу особенно проявляется на этапе обжалования заочного решения.

В научной литературе институт заочного решения рассматривается в качестве процессуально-правовой санкции, применяемой к ответчику за несоблюдение им стандартов состязания и выражающейся в неблагоприятных для него последствиях <6>.

<6> Смушкин А.Б., Суркова Т.В., Черникова О.С. Гражданский процесс: Учебное пособие. М.: Омега-Л, 2007. С. 201 - 202.

Однако практика показывает обратное. В результате предоставления ответчику двух способов обжалования заочного решения негативные последствия возникают именно для истца в виде увеличения срока судопроизводства по делу, который в этом случае складывается из четырех этапов: рассмотрение дела судом первой инстанции с вынесением заочного решения; отмена заочного решения; новое рассмотрение дела этим же судом с вынесением решения; обжалование решения в суд второй инстанции. Таким образом, заочное производство удлиняет процедуру вдвое и никак не может быть названо санкцией для ответчика. Скорее, это можно назвать предоставлением льготного режима <7>.

<7> Терехова Л.А. Система пересмотра судебных актов в механизме судебной защиты. М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 117.

В результате изменений, внесенных в ч. 2 ст. 237 ГПК Федеральным законом Российской Федерации от 9 декабря 2010 г. N 353-ФЗ <8> в части увеличения срока на обжалование сторонами заочного решения в апелляционном порядке с десяти дней до одного месяца, срок судопроизводства по делу еще более увеличился и в случае отмены заочного решения и возобновления производства по делу может более чем вдвое превышать общие сроки рассмотрения дела.

<8> Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. N 50. Ст. 6611.

В качестве примера можно привести дело, рассмотренное мировым судьей по иску управляющей организации к собственнику жилого помещения о взыскании задолженности по оплате за коммунальные услуги, по результатам рассмотрения которого в пользу истца вынесено заочное решение. Копия решения не была вручена ответчику в порядке, предусмотренном ч. 1 ст. 237 ГПК РФ. О вынесенном заочном решении ответчик узнал спустя год после его вынесения, получив постановление судебного пристава-исполнителя о возбуждении исполнительного производства, что позволило ему в семидневный срок с момента получения копии заочного решения обратиться в суд, вынесший решение, с заявлением о его отмене, которое судом было удовлетворено, и возобновлено производство по данному делу.

В итоге исполнение уже обычного решения по данному делу, первоначально рассмотренному в заочном порядке, для истца затянулось на неопределенный срок.

Изложенное позволяет заключить, что механизм заочного производства выглядит как предварительная стадия по отношению к исковому производству и не соответствует как задачам правосудия - правильному и своевременному рассмотрению и разрешению гражданских дел, так и целям заочного производства - упрощению процесса, ускорению защиты нарушенных или оспариваемых прав.

Еще одним негативным последствием вынесения заочного решения для истца является затягивание срока его принудительного исполнения. Связано это с неопределенностью момента вступления заочного решения в законную силу, на что ранее обращалось внимание в процессуальной литературе <9>.

<9> Тимофеев Ю.А. Полномочия суда второй инстанции в гражданском процессе: современные проблемы / Науч. ред. В.В. Ярков. М.: Волтерс Клувер, 2008. С. 98; Терехова Л.А. Система пересмотра судебных актов в механизме судебной защиты. М.: Волтерс Клувер, 2007. С. 127.

Ряд авторов отмечает, что возникновение и успешное завершение заочного производства обусловлены обстоятельствами, связанными с поведением ответчика <10>. Такие обстоятельства могут быть обусловлены как объективными, так и субъективными факторами. Например , копия заочного решения не может быть вручена ответчику в силу объективных обстоятельств, вызванных отсутствием ответчика по месту постоянного проживания или месту постоянного пребывания по различным причинам.

<10> Мировой судья в гражданском судопроизводстве / Под ред. А.Ф. Ефимова, И.К. Пискарева. М.: Городец, 2004. URL: http://allpravo.ya1.ru/wp-content/2010/01/treushnikov_1.pdf.

К субъективным факторам следует отнести процессуально недобросовестное поведение ответчика, когда последний уклоняется от получения копии заочного решения. При таких обстоятельствах вступление в законную силу заочного решения откладывается на неопределенный срок, что влияет на возможность его реализации в принудительном порядке.

Вместе с тем согласно ст. 2 ГПК РФ основной целью гражданского судопроизводства является защита нарушенных или оспариваемых прав, свобод и законных интересов граждан, организаций, других лиц. Как верно подчеркивала М.С. Шакарян, правосудие без принудительного исполнения, без реального восстановления права является незаконченным <11>.

<11> Гражданское процессуальное право: Учебник / Под ред. М.С. Шакарян. М.: Проспект, 2007. С. 473.

Представляется, что такая конструкция правовой нормы, когда реализация процессуальных прав истца поставлена в зависимость от поведения ответчика, не отвечает целям и задачам правосудия, нарушает разумный баланс интересов участников процесса и способствует злоупотреблению правом со стороны ответчика, а в конечном счете приводит к задержке в защите нарушенных прав истца.

В этой связи возникают вопросы: зачем истцу давать согласие на рассмотрение дела в заочном порядке, если сроки заочного рассмотрения дела могут значительно превышать общие сроки, а заочное решение не способно в разумный срок защитить нарушенные права истца?

Полагаем, что указанные проблемы заочного производства связаны с недостаточно четкой дифференциацией условий для рассмотрения дела в случае неявки ответчика в общем и исковом порядке.

Если сравнить ч. 4 ст. 167 ГПК РФ и ст. 233 ГПК РФ, то можно отметить, что условия для рассмотрения дела в общем порядке при неявке ответчика отличаются от условий рассмотрения дела в заочном порядке лишь тем, что для заочного производства необходимо согласие истца.

Исходя из целей заочного производства, представляется, что заочный порядок рассмотрения дела должен выгодно отличаться от общего порядка.

Верно отмечено, что модель организации упрощенных процедур влияет на стимулы заявителя к возбуждению процесса: заявитель может оценивать свои издержки по-разному в случаях, если упрощенное производство - лишь стадия "большого" процесса либо самодостаточный механизм <12>.

<12> Крымский Д.И. Упрощение гражданского судопроизводства: российский и зарубежный опыт. М.: Юриспруденция, 2008. С. 90.

С учетом изложенного, можно заключить, что модель заочного производства по ГПК РФ не только не благоприятствует истцу в выборе такой процедуры, но и является для него крайне невыгодной с точки зрения своевременной защиты нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов, т.к., по нашему мнению, цель максимальной защиты прав ответчика преобладает над целью ускоренной и эффективной защиты нарушенных прав истца.

Обоснованно отмечается, что при разработке процессуальных механизмов, направленных на ускорение производства, следует исходить из того, что удобство, быстрота и простота процесса должны иметь второстепенное значение по сравнению с гарантированностью прав его участников и правильностью решений <13>.

<13> Шеменева О.Н. Мировой судья в гражданском процессе: Монография. М., 2006. С 55.

С другой стороны, не стоит уходить от другой цели заочного производства - защиты нарушенных прав в упрощенном порядке. Чем меньше времени требуется для защиты нарушенных прав, тем выше показатель эффективности работы третьей ветви власти <14>.

<14> Парфирьев Д.Н. Исчисление общего срока судопроизводства по гражданскому делу и оценка его разумности // Арбитражный и гражданский процесс. 2011. N 6. С. 38.

Сроки судопроизводства при рассмотрении дела в заочном порядке могут быть значительно затянуты в связи с установлением процессуальным законом иного порядка исчисления срока для обжалования заочного решения - с момента вручения ответчику копии заочного решения.

Не нашедшие своего разрешения в ГПК РФ в редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. N 353-ФЗ вопросы исчисления срока на обжалование заочного решения и вступления его в законную силу главным образом связаны со сроками судопроизводства по делу.

В силу ч. 1 ст. 6.1 ГПК РФ судопроизводство в судах и исполнение судебного постановления осуществляются в разумные сроки.

Несмотря на то что понятие "разумный срок" не является новым для российской правовой системы, до настоящего времени в российском процессуальном законодательстве отсутствует его определение в правовом аспекте. Является ли срок судопроизводства или срок исполнения судебного акта разумным или нет, должен определять суд в каждом конкретном случае в зависимости от обстоятельств, указанных в ч. 3 ст. 6.1 ГПК РФ <15>.

<15> Воронцова И.В., Соловьева Т.В. Постановления Европейского суда по правам человека в гражданском процессе Российской Федерации / Под ред. О.В. Исаенковой. М.: Волтерс Клувер, 2010. С. 23.

Согласно ч. 3 ст. 6.1 ГПК РФ при определении разумного срока судебного разбирательства, который включает в себя период со дня поступления искового заявления в суд первой инстанции до дня принятия последнего судебного акта по делу, учитываются такие обстоятельства, как правовая и фактическая сложность дела, поведение участников гражданского процесса, достаточность и эффективность действий суда, общая продолжительность судопроизводства по делу. При этом рассмотрение дела различными инстанциями не может приниматься во внимание в качестве оснований для превышения разумного срока судопроизводства по делу (ч. 4 ст. 6.1 ГПК РФ).

Как показано выше, поведение ответчика оказывает значительное влияние на сроки рассмотрения дела в заочном порядке и исполнения решения, что позволяет прийти к выводу, что в заочном производстве возможно нарушение права на судопроизводство и исполнение заочного решения в разумный срок.

Обобщая изложенное, автор считает, что на современном этапе необходима реформа заочного производства, с тем чтобы оно стало действительно упрощенной и эффективной процедурой, отвечающей целям более быстрой защиты нарушенных или оспариваемых прав.

В целях повышения эффективности заочного производства необходимо, чтобы такие субъективные факторы, как согласие истца и отсутствие просьбы ответчика о рассмотрении дела в его отсутствие, не влияли на выбор процедуры заочного производства.

Условие об отсутствии просьбы о рассмотрении дела в отсутствие ответчика, извещенного о времени и месте судебного заседания и не сообщившего об уважительных причинах неявки, содержится в ч. 4 ст. 167 ГПК. В то же время в силу ч. 5 этой же статьи стороны вправе просить суд о рассмотрении дела в их отсутствие и направлении копий решения суда.

Таким образом, наличие или отсутствие такой просьбы не влияет на выбор процедуры рассмотрения дела, и суд при наличии определенных законом условий вправе рассмотреть дело в общем порядке. Следовательно, условие об отсутствии просьбы ответчика о рассмотрении дела в его отсутствие подлежит исключению из ч. 1 ст. 233 ГПК РФ.

Такое урегулирование заочного производства представляется правильным, поскольку юридически значимым обстоятельством для данной процедуры является отсутствие ответчика и сведений об уважительности его неявки, а не просьбы о рассмотрении дела в его отсутствие.

Кроме того, ответчик согласно ч. 1 ст. 167 ГПК обязан известить суд о причинах неявки и представить доказательства уважительности этих причин. Неисполнение данной обязанности должно влечь для него негативные последствия, а не дополнительные льготы в виде права на подачу заявления об отмене заочного решения вынесшим его судом в упрощенном порядке.

Представляется обоснованным предложение о необходимости введения такого условия для рассмотрения дела в порядке заочного производства, как непредставление ответчиком отзыва на иск <16>.

<16> Черновол И. Разрешение гражданских дел в порядке заочного судопроизводства // Законность. 2007. N 8. С. 16.

Так, согласно ст. 238 ГПК РФ в заявлении о пересмотре заочного решения должны быть приведены доказательства, которые смогут повлиять на содержание судебного решения. Значит, представление ответчиком возражений должно препятствовать рассмотрению дела в порядке заочного производства.

Одновременно предлагается в ст. 167 ГПК РФ установить, что дело может быть рассмотрено в отсутствие извещенного ответчика в общем порядке при условии представления им обоснованных возражений на иск.

Дифференциация условий для вынесения обычного и заочного решения по объективным основаниям позволит избежать затягивания процесса на первом этапе заочного производства.

В целях достижения разумного баланса интересов сторон в заочном производстве необходимо отказаться от предоставления ответчику права требовать отмены заочного решения, реализация которого ведет к увеличению общего срока рассмотрения дела.

Предлагаемые изменения позволят минимизировать сроки судопроизводства по делу, снизить риск их увеличения, а в конечном счете повысить эффективность и востребованность процедуры заочного производства для участников процесса.

В содержании права на судебную защиту в российской процессуальной науке давно выделены две составляющие: процессуальная (право на обращение в суд) и материальная (право на удовлетворение заявленных требований). Первый из названных элементов получил развитие в европейской практике в качестве требования доступности правосудия для любого заинтересованного лица как неотъемлемой характеристики права на суд , о чем уже говорилось в очерке 1 настоящей работы.

Учитывая значимость данного требования с точки зрения практической реализации гарантий, закрепленных нормами ст. 46 Конституции РФ и ст. 6 Конвенции, представляется важным рассмотреть некоторые проблемы его реализации в нормах действующего процессуального законодательства.

Право на обращение в суд как гарантия доступности правосудия

Как уже было сказано ранее, в силу принципа диспозитивности лица могут свободно распоряжаться своими материальными и процессуальными правами, в том числе обратиться в суд за защитой нарушенного или оспоренного права, охраняемого законом интереса.

Однако это не означает, что любое лицо может, обратившись в суд, положить тем самым начало процедуре судопроизводства. Принцип диспозитивности тесно связан с активной ролью суда, так как свобода заинтересованных лиц распоряжаться материальными и процессуальными правами вызывает необходимость не только помощи, но и контроля со стороны суда за соблюдением требований закона.

Реализация правосудия осуществляется в определенном порядке, регламентированном процессуальным законодательством. В частности, суд, принимая заявление, должен решить вопрос о том, соблюдает ли заявитель предпосылки и условия реализации права на иск и осуществляется ли это право в порядке, предусмотренном законом .

Закрепление норм, развивающих принцип диспозитивности, в гражданском процессуальном и арбитражном процессуальном законодательстве за последние годы по многим вопросам стало более единообразным. Вместе с тем сохраняется ряд отличий (на наш взгляд, не обусловленных какой-либо спецификой дел, рассматриваемых судами общей юрисдикции) как в нормативном регулировании одинаковых процессуальных отношений, так и в их реализации.

Например, как таковое право на обращение в суд гарантировано нормами гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства. Вместе с тем, как уже было отмечено ранее, с принятием АПК РФ 2002 г. в арбитражном процессе данное право стало фактически неограниченным (даже в тех случаях, когда такого ограничения требует здравый смысл). Законодатель исключил возможность отказа арбитражным судом в принятии заявления от лица, усматривающего нарушение своих прав. Любое заявление, поданное с соблюдением установленных законом формальных требований, подлежит принятию к рассмотрению арбитражным судом и возбуждению производства по делу.

В юридической литературе встречается мнение, согласно которому такое регулирование направлено на обеспечение доступа к правосудию, возможности передачи любого дела на рассмотрение суда, предотвращение отказа в судебной защите .

В связи с этим возникает вопрос, какие именно правила или действия можно обоснованно расценивать в качестве отказа в доступе к правосудию.

Примечательно, что даже ЕСПЧ, довольно широко трактующий основные требования, предъявляемые к процессу отправления правосудия, не расценивает требование доступности в качестве абсолютного. Обращается внимание на тот факт, что право на доступ к суду может ограничиваться как законом, так и лицами, его применяющими, - самими участниками спора или национальным судом. При этом первый вид ограничения должен соотноситься с законной целью этого действия, вводиться с помощью соразмерных ей средств, учитывать баланс публичных и частных интересов и не наносить ущерб самой сути права на судебную защиту .

На первый взгляд отказ в принятии заявления, допускавшийся ранее в цивилистическом процессе по любым делам, а в настоящее время закрепленный лишь в ст. 134 ГПК РФ, предполагает именно отказ в правосудии еще на этапе обращения, без проведения слушаний, без рассмотрения существа дела, исследования доказательств и проч.

Однако не следует забывать и другие требования, предъявляемые к механизму судебной защиты. В частности, суд, рассматривающий дело, должен быть «основан на законе», что предполагает наличие у него законных полномочий на рассмотрение дела соответствующей категории и вынесение решения по нему. Таким образом, рассмотрение заявления судом, не наделенным законом соответствующей компетенцией, не только нарушает право заявителя на справедливое судебное разбирательство и влечет принятие незаконного судебного акта, но в сочетании с обязательностью судебных актов и правилами тождественности и преюдиции в случае сохранения законной силы такого акта еще и лишает это лицо возможности получить законное решение (вынесенное судом, обладающим для этого необходимыми полномочиями) по тому же требованию, заявленному к тому же ответчику.

Справедливое судебное разбирательство предполагает и достижение цели правосудия (разрешение дела по существу и исполнение итогового судебного акта) в разумный срок, позволяющий сократить состояние правовой неопределенности. В описанной ситуации устранение допущенного грубого нарушения предполагает обращение в проверочную инстанцию, разбирательство жалобы, отмену судебного акта и новое обращение в компетентный суд. Такая процедура, принимая во внимание установленные законом процессуальные сроки, не вполне отвечает интересам оперативного получения судебной защиты и восстановления нарушенного или оспариваемого права. Как справедливо охарактеризовал такую ситуацию Г.А. Жилин, принятие судом к производству неподведомственного ему дела «консервирует состояние неопределенности в спорных материальных правоотношениях, создает иллюзию включения механизма судебной защиты прав, способствуя тем самым задержке обращения к компетентному суду» .

Кроме того, не стоит забывать, что государство обязано предоставить каждому лицу, обращающемуся к судебному механизму, эффективное средство правовой защиты (ст. 13 Конвенции).

Представляется, что такая характеристика не имеет никакого отношения к судебному производству, возбуждаемому исключительно с единственной целью - его немедленного прекращения (п. 1 ч. 1 ст. 150 АПК РФ). При этом суд, вынужденный осуществлять не только разбирательство по существу подведомственных ему дел, но и такое формальное «производство», должен затрачивать ресурсы (время, кадры, средства) не на подготовку сложного дела или мотивированного решения, а на подобного рода «фикцию» доступного правосудия, что в конечном счете сказывается на эффективности его деятельности по другим делам.

Таким образом, представляется, нет оснований полагать, что своевременный отказ в принятии заявления судом, некомпетентным в силу закона рассматривать поступившее к нему заявление, является отказом в доступе к правосудию.

Действительная проблема неоправданного ограничения права на судебную защиту проявляется в этом вопросе в несколько другом аспекте. Основания говорить об отказе в доступе к правосудию возникают в случае, когда к вышерассмотренному выводу (об отсутствии полномочий на рассмотрение заявление) приходят национальные суды обеих ветвей. В результате отказа в принятии заявления или прекращения производства по нему заявитель утрачивает право на повторное обращение в суд с тождественным требованием - к тому же лицу о том же предмете и по тем же основаниям (ч. 3 ст. 134 ГПК РФ, ч. 3 ст. 151 АПК РФ). Тогда заявитель действительно оказывается в ситуации правового вакуума, законным основанием выхода из которого является только обращение в вышестоящую инстанцию, право на которое также может быть утрачено вследствие пропуска процессуального срока на обжалование.

В отношении российского цивилистического процесса такое грубейшее нарушение права на справедливое судебное разбирательство уже было установлено, к примеру, в деле «Безымянная против России», где заявительнице по мотиву неподведомственности спора было отказано в его рассмотрении и судами общей юрисдикции, и арбитражными судами .

Данная проблема требует комплексного и в какой-то степени компромиссного решения.

Можно законодательно закрепить правило о недопустимости отказа в принятии заявления или прекращения производства по нему по мотиву неподведомственности дела, если имеется соответствующий вступивший в законную силу судебный акт суда другой ветви судебной системы, которым отказано в осуществлении производства по данному заявлению. Такой подход позволяет заявителю реализовать право на обращение за судебной защитой, однако в таком случае дело будет рассматривать «последний» суд, который далеко не обязательно будет являться компетентным (в смысле требования «суда, основанного на законе»).

Можно предусмотреть обязанность «последнего» суда обратиться в высший суд (в настоящее время единый для обеих ветвей судебной системы) за разъяснением вопроса о подведомственности. Такой обязанности должно корреспондировать правило, исключающее действие запрета на повторное обращение в суд, отказавший в принятии заявления или прекративший производство по нему по мотиву неподведомственности дела, в случае получения такого разъяснения ВС РФ.

Следует отметить, что рассматриваемая проблема называлась в числе причин предпринятой реформы устройства судебной системы. Однако обращает на себя внимание тот факт, что возвращение дела на рассмотрение суда, отказавшего в доступе к судебной защите, на основании разъяснения вышестоящего суда, а не в результате отмены незаконного определения, не вполне соотносится с действующим принципом обязательности судебных актов.

Можно рассмотреть и вариант исключения «технической» причины проблемы - двойственности судебной системы: нет второй ветви - нет проблемы столкновения подведомственности. Однако такое решение представляется неоправданной, несоразмерной ценой, что подтверждает и многовековая история российского правосудия, в которой неоднократные попытки отказа от системы органов, специализирующихся на рассмотрении экономических (торговых, коммерческих, хозяйственных) споров, довольно быстро сменялись введением аналогичного (по назначению) института .

Идеальным вариантом явилось бы разрешение проблемы путем однозначно толкуемого разграничения подведомственности дел между судами общей юрисдикции и арбитражными судами на законодательном уровне. ЕСПЧ обращал внимание участников Конвенции на то обстоятельство, что наличие четких границ подведомственности не только не препятствует праву лица обратиться за судебной защитой в компетентный суд, но и облегчает доступ к правосудию.

Минимально же необходимая в срочной перспективе (и довольно простая в реализации) мера видится в закреплении в процессуальном законодательстве специального правила, исключающего из сферы действия норм о пропуске процессуального срока на обращение в суд проверочной инстанции случаи обжалования судебных актов об отказе в принятии заявления к производству по мотиву неподведомствен- ности дела. Аналогичное по результату разъяснение об обязательности восстановления срока на обжалование, пропущенного по причине обращения в суд другой ветви, может быть дано ВС РФ и в условиях действующего процессуального законодательства. Однако такие меры видятся допустимыми лишь в качестве временных, поскольку не представляется обоснованным переложение на плечи заявителя, вынужденного «скитаться» по судебной системе в поисках компетентного суда и обжаловать нежелание последнего рассматривать его заявление, бремени последствий неопределенности положений закона.

Что касается иных процессуальных институтов, препятствующих рассмотрению заявления судом или прерывающих его, в контексте вопроса обеспечения доступности правосудия можно кратко высказать следующее.

Такие институты, как оставление заявления без движения (ст. 136 ГПК РФ, ст. 128 АПК РФ), его возвращение (ст. 135 ГПК РФ, ст. 129 АПК РФ) или оставление без рассмотрения (ст. 223 ГПК РФ, ст. 149 АПК РФ), по существу не могут рассматриваться как ограничивающие доступ к правосудию, поскольку направлены на обеспечение соблюдения заявителем положений процессуального закона и предусматривают возможность обращения с тем же требованием после устранения нарушений или обстоятельств, препятствовавших рассмотрению заявления (в случае оставления без движения повторное обращение после их устранения не требуется ввиду автоматического возбуждения производства).

Вместе с тем обращает на себя внимание разобщенность гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства в части регулирования оснований применения данных институтов.

Так, основаниями для возвращения заявления в арбитражном процессе являются: неподсудность дела данному арбитражному суду, поступление ходатайства о возвращении заявления до вынесения определения о принятии его к производству, факт неустранения в назначенный судом срок причин оставления заявления без движения, а также отклонение судом ходатайств о предоставлении отсрочки, рассрочки уплаты государственной пошлины или об уменьшении ее размера.

Основаниями для совершения аналогичного процессуального действия в гражданском процессе дополнительно выступают: несоблюдение истцом установленного законом или предусмотренного договором досудебного порядка урегулирования спора (в том числе непредставление доказательств его соблюдения), подача заявления недееспособным лицом, неподписание заявления либо подписание неуполномоченным лицом, наличие в производстве того же или другого суда либо третейского суда дела по тождественному спору.

При этом в результате изменений, внесенных в ГПК РФ Федеральным законом от 2 ноября 2004 г. № 127-ФЗ, положения, касающиеся порядка рассмотрения ходатайств о предоставлении отсрочки, рассрочки уплаты государственной пошлины или об уменьшении ее размера, были заменены нормами, отсылающими к законодательству о налогах и сборах. Вместе с тем Налоговый кодекс РФ не предусматривает (и не должен предусматривать) процессуальные последствия отказа судом в удовлетворении соответствующего ходатайства. Данный вопрос подлежит разрешению в нормах процессуального закона.

Что касается оставления заявления без рассмотрения, АПК РФ в числе поводов для применения данного института называет: наличие дела по тождественному спору в производстве арбитражного суда, суда общей юрисдикции, третейского суда; несоблюдение предусмотренного законом или договором досудебного порядка урегулирования спора; необходимость (в силу закона) рассмотрения заявленного требования в ином процессуальном порядке (по делам об установлении фактов, имеющих юридическое значение, о банкротстве, по заявлениям о взыскании судебных расходов); наличие соглашения о рассмотрении данного спора третейским судом (при условиях, названных законом); неподписание заявления либо подписание его лицом, не имеющим на это права либо должностное положение которого не указано; обстоятельства, свидетельствующие об утрате истцом и ответчиком интереса к рассмотрению дела по существу.

В гражданском процессе основания для оставления заявления без рассмотрения в целом схожи. Различия состоят в основном в формулировках, которые, однако, иногда существенно изменяют порядок применения данного института. К примеру, в части срока для возражения стороной против рассмотрения заявления государственным судом ввиду наличия соглашения о передаче спора на рассмотрение третейского суда. В арбитражном процессе такой срок дифференцирован в зависимости от момента заключения соглашения: если до обращения в государственный суд, то возражение должно быть заявлено не позднее дня представления стороной своего первого заявления по существу спора; если после - то фактически до принятия судебного акта, которым заканчивается рассмотрение дела по существу. В гражданском процессе установлен иной (единый) срок для заявления такого возражения - до начала рассмотрения дела по существу. Кроме того, по данному основанию АП К РФ предусматривает еще одно ограничение для применения данного института: если арбитражный суд установит, что соглашение о передаче спора на рассмотрение третейского суда недействительно, утратило силу или не может быть исполнено. Отсутствие аналогичного правила в ГПК РФ влечет серьезное последствие - наличие формального препятствия к обращению в государственный суд в вышеперечисленных случаях.

Указанные и иные различия как в перечнях оснований, так и в правилах применения рассмотренных процессуальных институтов не связаны каким-либо образом со спецификой дел, рассматриваемых арбитражными судами и судами общей юрисдикции, но существенно влияют на порядок регулирования однородных процессуальных отношений, что не представляется обоснованным. При выборе унифицированного подхода к закреплению соответствующих положений представляется целесообразным исходить из следующего: в силу того, что принцип доступности правосудия не предполагает необходимость возбуждения судебного производства по заявлению, поданному с нарушением установленного процессуальным законом порядка обращения за судебной защитой, в цивилистиче- ском процессе должны применяться меры к своевременному пресечению таких нарушений. Для этого судом могут быть совершены такие процессуальные действия, как отказ в принятии заявления к рассмотрению , оставление его без движения или возвращение, а также оставление без рассмотрения. При этом необходимо установить единообразные основания (в одинаковых ситуациях) и процессуальный порядок применения данных институтов судами общей юрисдикции и арбитражными судами.

Представляется, что отдельные основания для применения указанных институтов могут либо должны иметь иные правовые последствия с учетом необходимости обеспечения доступности правосудия либо законности.

Так, например, неподсудность дела суду, в который поступило заявление, может разрешаться путем передачи последнего на рассмотрение надлежащего суда, а не возвращения заявления. В данном случае основания сомневаться в соблюдении диспозитивного начала отсутствуют, поскольку волеизъявление заявителя в отношении распоряжения своим правом на обращение в государственный суд уже было им выражено.

Завершение производства по делу о тождественном споре в силу установленных законом ограничений не может явиться основанием для повторного обращения с тем же заявлением в суд. В связи с этим к ситуации существования «параллельного» тождественного дела не могут применяться общие последствия устранения обстоятельств, послуживших основанием для оставления заявления без рассмотрения.

Равно как и нарушение специального порядка обращения с заявлением (к примеру, в случае заявления требования, которое в соответствии с федеральным законом должно быть рассмотрено в деле о банкротстве, либо требования о взыскании судебных расходов), не может в результате устранения основания для оставления заявления без рассмотрения иметь правовым последствием обращение в суд «в общем порядке».

Что касается оснований для оставления заявления без рассмотрения, связанных с передачей спора на рассмотрение третейского суда, общая формулировка «устранение обстоятельств», послуживших основанием для применения данного процессуального института, также не применима.

Кроме того, представляется, что состязательному характеру ци- вилистического процесса, как и интересам эффективного функционирования судебной системы, не вполне отвечает применение общих правовых последствий устранения обстоятельств для оставления заявления без рассмотрения по такому основанию, как неоднократная неявка сторон, не представивших суду просьбу отложить заседание либо рассмотреть дело в их отсутствие. Представляется, что утрата интереса к судебному процессу со стороны его участников (в том числе инициатора) по общему правилу должна исключать необходимость повторного возвращения суда к разбирательству того же дела. В ином случае заявитель может неоднократно инициировать процесс и впоследствии самоустраняться, не претерпевая никаких неблагоприятных последствий. Такой подход должен рассматриваться как злоупотребление правом и пресекаться законом.

В завершение рассмотрения данного вопроса следует отметить, что, несмотря на отсутствие признаков нарушения принципа доступности правосудия, обращает на себя внимание различие в регулировании АПК РФ и ГПК РФ оснований приостановления судами производства по делу. Это не всегда обусловлено спецификой дел, рассматриваемых в гражданском и арбитражном процессах. Кроме того, установленный АПК РФ перечень оснований применения данного института в арбитражном процессе является открытым, в отличие от способа их закрепления в ГПК РФ. То же отличие может быть отмечено в отношении порядка закрепления оснований для прекращения производства по делу.

Что же касается ограничений доступа заинтересованных лиц к правосудию, устанавливаемых самими участниками спорных отношений (к примеру, вследствие передачи спора на рассмотрение третейского суда), оно должно быть добровольным, иметь законное основание (в частности, действительное соглашение) и не нарушать права иных лиц. Однако в отношении последнего условия действующее регулирование цивилистического процесса не лишено дефектов.

К числу ограничений доступа к правосудию, несоразмерных законным целям их введения, ЕСПЧ относит ограничение или лишение лица права самостоятельно инициировать возбуждение дела в суде.

В целом в отношении данного стандарта российское процессуальное законодательство претерпело важные изменения в части инициирования процедуры пересмотра судебных актов. В настоящее время право на обращение с соответствующим заявлением предоставлено исключительно лицам, участвовавшим в деле и не участвовавшим в нем, но права и интересы которых затронуты принятым судебным актом, а также прокурору, участвующему в гражданском или арбитражном процессах в пределах предоставленных ему полномочий. Кроме того, закреплено право лиц, не участвовавших в деле, о правах и обязанностях которых принят судебный акт, обжаловать его в проверочных инстанциях.

Удивительно, но проблема имеет корни в истории российской судебной системы почти полуторавековой давности. Так, еще в 1887 г. К.Н. Анненков, комментируя положения Устава гражданского судопроизводства 1864 г. о третейском суде, осветил имевшую место дискуссию по вопросу о допущении принесения жалобы об уничтожении решения третейского суда лицами, не участвовавшими в деле (а именно в третейском разбирательстве) . Сам автор высказывал позицию о невозможности (или скорее нецелесообразности) такого обжалования ввиду недействительности, на его взгляд, решения третейского суда для лиц, не участвовавших в заключении третейской записи, а значит, и отсутствия возможности наступления для них неблагоприятных последствий. В свою очередь, А.Х. Гольмстен высказывался за допустимость такой жалобы в случаях, когда реализация решения третейского суда может затронуть права иных лиц (помимо сторон). Примечательно, что поводом для существования дискуссии как более века назад, так и в настоящее время является отсутствие четкого законодательного разрешения данного вопроса.

На практике до сих пор возможность лица, не выступающего стороной третейского разбирательства, но права и обязанности которого затрагивает решение третейского суда, оспорить такое решение в государственном суде является косвенной. Обращение такого лица в суд апелляционной или кассационной инстанций возможно только в случае вынесения судом определения по делу об оспаривании решения третейского суда, инициированному одним из участников третейского разбирательства, либо определения по результатам рассмотрения заявления стороны третейского разбирательства о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда. В обеих ситуациях доступ лица, которое считает свои права нарушенными, к судебной защите зависит от реализации участниками состоявшегося третейского разбирательства их диспозитивных правомочий.

В данной ситуации ограничение доступа к суду одних лиц является следствием соглашения других участников правоотношений, вызывающих спорную ситуацию, способную повлиять на права и обязанности первых. Принимая во внимание данное обстоятельство, а также примеры негативной судебной практики , представляется целесообразным внесение единообразных корректив в арбитражное процессуальное и гражданское процессуальное законодательство. В частности, дополнить круг лиц, наделенных правом на обращение в суд (в том числе арбитражный) с заявлением об оспаривании решений третейского суда, указанием на лиц, права которых могут быть затронуты таким актом, принятым по результатам третейского разбирательства, к участию в котором они не были привлечены.

• См. п. 35-36 постановления от 21 февраля 1975 г. по делу «Голдер (Golder) противСоединенного Королевства» // Европейский Суд по правам человека. Избранныерешения. Т. 1. М., 2000. С. 44-45.
• Справедливости ради следует сделать оговорку, что данный тезис не настолькооднозначен применительно к порядку принятия обращения в суд проверочнойинстанции. В целях системности изложения этот вопрос будет рассмотрен вочерке 11 настоящей работы.
• По вопросу истории развития коммерческого/арбитражного процесса см. подробнее: Яковлев В.Ф., Семигин Г.Ю. Экономическое (коммерческое) правосудиев России: в 4 т. М., 2004-2006. Краткий анализ по данному вопросу см.: Формирование ветви судебной власти по рассмотрению коммерческих споров // Правосудие в современном мире / под ред. В.М. Лебедева, Т.Я. Хабриевой. М., 2012.С. 532-538.
• Во избежание негативной оценки данного процессуального института, вытекающей из буквального толкования его названия («отказ в принятии судом заявления»тождественен «отказу в доступе к суду»), В.М. Жуйковым было предложено использовать в процессуальном законе терминологию, применяемую в отношениив чем-то схожих институтов в деятельности КС РФ и ЕСПЧ. Речь идет о признании заявления «неприемлемым» (в смысле «не отвечающим пределам компетенции суда»).
• См.: Анненков К.Н. Опыт комментария к уставу гражданского судопроизводства.СПб., 1887. Т. VI. С. 289.
• См.: Определение Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округаот 27 апреля 2011 г. по делу № А19-1758/2011. URL: http://kad.arbitr.ru/

Право на судебную защиту, закрепленное в ст. 57, 58 Консти-

туции СССР в форме норм-принципов, получило развитие в много-

численных нормах гражданского процессуального права, а также

в нормах материальных отраслей права - гражданском, семейном,

трудовом, колхозном и других.

При этом право на судебную защи-

ту не только формулируется и закрепляется в тех или иных пра-

вовых нормах. В законе установлены и юридические гарантии,

которые обеспечивают возможность реального осуществления это-

го права, способствуют быстрому и правильному отправлению пра-

восудия по гражданским делам. Юридические гарантии права на

судебную защиту - это установленные законом правовые средства

и способы, посредством которых достигается реализация права на

судебную защиту с его материальной и процессуальной стороны,

а в конечном итоге обеспечиваются восстановление нарушенных

прав, пресечение действий, их нарушающих, устранение спорности

права, вынесение законного и обоснованного решения.

По своему характеру юридические гарантии права на судеб-

ную защиту делятся на материально-правовые и процессуально-

правовые и закреплены соответственно в нормах материального и

процессуального права. Примером материально-правовой гарантии

права на судебную защиту может служить положение ст. 83 ГК

"СР, в соответствии с которым защита субъективного граждан-

ского права не погашается в случае пропуска срока исковой дав-

ности по уважительной причине. Иногда в нормах материального

на судебную защиту. В частности, ст. 77 ГК МССР закрепляет

правило о том, что требование о защите нарушенного права при-

нимается к рассмотрению судом, арбитражем или третейским су-

дом независ1мо от истечения срока исковой давности. Однако в

большинстве своем процессуальные гарантии реализации права на

судебную защиту закреплены в гражданско-пропессуальном зако-

нодательстве, прежде всего в гражданско-процессуальных кодек-

сах союзных республик. Здесь мы коснемся лишь основных граж-

данско-процессуальных гарантий права на судебную защиту.

Исходя из основополагающих конституционных принципов и

положений граждански-процессуального законодательства, отра-

жающих социальную справедливость, демократизм и гуманизм со-

циалистического права, незыблемость закрепленных законом прав

и свобод советских граждан и социалистических организаций,

можно выделить следующие главные гарантии обеспечения права

на судебную защиту: доступность судебной защиты прав и закон-

ных интересов; быстрота судебного рассмотрения и разрешения

дела; небольшие судебные расходы по ведению дела в суде: ока-

зание со стороны суда помощи заинтересованным лицам в осуще-

ствлении их прав; право на обжалование решения суда; пере-

смотр судебных решений и иных постановлений в порядке надзора

и по вновь открывшимся обстоятельствам; обеспечение защиты

прав сторон в исполнительном производстве и уважение личного

достоинства должника и другие. Перечисленные и многие иные

гражданско-процессуальные гарантии предоставляют заинтересован-

ным лицам полную возможность реализации права на судебную

Рассмотрим более подробно перечисленные гарантии реализа-

ции гражданами и организациями права на судебную защиту.

Право граждан и организаций на судебную защиту субъектив-

ных прав и охраняемых законом интересов гарантируется доступ-

ностью судебной защиты. Доступность судебной защиты обеспечи-

вается, в первую очередь, существованием стройной системы су-

дов и возложением на них функции защиты прав и законных ин-

тересов граждан и организаций, и главным образом созданием на-

родных судов (районных и городских), которые в настоящее время

рассматривают по первой инстанции почти все гражданские дела.

Областными и приравненными к ним судами, а также Верховны-

ми судами союзных республик рассматривается по первой инстан-

ции только 0,1 гражданских дел105.

Право на судебную защиту в его процессуальном значении на-

чинает осуществляться с момента обращения в суд. Согласно ст. 5

Основ гражданского судопроизводства, ст. 4 ГПК МССР всякое

заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законом,

обратиться в суд за защитой нарушенного или оспариваемого пра-

ва или охраняемого законом интереса. Таким образом, право на

обращение за судебной защитой реализует само заинтересованное

лицо, то есть лицо, субъективные материальные права или охра-

няемые законом интересы которого нарушены или оспариваются.

Данное правило вытекает из и. 1 ст. 6 Основ гражданского судо-

производства и п. 1 ст. 5 ГПК МССР. Ими определено, что суд

возбуждает гражданское дело по заявлению лица, обращающегося

за защитой своего права или охраняемого законом интереса. чт0

значит, что никто не вправе требовать судебной защиты

прав или интересов, если не управомочен на это специально зако

ном или договором в установленном порядке.

Вместе с тем гражданское процессуальное законодательство

следуя ленинским указаниям о расширении и усилении вмешательства

государства в частноправовые отношения, дополнительно

право на личное обращение за судебной защитой правом прокуро

ра возбудить в суде гражданское дело в целях защиты прав и за

конных интересов граждан или организаций (ст. 29 Основ гражданского

судопроизводства, ст. 43 ГПК МССР). По отдельным

наделены также органы государственного управления, профсоюз

ные организации, государственные предприятия, учреждения, организации,

колхозы, иные кооперативные организации, их объеди

нения, другие общественные организации и отдельные граждан

(ст. 30 Основ гражданского судопроизводства, ст. 45 ГПК МСС1?/-

Эти положения закона служат дополнительной гарантией реал

зации права на судебную защиту.

Важной гражданско-процессуальной гарантией права на обр

щение за судебной защитой является установление в законе исчеР

пывающего перечня оснований, по которым судья отказывает в

принятии заявления (ст. 31 Основ гражданского судопроизводства

ст. 131 ГПК МССР). Пленум Верховного Суда СССР в постановлR-

указал судам, что судья вправе отказать в принятии заявления г10

гражданскому делу лишь по основаниям, предусмотренным зак"

ном (ст. 31 Основ гражданского судопроизводства, ч. 5 ст. {

Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о браг

и семье). Недопустим отказ в возбуждении гражданского дела т-0

мотивам недоказанности заявленного требования, пропуска сро

исковой давности и другим не предусмотренным законом основ"

ниям (п. 2)107. Аналогичное разъяснение содержится в постанов"

лении Пленума Верховного суда Молдавской ССР вопросах, возникающих при применении норм Гражданского пр

Гарантией реализации права на.судебную защиту нарушеннсГ

го или оспариваемого права является обязанность суда при отказе

в принятии заявления вынести об этом мотивированное определ"

ние. В нем должно быть указано, в какой орган следует обратитг/"

ся заявителю, если дело не подведомственно суду, либо как устра/"

нить обстоятельства, препятствующие возбуждению дела в суд

(ч. 3 ст. 131 ГПК МССР).

Первостепенная задача гражданского судопроизводства - пра -

вильное и быстрое рассмотрение и разрешение судами граждан ~

ских дел. Гражданским процессуальным законодательством быст""

рота судебного разбирательства гражданских дел рассматривается

как одна из главных задач гражданского судопроизводства (ст. 2

Основ гражданского судопроизводства, ст. 2 ГПК МССР). С целью

ое успешного выполнения закон устанавливает процессуальные

сроки, то есть сроки для рассмотрения в судах гражданских дел,

а также сроки для совершения тех или иных процессуальных дей-

ствии участвующими в деле лицами и судом. Процессуальные

действия должны осуществляться в сроки, установленные законом,

а когда в нем это не указано, то сроки назначаются судом. Соб-

людение процессуального срока для совершения процессуального

действия обязательно как для лиц, участвующих в деле, так и для

Гражданское процессуальное законодательство предусматрива-

ет непродолжительные сроки для рассмотрения и разрешения су-

дом гражданских дел, а также совершения тех или иных процес-

суальных действий по делу. Так, согласно закону, общий срок

рассмотрения гражданского дела в суде первой инстанции не бо-

лее одного месяца. По наиболее важным для граждан делам уста-

новлены еще более сокращенные сроки (ст. 108, 233, 237 ГПК

МССР). В суде кассационной инстанции гражданское дело подле-

жит рассмотрению в срок, указанный судом первой инстанции, и

лишь при особой сложности дела этот срок может быть продлен,

но не более чем на десять дней (ст. 2851 ГПК МССР). В суде

надзорной инстанции дело должно быть рассмотрено в течение

одного месяца со дня его поступления туда с протестом (ст. 325

ГПК МССР).

В противоположность гражданскому процессу социалистичес-

ких стран в гражданском процессе буржуазных государств наблю-

дается из-за медлительности правосудия по

гражданским делам. В итальянских судах, например, даже в луч-

шем случае разбирательство дола в гражданском суде занимает в

среднем два года и пять месяцев. А если к этому добавить воз-

можность последующего обращения в апелляционный, а затем и

кассационный суды, то разбирательство дела затягивается до пяти

лет и девяти месяцев108.

К числу процессуальных гарантий осуществления права на су-

дебную защиту следует отнести небольшие судебные расходы по

ведению дела в суде - от 30 копеек до 6% цены иска (см.: ст.84 ГПК

и других заинтересованных лиц от несения судебных расходов

(ст. 88 ГПК МССР). Кроме того, лиц, которые не располагают

достаточными средствами для ведения дела, суд может вообще

освободить от судебных расходов либо уменьшить размер послед-

них, дать отсрочку или рассрочку их уплаты (ст. 88, 89 ГПК

Поэтому для социалистического гражданского судопроизводст-

ва проблема судебных расходов имеет несравнимо меньшее прак-

тическое значение, чем в дорогостоящем буржуазном гражданском

процессе, где судебные расходы по гражданским делам, как пра-

вило несут стороны. Это обстоятельство делает буржуазное IIРа

восудие доступным только для тех. кто в состоянии нести бодЫй116

судебные издержки. Нередки случаи, когда судебные расходы п0

делу превышают цену самого иска. Так. например, в Англии, если

каждая из сторон по делу о взыскании 100 фунтов стерлингов

убытков за ненадлежащее исполнение договора пригласит экспер-

та и разбирательство дела судом графства завершится в те3116

одного дня, издержки составят для истца 129 фунтов стерл!-011

для ответчика - 121 фунт стерлингов. Общая сумма судебных рас-

ходов проигравшей стороны составит 250 фунтоз стерлингов. !1Т0

значительно превышает пстребуемую сумму109.

В социалистическом обществе, как уже показано, прапа и С150-

боды не просто провозглашаются, но гарантируетсн их осуществ-

ление. В гражданском процессе реализация субъективных прав

лицами, участвующими в деле. обеспечивается активной роль10

суда, который обязан оказывать заинтересованным лицам нооЯ1

в осуществлении ими своих прав и законных интересов. Активная

роль суда в гражданском процессе проявляется в рамках консти-

туционного положения, гласящего, что Советское государство, се

его органы действуют на основе социалистической законности.

обеспечивают охрану правопорядка, интересов общества, прв и

свобод граждан (ст. 4 Конституции СССР). Процессуальная актив-

ность суда претворяется в жизнь па всех стадиях гражданского

процесса. Она способствует установлению истины по делу, дает

возможность лицам, участвующим в деле, свободно пользоваться

и распоряжаться своими материальными и процессуальными пра"

вами и всемерно их защищать; помогает выявлению причин пра-

вонарушений и принятию мер по их устранению, тем самым со-

действуя укреплению социалистической законности110.

Добиваясь обеспечения справедливого и законного праззосуд

в гражданском судопроизводстве, вышестоящие судебные инстан-

ции требуют, чтобы судебные органы проявляли максимум актив-

ности при выяснении действительных взаимоотношении сторон в

процессе. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР применении процессуального законодательства при рассмотрения

Основ гражданского судолропзподства суды обязаны, не- сгранч11"

ваясь представленными материалами п объяснениями, всесторон-

не, полно и объективно выяснять обстоятельства дела. права п

обязанности сторон, тщательно проверять доводы, приводимые

участвующими в деле липами, проявлять шппшатпву в собирали11

доказательств (п. 8)111.

Процессуальной активности со стороны суда при рассмотрении

гражданских дел требуют многочисленные нормы гражданского

процессуального права. Наиболее ярко это требование выраней

в ст. 16 Основ гражданского судопроизводства, ст. 15 ГПК МССР>

в соответствии с которыми суд обязан принимать все предусмот-

ренные законом меры для всестороннего, полного и объективного

выяснения действительных оостоятельств дела, прав и ооязаннос-

тей сторон; разъяснять лицам, участвующим в деле, их права и

обязанности; предупреждать о последствиях совершения или не-

совершения процессуальных действий, оказывать этим лицам со-

действие в осуществлении их прав.

Утверждение активной роли суда в гражданским судопроизвод-

стве не означает, будто лица, участвующие в деле, должны следо-

довать лишь указаниям суда вопреки их свободной инициативе.

Это ограничивало бы пределы их распоряжения своими правами.

Напротив, посредством активной роли суда при осуществлении

правосудия по гражданским делам обеспечиваются наиболее пол-

ная реализация заинтересованными лицами процессуальных прав,

свободное распоряжение материальными правами.

Закрепление в процессуальном законе правила об активной ро-

ли суда в советском гражданском судопроизводстве - одна из ха-

рактерных черт социалистического правосудия, определяющая его

коренное отличие от буржуазного судопроизводства. Буржуазное

гражданское процессуальное законодательство и теория граждан-

ского процесса исходят из того, что суд не должен вмешиваться в

отношения сторон, призван лишь разрешать правовые споры, но

не заботиться о защите прав сторон. Поэтому буржуазный суд не

обязан оказывать помощь сторонам при разрешении гражданских.

дел. Между тем буржуазное право и судопроизводство крайне слож-

ны, запутаны и, по существу, оставляют беззащитными стороны, ко-

торые не в состоянии воспользоваться дорогостоящими услугами

адвоката.

В систе-ме гарантий осуществления конституционного права ня

судебную защиту, вынесения законного и обоснованного постанов-

ления по делу надо выделить еще право обжалования и опротесто-

вания судебного решения, не вступившего в законную силу. то

есть так называемое право кассационного обжалования (опротес-

тования) решения. Гражданско-процессуальный закон предостав-

ляет лицам, участвующим в деле. право обжалования, а прокуро-

ру - опротестования решения, не вступившего в законную силу,

Одновременно на соответствующий суд кассационной инстанции

возлагается обязанность проверки законности и обоснованности

судебного решения (ст. 44 Основ гражданского судопроизводства.

ст. 279 ГПК МССР).

Право кассационного обжалования решения используется но

усмотрению лиц, участвующих в деле. Для этого не требуется по-

лучения разрешения ни от суда, рассмотревшего дело. ни от кас-

сационного суда. Возможность кассационного обжалования (опро-

тестования) не зависит от цены иска. характера спора, состава его

участников112. Основаниями для такого обжалования и опротесто-

вания решения могут служить юридические и фактические ошиб-

ки суда. причем заинтересованные лица вправе ссылаться в жало-

бе на обстоятельства и доказательства, которые не были предме-

том исследования суда первой инстанции. Обжалованию (опротес-

тованию) может быть подвергнуто решение в полном объеме ил"

частично, касаться его резолютивной или мотивировочной части.

Рассматривая кассационную жалобу или протест, суд кассаци-

онной инстанции не связан указанными в жалобе или протесте

доводами. Он обязан проверить законность и обоснованность ре-

шения в целом, то есть как в обжалованной, так и необжалован-

ной (неопротестованной) части, а равным образом в отношении

лиц не подавших жалобы (ст. 45 Основ гражданского судопроиз-

водства, ст. 290 ГПК МССР).

Дополнительной гарантией защиты прав и законных интересов

лиц, участвующих в деле, служит институт пересмотра судебных

решений, определений и постановлений, вступивших в законную

силу в порядке судебного надзора. Такое решение, определение,

постановление может оказаться незаконным или необоснованным,

Возникает необходимость в его пересмотре в порядке судебного

надзора. Отличительнан особенность подобного пересмотра заклю-

чается в том, что проверка управомоченным на то судом законно-

сти и обоснованности вступившего в законную силу решения, оп-

ределения или постановления осуществляется лишь в том случае,

если на него принесен протест указанными в законе должностными

лицами суда или прокуратуры (ст. 317, 318 ГПК МССР). Сторо-

ны и другие лица, участвующие в деле, не обладают правом воз-

буждать производство о пересмотре судебных постановлений в по-

рядке судебного надзора. Суд надзорной инстанции, как и касса-

ционной, проверяет законность и обоснованность решения, опре-

деления или постановления по имеющимся в деле и дополнитель-

но представленным материалам как в опротестованной, так и нео-

протестованной части, а равно и в отношении лиц, не указанных

в протесте (ст. 324 ГПК МССР).

При рассмотрении гражданских дел в кассационной и надзор-

ной инстанциях весьма важно безотлагательно устранить выявлен-

ные ошибки и нарушения прав граждан и организаций. Однако эта

судебные инстанции полномочны изменить решение или вынести

новое, не передавая дело на повторное рассмотрение, только если

по делу не требуется собрать заново или дополнительно проверить

доказательства, обстоятельства дела установлены предыдущими

судами полно и правильно, но допущены ошибки в применении

норм материального права (ст. 46, 50 Основ гражданского судо-

производства, ст. 302, 327 ГПК МССР). Такое положение дел не

способствует быстрой защите нарушенных или оспариваемых прав

граждан и организаций. Поскольку судам кассационной и надзор-

ной инстанций не предоставлено право устанавливать даже неко-

торые обстоятельства и собирать дополнительные материалы по

Делу, то нередко отмененные решения приходится направлять на

новое рассмотрение в суд первой инстанции, хотя допущенные на-

рушения могли быть быстро устранены кассационной или надзор-

ной инстанцией, конечно, способной выяснить эти обстоятельства

и собрать нужные материалы.

и этой связи следует согласиться с имеющимися в литературе

оредложениямп о необходимости изменения действующего гра%-

данского процессуального законодательства таким образом, чтобы

судам кассационной, а также надзорной инстанции было предо-

ставлено право изменить решение, определение или постановление

или вынести новое решение, не передавая дела на новое рассмот-

рение, если в деле имеются все необходимые доказательства либо

если обстоятельства дела могут быть полно установлены на осно-

вании дополнительно представленных или истребованных мате-

Существенной гарантией защиты прав и законных интересов

граждан и организаций является пересмотр судебных решении.

определений и постановлений, вступивших в законную силу по

глювь открывшимся обстоятельствам (ст. 331-335 ГПК МССР).

Защита прав и законных интересов не заканчивается постанов-

лением правильного решения по делу. Реальную защиту прав и

интересов заинтересованные лица получат лишь в результате при-

ведения в исполнение принятого решения, что может последовать

вслед за добровольным согласием на то должника либо, в против-

ном случае, в принудительном порядке (ст. 357, 358 ГПК МССР).

Существенными гарантиями защиты прав и законных интере-

сов сторон - взыскателя и должника - в исполнительном произ-

водстве являются право обжалования процессуальных действий

судебного исполнителя по исполнению решения, а также отказа в

совершении таких действий (ст. 426 ГПК МССР), право на пре-

доставление отсрочки и рассрочки исполнения решения, на изме-

нение способа и порядка исполнения решения (ст. 355 ГПК

МССР). Важное значение имеет также установленный законом

запрет обращать взыскания на те виды имущества должника, ко-

торые перечислены в Приложении № 1 к ГПК МССР. В этот пе-

речень включено имущество, необходимое должнику и членам его

семьи для существования и продолжения своей профессиональной

деятельности.

Защите прав сторон в исполнительном производстве служит

институт поворота исполнения решения. В соответствии со ст. 428

ГПК МССР в случаях, когда решение, приведенное в исполнение,

отменено в порядке надзора, а после нового рассмотрения дела

последовало решение об отказе в иске полностью или в части,

либо когда вынесено определение о прекращении производства по

делу пли об оставлении иска без рассмотрения, а также об удов-

летворении иска в меньшем размере, то ответчику должно быть

возвращено все то, что было с него взыскано в пользу истца по

отмененному решению. Это и есть поворот исполнения решения.

Если возврат имущества в натуре невозможен, ответчику возме-

щается его стоимость.

Вопрос о повороте исполнения решения разрешается, как пра-

вило, по инициативе суда, которому передано дело на новое рас-

смотрение. Этот суд выносит новое решение или определение, ко-

торым заканчивается производство по делу. Если же суд. вновь

рассматривающий дело, не разрешил вопроса о повороте исполне-

ния отмененного им решения, тогда ответчик вправе обратиться в

суд с заявлением об осуществлении такого поворота. Заявление о

повороте исполнения решения в этих случаях рассматривается в

судебном заседании с вызовом всех лиц, участвовавших в деле.

Однако, чтобы не ставить взыскателя (истца) в затруднитель-

ное материальное положение в случае отмены решения в порядке

надзора, закон ограничивает случаи поворота исполнения решения

МССР поворот исполнения решения после отмены его в порядке

надзора не допускается по делам о взыскании денежных су:.::ч по

требованиям, вытекающим из трудовых правоотношений, о взыска-

нии доходов за труд в колхозе, о взыскании вознаграждения за

предложение, о взыскании алиментов, возмещении вреда, причи-

ненного увечьем или иным повреждением здоровья, а такя;е в

связи с потерей кормильца. Но правило об ограничении поворота

няется в случае, когда со стороны истца была проявлена недобро-

совестность при постановлении отмененного решения, в частности

если отмененное решение было основано на сообщенных истцом

ложных сведениях, представленных им подложных документах

Перечисленные гарантии на судебную защиту и многие другие

(равноправие сторон в гражданском процессе, национальный язык

судопроизводства, отсутствие адвокатуры на ведение

дел в судах и т. д.) обеспечивают надежность защиты прав и за-

конных интересов граждан и организации в суде.

Главная » Дети » Некоторые проблемы гражданского процессуального законодательства на современном этапе. Проблемы совершенствования процессуальных гарантий прав и интересов участников уголовного судопроизводства