Судебная система российской империи в конце xviii – начале xix века. Судебная реформа в XIX веке

Кандидат исторических наук А. ПОПОВА (г. Рязань).

Осенью 2003 года исполнилось десять лет, как в российскую судебную систему введен суд присяжных. За эти годы он нашел и горячих сторонников, и яростных противников. Только с участием присяжных заседателей российское правосудие станет по-настоящему беспристрастным - считают одни. Другие доказывают, что такой суд малопригоден для России и представляет произвол неграмотных в юридическом отношении людей. Прокурор М. Селезнев так и пишет: "Вследствие своей некомпетентности, иррациональности, подверженности сиюминутным симпатиям и антипатиям, общественным страстям и популистским тенденциям этот институт с полным основанием... можно назвать антидемократическим фактором в лоне демократии". Действительно ли введение суда присяжных - ошибка? Насколько оправдано привлечение присяжных, то есть простых обывателей, к процессу отправления правосудия? Между тем в России уже есть опыт использования такой формы правосудия. С 1866 по 1917 год присяжные заседатели участвовали в рассмотрении уголовных дел на большей части Российской империи. Поэтому представляется интересным не только вспомнить, как суд присяжных работал в XIX веке, но и попытаться на основе исторического опыта ответить на вопрос: приемлема ли для нас эта форма судопроизводства?

В. Маковский. "Оправданная".

Знаки судебной власти, введенные после судебной реформы 1864 года: знак мирового судьи, знак судебного пристава, знак присяжного поверенного (слева направо).

И. Репин. "Нищий с сумой".

Одно из уголовных дел, сохранившихся в архиве Рязани.

Зал заседания Рязанского окружного суда. Вторая половина XIX века.

История суда присяжных в нашей стране началась в 1866 году, когда его ввели в ходе реализации судебной реформы 1864 года - важнейшей части преобразований, проводимых в России в царствование Александра II. Неслучайно это правление вошло в историю эпохой Великих реформ. За короткий срок были проведены крестьянская, земская, городская, военная, финансовая, школьная, университетская, цензурная реформы.

Судебная реформа явилась одной из наиболее назревших. Дореформенная судебная система, устроенная по сословному признаку (для каждого сословия особый суд), устарела до крайней степени и практически не справлялась со своими задачами. Правосудие отправляли люди, не имевшие юридического образования. Сама процедура судебного разбирательства была очень архаичной, например, не существовало устного судопроизводства. Судьи не допрашивали свидетелей, истцов, ответчиков, подсудимых и даже не видели их. Они лишь читали бумаги, составленные в полиции (если дело уголовное) или представленные сторонами (если дело гражданское). В зал суда не допускали не только публику и журналистов, но даже лиц, заинтересованных в рассмотрении дела, - ответчиков, истцов, подсудимых. Подсудимый не мог воспользоваться помощью адвоката: людей такой профессии в России попросту не существовало. О состязательности суда при этом не могло быть и речи. Подчас самое простое дело переходило из одной судебной инстанции в другую годами, обрастая ворохом бумаг, или, как говорили в народе, - "волочилось". Например, дело о краже из Московского уездного казначейства медной монеты на 115 тысяч, начатое в 1844 году, закрыли лишь в 1865-ом.

Такое правосудие, антигуманное и антидемократичное, серьезно мешало экономическому развитию страны. Рост предпринимательства и торговли, а значит, и становление класса собственников не могли обойтись без правосудия, способного быстро и справедливо разрешать споры.

20 ноября 1864 года были подписаны новые Судебные уставы, закрепившие такие передовые принципы судопроизводства, как всесословность, независимость суда от администрации, несменяемость судей и следователей, равенство всех перед судом. Процесс становился состязательным и гласным, обвиняемый получил право на защиту - создавалась отечественная адвокатура. А к рассмотрению уголовных дел, по которым могло быть назначено серьезное наказание (длительный срок лишения свободы, ссылка), стали привлекать присяжных заседателей.

Институт присяжных заседателей впервые появился в Англии. Именно там и были выработаны основные принципы его участия в уголовном процессе, на которых строилась работа судов присяжных за рубежом, а позже до революции и в России. На тех же принципах в основном строится она повсюду и сегодня.

Присяжные - обычные граждане (путем жребия отбирают 12 человек), приглашаемые в суд для рассмотрения уголовных дел. Вместе с судьями они участвуют в исследовании доказательств: слушают показания свидетелей, подсудимого, знакомятся с результатами экспертиз. Потом присяжные удаляются на совещание и решают "вопрос факта", то есть достаточно ли предъявлено суду доказательств, чтобы признать подсудимого виновным. Заседают присяжные отдельно от судей - это важнейшее условие их работы.

Ставка делается на оценку весомости обвинения именно с точки зрения обычного здравого смысла, поэтому от присяжных и не требуется юридическое образование. В этом суть их подхода к делу: если обвинение представило суду столько доказательств, что даже обычный человек признает их весомыми, следовательно, обвинение обосновано. Затем по решению присяжных (оно называется "вердиктом") судьи определяют "вопрос права", то есть степень вины подсудимого, и назначают наказание.

В наши дни присяжным заседателем в России может стать гражданин Российской Федерации старше 25 лет, но только если он не работник правоохранительных органов, не священнослужитель и не имеет непогашенной судимости. Ограничений по полу, национальности, вероисповеданию и образованию нет.

Введению суда присяжных в XIX веке предшествовали бурные споры и дебаты, далеко не все были готовы (как, впрочем, и в наше время) представить себе такой суд в России. "Русский народ не способен к самоуправлению", - писала газета "День". Суд присяжных не подходит русскому человеку, утверждала она, так как он не образован и не в состоянии понять, что происходит в зале суда. Присяжные-крестьяне будут только говорить судьям: "Не знаем, кормилец" или "Как прикажете, ваша милость". Более того, некоторые приписывали русскому человеку особые правосознание и психологию - жалость даже к самому жестокому преступнику, когда того присуждали к плахе. Если в России ввести суд присяжных, считали его противники, то в судах станут выносить исключительно оправдательные вердикты.

Против подобных утверждений решительно выступали передовые люди. Известный тверской либерал А. Унковский в нелегальном издании "Голоса из России" писал: "Говорят, что суд присяжных у нас в настоящее время невозможен, потому что народ недостаточно развит для этого учреждения. Я не понимаю этого возражения. Что значит недостаточно развит и какая нужна степень развития для наглядного суждения о факте по совести и здравому смыслу? Присяжным именно это одно только и нужно, а русский народ, конечно, не имеет недостатка ни в здравом смысле, ни в добросовестности". Профессор А. Чебышев-Дмитриев, соглашаясь с тем, что русский народ не так образован, как англичане или французы, добавлял: "Но не забудем, что и формы общественной жизни могут существенно улучшить народ, развить его. Медлить с улучшениями в судопроизводстве в ожидании той поры, когда народ дорастет до них - это все равно, что не давать ребенку книгу, пока он не выучится хорошо читать".

Победу в конце концов одержали сторонники суда присяжных. Его вводили в России на тех же принципах, что действовали уже в Европе, таким же образом проводили и отбор присяжных. Конечно, XIX век был не столь демократичным, как наш, век XXI: в присяжные не допускали женщин, наемную прислугу, существовал имущественный ценз. (О нем следует сказать особо. Для лиц, побывавших на выборной службе, он не был обязателен, поэтому среди присяжных появилось много крестьян, и даже весьма бедных.) Так же, как в западных странах, в России не играли роль сословное происхождение, национальность, вероисповедание. Регламентируя права присяжных заседателей, Россия пошла дальше европейских стран: она предоставила им возможность задавать свидетелям вопросы.

Два года потребовалось для того, чтобы подготовить новые суды к открытию. В 1866 году судебная реформа в России стала реальностью: в десяти центральных губерниях суды начали работать по-новому.

Первые же процессы, проходившие с участием присяжных заседателей, опровергли мрачные прогнозы. Присяжные оказались не такими уж беспомощными. В первые годы министерство юстиции собирало у председателей и прокуроров окружных судов отзывы о ходе реформы. В них отмечалось, что присяжные хорошо справляются со своими обязанностями. Даже полуграмотные крестьяне оказались в состоянии самым внимательным образом выслушать стороны и принять здравое решение. Известный российский юрист А. Ф. Кони, имевший обширную практику, писал, говоря о всех годах своей работы: "я не могу указать ни одного решения присяжных, которое оставило бы в моей душе впечатление поруганной правды и оскорбленной справедливости".

Напрасным оказалось и опасение, что российские присяжные станут оправдывать всех подряд. Хотя действительно оправдательных вердиктов было несколько больше, чем у их зарубежных коллег: от 25 до 35% всех вердиктов. Причины такого явления многогранны, но меньше всего оснований вести речь об особой психологии русского народа, о его жалостливости. Хотя, когда противники суда присяжных, рисуя яркие картины из быта дореформенной России, говорили, что осужденных в Сибирь провожают слезами не только родственники, но и случайные прохожие, они мало грешили против истины. Однако кто задумывался над причиной такого явления?

А причина в чрезмерно жестокой репрессивной системе уголовных наказаний, принятой в России, где до 1863 года все еще большую роль играли телесные наказания. Пройдя через них, человек нередко становился инвалидом. Для "профилактики преступности" эти наказания проводили публично. Однако жестокие сцены вызывали совсем иной эффект. Когда на глазах присутствующих осужденный страдал от боли, толпа, забывая, что перед ней преступник, сострадала несчастному. Да и заключение на долгие годы в тюрьму или дорога в Сибирь по этапу неизбежно означали серьезное испытание для осужденного. Поэтому жалость к идущему по Владимирке вполне естественна.

Эпоха Великих реформ принесла в общество большой заряд гуманизма. 1863 год покончил с жестокими публичными телесными наказаниями. Вместо сцен кровавой расправы перед присяжными проходило судебное разбирательство, где с подсудимым обращались по-человечески. Конечно, это меняло отношение присяжных к обвиняемому.

Правда, необходимо упомянуть об одном существенном промахе, допущенном при составлении Судебных уставов. По закону присяжным не полагалось знать о наказании, которое грозило подсудимому. Поэтому иногда у присяжных возникало убеждение, что подсудимого ждет каторга, хотя судят его не за столь тяжкое преступление. Тогда-то, как правило, и следовал оправдательный вердикт. А. Ф. Кони вспоминал случай из своей практики. Судили двух женщин, обвиняемых в мошенничестве. Они полностью признали свою вину, улик было достаточно. Однако присяжные оправдали их. После процесса старшина присяжных в разговоре с Кони пояснил это решение: "Помилуйте, господин председатель, кабы за это тюрьма была, то мы бы с дорогой душой обвинили, а ведь это каторжные работы!" Когда же старшине пояснили, что подсудимым за совершенное грозило лишь несколько месяцев тюрьмы, то он был крайне изумлен и сожалел о принятом решении.

В 1874 году министерство юстиции провело специальное исследование о причинах оправдательных приговоров. Почти половина их (47%) была вызвана плохой работой предварительного следствия - суд не получил весомых улик. Четверть оправдательных вердиктов вынесли из-за отсутствия видимого вреда проступка или его незначительности (например, кража товара на пять копеек). 15% объяснялись индивидуальными особенностями подсудимых: присяжные со снисхождением относились к детям, престарелым, слабоумным, инвалидам. В 11% случаев играли роль мотивы совершения преступления (нельзя, например, не согласиться с мнением присяжных, оправдавших человека, нарушившего паспортный устав, чтобы положить родственника в больницу). Только 17% вердиктов были порождены неясными причинами и 8 - результатом предвзятого взгляда присяжных на некоторые преступления.

Российский институт судебных следователей был еще очень молод - его создали только в 1860 году. Далеко не все следователи имели специальное образование, опыта работы мало было у всех. Отсюда и слабость предварительного следствия - основная причина оправдательных приговоров. А суд присяжных, критично оценивая достоверность выводов следствия, заставлял его работать более тщательно. Вынося оправдательный вердикт, присяжные своим решением подчас сглаживали несовершенство или неоправданную суровость российских законов, во многом отстававших от жизни. Решение дела по букве закона нередко противоречило здравому смыслу.

Потому-то присяжные более снисходительно относились к тем, кто пошел на преступление вследствие крайних обстоятельств. Так, они считали, что неоправданно сурово осудить обнищавшего человека, укравшего несколько поленьев, чтобы обогреть семью. Присяжные понимали, что не следует отправлять в тюрьму тех, кто оступился случайно и раскаивается в своем поступке, поэтому они часто оправдывали детей и подростков, нарушивших закон скорее по глупости, чем по злому умыслу. Присяжные могли посочувствовать тем, кого судьба довела до преступления, например жене деспотичного мужа, регулярно избивавшего жену и убитого ею в порыве отчаяния…

И тем не менее вряд ли стоит говорить об особой жалостливости российских присяжных. Их жалость проявлялась там, где возникала в том необходимость. Просто российская жизнь давала слишком много поводов для этого. Например, в России только начала создаваться система исправительных приютов для несовершеннолетних преступников: в 1891 году таких приютов было всего 19 (для 300 человек). Заключая подростка в тюрьму наравне со взрослыми, можно было испортить его окончательно, а не исправить. Поэтому присяжные предпочитали выносить детям-преступникам оправдательные вердикты.

Здесь уместно сказать, что судебную реформу XIX века следовало бы проводить как составную часть общей правовой реформы, параллельно создать новое Уложение об уголовных наказаниях, сделав систему уголовных наказаний более гибкой, а ее исполнение - более гуманным. Тогда присяжным не приходилось бы оправдывать подсудимых исключительно из боязни наказать человека сильнее, чем он того заслуживал.

В России практически отсутствовала система социальной помощи. Человек, потерявший работу, не мог даже мечтать о каком-либо пособии, и часто голод толкал его на кражу. Положение женщин и детей в семье оставалось абсолютно бесправным. В личном фонде А. Ф. Кони хранится большая подборка выписок из уголовных дел (вердикты присяжных и обвинительные заключения), возбужденных по факту жестокого обращения с женщинами и детьми.

Конечно, не все складывалось идеально в работе российских присяжных. Иногда их вердикт поражал своей нелогичностью: оправдывал явно виновного и осуждал человека, против которого не было никаких улик. В последнем случае судам приходилось применять 818-ю статью Устава уголовного судопроизводства, предписывающую отменять вердикт присяжных, если он осуждал явно невиновного человека. При составлении Судебных уставов предполагалось, что эта статья не будет востребована. Однако в реальной жизни ее все-таки приходилось использовать, хотя количество отклоненных вердиктов составляло менее процента.

Нельзя не сказать еще об одной особенности российской жизни, которая давала повод опасаться, что для России суд присяжных не подходит, - о сословной организации общества. В работе пореформенных судов влияние сословной психологии было еще очень ощутимо. Товарищ прокурора Московского окружного суда Н. П. Тимофеев писал: "Сословная наша рознь, воспитывавшая нас в своих принципах в течение целых столетий, не утратила своего значения в среде нашего общества <...> целиком перешла и на почву присяжных". Тимофеев, как и другие судебные деятели, отмечал, что порою присяжные из привилегированных слоев навязывают свое мнение присяжным-простолюдинам.

Однако с течением времени положение менялось. Парадоксально, но всесословность начали внедрять в первую очередь представители привилегированных слоев, либерально настроенные дворяне и разночинцы. Всесословность утверждалась теми мировыми судьями, которые одинаково вели себя и с дворянами и с крестьянами. Она утверждалась теми председательствующими, которые не делали различия по сословному признаку между участниками процесса. Она утверждалась теми присяжными благородного происхождения, которые не считали зазорным подать руку присяжному-крестьянину и выслушать его мнение.

Суды стали местом, где равенство всех перед законом воплощалось на деле. Это меняло психологию крестьян, которые постепенно осознавали свое право высказывать и отстаивать собственное мнение. Как утверждает Н. П. Тимофеев, в его практике наблюдались плоды этого процесса. В 1871 году журнал "Юридический вестник" констатировал: "Крестьянские заседатели в своих приговорах отличаются, чего всего меньше можно ожидать от них, необыкновенною самостоятельностью против всяких умственных чужих влияний". Бесспорно, деятельность суда присяжных содействовала стиранию сословных границ.

На этом историческом фоне вполне уместно задуматься о том, насколько оправдано возвращение к суду присяжных сегодня. Удивительно, но аргументы противников современного суда присяжных весьма похожи на те, что звучали в XIX веке: Россия - особая страна, с особым менталитетом, решения присяжных чаще всего спонтанны и необоснованны. Уже цитировались слова прокурора М. Селезнева, назвавшего суд присяжных иррациональным и некомпетентным. А заслуженный юрист РФ В. Зыков считает, что присяжные не способны анализировать собранные доказательства. Главный упрек в адрес современных присяжных аналогичен упреку столетней давности: присяжные выносят слишком много оправдательных вердиктов, потворствуют преступности.

Справедливы ли подобные утверждения? Каков процент оправдательных вердиктов? Статистика показывает, что сегодня российские присяжные выносят оправдательные вердикты реже, чем их коллеги в XIX веке. В 1874 году суды присяжных вынесли 28,2% оправдательных вердиктов; при этом суды короны (состоящие из трех профессиональных судей) вынесли 18,4% оправдательных приговоров. В 1996 году оправдательные вердикты составили 19,1% от общего числа всех вердиктов. В следующем году эта цифра составила 22,9%, а в 1999-м - лишь 8% из числа всех подсудимых, представших перед присяжными. За первую половину 2002 года суд присяжных рассмотрел 149 дел, 85,2% из них завершились вынесением обвинительного вердикта, оправдано 9,4% подсудимых.

Вряд ли такой процент можно называть очень большим и уж тем более угрожающим для общества. Однако в наше время оправдательные вердикты присяжных вызывают более резкую реакцию, чем это было до революции. В чем причина такого отношения? Прежде всего, в том что современное общество прошло основательную школу игнорирования принципа презумпции невиновности. Политические процессы 1930-1940-х годов внушали народу мысль, что "органы не ошибаются". Тогда сам факт взятия под стражу считался достаточным основанием для того, чтобы выгнать человека еще до суда с работы, исключить из партии. Практиковались выступления следователей в коллективах, где трудился обвиняемый, с предложением выдвинуть общественного обвинителя. И все с одной целью: снять даже тень сомнения в невиновности человека.

Но и в 70-80-е годы XX века большинство судебных приговоров были обвинительными. Оправдательные приговоры - редкость, они составляли всего один процент от общего числа приговоров. Общество с годами привыкало еще до решения суда безоговорочно признавать преступником каждого, кто оказывался на скамье подсудимых.

Неудивительно, что возрождение суда присяжных многие встретили в штыки. Так, одна из региональных газет писала в 1997 году по поводу оправдательного вердикта в местном областном суде: "То один оправдательный вердикт, то другой (за десяток уже перевалило)". "Десяток" - цифра внушительная и призвана потрясти читателя. А о том, что тот десяток набрался не за месяц и не за год, а за все время работы возрожденного суда присяжных в этой области (то есть за три года), газета умолчала, как и о том, что в предыдущем году (по отношению к дате, когда появилась заметка) в области оправдательные вердикты составили лишь 7,4%, то есть меньше, чем где-либо по России. (Как уже говорилось, в тот год только 19,1% вердиктов в стране стали оправдательными.)

Причины, по которым сегодня выносят оправдательные вердикты, весьма схожи с выявленными министерством юстиции в 1874 году. По-прежнему одна из главных заключается в слабости предварительного следствия. Проведенный в 1991 году опрос 736 судей о качестве предварительного следствия дал такие результаты: очень плохое - 2,8%, плохое - 3,5%, посредственное - 75%, хорошее - 17,5%, очень хорошее - 0,8%. И когда присяжные заседатели отклоняют в суде доказательства, собранные не в полном соответствии с уголовно-процессуальном кодексом (УПК), то некоторые дела просто "разваливаются". Случается, что в суд направляют дела с весьма и весьма слабыми доказательствами. И если прежде в Народном суде подобное могло пройти незамеченным, то присяжные очень чутко улавливают слабые стороны следствия и не решаются отправить человека в тюрьму при ограниченных доказательствах. Однажды судья был вынужден отклонить пять (!) из шести томов уголовного дела, поскольку доказательства, представленные в них, были собраны с нарушением УПК.

Отсутствие юридического образования - еще одна претензия к присяжным заседателям. А между тем даже глубокие познания в юриспруденции не дают стопроцентной гарантии от судебной ошибки. Только у мифической Фемиды есть весы, которые безошибочно показывают: прав - виноват. В реальной жизни правосудие вершат люди, которые, как врачи и летчики, не имеют права на ошибку. Однако даже самый опытный судья может ошибиться. Известны ошибочные случаи не только оправдательных, но и обвинительных приговоров. Так, много шума наделало в США освобождение 45-летнего Кельвина Вашингтона, отсидевшего 14 лет за убийство, которое он не совершил. Есть свои печальные примеры и в России: за серийные убийства, совершенные Чикатило, осудили нескольких невинных людей.

Поэтому столь важно выбрать такие формы отправления правосудия, которые бы сводили к минимуму риск ошибки (к этому стремятся во всех цивилизованных странах). Снизить риск, безусловно, позволяет состязательный процесс. А суд присяжных и делает уголовный процесс по-настоящему состязательным. Обвинение в нем не может оставаться пассивным, оно обязано активно, но в рамках закона, доказывать свою позицию. Слово "виновен" должно прозвучать только тогда, когда собраны бесспорные доказательства и не осталось никаких сомнений в виновности подсудимого. Заканчивая разговор о суде присяжных, приведу слова председателя кассационной палаты Верховного суда РФ А. П. Шурыгина, сказанные им 30 апреля 2003 года на Интернет-конференции: "Девятилетняя практика судебной деятельности этого суда показывает, что присяжные заседатели как граждане по существу никогда ошибок не совершали. А отменялись приговоры, в том числе обвинительные и оправдательные, из-за того, что профессиональные качества правоприменителей, прокуроров, судей, адвокатов были не на достаточном уровне. И поэтому присяжные в этих ошибках не виновны… В принципе качество рассмотрения судами присяжных аналогичных дел лучше, чем в обычном судопроизводстве".

Мнение, что суд присяжных лишен объективности и потворствует преступности, не имеет достаточного основания. Проанализировав современные уроки и исторический опыт, можно сделать вывод: данная форма судопроизводства целесообразна. Первые результаты уже видны: повысилось качество предварительного следствия - таково мнение судей. Суд присяжных поднимает и авторитет судебной власти в обществе, так как решение выносят не государственные чиновники, а граждане страны, представители народа. Возвращение в российское судопроизводство суда присяжных, - бесспорно, шаг в будущее, а не назад.

Во второй половине XVIII в. в России шел процесс разложения феодально-крепостнического строя и развития буржуазных отношений. Он особенно усилился в первой половине XIX в. и привел к кризису феодализма. Во всех основных отраслях экономики шло постепенное формирование капиталистического уклада.

Развитие капиталистических отношений происходило в рамках старого феодального способа производства, который оставался господствующим и в этот период.

Дальнейшее развитие производительных сил вступало в противоречие с существующим строем, что приводило к обострению классовой борьбы и усилению антикрепостнического движения в России. Усиление эксплуатации крестьян, произвол помещиков и администрации вызывали крестьянские волнения. В первой половине XIX в. участились выступления крепостных, посессионных и наемных рабочих на мануфактурах, особенно на заводах Урала. Недовольство затронуло и армию (волнения в 1820 г. в Семеновском гвардейском полку, среди военных поселенцев и др.). Против национального угнетения выступали порабощенные царизмом народы (восстание в Польше в 1830-1831 гг.). В 1825 г. произошло восстание декабристов, положившее начало дворянскому этапу в истории революционного движения в России.

Все эти выступления были подавлены царской администрацией, но они оказали влияние на общественно-политическое развитие страны, на развитие государства и права, в частности, судебной системы.

Судебная реформа Екатерины II. Несмотря на ее актуальность в 18 веке уже в начале 19 века требовала изменений. Рассмотрим судебную реформу Екатерины II. Благодаря реформам Екатерины II, впервые в России появился суд, отделённый от исполнительной власти, хотя и зависимый от неё. Деятельность новых органов приобрела черты самоуправления, так как в ней принимали участие местные жители. Новые суды были выборными. Отдельно избирались суда для дворян, городского населения и для тех крестьян, которые не находились в крепостной зависимости (крепостных судил в основном сам помещик). Главная роль в этой новой судебной системе принадлежала помещикам. Каждые три года все уездные дворяне должны были съезжаться в центральный город уезда, чтобы выбирать из своей среды местную администрацию – предводителя дворянства, капитана-исправника, заседателей в суды, палаты и другие учреждения. В результате дворяне каждого уезда образовали сплочённое общество, через своих представителей влиявшее на управление делами уезда.

Судебная реформа отнюдь не означала ослабления мощной и разветвлённой системы центрального управления: её лишь "разгрузили" от мелких текущих дел, дав сословиям (дворянам, мещанам, крестьянам) права решать их самостоятельно. Таким образом, реформа 1775 года сделала большой шаг вперёд в разделении административных, судебных и финансовых дел.

Вследствие областной реформы был усилен полицейско-дворянский надзор за населением, увеличено число чиновников. Появились 216 новых городов за счёт упразднения автономии окраин (в 1775 г. была уничтожена Запорожская Сечь, упразднено казачье самоуправление на Дону, ликвидирована автономия Эстляндии и Лифляндии).

Таковы были главные меры, предпринятые Екатериной II относительно управления государством. В результате императрица усилила состав администрации, правильно распределила ведомства между органами управления и дала широкое участие земству в новых учреждениях. Но недостатком местного учреждения 1775 г. явилась прежняя система в центральном управлении, обязанность руководства и общего наблюдения. За исключением двух учреждений (совестного суда и приказа общественного призрения) все остальные были органами какого-либо одного сословия. Самоуправление получило строго сословный характер: оно не было нововведением для горожан, но было крупной реформой для дворянства.

Что представлял собой суд в России до 1864 г.? Уездные суды были первой инстанцией по гражданским и уголовным делам. Но для горожан, не дворян, существовал специальный суд – городской магистрат, а торговые иски рассматривались в коммерческих судах. Для духовенства был создан также особый суд. Кроме того, имелись различные ведомственные суды такие как военные, морские и др. Второй инстанцией, куда могли быть обжалованы решения уездных и городских судов, являлись губернские судебные палаты по гражданским и уголовным делам. Высшей апелляционной инстанцией по большинству дел служил Правительствующий сенат. В тех случаях, когда в Сенате возникали разногласия, дело подлежало рассмотрению в Государственном совете. Сенат, кроме того, выступал первой судебной инстанцией по делам крупных сановников.

Следовательно, огромная масса населения была неподсудна государственному разбирательству. Было 20 ведомственных и сословных судов, причем границы их подсудности оставались неясными. Суды находились в сильной зависимости от административной власти. Нередко судебные решения отменялись распоряжениями начальства. Как сказал однажды министр внутренних дел С.С. Ланской "административная власть погоняет юстицией". В общих судах господствовал аппарат канцелярии. Взяточничество было обычным явлением. Судебная реформа была призвана нанести удар худшему из видов произвола, произволу судебному, прикрывающемуся маской формальной справедливости. Она имела своим последствием оживление в обществе умственных интересов и научных трудов. Со старой судебной практикой науке было нечего делать.

Различные рычаги государственной машины самодержавия стали явственно обнаруживать свою негодность к середине XIX века, но, пожалуй, ни один из органов государственного аппарата не находился в столь скверном состоянии, как судебная система.

Система судоустройства России до 60-х годов XIX в. определялась положениями Учреждения о губерниях 1775 г. При систематизации русского права М. М. Сперанским это законодательство вошло в книгу 2 тома XV Свода законов. Как писал А. Ф. Кони, получилось "бессвязное собрание самых разновременных постановлений, механически сливавших воедино Уложение царя Алексея Михайловича, указы Петра и, как выразился в 1835 году Государственный совет, "виды правительства", обнародованные в 1784, 1796, 1823 годах.

Суд не был отделен от администрации и носил ярко выраженный сословный характер. Система судебных органов была крайне сложной. Судопроизводство, как и раньше, носило канцелярский характер, в нем продолжала применяться теория формальной оценки доказательств, отсутствовала гласность процесса, не было равенства сторон, обвиняемый не имел права на защиту.

Другой порок дореформенного суда – взяточничество. Это, наряду с произволом и невежеством чиновников, типичное для всех звеньев государственного аппарата явление здесь приобрело настолько чудовищный, всепоглощающий размах, что его вынуждены были признать даже самые ярые защитники самодержавно-крепостнических порядков. Подавляющее большинство судебных чиновников рассматривали свою должность как средство наживы и самым бесцеремонным образом требовали взятки со всех обращавшихся в суд. Попытки правительства бороться со взяточничеством не давали никаких результатов, т. к. этот порок охватил весь государственный аппарат. Крайне низкая общая грамотность судей, не говоря уже о грамотности юридической, обусловила фактическое сосредоточение всего дела правосудия в руках канцелярских чиновников и секретарей.

В дореформенном суде господствовала инквизиционная (розыскная) форма судопроизводства. Процесс проходил в глубокой тайне. Принцип письменности предполагал, что суд решает дело не на основе живого, непосредственного восприятия доказательств, личного ознакомления со всеми материалами дела, непосредственного устного допроса обвиняемого-подсудимого, свидетелей, а опираясь на письменные материалы, полученные во время следствия. Да и доказательства оценивались по формальной системе. Их сила заранее определялась законом, который твердо устанавливал, что может, а что не может быть доказательством. Закон же устанавливал и степень достоверности допускаемых доказательств, деля их на несовершенные и совершенные, т. е. такие, которые давали основание для окончательного приговора и не могли быть опровергнуты подсудимым. Но и среди них особо выделялось признание – "лутчее свидетельство всего света". Для получения его широко применялась пытка, формально запрещенная в 1801 году, но на практике просуществовавшая на протяжении всей первой половины XIX века.

Для дореформенного суда характерна множественность судебных органов, сложность и запутанность процессуальных требований, невозможность порой определить круг дел, которых должен подлежать рассмотрению того или иного судебного органа. Дела бесконечно перекочевывали из одного суда в другой, зачастую возвращаясь в первую инстанцию, откуда вновь начинали долгий путь вверх, на что нередко уходили десятилетия.

Другой порок дореформенного суда – взяточничество. Это, наряду с произволом и невежеством чиновников, типичное для всех звеньев государственного аппарата, явление здесь приобрело настолько чудовищный, всепоглощающий размах, что его вынуждены были признать даже самые ярые защитники самодержавно-крепостнических порядков. Подавляющее большинство судебных чиновников рассматривали свою должность как средство наживы и самым бесцеремонным образом требовали взятки со всех обращавшихся в суд. Попытки правительства бороться со взяточничеством не давали никаких результатов, т.к. этот порок охватил весь государственный аппарат. Крайне низкая общая грамотность судей, не говоря уже о грамотности юридической, обуславливала фактическое сосредоточение всего дела правосудия в руках канцелярских чиновников и секретарей.

Резкой критике подвергали российскую судебную систему революционные демократы (А. Н. Радищев, декабристы, А. И. Герцен, Н. П. Огарев) и революционеры-разночинцы. И даже отъявленные реакционеры не могли не признать необходимость ее реформы.

2. Попытки проведения судебной реформы в первой половине XIX века

В начале 19 века Россия превратилась в крупную империю, разделенную на 50 губерний. Реформы Екатерины 2 дали толчок развитию экономики, торговли, городского хозяйства. Возникла острая необходимость в решении спорных вопросов, возникавших в области коммерции, торговли, предпринимательства.

Старая судебная система, в своей основе созданная при Екатерине II и реорганизованная в 1801 г., громоздкая и малоэффективная, уже давно не отвечала предъявляемым к ней требованиям. Существовали уездные суды для всех сословий (уездный земский суд для дворян, уездная расправа для государственных крестьян, городовые магистраты для горожан). Вместо упраздненных судов второго звена (на уровне губерний) в губернских центрах действовали палаты уголовного и гражданского суда, и которых можно было обжаловать решения низшей инстанции. Кроме того в столицах действовали надворные суды для дворян и чиновников. Всю систему возглавлял Сенат как высшая судебная инстанция. Существовали также специальные суды: военный, духовный, коммерческий. В совестных судах, где заседали по два представителя от каждого сословия, рассматривались межсословные споры.

В 1803 году М. М. Сперанский предложил широкую программу усовершенствования судебной системы России, получившую дальнейшее развитие во "Введении к уложению государственных законов" 1809 года1. В 1821 и 1826 годах он возвращался к проектам судебных преобразований, которые поддержал В. П. Кочубей. В 1836 году II отделение императорской канцелярии и Министерство юстиции разработали новые проекты законов о судоустройстве и судопроизводстве, основанные на принципах, предложенных еще в 1827 году статс-секретарем М. А. Балугьянским, но и они не были утверждены. В 1837 году II отделение и Министерство юстиции представили проект улучшения следственной части, этому же был посвящен доклад Д. Н. Блудова, составленный в 1844 году. Все эти документы в случае их принятия могли бы существенно улучшить судебную систему России, но, поскольку они, пусть и весьма робко, проводили некоторые буржуазные принципы, правительство их отвергло.

Хотя судебная реформа, казалось бы, затрагивала лишь специфическую часть государственного механизма и всей политической системы, автору данной работы думается, что ее нельзя провести изолированно, без решения коренных вопросов общественной жизни, в первую очередь крестьянского. Именно поэтому остались без последствий все начинания, проводимые при Николае I, и именно поэтому с восшествием на престол его сына, когда возникли идеи крестьянской реформы, развернулись практические работы и по реформе судебной. Если судебную реформу нельзя было провести без раскрепощения крестьян, то и это раскрепощение в свою очередь требовало, по мнению даже самих помещиков, преобразования судебной системы хотя бы уже потому, что освобожденные крестьяне выходили из-под юрисдикции их бывших владельцев.

3. Предпосылки и подготовка судебной реформы 1864 г

Вызванная развивавшимися в стране капиталистическими отношениями, судебная реформа отразила классовые интересы буржуазии, проводилась на основе судебных уставов, принятых 20 ноября 1864 года "Учреждение судебных установлений", уставы уголовного и гражданского судопроизводства, устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями. На окраинах России уставы вводились со значительными изменениями; окончательно процесс был завершен лишь к 1896 году

Крымская война 1853-1856 гг., закончившаяся поражением России, показала экономическую, политическую и военную несостоятельность царизма, обнаружив пороки и язвы социально-экономической системы.

"Существующее в стране смещение властей законодательной, исполнительной и судебной способствует развитию бюрократизма. Нам, русским, необходимее воспитать в себе чувство уважения к закону, ибо мы привыкали прибегать к темным и негласным путям мимо открытых и законных, когда хотим покончить спорное дело легко и просто. Мы сбились со столбовой дороги законности и заблудились по проселкам. Нас нужно оттуда вывести, а для этого нужно отлучить от дверей тайной полиции и губернаторов, да указать на открытые двери судебных мест". В сказанном понимание необходимости судебной реформы. "Поднять юридические нравы народа, внушить ему негодование к кривосудию и любовь к правде было бы поистине святым делом". Но как осуществить это? Прежде всего, ввести гласность и устность судопроизводства. "Пора исполнять над нашими исполнителями, следователями, судьями единственно неподкупный контроль общественного мнения, пора дать средство оглашать во всеуслышание темные дела и скрытые беззакония. Тогда, но только тогда, мы можем излечиться от старого недуга и догнать в правосудии другие образованные страны".

Как видно, кризисное состояние государственного механизма России стало очевидным. Это явилось необходимой предпосылкой осознания неизбежности реформы. "К концу Крымской кампании, – вспоминал Оболенский, – чувствовалась неизбежность существенных реформ".

Активно затрагивался один из злободневнейших вопросов – реформа правосудия. Здесь очевидны две тенденции. Первая – показать никчемность отечественной юстиции и образцовое состояние правосудия стран Запада. Вторая – обосновать необходимые законодательные изменения правосудия. Появились предложения об уничтожении канцелярской тайны, о введении гласности и публичности судопроизводства. Гласность в суде определялась требованиями гласности общественной жизни.

Крепостное право исключало законность. Крепостное право предполагало зависимость юстиции от административной власти.

Таким образом, реформировать государственный механизм, юстицию было невозможно без отмены крепостного права

Что представлял собой дореформенный суд в России? Уездные суды были первой инстанцией по гражданским и уголовным делам. Но для горожан (недворян) существовал специальный суд – городской магистрат, а торговые иски рассматривались в коммерческих судах. Для духовенства был создан также особы суд. Кроме того, имелись различные ведомственные суды (военные, морские и др.). Второй инстанцией, куда могли быть обжалованы решения уездных и городских судов, являлись губернские судебные палаты по гражданским и уголовным делам. Высшей апелляционной инстанцией по большинству дел служил Правительствующий сенат. В тех случаях, когда в Сенате возникали разногласия, дело подлежало рассмотрению в Государственном совете. Сенат, кроме того, выступал первой судебной инстанцией по делам крупных сановников.

Для "государственных преступников", то есть по политическим делам, учреждались временные специальные судебные органы. Функции высшего судебного органа по делам духовенства выполнял Синод. По большинству дел, которые относились к категории незначительных, судебные функции осуществлялись полицией, которая имела право наказывать розгами до 30 ударов и арестом до 3 месяцев. Крепостное крестьянство вообще не могло обращаться в государственные суды.

Следовательно, огромная масса населения была неподсудна государственному разбирательству. Было 20 ведомственных и сословных судов, причем границы их подсудности оставались неясными. Суды находились в сильной зависимости от административной власти. Нередко судебные решения отменялись распоряжениями начальства. В общих судах господствовал аппарат канцелярии. Взяточничество было обычным явлением.

"Судебная реформа, – считал Кони, – призвана была нанести удар худшему из видов произвола, произволу судебному, прикрывающемуся маской формальной справедливости. Она имела своим последствием оживление в обществе умственных интересов и научных трудов. Со старой судебной практикой науке было нечего делать.

Существенное влияние на проекты судебной реформы оказывала подготовка отмены крепостного права. Губернские дворянские комитеты, организованные для выяснения пожеланий дворянства об отмене крепостной зависимости, в 1858 г. представили свои предложения. Их "постоянно и внимательно читал Александр II, – писал А. В. Головин.

Член Владимирского комитета И. С. Безобразов заявил о невозможности крестьянской реформы без судебной. Если последняя не будет осуществлена, то выход из крепостной зависимости приведет крестьян к тому, что "…лишив их защиты крепостной власти, передать на жертву произвола, жадности и лихоимства чиновников. Что, если одно крепостное право, то суровое, то мягкое, заменится другим, всегда суровым и никогда не смягчающимся? Напрасны будут труды наши, напрасны жертвы".

Член Рязанского губернского комитета князь С.Б.Волконский и А.С.Офросимов видели в судебной реформе единственную гарантию реализации законодательства об отмене крепостного права. "…Без судебной реформы останутся не удовлетворены интересы дворянства". "Важное обеспечение исправного поступления повинностей к владельцам, – отмечал член Рязанского комитета А.И.Кошелев, – заключается в надлежащем устройстве судебных властей". Если судоустройство останется "чиновничье под надзором других чиновников, то недоимок накопится много: помещики предпочтут их терпеть, чем тратить вдвое на подкуп должностных лиц, а крестьяне, и не внося оброков, будут разорены данями в пользу блюстителей общественного беспорядка и таковой же безнравственности".

Без судебной реформы невозможно обеспечить неприкосновенность личности и собственности.

Гарантировать беспрепятственное владение, пользование и распоряжение землей крестьянству мог только суд. Он же обеспечивал в этом случае и интересы помещика, рассчитывавшего на вознаграждение. Однако юстиция была неудовлетворенна. По силе и резкости выделялось мнение А.М.Унковского – лидера тверского дворянства, служившего долгое время судьей и знавшего правосудие "изнутри". Суд "у нас не значит ничего, – писал он, – Администрация держит всю власть и отдает чиновников под суд тогда, когда это будет угодно их начальникам". Поэтому "администрация наша представляет целую систему злоупотребления, возведенную на степень государственного устройства. При этой системе нигде нет права и господствует один низкий, необузданный произвол, уважающий только деньги и общественное положение".

Губернские комитеты предлагали ввести конкретные институты, оздоровляющие юстицию. Парначев предлагал открыть судопроизводство с независимым судом, упростить следствие, обязать полицию отвечать перед судом. Аналогичные мысли высказывал один из членов Нижегородского губернского комитета Г.Н.Нестеров, Тверского – Е.А.Карно-Сысоев, Харьковского – Д.Я.Хрущев. И.С.Безобразов считал целесообразным установить ответственность каждого перед судом, независимость судебной власти, учредить присяжных, организовать мировой суд, разрешавший маловажные дела. Эти предложения были направлены на утверждение буржуазного правосудия. Обоснование их необходимости дал А.М.Унковский. Он писал: "Итак все дело в гласности, в учреждении независимого суда, в ответственности должностных лиц перед судом, в строгом разделении властей. Без этого строгое исполнение законов ничем не может быть обеспечено, и самое положение о крестьянах, выходящим из крепостной зависимости, останется мертвою буквою, наряду со всеми прочими томами наших государственных законов… Чего может ожидать Россия при освобождении крестьян без учреждения независимого суда и ответственности" перед ним чиновников? Беспорядков и смут". Независимый суд возможен только при присяжных заседателях. Суд присяжных единственно "самостоятельный суд, независимый от исполнительной власти, и притом словесный и гласный… потому что другого независимого суда на свете нет и не было". Народ достоин суда присяжных, который безопасен для монархии и "может существовать при всякой системе государственного управления". Не угрожает самодержавию бессословный суд, равенство всех перед законом.

О введении буржуазных институтов говорилось и в адресах дворянства Александру II, Владимирское дворянство убеждало царя в адресе 15 января 1860 г. в невозможности крестьянской реформы без судебной, "потому что освобожденные крестьяне, лишенные защиты помещиков, при отсутствии правосудия и ответственности должностных лиц подвергнутся еще большей и невыносимой зависимости от произвола чиновников и через то могут совсем потерять уважение к действительной законности". Поэтому "для мирного и благоприятного исхода предстоящей реформы" необходимо:

1) разделить власти: административную, судебную и полицейскую;

2) определить "ответственность всех и каждого перед судом";

3) ввести гласность гражданского и уголовного судопроизводства;

4) учредить суд присяжных.

Наряду с либеральными предложениями реформы правосудия были пожелания прерогативы дворянства в суде.

Правительство отвергло либеральные предложения, поскольку реализация принципов равенства всех перед судом, гласности, института присяжных и т. д. противоречила феодальной государственности.

Поворот правительства в отношении к судебной реформе с переоценкой ее институтов произошел в конце 1858 – начале 1859 гг. под влиянием решения отменить крепостное право с наделением крестьян землей.

Необходимость спешной судебной реформы диктовалась экономикой страны, находившейся в застое. Без нее нельзя было рассчитывать на помощь иностранного капитала.

Таким образом, судебная реформа становилась очевидной для правительственных кругов. Однако они отрицали в то же время институты, известные странам Запада, гарантировавшие неприкосновенность личности, собственности, режим законности.

Выводы

Судебная реформа Екатерины II. Несмотря на ее актуальность в 18 веке уже в начале 19 века требовала изменений. Она просто-напросто изжила себя.

Множественность судебных органов, их сословный характер, отсутствие четкости в определении подсудности дел порождали сложность и запутанность процессуальных норм.

Система судоустройства России до 60-х годов XIX в. определялась положениями Учреждения о губерниях 1775 г.

В 1803 году М. М. Сперанский предложил широкую программу усовершенствования судебной системы России, получившую дальнейшее развитие во "Введении к уложению государственных законов" 1809 года. Однако этих изменений было не достаточно.

В 1864 г. старая судебная система была упразднена, и новая судебная система, введенная "Учреждением судебных установлений", приобрела следующий вид. Она состояла из 2 структур:

1) местных судов (для решения малозначительных дел) – волостных и мировых;

2) общих судов, включавших в себя окружной суд и судебную палату. Во главе судебной системы стоял Сенат.

Литература

1. История государственного управления России. Учебник / Отв. ред. В.Г.Игнатов. Ростов на Дону, 1999.

2. Горинов М.М., Данилов А.А., Дмитриенко В.П. История России. Ч.1-III. М., 1994.

3. Исаев И.А. История государства и права России: Полный курс лекций. М.,1999.

4. Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России XI-XX вв. М., 1995.

5. Тонких В.А., Ярецкий Ю.Л. История политической и правовой мысли России. М., 1999.

6. Беляев И.Д. История русского законодательства. Спб., Нева 1999.

7. История России. В 3-х т. Под ред. А.Н.Сахарова. М., 1996.

8. История России с древнейших времён до 1861 года. / Под ред. Н.И.Павленко. М., 1996.

9. Заичкин И.А., Почкаев И.Н. "Русская история: От Екатерины Великой до Александра II" М.: Мысль, 1994.

10. Шмурло Е.Ф. История России (IX – XX вв.). М., 1999.

11. Корнилов А.А. Курс истории России XIX в. М., 1993.

12. Наше Отечество: Опыт политической истории. Т. 1-2. М., 1991.

13. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. М., 1993.

14. Андреев А.Р. История государственной власти в России. М., 1999.

15. История России с древнейших времен до конца XVII в. Отв. ред. А.Н.Сахаров, А.П.Новосельцев. М., 1996.

16. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. М., 1993.

17. Сперанский М. М Записка об устройстве судебных и правительственных учреждений в России / Проекты и записки. – М.-Ленинград, 1961

18. Смолярчук В. И., Анатолий Федорович Кони. – М., 1981

Судебная система - судебные органы государства, связанные между собой установленными законом отношениями по осуществлению правосудия. Каждое из звеньев судебной системы представляет собой совокупность судов одинаковой компетенции.

Во времена Киевской Руси суд творился князем, его представителями - посадниками и тиунами. В Новгородской феодальной республике судебную власть осуществляли вече (высшая судебная инстанция), князь, посадники, архиепископ, староста, братчина. В Московской Руси в 15-17 веке суд осуществлялся князем (царем), Боярской думой, некоторыми приказами, а на местах помещиками, волостелями, вотчинниками. С упразднением системы кормлений судебные полномочия были переданы губным избам. Как видим, в указанный период суд тесно связан с административными органами государства.

Первые попытки отделить суд от администрации были предприняты Петром I. Суд был изъят из рук губернаторов и воевод и вручен выборным должностным лицам - ландрихтерам (1713 г.), позже - оберландрихтерам (1718 г.) и надворным судам (гофгерихтам, 1719 г.). Однако компетенция этих судей не была четко определена и для решения наиболее сложных дел они должны были обращаться в Юстиц-коллегию. Были также созданы Военный суд, Духовный суд. Высшей судебной инстанцией был Сенат.

Благодаря реформам Екатерины II, впервые в России появился суд, отделённый от исполнительной власти, хотя и зависимый от неё. Деятельность новых органов приобрела черты самоуправления, так как в ней принимали участие местные жители. Новые суды были выборными. Отдельно избирались суда для дворян, городского населения и для тех крестьян, которые не находились в крепостной зависимости (крепостных судил в основном сам помещик). Главная роль в этой новой судебной системе принадлежала помещикам. Каждые три года все уездные дворяне должны были съезжаться в центральный город уезда, чтобы выбирать из своей среды местную администрацию - предводителя дворянства, капитана-исправника, заседателей в суды, палаты и другие учреждения. В результате дворяне каждого уезда образовали сплочённое общество, через своих представителей влиявшее на управление делами уезда.

Что представлял собой суд в России до 1864 г.?

Система судоустройства России до 60-х годов 19 века определялась положениями Учреждения о губерниях 1775 г. Уездные суды были первой инстанцией по гражданским и уголовным делам. Но для горожан, не дворян, существовал специальный суд - городской магистрат, а торговые иски рассматривались в коммерческих судах. Для духовенства был создан также особый суд. Кроме того, имелись различные ведомственные суды такие как военные, морские и др. Второй инстанцией, куда могли быть обжалованы решения уездных и городских судов, являлись губернские судебные палаты по гражданским и уголовным делам. Высшей апелляционной инстанцией по большинству дел служил Правительствующий сенат. В тех случаях, когда в Сенате возникали разногласия, дело подлежало рассмотрению в Государственном совете. Сенат, кроме того, выступал первой судебной инстанцией по делам крупных сановников.

Для государственных преступников (по политическим делам) учреждались временные специальные судебные органы. Функции высшего судебного органа по делам духовенства выполнял Синод. По большинству дел, которые относились к категории незначительных, судебные функции осуществлялись полицией, которая имела право наказывать розгами до 30 ударов и арестом до 3 месяцев. Крепостное крестьянство вообще не могло обращаться в государственные суды. Следовательно, огромная масса населения была неподсудна государственному разбирательству.

Для суда этого времени характерна множественность судебных органов (было 20 ведомственных и сословных судов), сложность и запутанность процессуальных требований, невозможность порой определить круг дел, которых должен подлежать рассмотрению того или иного судебного органа. Дела бесконечно перекочевывали из одного суда в другой, зачастую возвращаясь в первую инстанцию, откуда вновь начинали долгий путь вверх, на что нередко уходили десятилетия.

Суды находились в сильной зависимости от административной власти. Нередко судебные решения отменялись распоряжениями начальства. Губернаторы указывали прокурорам и судьям, как надо разрешить дело. Как сказал однажды министр внутренних дел Ланской С.С. «административная власть погоняет юстицией».

Судопроизводство носило инквизиционное начало. Процесс проходил в глубокой тайне. Принцип письменности предполагал, что суд решает дело не на основе живого, непосредственного восприятия доказательств, личного ознакомления со всеми материалами дела, непосредственного устного допроса обвиняемого-подсудимого, свидетелей, а опираясь на письменные материалы, полученные во время следствия. Да и доказательства оценивались по формальной системе. Их сила заранее определялась законом, который твердо устанавливал, что может, а что не может быть доказательством. Закон же устанавливал и степень достоверности допускаемых доказательств, деля их на несовершенные и совершенные, то есть такие, которые давали основание для окончательного приговора и не могли быть опровергнуты подсудимым. Но и среди них особо выделялось «лучшее свидетельство всего света» - собственное признание подсудимого (согласно «Краткому изображению процессов или судебных тяжеб» 1715 г.). Для получения признания широко применялась пытка, формально запрещенная в 1801 г., но на практике просуществовавшая на протяжении всей первой половины 19 века.

В общих судах господствовал аппарат канцелярии. Так, крайне низкая общая грамотность судей, не говоря уже о грамотности юридической, обусловила фактическое сосредоточение всего дела правосудия в руках канцелярских чиновников и секретарей.

Взяточничество было обычным явлением. Это, наряду с произволом и невежеством чиновников, типичное для всех звеньев государственного аппарата явление здесь приобрело настолько чудовищный, всепоглощающий размах, что его вынуждены были признать даже самые ярые защитники самодержавно-крепостнических порядков. Подавляющее большинство судебных чиновников рассматривали свою должность как средство наживы и самым бесцеремонным образом требовали взятки со всех обращавшихся в суд. Попытки правительства бороться со взяточничеством не давали никаких результатов, так как этот порок охватил весь государственный аппарат.

Кроме того, население России отличалось очень низким правосознанием. Так, русский писатель и общественный деятель Одоевский В. Ф. говорил: «В большей части из нас утвердилась мысль, что закона собственно не существует, а есть только сила, присвоенная разным степеням государственной иерархии. Следствие такой мысли: убеждение, что силе можно противодействовать хитростью, до случая, когда можно противодействовать силою же». Пренебрежение к законности было заурядным явлением, воспринимаемым общественным сознанием как само собою разумеющееся.

И так, выделим основные недостатки (пороки) судебной системы этого времени:

• - суд не был отделен от администрации (исполнительной власти) и носил ярко выраженный сословный характер;
• - система судебных органов была крайне сложной;
• - существовала инквизиционная (розыскная) форма судопроизводства, судопроизводство носило канцелярский характер, в нём продолжала применяться теория формальной оценки доказательств, отсутствовала гласность процесса, не было равенства сторон, обвиняемый не имел права на защиту;
• - низкая общая и юридическая грамотность судей;
• - взяточничество;
• - правовой нигилизм.

Таким образом, состояние юстиции с пороками, по сути, являлось выражением внеэкономического принуждения и эксплуатации человека, диктуемых природой феодализма, исключавших независимое положение личности. Поэтому с развитием капитализма в России, предполагавшего неприкосновенность личности и собственности, судебная система, не способная это обеспечить, оказалась в глубочайшем кризисе.

Судебные реформы 1860–1870-х гг.

Первый намек на судебную реформу прозвучал 19 марта 1856 года, в манифесте об окончании Крымской войны: Александр II провозгласил: «Да правда и милость царствуют в судах».

В 1858 году на улучшение деятельности судебной системы было ассигновано более 800 тысяч золотых рублей; эти деньги, выражаясь современным языком, были освоены, но никаких кардинальных изменений не произошло. Этот урок стоит запомнить: система пожирает ресурсы, не меняясь, если реформаторы не осуществляют преобразований технологий ее работы и структурных изменений.

Практическим шагам судебной реформы предшествовали длительные дискуссии. В октябре 1861 года была создана комиссия для подготовки документов о судоустройстве и судопроизводстве, куда вошли виднейшие юристы того времени; в ее работе определяющую роль играл исполняющий должность статс-секретаря Государственного совета С. И. Зарудный. Александр II утвердил подготовленные комиссией «Основные положения преобразования судебной части в России» 29 сентября 1862 года и после некоторых колебаний распорядился опубликовать их; проекты комиссии рассылались на отзыв также в западноевропейские университеты. На базе «Основных положений» были созданы Учреждение судебных установлений (в нашем понимании – закон о судебной системе), Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, Устав уголовного судопроизводства и Устав гражданского судопроизводства. При этом сохранялось действие николаевского Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года.

Естественным продолжением отмены крепостного права в России были земская, городская, судебная, военная и другие реформы. Их основная цель – привести государственный строй и административное управление в соответствие с новой социальной структурой, в которой многомиллионное крестьянство получило личную свободу. Они стали продуктом стремления «либеральной бюрократии» продолжить политическую модернизацию страны.

«Новые судебные уставы» 1864 г. вводили в России принципиально новую систему судопроизводства. Судебный устав 1864 года вводил единую систему судебных учреждений, исходя из формального равенства всех социальных групп перед законом. Они предусматривали всесословность суда, его независимость от администрации, несменяемость судей, гласность и состязательность судебного процесса. Вопрос о виновности обвиняемого решался присяжными заседателями. Была строго разграничена компетенция разных судебных инстанций. Еще более значительной гарантией независимости судов стал принцип несменяемости судей, закрепленный ст. 243 учреждения судебных установлений. Согласно этой статье, председатели и члены окружных судов и судебных палат не могли быть уволены или переведены с одной должности на другую без их согласия, кроме как по приговору суда. Все постоянные, профессиональные члены окружного суда и судебной палаты, так называемые коронные судьи, назначались императором по представлению министра юстиции.

Для назначения на должность члена окружного суда необходимо было иметь высшее юридическое образование и стаж работы в суде или прокуратуре не менее трех лет (в звании присяжного поверенного – 10 лет). Для более высоких должностей стаж увеличивался. Судебными уставами 1864 года создавалась оригинальная и эффективная система правосудия. Она имела две ветви, две подсистемы, которые объединял высший судебный орган – Сенат: суды с избираемыми судьями – мировые судьи и съезды мировых судей – и суды с назначаемыми судьями – окружные суды и судебные палаты. Каждый уезд с входившим в него городом, а в ряде случаев и отдельно крупный город составляли мировой округ, делившийся на несколько участков. Каждый из них имел одного участкового, мирового судью и одного почетного. Мировые судьи – участковые и почетные – избирались на три года местными органами городского и земского самоуправления (уездными земскими собраниями и городскими думами) из числа лиц, проживавших в данной местности и имевших определенный возрастной, образовательный, служебный и имущественный ценз (имущественный ценз определялся недвижимой собственностью не менее чем в 15 тысяч рублей или равнялся двойному земскому земельному цензу.

Каждый окружной суд учреждался для рассмотрения гражданских и уголовных дел, выходивших за рамки подсудности мирового судьи. Второй инстанцией в системе общих судов являлась судебная палата. В ней в апелляционном порядке рассматривались дела по жалобам на приговор и решения окружных судов, вынесенные без присяжных заседателей. Кроме того, к ее подсудности были отнесены дела об особо опасных преступлениях – государственных и должностных. Эти дела должны были рассматриваться коронным судом с сословными представителями, по одному от каждого сословия: губернский (или уездный) предводитель дворянства, городской голова и волостной старшина.

Окружные суды состояли из одного или нескольких отделений по уголовным и гражданским делам. Они разбирали большинство дел, причем все гражданские и значительная часть уголовных разбирались коронными судьями. Сенат в процессе судебной реформы также претерпел изменения. Он превратился в единственный в стране кассационный суд. Основное отличие кассационного порядка обжалования судебных решений и приговоров от апелляционного порядка обжалования в России состояло в том, что поводом для кассации являлись процессуальные правонарушения. Кроме того, существовали суды особой подсудности: военные, волостные, коммерческие и другие, создание которых предусматривалось иными законодательными актами.

Для рассмотрения дел о преступлениях, за которые могло быть назначено наказание в виде лишения прав состояния, как особенных, связанных с принадлежностью к привилегированным сословиям, так и всех прав (имущественных, брачно-семейных и т.д.), привлекались присяжные заседатели. Как правило, лишение прав состояния сопровождалось другими наказаниями: каторжными работами, ссылкой, тюрьмой – и назначало за тяжкие преступления.

Таким образом, суд присяжных являлся не самостоятельным учреждением, а особым присутствием окружного суда. К его подсудности не были отнесены дела о государственных преступлениях, а также значительная часть должностных преступлений и некоторые другие.

Уезды и города были разделены на участки мировых судей. Территория, подведомственная окружным судам, охватывала несколько уездов, округа судебных палат – несколько губерний. Окружные суды были судами первой инстанции общих судов, судебные палаты – судами второй инстанции. В начале ХХ века в империи было 106 окружных судов и 14 судебных палат. «Отцы» судебной реформы объясняли такую судебно-территориальную структуру сочетанием мировой и общей юстиции, а также недостатком квалифицированных юристов для создания общих судов в каждом уезде. Но сегодня мы видим преимущества такой организации правосудия в большей изоляции судебных и административных органов. При такой структуре все уездное начальство не только по табели о рангах, но и по реальному статусу, было лишено возможности оказывать на судей какое-либо влияние. Соответственно, и судьи второй инстанции избавлялись от давления на них со стороны губернской бюрократии.

Новая судебная система по сравнению с прежней отличалась определенной стройностью. Для разбора мелких уголовных, гражданских дел учреждался институт выборных мировых судей. Мировой судья единолично рассматривал дела по обвинению в преступлениях, за совершение которых могло быть определено одно из следующих наказаний: замечание, выговор, денежное взыскание на сумму не свыше 300 рублей, арест на срок не свыше трех месяцев, заключение в тюрьму на срок до одного года. Мировые судьи (участковые и почетные) данного округа собирались на уездные съезды мировых судей или мировой съезд судей, который был окончательной апелляционной инстанцией. Дальнейшее рассмотрение дел мировых судей проводилось лишь в кассационном порядке в Сенате. Мелкие гражданские дела разбирались в мировом суде, уголовные и тяжкие – в окружном. Особо важные государственные и политические преступления рассматривались в судебной палате. Высшей судебной инстанцией стал Сенат.

Большое значение для независимости суда и упрочения принципа законности в уголовном и гражданском процессах дореволюционной России имело создание адвокатуры и реорганизация прокуратуры. Адвокатура, созданная судебной реформой, сразу заявила о себе решительно и смело.

В адвокатуру потянулись видные юристы-профессора, прокуроры, обер-прокуроры Сената и лучшие юристы, состоявшие при коммерческих судах.

Адвокатура по судебным уставам была двух категорий. Адвокатами высшей категории являлись присяжные поверенные, которые объединялись в корпорации по округам по округам судебных палат. Присяжные поверенные избирали Совет, который ведал приемом новых членов и надзором за деятельностью отдельных адвокатов. Вторую, низшую категорию адвокатуры составляли частные поверенные. Они занимались малозначительными делами и могли выступать в тех судах, при которых состояли.

Большое значение для утверждения новых демократических принципов судопроизводства имела и реорганизация прокуратуры. После судебной реформы прокуратура освободилась от функции общего надзора, ее деятельность ограничивалась только судебной сферой. Если до судебной реформы прокурор должен был выступать в суде «как взыскатель наказания и вместе с тем защитник невинности», то теперь главной его задачей становился надзора дознанием и следствием и поддержание государственного обвинения в суде.

Новая прокуратура создавалась при судах. В соответствии с судебными уставами учреждались должности прокурора судебной палаты и его товарищей. Организация прокуратуры строилась на принципах строгой иерархичности, единоначалия и взаимозаменяемости в процессе. Прокурорский надзор осуществлялся под высшим руководством министра юстиции как генерал-прокурор. Обер-прокуроры Сената и прокуроры судебных палат непосредственно подчинялись генерал-прокурору, прокуроры окружных судов действовали под руководством прокуроров судебных палат. Число товарищей прокурора и распределение их обязанностей зависели от размеров судебного округа. Безусловно, прокуроры находились в гораздо большей зависимости от правительства и в силу их прямого подчинения министру юстиции, и потому, что на них не распространялся принцип несменяемости.

Первое поколение работников прокуратуры немногим уступало своим коллегам-противникам – адвокатам и в соблюдении норм судебной этики, и в стремлении установить в деле истину, а не доказывать вину подсудимого во что бы то ни стало. Прокуратура ни в первые годы своего существования, ни в последствии не была подвержена коррупции.

Созданная система отражала самые прогрессивные тенденции в мировой судебной практике. Однако, проводя реформу, правительство оставило множество лазеек для вмешательства в судопроизводство. Некоторые принципы лишь декларировались. Например, крестьяне подлежали своему сословному суду. Для политических процессов создавались особые суды, в ходе заседания которых часто нарушался принцип гласности. Судебные заседания проводились с участием заинтересованных сторон, были публичными, и отчёты о них публиковались в печати. Тяжущиеся стороны могли нанимать для защиты адвокатов, имевших юридическое образование и не состоявших на государственной службе. Новое судоустройство отвечало потребностям капиталистического развития, но на нём всё ещё сохранялись отпечатки крепостничества – для крестьян создавались особые волостные суды, в которых сохранялись телесные наказания. По политическим процессам, даже при оправдательных судебных приговорах, применяли административные репрессии. Политические дела рассматривались без участия присяжных заседателей и т.д. В то время как должностные преступления чиновников оставались неподсудными общим судебным инстанциям.

Судебная реформа 1864 года – либерально-буржуазное преобразование

царским правительством всей судебной системы и порядка гражданского и уголовного процессов в России. Реформа внесла значительные изменения в судоустройство крепостнической России, отличавшееся узкосословной системой, прямой зависимостью суда от администрации, многообразием и многочисленностью судебных инстанций, инквизиционным характером процесса, основанного на теории формальных доказательств.

Реформа отразила классовые интересы русской буржуазии, которая в целях упрочения своих позиций нуждалась в объявлении формального равенства всех перед судом, в утверждении начал буржуазной законности. Это проявилось во введении суда присяжных, адвокатуры, реорганизации прокуратуры, в новой организации судебного процесса и судебных учреждений. Однако, по мнению историков-современников, судебная реформа не дала тех результатов, которые от неё ждали. Введенные суды присяжных рассматривали сравнительно небольшое число дел; реальной независимости судей не существовало.

Следует также иметь в виду, что проведение судебной реформы продолжалось до конца XIX века. Первые общие суды открылись только в 1866 году, они распространили свою деятельность лишь на десять из губерний центральной России. На остальной же территории страны продолжали действовать прежние суды, руководствовавшиеся и несколько иным процессуальным законодательством. Институт мировых судей при всей ограниченности демократизма в нем не удовлетворял высшее чиновничество и в 1889 году был упразднен везде был, кроме Москвы, Петербурга и Одессы. Мировые судьи были заменены назначаемыми лицами. Действительный характер, направление и содержание деятельности суда обуславливалось тем, что суд был органом буржуазного государства. Это определяло как классовый состав судей, так и их буржуазное мировоззрение и правосудие. Фактически в эпоху Александра II происходил рост полицейского и судебного произвола, то есть нечто противоположное тому, что провозглашалось судебной реформой. Например, следствие по делу 193 народников (процесс 193-х по делу хождения в народ) тянулось почти 5 лет (с 1873 по 1878), и в течение следствия они подвергались избиениям (чего, например, при Николае I не было ни по делу декабристов, ни по делу петрашевцев). Как указывали историки, власти держали арестованных целыми годами в тюрьме без суда и следствия и подвергали их издевательствам перед создаваемыми огромными судебными процессами (за процессом 193-х народников последовал процесс 50-ти рабочих). А после процесса 193-х, не удовлетворившись вынесенным по суду приговором, Александр II в административном порядке ужесточил судебный приговор – вопреки всем ранее провозглашенным принципам судебной реформы.

В последние годы царствования Александра II, на фоне роста протестных настроений в обществе, были введены беспрецедентные полицейские меры: власти и полиция получили право отправлять в ссылку любое показавшееся подозрительным лицо, по своему усмотрению проводить обыски и аресты, без какого-либо согласования с судебной властью, выносить политические преступления на суды военных трибуналов – «с применением ими наказаний, установленных для военного времени».

С тех пор как появилось судопроизводство, людей интересуют судебные дела. Для одних это развлечение, яркие, красные, грязные пятна бедной на события повседневной жизни. Для других – симптомы, обнажающие болезни общества.

В XIX веке, кажется, не было человека, не следившего в той или иной степени за резонансными процессами.

Мултанское дело

Обвиняемыми по «Мултанскому делу» проходили десять человек, но, по сути, судебному разбирательству были подвергнуты обычаи стотысячной народности.

Утром пятого мая деревенская девушка Марфа Головизнина отправилась в соседнюю деревню к бабушке. Путь ее лежал через мрачный, болотистый лесок. Марфа шла по узкой тропинке, около метра в ширину. Вдруг на тропинке наткнулась она на тело мужчины, голова которого была накрыта азямом. Решив, что лежащий пьян, она переступила через него и пошла дальше. Когда на следующий день девушка возвращалась той же тропой, мужчина лежал на прежнем месте, но на сей раз он был обезглавлен.

В убийстве обвинили группу вотяков, то есть удмуртов, из деревни Мултаны. По версии следствия, нищего Конона Матюнина они принесли в жертву неизвестному языческому божеству.

И следствие, и судебный процесс были проведены с грубыми нарушениями. Вотяков – в 1892 году! – обвинили в каннибализме, в человеческих жертвоприношениях.

Суд, дважды осудивший подсудимых, в третий раз вынес оправдательный приговор. Один из присяжных, крестьянин, после процесса поблагодарил адвокатов: «Теперь сердце у меня легкое», – сказал он, признавшись, что ехал с твердым убеждением осудить соседей-иноплеменцев.

Дело Верещагина

«Ребята! Этот человек, Верещагин, – тот самый мерзавец, от которого погибла Москва», – закричал московский градоначальник Ростопчин. «Граф, один Бог над нами», – ответил ему изувеченный молодой человек, которого через минуту растерзает озверевшая толпа. Эту дикую казнь, случившуюся 2 сентября 1812 года, описал Лев Толстой в «Войне и мире».

Не было ни полноценного суда над несчастным, ни окончательного приговора. Ростопчин через дело Верещагина пытался расправиться с политическими противниками, Александр Первый от решения по делу уклонялся. Вопрос о судьбе Верещагина тяжелым летом тяжелого года висел в воздухе. Да и однозначно установить, что произошло на самом деле, кем был Верещагин, наверное, невозможно.

Ясно только то, что Михаил Верещагин, сын купца второй гильдии, был арестован за антирусскую пропаганду. А пропаганда его заключалась в переводе двух запрещенных речей Наполеона, которые он нашел то ли на улице, то ли у сына почт-директора.

Дело Кроненберга

Станислав Кроненберг наказал семилетнюю дочь за кражу нескольких ягод чернослива. Наказал – то есть в течение пятнадцати минут в исступлении бил связкой шпицрутенов так, что на ее крики «Папа! Папа!» прибежала дворничиха, и пригрозила ему, финансисту, кавалеру ордена Почетного легиона, вызвать полицию. «Наказание» прекратилось. Но, не выдержав, через пару дней женщина все-таки отправилась в отделение, прихватив связку палок и окровавленное детское белье. Против отца завели уголовное дело. Он предстал перед судом. Ему грозила каторга.

Однако по решению присяжных подсудимый был оправдан. Ключевую роль в процессе сыграла заключительная речь адвоката Владимира Спасовича. Искусный оратор, он сумел обелить отца единственным возможным способом – очернив ребенка. Многие представители интеллигенции были поражены циничностью приемов адвоката. Статью, посвященную «Делу Кроненберга», Федор Достоевский закончил фразой: «Когда общество перестанет жалеть слабых и угнетенных, тогда ему же самому станет плохо: оно очерствеет и засохнет, станет развратно и бесплодно».

Дело Бейлиса

Менахем Мендель Бейлис был арестован 22 июля 1911 года, а освобожден из зала суда 28 октября 1913-го. За 27 месяцев, проведенных в тюрьме, приказчик киевского кирпичного завода стал всемирно известным. За материалы по его делу закрывали и штрафовали газеты, арестовывали и предавали суду людей. Он стал героем карикатур и сатирических поэм. В его защиту подписывали протесты видные деятели не только в России, но и в Германии, Англии, Франции. Решение суда по этому делу могло повлиять даже на выборы в Государственную Думу.

Играя после занятий, мальчики киевского предместья Лукьяновка обнаружили в пещере труп своего товарища, 12-летнего Андрея Ющинского. Медицинская экспертиза обнаружила на теле следы 47 ран, нанесенных шилом.

Сам по себе ужасный, отвратительный случай – зверское убийство ребенка – стал поводом для других преступлений, как моральных, так и юридических.

По свидетельствам многих экспертов, вероятный убийца – содержательница воровского притона Вера Чеберяк, женщина, по выражению Короленко, «цыганского типа». Именно она была основной подозреваемой в начале расследования. До тех пор, пока следователи с подачи министра юстиции Щегловитова не стали раскручивать ритуальную версию убийства, активно «предлагавшуюся» черносотенцами.

Была задача: поднять волну антисемитских настроений. Для этих целей нашли еврея Бейлиса, который якобы убил мальчика, чтобы из его крови приготовить мацу.

Дело Бартенева

В одном из московских театров сейчас идет спектакль по рассказу Ивана Бунина «Дело корнета Елагина». Сам рассказ основан на реальных событиях, на деле гусара Бартенева. «Ужасное дело это – дело странное, загадочное, нераз­решимое», – этими словами открывается произведение.

Что касается судебного процесса, то он стал широко известен благодаря не только составу преступления, но и заключительной речи защитника, Федора Плевако. Кажется, здесь имел место редкий случай, когда адвокат не пошел на сделку с совестью, не подтасовывал факты, чтобы выгородить клиента, а добился цели благодаря исключительному, глубокому анализу поведения убийцы и его жертвы. Присяжные признали Бартенева виновным, осудили на восемь лет каторги, но император заменил приговор разжалованием в рядовые.

Знаменитая, но разочаровавшаяся в жизни актриса Висновская была застрелена своим поклонником – таков состав преступления. Основываясь на уликах, Плевако обрисовал психологическое состояние обоих фигурантов: они решили покончить с жизнью. Вернее, Висновская решила, что они должны умереть вместе, и приказала любовнику убить ее. И он убил, потому что «она была его жизнью, его волей, его законом. Вели она, он пожертвует жизнью, лишь бы она своими хорошими и ласкающими глазами смотрела на него в минуту его самопожертвования».

Дело клуба червонных валетов

Судебный процесс над членами «Клуба червонных валетов» можно считать одним из крупнейших провалов суда присяжных как института. Из 45 мошенников были оправданы 19, многие из которых, как, к примеру, Сонька «Золотая ручка», – легенды уголовного мира. А самым «суровым» приговором стали 2,5 года колоний. Притом что на процессе рассматривалось сразу 31 уголовное дело, а в качестве потерпевших от рук фальшивомонетчиков и мошенников выступило 59 человек. Однако само существование шайки – предмет для споров, ведь в клубе не было ни постоянного главаря, ни четкого круга участников, а социальный и национальный состав преступников был чрезвычайно широк. Недаром вокруг нее сложилось множество легенд. К примеру, говорят, что после суда один из скрывшихся от правосудия главарей подошел к судье и собственноручно передал записку: «Благодарю за сегодняшний спектакль. Я очень доволен. Шпейер».

Дело Грузинского

Седьмое из дел – о потомке грузинского царского дома, князе, убившем бывшего гувернера, любовника своей жены, в прошлом торговки. Врач из немцев поступил на службу в княжескую семью для воспитания старших сыновей, но занимался всем, чем придется: и лечил, и учил, и уголь копал. И сошелся с княгиней, когда князь устраивал в Петербурге сына в школу. Но изменой дело не закончилось. Гувернер был уволен, а жена потребовала развода.

«Он был богат – его ограбили; он был честен – его обесчестили; он любил и был любим – его разлучили с женой, на склоне лет заставили искать ласки случайной знакомой, какой-то Фени; он был мужем – его ложе осквернили; он был отцом – у него силой отнимали детей и в глазах их порочили его, чтобы приучить их презирать того, кто дал им жизнь», – так очертил суть дела адвокат Плевако. Ему удалось убедить присяжных в том, что убийство было совершено в состоянии аффекта, и князь был оправдан. Примечательно, что заключительная речь адвоката, как в голливудских фильмах, была спонтанной и оттого особенно эмоциональной и убедительной.

Главная » Понятие » Судебная система российской империи в конце xviii – начале xix века. Судебная реформа в XIX веке