Моя свобода заканчивается там где начинается свобода другого автор. Твоя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого
Расхожая фраза "cвобода одного гражданина кончается там, где начинается свобода другого" встречается в политических дискуссиях на каждом шагу. Как правило, она используется как девиз правильного общественного устройства, как принцип свободы, но с оговоркой, что "свобода не есть вседозволенность". Эту формулу любят как либералы, так и те, кто хочет продемонстрировать ограниченность либерализма. И как правило, никто не задумывается о её конкретном значении и применимости в жизни
Кто выберет суровую жизнь, только чтобы сказать, что никакая глупость или слабости не ограничивают его? Способность выбирать в соответствии с вашими убеждениями и чувствами звучит фантастически, но все усложняется, когда обмен мечтами на деле требует отказа от действующих правил. Такая свобода болит, поэтому мы все чаще отпускаем и порабощаем конвенции за небольшую плату. По-видимому, со свободной волей это как здоровье - мы ценим это только тогда, когда мы серьезно теряем его.
Проще говоря, это самая либеральная тенденция в своих предположениях, серьезно и реалистично рассматривающая предположение, что «моя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека». Либертарианство основано на двух аксиомах. Аксиома самовладения - это этический принцип, предполагающий, что человек является единственным владельцем самого себя, он не раб, он имеет право решать о себе и своей собственной жизни. Собственность также имеет право владеть частной собственностью, то есть правом сохранять и распоряжаться плодами своей работы. Аксиома ненападения - это, в свою очередь, этический принцип, согласно которому неприемлемо использовать агрессию против другого человека. Актом агрессии является любое нарушение свободы и имущества другого лица, такое как кража, обман, избиение, изнасилование или убийство. Использование насилия допускается только в целях самообороны пропорционально масштабу насилия, используемому инициатором агрессии. Ну, в общем, вот и все, все либертарианские взгляды вытекают из вышеупомянутых аксиом.
1. Исконная формулировка: юридический казус
История обсуждаемого лозунга смутна. Одни источники рассказывают о комической истории, когда во Франции парламентарий слишком эмоционально вёл себя на заседаниях и своими жестами тревожил коллег. На замечания он сказал, что как свободный гражданин считает себя в праве жестикулировать как угодно. Суд по депутатской этике постановил, что свобода жестикулировать не может быть безгранична: "ваша свобода размахивать руками заканчивается там, где начинается кончик носа стоящего рядом человека". По другой версии, некультурное поведение приписывается не французскому депутату, а англичанину со звучной фамилией Hooligan, причём не в форме жестикуляции, а в форме драки. Как бы то ни было, первая формулировка обсуждаемого принципа ограничивала свободу одного человека именно кончиком носа другого.
Некоторые четко определяют либертарианство как «мнение о том, что вы не являетесь собственностью». Анархикапитализм, минархизм, объективизм - основные либертарианские тенденции. По общему признанию, Айн Рэнд не была строго либертарианцем, но ее взгляды в основном совпадают с либертарианством, особенно в отношении индивидуальных прав и принципа ненападения. Будучи одним из первых людей в мире, она решила сделать шаг дальше к классическим либералам, поэтому она была предтечей либертарианства. Как мы помним в политическом измерении, объективизм фокусируется на капитализме как единственной морально обоснованной системе, основанной на неотъемлемых правах человека, таких как право на свободу и частную собственность.
Если понимать эту исконную формулировку буквально, то она весьма либеральна: есть общее пространство, в котором люди свободны, но дополнительно, у каждого есть индивидуальное пространство, на которое покушаться не подобает. Каждый человек свободен почти везде за некоторыми исключениями. Но у этого принципа есть очевидная проблема: он оставляет нерешённым большое количество спорных ситуаций между людьми, когда они не покушаются на телесное благополучие друг друга. Например, если два французских парламентария захотели построить себе дома ровно на северном полюсе, то это будет невозможно, даже если их кончики носов далеки друг от друга. Свобода одного человека очень часто мешает свободе другого, и принцип кончика носа не может здесь описать все варианты
Каждый человек имеет право заботиться о своих собственных интересах и должен уважать это право с другими людьми. Люди на открытом рынке обмениваются «ценностью для ценности», и все насилие, принуждение, кража, мошенничество и подобные нарушения прав личности неприемлемы. Единственная роль правительства заключается в том, чтобы отстаивать эти права и также подлежать им. По этой причине неприемлемо прибегать к налогообложению, поскольку это является нарушением права собственности. В связи с тем, что все общество будет действовать по принципу заключения добровольных соглашений, было бы необходимо заплатить за такое страхование, хотя затраты были бы намного ниже уровня принудительного налогообложения.
2. Новая формулировка: романтический принцип свободного общества?
Видимо, размышляя над подобными коллизиями, какой-то другой исторический персонаж (мне и здесь не удалось найти его точного имени) решил переиначить принцип по-новому: "ваша свобода кончается там, где начинается свобода другого человека". Новая формулировка, на первый взгляд, лучше: она звучит серьёзно, а не комично, более стройна лингвистически, и вроде даже решает проблему серой зоны, где "все свободны". Но при кажущейся серьёзности, она содержит в себе такие неоднозначности и подводные камни, которые и не снились изначальной формулировке. Обсудим её основные распространённые интерпретации и отметим их недостатки
Минархизм - довольно широкая концепция, своего рода набор взглядов на функционирование ультраминимильного государства, государство, ограниченное такими функциями, как армия, полиция и судебная система. Как вы можете видеть, концепция очень похожа, почти идентична минимальному объективному уровню, и вопрос о замене обязательных налогов, добровольного страхования или других подобных сборов аналогичен.
Минархизм также отвергает государственную монополию на вопрос о деньгах. Термин «минархизм» был придуман Самуэлем Эдвардом Конкиным, его очень известным представителем был также Роберт Нозик, автор знаменитой книги «Государственная утопия Анархии». Как правило, минархизм - это либертарное крыло, которое полемизирует с анархокапитализмом. В некотором смысле Айн Рэнд, Людвиг фон Мизес и Фридрих фон Хайек также включены в минархисты.
Интерпретация 2. "Каждый гражданин должен быть свободен, пока он не вредит другим ". Иными словами, "чуть-чуть мешать другим можно", но не надо "откровенно гадить". Это более смягчённая, компромиссная интерпретация. Почти дословно она даже включена во французскую конституцию (La liberte c"est la possibilite de faire tout cequi ne nuit pas a autrui). По идее, это просто апелляция к здравому смыслу, к совести. И каждый человек, который живёт по совести, действительно руководствуется этим принципом. Но как политический лозунг он недалеко ушёл от первой интерпретации, а возможно - даже хуже её ввиду кажущейся благовидности и мудрости. Прежде всего, данный принцип не оговаривает степень, в которой человек должен воздерживаться от покушения на интересы других. Ходить в туалет в подъезде - вроде как, очевидно плохо. Курить на остановке - уже более спорно. Рисовать карикатуры на РПЦ - тоже. Женщинам носить брюки - вроде как нормально, но лишь потому, что общество с этим согласилось. У данной интерпретации есть и ещё один, куда менее очевидный и более опасный недостаток: принцип "не гадить" имеет явный перекос против активной стороны в любом вопросе. Сторонник идеи "не гадить" мыслит не интересами сторон, а категориями "виновник - жертва". Художник, высмеивающий РПЦ - гадит. Курильщик на остановке - гадит. Участник гей-прайда - гадит. А суд, который садит за оскорбление РПЦ - может и несправедлив, но не "гадит", а просто ставит на место тех, кто "гадил". Любой социальный активизм очень легко подвести под метафору "гадить". А репрессии против такового активизма - нет.
Анархокапитализм - самый последовательный и самый спорный либертарианский тренд. И что еще есть государство на самом деле, чем организованный бандитизм? Что такое налоги, если не воровство в гигантском, неконтролируемом масштабе? Что такое война, если не массовое убийство в масштабе, недоступном частной полиции? Что такое призыв, если не массовое рабство? Можно ли представить частное полицейское образование, которое было бы хотело бы совершить даже крошечную часть того, что государство делает с безнаказанностью, регулярно, год за годом и столетием за столетием?
Интерпретация 3. "Свободы граждан должны быть разграничены, каждый должен быть свободен на своей и только на своей территории ". В качестве альтернативы вышеперечисленным интерпретациям, либертарианцы часто предлагают формальное разграничения свобод, симметрично учитывающее интересы сторон. Архетипом разграничения является собственность на землю: пусть люди не могут быть свободны во всём, но они могут быть свободны каждый в своей области. Эта интерпретация близка к изначальному высказыванию о кончике носа, но в ней отсутствует общее пространство, в котором все свободны. И потому, свобод в ней явно меньше. При этом, она содержит точно такую же недосказанность, как и интерпретация 2: она не уточняет, как именно должны быть разграничены свободы. Где кончается сфера влияния одного гражданина, и начинается другого. Когда речь шла о кончике носа, такой критерий, пусть и спорный, был. Данная же интерпретация ничего не говорит о границах, она лишь говорит, что они нужны. Интерпретации 2 и 3 обе основаны на вере в существование некоторых справедливых умолчаний. В первом случае это некая объективно истинная мораль, во втором - как правило, многократно раскритикованная в истории концепция естественного права. Если в отношениях классической собственности ещё можно с натяжкой признать право "кто первым занял территорию, тот и владеет", то во множестве других вопросов ситуация совершенно неясна. Имеет ли курильщик право курить на остановке автобуса? Имеют ли право верующие избивать художника, посмеявшегося над ними? Это всегда вопрос конкретных правил, установленных в обществе и государстве. И эти правила могут сильно отличаться от тех, что мы привыкли считать либеральными и/или демократическими. Например, если король установит правило, что вся земля улиц - его вотчина, то гражданин, вышедший из дома, уже ущемляет права короля. И это тоже будет соответствовать принципу "свобода одного кончается там, где кончается свобода другого". Чтобы исключить такие крайности, иногда к принципу "свобода одного гражданина кончается там, где начинается свобода другого" добавляют принцип "закон одинаков для всех". Но это решает лишь малую долю проблем. Может быть равный для всех закон, что курить на остановке можно, а может быть равный для всех закон, что нельзя. Может быть равный для всех запрет религиозной сатиры, а может быть равное для всех отсутствие такого запрета
Мюррей Ротбард: За новую свободу. Государство - это организация, которая имеет монополию на установление и обеспечение соблюдения законов в данной области. По мнению анархокапиталистов, его функционирование регулярно нарушает аксиомы, инициируя насилие и нарушая основные права граждан, налагая обязательные налоги, нарушая их свободу разными способами, а иногда даже вовлекая их в жестокие войны. Кроме того, услуги, предоставляемые государством, являются чрезвычайно дорогими и сомнительными. Это касается не только здоровья, социального благополучия или образования, но и системы правосудия, коррупции, кумовства и различных патологий, которые доминируют в полиции, судебном преследовании, военных и судебных органах.
3. Пессимистический взгляд: констатация несвободы?
Приведённые рассуждения показывают, что принцип "свобода одного гражданина кончается там, где начинается свобода другого" - скорее всего, плохой рецепт свободного общества. В лучшем случае, он бесполезен, в худшем - вреден, ибо оправдывает ограничения гражданских свобод под предлогом, что те или иные активисты "мешают", а то и "гадят" окружающим. Но было бы ошибкой выбросить этот принцип на свалку истории. Возможно, у него есть другой глубокий и мудрый смысл. Но состоит он - не в оптимистическом идеале, а в прямо противоположном. Этот смысли - в констатации грустного факта, что между гражданами есть конфликты потребностей. Что абсолютная свобода невозможна.
Простые судебные процессы могут продолжаться неоправданно долго, и люди часто не получают правосудия. Вместо создания хорошего закона государство постоянно создает юридические абсурды и бесконечно растущую бюрократию. В то же время, хотя государство должно защищать гражданина от внутренней и внешней агрессии, он постоянно обезоруживает гражданина, лишая в значительной степени права владеть оружием и даже часто обычного права на самооборону, тем самым полностью противореча себя. К сожалению, каждая страна, даже минимальная, имеет четкую тенденцию к расширению до неэффективного и чрезвычайно обязанного «государства всеобщего благосостояния», которого классические либералы не ожидали, не зная, как остановить этот процесс.
Приверженцы принципа ограниченности свободы одного гражданина свободой другого неправы в том, что снабжают его словом "должна". Нет ничего хорошего в том, что свободы разных людей конфликтуют. Но такова данность, с которой приходится мириться. Человек фундаментально обречён на несвободу, и целиком эта несвобода не сможет быть устранена даже при коммунизме. Человек зависит от других особей и должен идти с ними на компромисс. "Нельзя жить в обществе и быть свободным от него" - этот лозунг в политике очень любят враги гражданских свобод как таковых, но если отбросить демагогию и смакование ими этой несвободы, то они правы. Горько правы. Или... может быть, не совсем правы?
Таким образом, существование централизованной власти является проблемой здесь. Полагая, что государство самоограничивается, так же ошибочно, как и убеждение, что волк может заботиться о стаде овец, и даже конституция не может его изменить. Демократический режим также не выполняет свою роль здесь.
Анархокапитализм, как следует из названия, исходит из слов «анархия» и «капитализм». Это своего рода «безгражданный» капитализм или модель свободного общества, действующая по принципу добровольных межличностных соглашений. «Акап» отличается от левого варианта анархии или анаркоммунизма тем, что он имеет право на частную собственность, не отвергает принцип социальной иерархии, который зависит от его собственных достижений, а не как в случае статизма, часто достигаемого за счет привилегии выбранные группы государством.
4. Реалистический взгляд: проблема, которую можно решить
И оптимистическое, и пессимистические понимания обсуждаемого принципа оба ошибочны в своём максимализме. Если подойти реалистично, то лозунг "свобода одного человека должна кончаться там, где начинается свобода другого" ошибочен, но ошибочен и лозунг "свобода одного человека вынуждена кончаться там, где начинается свобода другого". Не "должна" и не "вынуждена". А всего лишь "иногда может ". А может и не кончаться. Две свободы могут идти вместе. Если один человек построил себе дом ровно на северном полюсе, то он этим ограничил свободу любого другого человека совершить аналогичный поступок. Но если один человек читает книгу "Война и мир", он этим не не ограничивает свободы другого человека делать то же самое. Свобода гражданина - это число возможностей. И нельзя сказать, чтобы оно было на всех людей величиной постоянной. Ресурс можно не только поделить, но и произвести. И расширение свободы одного не обязательно бывает за счёт сужения свободы другого.
Это звучит как полный хаос, верно? Проблема понимания заключается в том, что, как справедливо указал Иисус Уэрта де Сото, люди ошибочно идентифицируют «государство» с услугами, предоставляемыми этим государством. В одном предложении: анархокапитализм означает замену государственной монополии в этой области деятельностью частных предприятий, конкурирующих друг с другом на рынке, как это происходит во многих других областях. В конце концов, свободная конкуренция всегда обеспечивает лучшие услуги, чем монополия, не так ли?
Если частный сектор лучше справится с производством обуви или мебели лучше, чем государственный сектор, почему бы лучше не предоставлять услуги безопасности? Мерфи, блестящий биржевой трейдер Дуг Кейси, Линда и Моррис Таннехилл. С польского двора они даже Мацей Миосик, известный программист, создатель, среди прочих. Сама концепция анархокапитализма была распространена на многочисленную литературу, а именно.
Неправильно стремиться к тому, чтобы свобода первого человека кончалась с началом свободы второго. В этом нет ничего хорошего. Но неправильно и сидеть сложа руки. Надо активно стремиться к обратному: чтобы свобода первого человека не кончалась с началом свободы второго .
Не всякий конфликт интересов решается компромиссом или игнорированием интересов одной из сторон. Некоторые конфликты можно решить, удовлетворив интересы всех участников. Можно построить два павильона на остановке автобуса: для курящих и некурящих. Можно ввести вариативность законодательства в разных регионах, обеспечив свободу передвижения желающих в любом направлении. Выделить регионы для любителей казино, и нелюбителей такого соседства. Регионы для антицерковных художников и регионы для тех, кто слишком чувствителен к ущемлению религиозных чувств. Регионы для геев и регионы для гомофобов. Но всё это требует очень зрелого правосознания граждан, до которого нам пока далеко. Уважения к потребностям всех людей, а не только "добропорядочных" или "свободомыслящих". Уважения и к радикальному художнику, и к фанатически верующему. К курящему и к некурящему. К националисту и к интернационалисту. Полностью устранить конфликты людей в обозримом будущем невозможно. Не могут два человека одновременно быть президентом США. Нельзя полноценно удовлетворить потребности Битцевского маньяка и его жертв. Но в большинстве случаев стоит искать решения. А для начала - хотя бы прекратить использовать лозунг "свобода одного человека кончается там, где начинается свобода другого" для оправдания собственной интеллектуальной лени
Либертарианский манифест, Мюррей Ротбард Рынок и свобода, Линда и Моррис Таннехилл Демократия. Бог, который потерпел неудачу, Ханс-Герман Хоппе «Механизм свободы», Дэвид Фридман. «Производство безопасности», Гюстав де Молинари За новую свободу. . Анархикапитализм на практике основан на следующих принципах.
Частные землевладельцы Частные охранные агентства и, возможно, частные военные компании Третейские суды Полицентрическая система права. Когда мы говорим об анархо-капитализме, люди почти автоматически приходят к тому месту, где группа различных головорезов летит по улицам группы пулеметов, терроризируя местных жителей. Наверное, никто из вас не подумал об этом, не так ли?
Леонид Мамут: “Конституции России сегодня исполнилось 18 лет, совершеннолетняя уже, пора замуж выдавать”
Профессор права, чьи окна выходят на переулок Сивцев Вражек. Отец известного Александра Мамута и один из авторов нашей Конституции 93-го года, той самой, с приснопамятной 31-й статьей, двумя подряд — не более — сроками президентского правления и еще много с чем, что в декабре 2011-го кажется наивно-романтичным и совершенно неисполнимым…
Также не обязательно, чтобы владелец одной области был одним человеком, и для одного человека было бы нереализованным связанные с этим расходы. Вероятно, владельцем была бы группа людей, своего рода компания, назначаемая людьми, способными ею управлять. С этой целью он нанял специальных охранников, которые сначала должны были обеспечить безопасность на улицах, а во-вторых, быть добрыми к жителям, в отличие от полицейских, в сегодняшней системе. Сами владельцы зарабатывали бы за счет арендных платежей, выплачиваемых поселением людей, что, безусловно, было бы более низкой стоимостью для них, чем сегодняшние налоги.
Рисунок Алексея Меринова
Он протягивает мне тоненькую зачитанную книжицу, по размеру напоминающую детские стихи Михалкова. И сразу же резюмирует: «Наверняка ведь не читали?!» — «Ну... в общем и целом...»
— Вот так и все. В нашем обществе царит очень низкая правовая культура. Каждый считает своим долгом критиковать неисполнение Основного закона, но никто и не подумал его как следует изучать. И уж тем более граждане не знают, как реализовывать свои права. Недавно мне пришлось побывать на одном собрании духовной — я подчеркиваю — духовной элиты общества. Я задал им вопрос: «Кто из вас целиком и полностью использует публично-властные полномочия, закрепленные за каждым гражданином Российской Федерации?» И никто не поднял руку. Духовная элита! Не маргиналы, не бомжи. Как это назвать? Поэтому наши законы, которые в потенции могут быть и великолепны, и грамотны, и рациональны, на деле не работают совершенно.
Чем безопаснее площадь, тем больше жителей готовы поселиться, тем больше ценность земли, т.е. большая прибыль для землевладельца. И для тех, кто теперь мечтает о видениях в голове, как: «а если такой владелец ограждает область колючей проволокой или блокирует улицу, что ее невозможно будет пройти?» У меня есть информация. А именно, такие частные районы являются текущими магазинами, но ни один из их владельцев не блокирует вход, и он сам не платит за вход в магазин, потому что никто не войдет в магазин и ничего не купит.
Частная охрана в магазинах - это частый взгляд, не так ли? Конечно, все это недостаточно для обеспечения безопасности общества, потому что преступления - это не только нападения на улицы. Только кто говорит, что только частный землевладелец имеет право на защиту? Каждый хочет защитить себя и своих близких, а также свою собственность от воровства. Вопрос безопасности также будет обеспечен всеобщим доступом к огнестрельному оружию. Все исследования, проведенные по этому вопросу, ясно показали, что более полное оснащение общества, чем больше безопасность, тем меньше преступлений.
— Но люди же пытаются как-то отстаивать свои права, Леонид Соломонович. Та же знаменитая 31-я статья, о свободе мирных митингов и демонстраций, защищая которую правозащитники каждое 31-е число выходят на улицы. А их за это сажают и бьют.
— Да что все пристали к этой статье! Прочитайте ее внимательно, и вы поймете, что те, которые выходят, как раз не правы.
— Чем? «Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно и без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование».
— Но на секундочку представим себе, что эти самые граждане мирно и спокойно перекрывают Тверскую улицу. Проявлением своей свободы они мешают миллионам других москвичей жить. Ведь законный интерес остальных граждан заключается в том, чтобы беспрепятственно проходить по той же Тверской.
— Тогда зачем вообще была написана эта статья?
— Мы были немножко идеалистами. И во многом нашей Конституцией опередили время. Она была рассчитана на вырост. К сожалению, мы пытались задать слишком высокую планку политической культуры, а люди пока некультурны даже в малом — плюют на пол, плюют на других людей, переходят на красный свет.
— Так почему бы вообще не убрать «камни преткновения» из Конституции — статьи, которые невозможно реализовать. И никаких проблем.
— Это же наше завоевание. Добродетель. Зачем убирать?! Но всякая твоя свобода кончается там, где начинается свобода другого субъекта. Нужна золотая середина. Добродетель и мудрость общества и состоит в том, чтобы добиваться оптимума, общественного и личного, индивидуального и коллективного. А у нас любят крайности. Вот сегодня многие фиксируют внимание на теневых сторонах нашей жизни — их хватает, разумеется. Но ведь кроме черного существует и белое. Трамваи сейчас ходят, магазины переполнены. А я помню время, когда от площади Революции стояли очереди, старушки продавали всяческое барахло, чтобы выжить. Мы с женой в материальном смысле хорошо жили, не могу жаловаться, но на свои деньги мы не могли ничего купить. А сейчас — покупай что хочешь. Проходят люди мимо Елисеевского и видят черную икру. Любой может заработать на эту икру, если постарается. Я считаю, что это и есть главное наше завоевание.
— То есть свобода как бы и не важна, главное — быть сытым?
— Все наши революции происходили как революции сверхзавышенных ожиданий. Поэтому-то люди и оставались в итоге жестоко разочарованными.
Конституция не создалась на пустом месте. Она часть сложного и глубокого исторического процесса. В 91-м был похоронен тоталитарный режим, в 93-м подавлен вооруженный путч против новой России. На этих руинах мы и работали над текстом Основного закона страны.
Если игнорировать этот контекст, то смысл Конституции понять вообще нельзя. Мы были очень разные, с разными подходами и взглядами, согласовать все существующие точки зрения было сложно. Ельцин нас правил. Работала еще и редактура, которая занималась стилистикой текста.
— А ваша задача заключалась в чем?
— Мы предлагали основные тезисы статей. Скажем, часть первая статьи второй — «Права и свобода человека являются высшей ценностью». Это тезис. А как он осуществляется, какова процедура его выполнения — это в нашу компетенцию не входило.
— Сколько же времени вы трудились над Конституцией?
— Три года. С 90-го по 93-й. Ее не принимали. Помню, были времена, когда даже составлялись расстрельные списки тех, кого повесят на столбах, и моя фамилия наряду с Ельциным в них тоже фигурировала. 12 декабря 1993 года Конституция наконец была одобрена на всенародном референдуме. Интересное было время.
— Интереснее, чем сейчас?
— Да нет, пожалуй, сейчас интереснее.
— Но как же так получилось, что большинство прав и свобод граждан, гарантированных тем же Основным законом — прямые выборы губернаторов, например, со временем были отменены?
— Это сложный вопрос. Когда мы разрабатывали текст Конституции, было два подхода: либо подробно прописать все законодательные нюансы, как в индийской или бразильской конституциях, а это толстые книги. Либо предложить текст с большими пробелами, но удобочитаемый. Мы подумали, что если все подробно распишем, Конституцию никто и в руки не возьмет. Мы сознательно ее упростили. Поэтому избирательная система прописана практически не была.
— А выборы президента? Возможность третьего срока для одного и того же человека?
— Выборы президента мы как раз прописали, — Леонид Соломонович всматривается в убористый текст. — Президент является главой государства... Президент РФ является гарантом и так далее... 81-я статья — президент избирается сроком на четыре года. Сейчас поправка — на шесть лет. «Одно и то же лицо не может занимать должность президента более двух сроков подряд». Эта статья осталась неизменной.
— Но слово «подряд» делает законным третий срок через срок?
— Да, если бы этого слова не было, третий срок был бы невозможен. Но оно есть — и третий срок в рамках закона... Закон свят — и его надо выполнять. Или законно менять. Но ведь лазеек не только в Конституции, но и в реальной жизни великое множество.
В 90-е наша страна забежала вперед, в том числе и своим Основным законом, и поэтому известный откат нулевых был необходим. Те же выборы губернаторов. Сегодня я понимаю, что это утопия. Реально российское общество не готово к такой демократии. Лишь только внуки моего внука Коли, возможно, будут жить в нормальном демократическом государстве. А мы, увы, я так считаю, до этого не доросли.
— Конечно, с тотальной коррупцией, с наплевательским отношением к законам...
— Руководители государства на этот счет четко сказали: есть проблемы, не согласны с чем-то, будь то результаты выборов или что-то еще, идите в суд. Каждый человек вправе защищать свои права и свободы всеми возможными незапрещенными законом способами. Не решили вопрос в одном суде, идите в вышестоящий, в Конституционный, в Верховный, в Страсбургский и добивайтесь справедливости, но не нарушайте закон...
— А если закон нарушает сама власть? Тогда до пенсии можно искать справедливости.
— Власть не нарушает законы. Мы придаем этому термину слишком большое значение. Но власть — это всего лишь функция. Нарушают законы конкретные должностные лица. И я не верю, что все поголовно повинны в этом. Депутаты, прокуроры, судьи... Этого просто не может быть! Не верю. Нет. Я не верю, что простому гражданину, если он того захочет, невозможно добиться законными способами реализации положенных ему по Конституции прав и свобод.
— А вам самому приходилось когда-то пробовать этого добиваться?
— Лично мне — нет. Но я все равно не верю, что это невозможно... Хотя даже мой сын иногда говорит, что я идеалист.
