Субъекты коррупции. Субъекты коррупционных отношений

Билет 6. Государственное регулирование экономики и вовлечение государственной службы в систему рыночных отношений.

Государство в рыночной экономике вынуждено выступать в качестве экономического агента, но оно имеет некоторые особенности: государству принадлежит регулирующая роль, оно отличается внерыночным происхождением дохода и обладает императивным статусом, то есть его требования являются обязательными для всех остальных экономических агентов. Государственное регулирование преследует три цели:

Минимизацию неизбежных негативных последствий рыночных процессов,

Создание правовых, финансовых и социальных предпосылок эффективного функционирования рыночной экономики,

Обеспечение социальной защиты тех групп рыночного общества, положение которых в конкретной экономической ситуации становиться наиболее уязвимым.

Умелое государственное регулирование позволяет ликвидировать те “провалы”, которые невозможно восполнить, используя исключительно рыночный механизм. Но важно подчеркнуть, что никто не утверждает, будто все проблемы заканчиваются тогда, когда государство компенсирует провалы рынка. Ведь существует и фиаско государства (фиаско государственного регулирования), под которым понимается неэффективное распределение ресурсов в результате государственного регулирования. Фиаско государственного регулирования может быть вызвано следующими причинами:

Неравенство в получении информации. Лучше информированные люди получают прибыль больше.

Недобросовестность государственных чиновников (государственной бюрократии) преследующих свои интересы, которые могут в определённый момент превысить их чувство долга как государственных лиц.

Несовместимость во времени принятия тех или иных решений. Это означает, что мероприятия, оптимальные с точки зрения правительства сегодня, могут оказаться неоптимальными в будущем времени.

Выделим основные формы и методы вмешательства государства в экономику:

1. Административные методы государственного регулирования проводятся через расширение государственной собственности на материальные ресурсы, управление государственными предприятиями и законотворчество. Административные методы государственного регулирования находят эффективное применение в таких основных областях

2. Экономические методы проводятся с помощью различных мер макроэкономической политики (например, прогнозирование, социальные программы и т.п.). Они подразделяются на методы денежно-кредитной и налогово-бюджетной политики.

Денежно-кредитная (монетарная) политика представляет собой комплекс взаимосвязанных мероприятий, предпринимаемых государством в целях регулирования деловой активности путём планируемого воздействия на состояние национального кредита и денежного обращения.

Налогово-бюджетная политика – это комплекс взаимосвязанных мероприятий, предпринимаемых государством в целях регулирования деловой активности путём изменения государственных расходов и налогообложения.

Нормальная демократия позволяет конвертировать экономический капитал во властный (например, через механизм выборов), но в своих развитых формах препятствует конвертации властного капитала в экономический.

Специфика переходного периода - смешение традиций и культурных стереотипов, свобода практически беспрепятственной конвертации одних форм капитала в другие. В результате должностные лица рассматривают свою службу как продолжение рынка, а демократию трактуют как свободу преобразования нормального рынка в рынок коррупционных услуг.

Итак, отсутствие реальной борьбы с условиями, порождающими коррупцию, приводит к ее распространению как по горизонтали, так и по вертикали, захвату новых учреждений и сфер влияния, способствует образованию коррупционных сетей или сообществ. Коррупция в таких условиях стремится захватить не только экономику, но и политику. В результате стране и обществу наносится гигантский невосполнимый ущерб. Эффективность рыночной экономики резко снижается, а существующие демократические институты разрушаются. Усугубляется экономическое и политическое неравенство населения, увеличивается бедность, растет социальная напряженность. Под угрозу ставятся целостность страны и сохранение ее конституционного строя. Тем самым коррупция превращается в проблему, угрожающую национальной безопасности страны.

Билет 10. Субъекты коррупционных правонарушений и преступлений.

К субъектам антикоррупционной политики относятся

Народ РФ

Органы гос.власти и местного самоуправления

Учреждения, организации и лица, уполномоченные на формирование и реализацию мер антикоррупционной олитици

Статья 9. субъекты коррупционных правонарушений. Субъектами коррупционных гражданско-правовых деликтов в соответствии с гражданским кодексом государства и настоящим законом по решению суда могут быть признаны физические и юридические лица.

2. Субъектами дисциплинарных коррупционных правонарушений могут быть признаны государственные и муниципальные служащие и лица, занимающие государственные и муниципальные должности и не являющиеся государственными или муниципальными служащими. 3. Субъектами административных коррупционных правонарушений по решению суда могут быть признаны юридические лица, а также должностные лица. 4. Исполнителями коррупционных преступлений в соответствии с уголовным кодексом государства, настоящим Законом по решению суда могут быть признаны: - должностные лица, так как это определено в уголовном кодексе государства, в случаях совершения ими любого из соответствующих преступлений с использованием своих полномочий; - государственные служащие и служащие органов местного самоуправления, не относящиеся к числу должностных лиц, в случае совершения ими любого из соответствующих преступлений с использованием своих полномочий; - лица, выполняющие управленческие функции в государственных и муниципальных предприятиях или некоммерческих организациях (в том числе зарубежных и международных), не являющихся государственными органами, органами местного самоуправления, государственными или муниципальными учреждениями, в случаях совершения ими любого из соответствующих преступлений с использованием своих полномочий; - иностранные граждане и лица без гражданства, не проживающие постоянно в государстве, обладающие публичным статусом в зарубежных и международных организациях, в случае совершения ими любого из соответствующих преступлений с использованием своих полномочий, если такое преступление, как это определено в уголовном кодексе государства, направлено против интересов государства, а также в случаях, предусмотренных международным договором государства, и если такие лица не были осуждены в иностранном государстве и привлекаются к ответственности на территории государства. 5. Иными участниками, в том числе организаторами (руководителями), пособниками или подстрекателями коррупционных преступлений в соответствии с уголовным кодексом государства по решению суда могут быть признаны любые граждане государства, иностранные граждане и лица без гражданства.

Наиболее важным,определяющим признаком коррупции является субъект. Субъект коррупции понимается весьма неоднозначно. Чаще всего субъектами коррупции именуют должностных лиц. Однако, должностное лицо - это уголовно-правовая категория и должностные лица могут быть признаны субъектами, в крайнем случае, только коррупционных преступлений. Использовать данный термин для определения субъекта коррупционных правонарушений не совсем верно. Более того, даже в УК перечень субъектов должностных преступлений расширен за счет государственных и муниципальных служащих.

В Указе Президента РФ от 4 апреля 1992 г. «О борьбе с коррупцией в системе государственной службы» субъектом коррупции назван государственный служащий. Если субъектом коррупции признать государственных служащих, то за рамками данного явления окажутся практически все высшие должностные лица государства. Кроме того, за рамками коррупции остаются также муниципальные служащие.

Проект закона « О борьбе с коррупцией» пошел по пути перечисления категорий лиц, являющихся субъектами коррупционных правонарушений, не используя какой-либо обобщающий термин, Вряд ли такой способ следует признать продуктивным хотя бы по той причине, что структура органов власти и управления постоянно меняется, появляются новые категории лиц, выполняющих управленческие функции, что будет требовать постоянного внесения дополнений в закон.

Чаще всего субъектами коррупции признают лиц, уполномоченных на выполнение государственных функций. Однако при таком понимании за рамками субъектов коррупции опять остаются лица, выполняющие управленческие функции в муниципальных органах.

Не претендуя на истину в последней инстанции, поскольку определение субъектов коррупционных правонарушений является предметом самостоятельного исследования, предлагаю признавать в качестве таковых лиц, уполномоченных на выполнение управленческих функций в сфере государственного и муниципального управления.

Билет 11. Основные факторы, влияющие на коррупционную готовность (к даче - получению взятки) - заработная плата, риск изобличения, субъективная оценка ответственности, степень корпоративной солидарности, обычаи среды и др.

Низкая официальная заработная плата

Высокое материально вознаграждение со стороны преступного мира

Отсутствие жесткого гос-го и общ-го контроля

Неравенство перед законом и судом

Недоверие к институтам власти и попытка решить все самому

Коррупциогенность всего общества

Коррупции может быть подвержен любой человек, обладающий дискреционной властью - властью над распределением каких-либо не принадлежащих ему ресурсов по своему усмотрению (чиновник, депутат, судья, сотрудник правоохранительных органов, администратор, экзаменатор,врач и т. д.). Главным стимулом к коррупции является возможность получения экономической прибыли (ренты ), связанной с использованием властных полномочий, а главным сдерживающим фактором - риск разоблачения и наказания.

Билет 12. Стратегии противодействия коррупции: устранения причин; стратегия борьбы; стратегия сознательной пассивности.

В реальности антикоррупционная стратегия подчас представляет собой гибрид трех видов. Однако в любом случае доминирует то или иное начало.

устранения причин

Из самого названия стратегии не трудно установить, что основной акцент при её выработке ставится на устранение причин, порождающих коррупцию, а не внешних манифестаций этой проблемы (то есть коррупционеров).

Как правило, стратегии по системному устранению причин однообразны.

Представление об их содержании можно получить из приведенной ниже «единой многоцелевой стратегии борьбы с коррупцией», разработанной сотрудниками Мирового Банка. Она состоит из пяти разделов:

Институциональные основы:институционализация независимой и эффективной судебной власти;расширение сферы действия парламентского контроля;обеспечение независимости правоохранительных органов.

2. Политическая ответственность:политическая конкуренция, заслуживающие доверия политические партии;прозрачность в финансировании партий;прозрачность процедуры голосования для избирателей;правила, регулирующие вопрос конфликта интересов на госслужбе.

3. Расширение возможностей участия гражданского общества:гарантирование свободы информации;усиление роли СМИ.

4. Конкурентный частный сектор:реструктуризация монополий с целью повышения конкурентных начал;снижение барьеров входа на рынок;прозрачность корпоративного менеджмента;увеличение прав деловых ассоциаций.

5. Управление государственным сектором:найм на государственную службу на основе заслуги;децентрализация власти;

повышение прозрачности бюджетного процесса;повышение прозрачности в налоговой администрации.

Первое очевидное преимущество стратегии состоит в её системности .

Кроме того, системная стратегия не отрицает возможности преследования коррупционеров .

В плане реализации у стратегии также есть ряд преимуществ. Поскольку она не предусматривает жесткого наказания виновных коррупционеров, единственной преградой на пути осуществления программы будет бюрократическая инерция, а не саботаж, который наиболее вероятен в случае широкомасштабного применения «стратегии войны».

Недостатки стратегии устранения условий Стратегия устранения условий – нечто большее, чем совокупность определенным образом структурированных мероприятий, реализовав которые, можно надеяться на уменьшение уровня коррупции в обществе. Она является продуктом особого отношения к миру и человеку. В ряде случаев, это особое отношение, основные составляющие которого будут приведены позднее, является залогом эффективности стратегии (например, обеспечивая такое качество, как системность). Однако в большинстве случае это отношение ведет к общей неэффективности стратегии. Поэтому мы позволили себе разделить все недостатки стратегии на два вида – методологические и производные от них.

Стратегия «войны»

Стратегия «войны» состоит в борьбе с внешними проявлениями коррупции (случаями дачи взяток конкретным чиновникам), с уже существующей коррупцией, с конкретными коррупционерами. Из этого определения можно выявить несколько особенностей данной стратегии.

Преимущества стратегии

Проблема коррупции формулируется и ставится на повестку дня.

Быстрое получение результата

Недостатки стратегии

Во-первых, стратегия войны будет носить карательный характер, который выражается в ужесточении государственного контроля, а это, по мнению Huntington, одна из причин расцвета коррупции в развивающихся странах.

Во-вторых, карательные меры будут приводить к новому витку коррупции

В-третьих, борьба с коррупцией в рамках первого метода, целью которой является коррупционер, а не коррупция, будет носить характер борьбы Геракла с гидрой, у которой постоянно нарастают новые головы, что обуславливает циклический характер искоренения коррупции.

В-четвертых, применение «стратегии войны» требует соблюдения условий, которые порой оказываются несовместимыми с принципами демократии, не вписываются в институциональные рамки, заложенные конституцией демократического государства.

Как и любая карательная политика, она требует постоянного обоснования, мобилизации общественного мнения в свою поддержку.

В-пятых, строгость уголовного преследования коррупционера обострит и без того существенную проблему скрытости коррупционных преступлений.

Стратегия сознательной пассивности

Отличительной чертой данного подхода к противодействию коррупции является утверждение о неэффективности и бесплодии активных действий, направленных на борьбу с коррупцией. Однако это не случай игнорирования проблемы или культурного фатализма. Коррупция рассматривается как существенная проблема, а также признается её вредное влияние на общество и государство.

Считается, что коррупция, свойственная тоталитарному прошлому – временное явление, которое исчезнет вместе с превращением государства в либеральную демократию с рыночной экономикой.

Российский опыт противодействия коррупции опирался именно на стратегию сознательной пассивности.

Преимущества стратегии

Наиболее важным преимуществом данной стратегии является то, что она не требует финансовых, материальных и людских ресурсов для своего осуществления. Ведь за разработчиков все сделает «невидимая рука» рынка.

Кроме того, стратегия сознательной пассивности оставляет полную свободу системе развиваться по наиболее естественному пути, без какого-либо диктата.

Недостатки стратегии

У государства отсутствует возможность регулирующего воздействия на динамику коррупции. Незапрограммированность изменения системы, упомянутая в разделе достоинств данной стратегии, имеет свои недостатки, заключающиеся в отсутствии контроля над результатами таких изменений.

В дополнение к этому, не осуществляется достаточно четкого формулирования проблемы коррупции, и, как следствие, важность борьбы против коррупции будет существенно недооценена.

Вывод: Несмотря на кажущуюся простоту и беззатратность стратегии сознательной пассивности, нельзя игнорировать весь комплекс потенциальных проблем и осложнений, связанных с реализацией этой стратегии. Кроме того, данная стратегия не должна рассматриваться как вариант долгосрочного разрешения проблемы коррупции. Чем на больший период времени принимается данный подход, тем больше вероятность получить негативный результат. Стратегия войны опять же не может выступать в роли долгосрочной концепции борьбы с коррупцией. Как было проиллюстрировано выше, стратегия войны имеет тенденцию качественно изменять коррупцию, «вытесняя» её из привычных сфер и форм в новые, более изощрённые и скрытные. Таким образом, стратегия войны может быть принята только как краткосрочная полумера наведения порядка для дальнейшей качественной смены курса в антикоррупционной кампании. В свою очередь, несмотря на все недостатки, положительный потенциал стратегии системного устранения причин коррупции представляется весьма значительным. Воздействие именно на причины, а не симптомы проблемы представляется логически предпочтительным.

Билет 14. Антикоррупционная политика и ее основные направления.

Основные направления антикоррупционной политики. Антикоррупционная политика выступает составной частью государственной политики. Разработанный Национальный план противодействия коррупции должен реализоваться постепенно превращаясь в постоянную действующую систему ограничения коррупции. Антикоррупционная политика включает в себя меры, направленные на решение следующих задач: - организация борьбы с коррупцией на всех ее уровнях; - сужение поля условий и обстоятельств, благоприятствующих коррупции; - уменьшение выгод для обеих сторон, участвующих в коррупционной сделке; - увеличение вероятности выявления коррупционных действий и наказания за причиненный ими вред; Одним из основных направлений антикоррупционной политики является создание и развитие ее законодательного ресурса. В настоящее время правовую основу противодействия коррупции составляют Конституция РФ, федеральные конституционные законы, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ, Федеральный закон «О противодействия коррупции» и другие федеральные законы, нормативные правовые акты правительства РФ, нормативные правовые акты иных федеральных органов государственной власти, нормативные правовые акты органов государственной власти субъектов РФ и муниципальные правовые акты.

Билет 15. Понятие «коррупциогенность правовых норм». Критерии оценки нормы как коррупциогенной.

Под коррупциогенностью правовых норм понимается их способность устанавливать такие рамки взаимоотношений между агентами, которые повышают вероятность их вступления в коррупционные взаимодействия. Задача их поиска представляется весьма непростой. Но ей может помочь методика поиска.

Неконституционность коррупциогенных норм . Любые нормы, накладывающие на гражданина ограничения, могут вызвать коррупцию, за исключением норм, описывающих конституционные свободы и права человека. Последние накладывают ограничения не столько на индивидов, сколько на органы государственной власти, являясь институциональными гарантиями как против завышенных требований закона, так и против наделения органов государственной власти дискреционными полномочиями . Коррупциогенные же нормы неизбежно нарушают права и свободы человека и гражданина, закрепленные в Конституции.

На основе проведённых исследований и опыта оценивания законодательных актов и их проектов на коррупциогенность уже определены некоторые типы норм, повышающие вероятность коррупционных проявлений и действий:

отсылочные или бланкетные нормы;

широкие дискреционные полномочия государственных и муниципальных служащих;

завышенные требования к исполнителям и участникам той или иной деятельности;

дефекты и ошибки юридических норм.

Юридические дефекты норм закона или законопроекта могут также носить характер пробела в нормах права,

В этом усмотрении должностного лица могут заключаться причины последующих коррупционных действий, поскольку нерегулируемая нормами законодательства его деятельность нередко проводится в его личных или корпоративных, а не в государственных или общественных интересах.

Коррупциогенность норм закона или законопроекта может определяться также сущностью общественных, экономических, государственных или иных отношений, которые соответствующая норма права регулирует или формирует.

Такая коррупциогенность норм права является следствием концепции закона или законопроекта, либо особенностей тех или иных отношений, реализуемых в соответствующих условиях.

Оценивание законодательных актов на коррупциогенность не может полностью исключить коррупцию в применениях их норм, но может существенно снизить её уровень.

Желательно, чтобы каждый законопроект подвергался оцениванию на коррупциогенность его норм, чтобы такое экспертное заключение стало столь же необходимым в законотворческой деятельности в нашей стране, как пояснительная записка и оценка потребностей бюджетных расходов на реализацию норм законопроектов

Билет 16. Антикоррупционная политика и антикоррупционное законодательство.

Антикоррупционная политика – это разработка и постоянное осуществление разносторонних и последовательных мер государства и общества в рамках принятых данным государством основ конституционного строя с целью устранения причин и условий, порождающих и питающих коррупцию в разных сферах жизни.

Разработка антикоррупционной политики начинается с уяснения ее основных направлений. Эти направления свойственны практически любому государству, даже такому, где уровень коррупции в данное время не является угрожающим. Другое дело – содержание конкретных мер, укладывающихся в каждое из направлений. Больше того, содержание направлений антикоррупционной политики должно корректироваться не только по мере осуществления отдельных мер, но и с учетом результатов глубинных исследований коррупции.

Элементы антикоррупционной политики можно разбить по нескольким критериям.

Длительность антикоррупционных мер.

По данному критерию антикоррупционная политика разбивается на разовые и постоянные меры.

Разовые меры могут осуществляться в различных сегментах государственной и общественной жизни. Они рождаются в зависимости от конкретного состояния политической системы данного государства, масштабов коррупции, состояния законодательства, уровня эффективности полицейской и иной юрисдикционной деятельности и т.д. Другими словами, разовые меры всегда индивидуальны по отношению к конкретной стране. принятие закона о лоббировании в целях создания прозрачной системы отстаивания интересов в законодательных органах;

Таким образом, конкретная разовая мера исчезает из состава антикоррупционной политики после того, как она реализована.

Постоянные меры включают в себя:

a) разработку на определенный период самой антикоррупционной программы, т.е. документа, содержащего основные направления политики на данный период;

б) разработку на определенный период планов по противодействию коррупции, т.е. документов, конкретизирующих и структурирующих антикоррупционную программу;

в) контроль за реализацией антикоррупционной программы и планов с внесением в них необходимых корректив и оценка степени их реализованности;

г) деятельность специализированного антикоррупционного органа по противодействию коррупции (если таковой создан);

д) деятельность правоохранительных органов по выявлению, пресечению и расследованию фактов коррупции;

е) судебную практику в части применения ответственности за коррупционные деяния;

ж) деятельность контролирующих инстанций (контрольно-ревизионных комиссий по парла-ментским расследованиям и др.);

з) мониторинг состояния коррупции (в территориальном, отраслевом и функциональном разрезах), в том числе посредством статистических, социологических и иных методов;

и) мониторинг системы институтов власти с точки зрения их эффективности в проти-водействии коррупции;

к) антикоррупционное просвещение и воспитание.

Постоянные меры, как нетрудно заметить, являются мерами, универсальными для разных государств, т.е. не зависят от масштабов коррупции, политического и экономического устройства.

Направления антикоррупционной политики.

– коррекция законодательства;

– более сбалансированная система сдержек и противовесов между основными институтами власти;

– упорядочение системы, структуры и функций органов исполнительной власти;

– изменение принципов государственной (прежде всего, публичной гражданской) службы и контроль за имущественным положением представителей власти;

– создание условий для эффективного контроля за распределением и расходованием бюджетных средств;

– укрепление судебной власти;

– совершенствование правоохранительной системы и полицейской деятельности (деятельности спецслужб);

– координация антикоррупционной политики.

Направления антикоррупционной политики должны дополняться и корректироваться с учетом постоянного мониторинга коррупции по разным срезам – отраслевому, региональному, функциональному, а также по мере получения новых знаний о природе коррупции в результате ее глубинных исследований.

Федеральный закон от 17 июля 2009 г. N 172-ФЗ «Об антикоррупционной экспертизе нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов»

В настоящее время в фокусе внимания общественности и власти находятся федеральные законы из так называемого «антикоррупционного пакета» прежде всего закон о противодействии коррупции.

Или как «комплекс правонарушении… выражающийся в любом незаконном или противоречащим конституционным основам способе присвоения материальных благ, преимуществ…». Другая часть авторов, которая поддерживается и нами, считает, что деятельность субъектов коррупции не обязательно должна носить преступный характер. Так, например, авторы Большого энциклопедического словаря придерживаются мнения, что коррупция, «как правило, сопровождается нарушением законности», другими словами, они не отрицают возможности случаев, когда субъект коррупции не попадает ни под один из видов юридической ответственности. Профессор Л. И. Гуров, придерживаясь той же точки зрения, считает, что эта деятельность основана не только на противоправных, но и «на иных сделках должностных лиц».

Для того чтобы разобраться, кого именно законодатель подразумевает под коррупционером, необходимо проанализировать понятия. Условно все эти определения можно разделить на несколько групп.

1-я группа - это только лица, являющиеся государственными служащими, и (или) государственными должностными лицами.

Авторы определяют их по разному. В одном случае они рассматривают этот вопрос достаточно узко. В их понимании это только «должностное лицо государственного аппарата». Существуют и широкие толкования определения этого субъекта коррупции. В частности, под этим понимаются «чиновники».

Правовое закрепление такого подхода в определении субъекта, по-видимому, исходит из международного определения правонарушения коррупции, данное в комментарии к ст. 7 принятого 17 декабря 1979 г. ООН «Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка», в котором под субъектом коррупции понимаются «должностные лица по поддержанию правопорядка». Однако, по мнению П. Г. Пономарева, это международно-правовое определение коррупции нельзя отнести к разряду универсальных, потому что, во-первых, из всего многообразия подверженных коррупции публичных лиц здесь имеются в виду лишь должностные лица по поддержанию правопорядка, во-вторых, в определении отсутствует целая группа субъектов коррупции, без которых она вообще не может состояться, т. е. лицо подкупаемое и лицо подкупающее.

2-я группа - это лица, являющиеся служащими как государственного аппарата, в том числе и должностными лицами, так и лицами, которые замещают должности в иных организациях, т. е. негосударственных. Организации негосударственные более многочисленны - муниципальные организации, политические партии, объединения граждан и т. д. Все они выполняют свои специальные задачи и функции, руководствуясь законами и другими актами, действуя в рамках своих уставов, подчиняясь государственному регулированию лишь в части соответствия их деятельности закону. Государство не ставит перед ними задач повседневного выполнения государственных полномочий.

Большинство авторов этой группы под субъектом коррупции предлагают понимать всех должностных лиц без учета форм собственности Другие добавляют к должностным лицам государственных чиновников, политических и общественных деятелей.

Следующая часть ученых считает субъектом коррупции «лиц, находящихся на государственной и общественной службе» либо «на государственной или иной службе», а также «различные категории служащих». Авторы, рассматривающие коррупцию в экономической сфере, понимают под субъектом «чиновников госаппарата и руководителей фирм, оформляющих сделки».

3-я группа - лица, приравненные к лицам, уполномоченным на выполнение государственных функций, или лица, приравненные по своему социально-экономическому статусу к лицам, уполномоченным на выполнение задач в области государственных функций. Наиболее полно данная группа указывается законодателем в проекте Федерального закона Российской Федерации «О борьбе с коррупцией».

Анализ законодательства и судебной практики периода НЭПа показывает, что вопрос о субъектах должностных преступлений также долгое время не получал единого разрешения и служил предметом острых дискуссий среди ученых и практиков. Впервые в советском законодательстве определение должностного лица было дано в Декрете СНК РСФСР от 8 мая 1918 г. «О взяточничестве», который установил, что под уголовную ответственность за получение взятки могут подпадать лица, состоящие на государственной или общественной службе РСФСР, «как то должностные лица Советского правительства, члены фабрично-заводских комитетов, домовых комитетов, правлений кооперативов и профессиональных союзов и т. п., учреждений и организаций или служащих в таковых». В числе квалифицирующих признаков предусматривались особые полномочия служащего.

Декрет СНК РСФСР от 16 августа 1921 г. «О борьбе со взяточничеством» более четко определяет понятие лиц, ответственных за получение взятки. Ими признаются лица, состоящие на «государственной, союзной или общественной службе».

Также широко очерчивал круг субъектов должностных преступлений и Уголовный кодекс 1922 г., который в примечании к ст. 105 впервые дал определение понятия должностного лица: «Под должностными лицами разумеются лица, занимающие постоянные или временные должности в каком-либо государственном (советском) учреждении или предприятии, а также в организации или объединении, имеющем по закону определенные права, обязанности и полномочия в осуществлении хозяйственных, административных, просветительских и других общегосударственных задач».

Анализ приведенных законодательных актов дает основание полагать, что законодатель в качестве субъекта должностных преступлений имел в виду любых служащих советского государственного и общественного аппарата. Нормативные акты того времени не делали каких-либо различий между должностными лицами и служащими. Такая разница усматривалась лишь между служащими вообще и ответственными работниками.

Так, например, в период НЭПа в судебной практике очень остро стоял вопрос о различии в понятиях «служащий» и «ответственное должностное лицо». В качестве примера можно привести Циркуляр Верховного трибунала республики № 135 (август 1922 г.) «О разъяснении понятия «ответственное должностное лицо»». В Циркуляре говорилось: «Не всякий служащий есть вместе с тем «ответственное должностное лицо»». Такими могут признаваться лишь служащие, обличенные широкими правами и полномочиями распорядительного, ответственного характера, со многими функциями и предметами ведения и управления, но отнюдь не служащие, исполняющие какую-нибудь определенную работу, составляющую лишь часть того целого, для выполнения предназначена вся организация, в которой служит данный сотрудник».

Этот же вопрос вновь был поднят уже Верховным Судом РСФСР в 1924 г. В докладе о работе УКК за 1924 г. указывалось, что суды часто назначают без достаточных оснований ч. 2 ст. 114. Больше всего эта ошибка допускается при назначении ч. 2 по признаку ответственного положения должностного лица. Должностными лицами, занимающими ответственное положение, нередко признаются лица, отвечающие лишь за выполнение возложенной на них технической работы. «Квалификация преступлений этой категории должностных лиц по части 2 ст. 114 УК РСФСР, - отмечалось в докладе, - дает ложное представление об особой опасности для общества совершенных ими преступлений и ведет к назначению излишне суровых наказаний».

Забота вышестоящих судебных органов была направлена, в первую очередь, на то, чтобы никто из виновных не смог уйти от уголовного наказания из-за различного толкования определения должностного лица. Для этого Циркуляр IIKIO РСФСР № 121 от 23 июня 1925 г. предложил считать должностными лицами, ответственными за растрату, не только лиц, занимающих постоянные или временные должности с точно установленной зарплатой, но и тех, кто, исполняя трудовые поручения государственных и общественных учреждений и предприятий, получает за свою работу вознаграждение в форме комиссионной оплаты, процентных отчислений и т. д. (коммивояжеров, сборщиков членских взносов, инкассаторов, агентов по сбору страховых премий).

УК РСФСР 1926 г. в примечании к ст. 109 определил понятие должностного лица следующим образом: «Под должностными лицами разумеются лица, занимающие постоянные или временные должности в государственном (советском) учреждении, предприятии, а равно в организации или объединении, на которые возложены законом определенные обязанности, права и полномочия в осуществлении хозяйственных, административных, профессиональных и других общегосударственных задач».

Вопрос о личности коррупционера чрезвычайно важен, так как именно через личность можно с достоверностью установить причину коррумпированных связей в каждом конкретном случае. При этом ряд исследователей считает, что «причина любых действий человека кроется в нем самом и зависит от многих его личностных качеств и свойств биологического и социального плана».

Психологи утверждают, что у подавляющего большинства, если не у всех, честность имеет свою цену. В подтверждение этого указывается масса примеров. Так, например, президент США А. Линкольн, признанный современниками честнейшим человеком, однажды вышвырнул из кабинета человека, предложившего ему большую взятку. Когда его спросили, чем это он так выведен из себя, А. Линкольн ответил:» У каждого есть своя цена, а он подобрался слишком близко к моей!».

Признаки коррупционных преступлений, основанные на личных качествах тех или иных чиновников, включают в себя некоторые качества, которые могут сигнализировать об их нечестности или высокой степени возможности к разложению и, как следствие, к продажности. Наиболее часто встречаются следующие признаки подобного рода:

Наличие больших личных долгов или финансовых запросов;

Наличие дорогостоящих привычек и интересов: неумеренное употребление спиртых напитков, увлечение азартными играми и т. п.;

Неясное или уголовное прошлое;

Наличие в ближайшем окружении лиц, имеющих высокое материальное благосостояние, достигнутое за счет коррупционной или другой криминальной деятельности;

Неэтичное поведение на службе (систематическое присутствие на банкетах, проводимых организациями, контроль за деятельностью которых входит в компетенцию данного лица; присвоение дорогих подарков; бесплатное пользование услугами, подлежащими оплате; устройство близких на высокооплачиваемую работу в подконтрольных коммерческих организациях и т. п.) - нереагирование на факты коррупции и др. Распознание этих и других признаков причастности отдельных чиновников к коррупционным преступлениям является наиболее важной частью их выявления. Когда они остаются незамеченными, коррупция тоже остается необнаруженной, и наоборот, если замечены определенные признаки, то хотя бы имеется шанс, что удастся выявить это правонарушение.

Одна из особенностей личности коррумпированных должностных лиц, отличающая их от обычных уголовников, заключается в их особой подготовке в сфере профессиональных знаний и наличии в их руках определенной власти, официально представленной им по приказу или закону, что значительно усиливает их общественную опасность. В аналитических материалах о деятельности «спецов», подготовленных в 1923 г. по заданию Ф. Э. Дзержинского информационным отделом ЭКУ ГПУ, эти лица характеризовались следующим образом. ««Спец» - человек по своему образованию подготовленный к той или иной профессии или административно-организационной роли или же достигший особой подготовки и большой производительности труда… Наименование «спец» есть не только типичное советское сокращение слова, но и полупрезрительная кличка - клеймо на людей, обладающих необходимыми для Республики знаниями, но чуждых Сов. власти по психологии и идеологии. «Спец» неизбежно влечется к обеспеченности путем преступлений, которые выражаются в большинстве случаев во взятке… экономическом шпионаже и контрреволюции».

Советский юрист И. С. Кондурушкин, участвовавший в судебных процессах 20-х годов по должностным и хозяйственным преступлениям, отмечал, что в 1921–1923 гг. из всех государственных служащих, признанных судом виновными, имели высшее образование - 25 %, среднее - более 50 % и менее 25 % имели только низшее образование, были самоучками или безграмотными. Это, по его мнению, свидетельствовало, что «около 2/3 тех гослужащих, которые были активными организаторами частных предприятий и перекачки в них государственных средств, были интеллигенцией…»

Из лиц, которые были государственными служащими в 1921–1923 гг. и организовали все эти параллельные конторы, ко времени суда были самостоятельными предпринимателями - 53 %, хозяйственными агентами, совмещавшими по прежнему государственную службу с предпринимательством и получавшими за это проценты от сделок - 8 %, канцелярскими служащими - 12 %, счетоводами - 10 % и техническим инженерным персоналом - 17 %. Таким образом, из лиц, которые в качестве государственных служащих совершили крупные злоупотребления в первые годы НЭПа, свыше 60 % превратились в самостоятельных частных предпринимателей. До 90 % частных предпринимателей, дела которых слушались судом в 1924–1926 гг., до 1921 г. состояли на государственной службе. И. С. Кондурушкин обращает внимание, что к 1928 г. почти все крупные предприниматели состояли под судом или высылались административно по хозяйственным делам. Его вывод: каждое хозяйственное преступление в условиях НЭПа - «это есть преступление в пользу частника».

В подавляющем большинстве они были людьми, которые только при НЭПе стали предпринимателями. При этом начало их негласной коммерческой деятельности сопровождалось различными правонарушениями с использованием в корыстных целях своего служебного положения путем создания ими частных предприятий на подставных лиц, родственников и т. п. Лишь только спустя годы они официально стали возглавлять эти предприятия.

Другая особенность коррупционеров - их способность быть двуличными, умение показать себя с положительной, деловой стороны, сыграть роль вполне порядочного интеллигентного человека, достойного доверия, которое оказало ему государство и общество. И в этом была особая общественная опасность этих лиц. В отличие от обычных преступников их можно сравнить с «чужими среди своих», попросту говоря, с предателями, которые значительно опаснее любого открытого врага. Все это властью расценивалось, как деятельность «капиталистического подполья, ведущего… подрывную работу в Советском хозяйственном строительстве… представляющего из себя организующие центры экономической контрреволюции».

Наконец, надо особо подчеркнуть и такую отличительную черту этих лиц, как их приспосабливаемость к любой обстановке. При жестком режиме и контроле такие лица вполне могут быть добросовестными работниками, но при отсутствии контроля тут же могут вновь включиться в сферу преступной деятельности. Это со всей убедительностью подтверждает в своем исследовании И. С. Кондурушкин, отмечая при этом, что «та часть преступников (из числа должностных лиц и государственных служащих), которая не превратилась в частных предпринимателей, снова и снова в 1924–1926 гг. нередко попадалась в подобные хозяйственные преступления». Это было присуще и сфере исполнительной власти, и сфере организации общественного порядка, и сфере торговли, и многим другим сферам общественной жизни и производства. При назначении на определенные должности таких лиц было трудно охарактеризовать в плане их внутреннего содержания, так как они всячески скрывали свое истинное мировоззрение, истинное отношение к поведению безнравственного порядка, и это, подчас, заставляло допускать ошибки ответственными представителями государства при их назначениях.

Протекционизм тем и опасен, что позволяет проникать в структуры власти и управления людям недостойным, некомпетентным, часто заведомо преследующим корыстные цели, стремясь занять ту или иную должность любым путем. Такие должностные лица опасны были еще и тем, что имели, как правило, постоянную поддержку вышестоящего звена власти, что позволяло им осуществлять преступную деятельность более смело и в большом масштабе. Имеются многочисленные примеры того, как нечестность или неподобающее поведение руководителей стали для подчиненных своего рода образцом для подражания. Неправильное поведение руководителей дает возможность подчиненным оправдать пренебрежение или игнорирование мер контроля.

Изучение художественной и публицистической литературы, мемуаров участников тех событий показывает, что в большинстве государственных структур имелось подавляющее число честных сотрудников и других лиц, которые о чем-то подозревали или что-то знали, но не сообщали об этом. Это объясняется рядом причин.

Во-первых, обычно никогда нельзя со стопроцентной уверенностью сказать, что имеет место какое-либо коррупционное преступление. Эти деяния не похожи на убийство, где наличие трупа бесспорно указывает на состав преступления. Все, что видят свидетели, - это только некоторые симптомы. Они могут обратить внимание на изменение чьего-либо образа жизни, странности в поведении, но поскольку они осознают, что наблюдают только симптомы, им не хочется понапрасну кого-нибудь обвинять. Даже с ростом своих подозрений они понимают, что всему может быть дано вполне законное объяснение.

Вторая причина заключается в том, что большинство свидетелей боялись потерять в результате своих действий работу или подвергнуться иным преследованиям, так как зачастую они находились в определенной зависимости от этих правонарушителей, особенно, если подчинялись им по службе.

В-третьих, большинство из людей считают, что нехорошо доносить на других, даже когда они нарушают закон.

Четвертой причиной, по которой сотрудники и другие граждане не спешили рассказывать о своих подозрениях, являлось то, что сама обстановка в учреждении или на предприятии не способствовала этому. Эти сотрудники, в особенности до начала кампании по борьбе со взяточничеством 1922–1923 гг., просто не знали, к кому им обратиться при определенных подозрениях, каким образом это можно сделать и какие будут последствия от этих действий. Кроме того, они не были уверены будет ли сохранена их анонимность, или то, что они «доносчики», сразу же станет известно.

Анализ специальной литературы, архивных материалов и пр. показывает, что накопление материальных ценностей дельцами от экономики и расхитителями государственной собственности не могло оставаться незамеченным для представителей традиционной общеуголовной профессиональной преступности. Уголовные элементы стали обворовывать и грабить тех, кто обогащается. Таким образом, началось вторичное перераспределение преступно нажитых средств. Резко возросли различные виды игорного мошенничества, похищения людей, появился рэкет. Характерным является пример о преступной деятельности первого советского рэкетира М. Культяпного, который «экспроприировал» капитал артельщиков и кооператоров «гаданием на ромашке»: раскладывал заложников кругом и рубил головы до тех пор, пока они не выкладывали требуемую сумму добровольно. Можно привести ряд примеров о банде Леньки Пантелеева и многих других.

Победа РСФСР в Гражданской войне кардинально изменила политическую и социально-экономическую структуру общества и соотношение классовых сил в стране. Важнейшее значение имел тот факт, что основные так называемые эксплуататорские классы - помещики и капиталисты - были ликвидированы. Значительная часть бывших помещиков и капиталистов погибла в сражениях Гражданской войны или эмигрировала за границу. Хотя до революции их численность составляла 3,6 % населения страны, они, в силу накопленных ими богатств, образования, навыков управления, связи с международным капиталом, пользовались весьма значительным влиянием и составляли наиболее активную и организованную часть, противостоящую новой власти.

Революция лишила эти классы собственности (земли, поместий, фабрик и заводов), разбила и рассеяла их по стране. Вследствие этого в роли корруптёров выступали представители трех групп предпринимателей, которые с помощью взяток, шантажа, обещаний льготного трудоустройства по возвращению прежних хозяев и т. д. стремились к возврату утраченной собственности или первоначальному накоплению капитала. Представители первой группы были вынуждены эмигрировать за границу и оттуда вести наблюдение за своими предприятиями в России, чтобы овладеть ими, как только в результате интервенции или внутренних восстаний будет свергнута диктатура пролетариата. Другая группа по тем или другим причинам осталась на территории РСФСР и также ждала удобного момента, чтобы вернуть утраченную собственность. С введением в стране НЭПа к ним добавилась еще и третья группа корруптёров из числа российских предпринимателей, именуемых в это время «новой буржуазией» или «НЭПманами», которые, используя перераспределение собственности, хотели нажить собственные капиталы.

Среди бежавших за границу выделялось объединение бывших собственников, которым удалось, даже в условиях эмиграции, сохранить свой высокий имущественный и социальный статус. В материалах Информационного отдела ЭКУ ГПУ за 1923 г. к докладу Ф. Э. Дзержинского «Цензовая эмиграция и народное хозяйство советской России» они получили название «цензовики» или «цензовая эмиграция» и делились на три составные части:

1) бывшая российская «финансовая олигархия», имевшая тесные деловые контакты с правительственными и финансовыми кругами иностранных государств. Ярким представителем их являлся, например, В. Н. Коковцов, организовавший в эмиграции «Союз деятелей бывших финансовых ведомств России», деятельность которого сводилась к подготовке и передаче вышеуказанным иностранным кругам аналитических документов о состоянии денежно-финансовой системы и советского государственного хозяйства в целом. В результате изучения этой деятельности в 1923 г. ГПУ был сделан вывод, что «открыто существующая и свободно… работающая за границей старая финансовая бюрократия может и должна оказывать влияние через высших советских специалистов на обволакивание сверху советского аппарата, а подчас и на его политику».

2) бывшие собственники, акционеры и пайщики национализированных предприятий тяжелой металлургической промышленности, ряда частных железных дорог и банков, акционерных кампаний России со значительным участием в них иностранного капитала (предприятия Уркарта, Нобель и К0 и т. п.). Представители этой категории объединились за границей в так называемый «Союз Российских торгово-промышленных и финансовых деятелей» (далее - РТПФ). В период национализации крупной промышленности их деятельность сводилась к вывозу за границу своих акций, деловых книг и договоров. Это делалось для того, чтобы, когда Совет cкая власть станет выступать в качестве собственника этих предприятий, объявить о своих имущественных правах и помешать сдаче предприятий в концессию другим иностранным фирмам.

3) бывшие собственники национализированных торгово-промышленных предприятий (текстильщики, сахарозаводчики, лесопромышленники, мукомолы и т. д.) без участия в них иностранного капитала. Они задолго до начала национализации в России стали распродавать за золото или иностранную валюту оборудование своих предприятий и промышленное сырье. По оценке ГПУ, «эта часть цензовой эмиграции имеет «денежки в кармане» и оказывается способной не к высокой политике, как финансовая олигархия, а к обычным финансовым операциям». После введения НЭПа «цензовики» поставили перед своими клевретами в советской России задачу - содействовать им в получении утраченных предприятий в порядке денационализации или концессии. Изучение большого количества фактического материала позволяет сделать вывод, что коррупционной деятельности «цензовиков» были присущи некоторые особенности, которые носили для них обязательный характер.

Первой особенностью являлось то, что они стремились к долгосрочному сотрудничеству и взятки выплачивались ими на регулярной основе в виде гонорара за преданную службу прежнему хозяину.

Другой особенностью являлось то, что коррумпирование они осуществляли, в основном, через корруптёров, в роли которых, как правило, выступали бывшие их служащие, именуемые новой властью «спецами», которые не эмигрировали и продолжали работать на интересующем «цензовиков» предприятии. Реже в этой роли использовались лица из числа юристов, лично известных «цензовикам» по своей профессиональной дореволюционной деятельности в России.

Дальнейшее развитие событий в стране и за рубежом привело к тому, что к концу 1927 г. цензовики в основном были вынуждены отказаться от своих планов по возврату своей собственности в России, и материальное положение многих в прошлом очень богатых российских промышленников и известных политических деятелей страны заметно ухудшилось. Так, в октябре 1927 г. агентура информационного отдела ОГПУ, следившая за деятельностью цензовиков из числа бывших российских нефтепромышленников, живших за границей, отмечала, что «…положение этих «бедных миллионеров» поистине плачевное, так как многие из них нуждаются в сантимах, мечтая о миллионах».

Вторая группа коррумпаторов состояла из бывших российских собственников, не покинувших страну и сумевших сохранить свои капиталы. Отличительной чертой этой группы была ее малочисленность, обусловленная тем, что эти лица представляли интересы небольшой части дореволюционных предпринимателей.

Согласно проведенным в 20-е годы подсчетам, менее 30 % частных торговцев в прошлом были купцами. В закрытом докладе о частной торговле, представленном в начале 1924 г. в НКРКИ, на основе проведенных обследований делался вывод, что «новый торговый класс» является новым и по тем особым условиям, в которых он действует, и по своему составу: «На частноторговом рынке отсутствуют не только прежние торговые фирмы, но и старый торговый класс в целом. Старые купцы представляют ничтожный процент всей массы современного купечества». К подобному же выводу пришел американский исследователь истории «последнего капиталистического класса в Советской России» А. Бэлл, доказывающий, что лишь немногие представители дореволюционной российской коммерческой элиты оказались «на плаву» в годы НЭПа. Большинство их потеряло состояние, вынуждено было прекратить бизнес, эмигрировало или погибло.

Материалы, собранные российским историком Е. В. Демчик, также подтверждают это. В списках частных предпринимателей 20-х годов практически не встречаются фамилии известных дореволюционных торговцев и промышленников. Выборочный анализ более чем 500 анкет представителей сибирской «новой буржуазии» позволил ему сделать вывод, что наиболее распространенные прежние занятия предпринимателей 20-х годов были связаны с различными видами службы по найму, в подавляющем большинстве случаев в качестве приказчиков торговых предприятий. На их долю приходилось более 40 % всех бизнесменов 20-х годов. Возобновили собственное дело в меньших масштабах или занялись другим видом коммерческой деятельности 15 % предпринимателей. Менее 8 %… продолжили дело своих отцов, опираясь на созданные до революции капиталы.

Третья группа коррумпаторов формировалась из числа российских предпринимателей, получивших название «новая буржуазия», или «НЭПманы». В их социальном составе преобладали бывшие служащие торговых и промышленных частных предприятий, мельники, приказчики, т. е. люди, имевшие определенные навыки коммерческой деятельности, а также служащие государственных контор разного уровня, совмещавшие вначале свою официальную службу с нелегальной коммерческой деятельностью. Ряды НЭПманов также пополняли домашние хозяйки, демобилизованные красноармейцы, оказавшиеся на улице после закрытия промышленных предприятий рабочие, «сокращенные» служащие.

Они были сконцентрированы главным образом в сфере мелкого промышленного производства, особенно в отраслях легкой промышленности, производившей потребительские товары. На долю частных заведений здесь приходилось свыше 90 % общего объема производства. В швейной промышленности их продукция составляла 70 %, в обувной - 70, в пищевой - 27, кожевенной - 27, в производстве стройматериалов - 26 %. Предпринимателей, использовавших наемный труд, было крайне мало - 0,7 % от общей численности городского населения. Их доходы были в десятки раз выше, чем у рядовых граждан.

По своему политическому, социальному и экономическому положению представители этого слоя резко отличались от прочего населения страны. В Конституции РСФСР было определено, что лица, использующие наемный труд или живущие на нетрудовые доходы, а также занимающиеся частной торговлей и посредничеством лишались избирательных прав, не призывались на службу в армию, не были членами профсоюзов и не занимали должности в государственном аппарате, были лишены политических свобод.

По уровню культуры и образования НЭПманы мало отличалась от остального населения. Сведения об уровне образования предпринимателей фрагментарны. С уверенностью можно сказать лишь о том, что владельцы промышленных и торговых предприятий были в состоянии довольно грамотно заполнять анкеты и декларации и составлять балансы предприятий.

Первоначальное накопление частного капитала, нигде и никогда не отличавшееся особой нравственной чистотой, в специфических условиях советской России 20-х годов происходило совсем уж хищнически. Авантюризм и тяга к разного рода махинациям порождали в предпринимательской среде постоянную необходимость «договариваться» с помощью взяток с работниками государственных и хозяйственных структур относительно получения товаров, с фининспекторами - о размере налогов, с работниками банков - о кредитах. Анализируя методы и способы первоначального накопления частного капитала третьей группой, известный советский экономист Ю. Ларин, рассмотрев фактический материал начала 20-х гг., пришел к выводу, что «история буржуазного накопления в СССР в первый его период есть… прежде всего история буржуазного воровства в разных видах и формах. И уже затем начинается буржуазное накопление обычного типа». К началу НЭПа, по его мнению, у новой буржуазии своих средств было менее 150 млн. рублей золотом. Это все, что осталось у нее после конфискаций 1917–1919 гг., и то, что она сумела накопить во время военного коммунизма путем спекуляции «обесценивающимися бумажками разных наименований» и немногочисленной валютой, а также за счет получения доходов от «частного финансирования мешочничества». Поэтому она старалась «приложить все свое уменье, весь свой ум», используя продажность служащих советского и хозяйственного аппарата, чтобы «хищнически и нелегально» приобретать материальные средства за счет государства. «Производство (промышленное) осталось в наших руках, а производство сельскохозяйственное в руках крестьян, но рыночная связь между разными частями хозяйства (и нередко даже между государственными предприятиями) оказалась в руках буржуазии. За это она себя щедро вознаградила (в порядке легального и нелегального использования госфондов и госкредита), а для нас это было платой за науку». «Плата за науку» оказалась непомерно высокой для нашей страны, и только «потери промышленности за 1921–1922 гг. определялись в пределах… 150–200 млн. рублей золотом». Потери же государства в период «разбазаривания», по оценке Ю. Ларина, составили приблизительно 350 млн. рублей золотом.

Отличительной чертой этой группы от двух первых являлось то, что «новые» предприниматели не стремились к реставрации дореволюционного строя. Они отнюдь не желали возврата земель, фабрик, магазинов, жилых домов тем, кто владел ими до революции. Они даже испытывали своеобразную благодарность к советской власти, отобравшей собственность у одних и передавшей ее другим. Они стремились внедрить своих представителей во властные структуры - налоговые комитеты, отделы местного хозяйства и даже Советы, чтобы способствовать принятию конкретных решений в собственных интересах. «ОНЭПивание» стало настоящей угрозой для государства. Журнал «Большевик» в 1924 г. с тревогой писал о «неустойчивых товарищах», участвующих в вечеринке с «чуждым элементом», предоставлявших ему поручительство и собственное покровительство, словом, устанавливавших «смычку с буржуазным миром». Зачастую интересы «новых» предпринимателей и советских хозяйственников настолько тесно переплетались, что создавалось впечатление, что и те и другие были заинтересованы в сохранении переходного состояния экономики, когда легче всего было «обделывать» сомнительного рода сделки, т. е. налицо было появление и начало «воспроизводства» новой коррупционной «номенклатуры», не заинтересованной в формировании здорового общества.

Таким образом, можно сделать вывод, что основной целью деятельности субъектов коррупции являлись незаконное обогащение и получение льгот в личных или групповых интересах, возврат утраченной собственности или первоначальное накопление капитала. Достижение этого зависело от объективных законов действительности, реальных возможностей и применяемых ими средств по созданию наиболее благоприятных условий для совершения правонарушений коррупционного характера и использованию совокупности различных способов и приемов материального стимулирования продажных чиновников и оказания давления на принятие выгодных для себя политических и управленческих решений. Это достигалось путем подкупа, шантажа и угроз, внедрения своих представителей во властные структуры и продвижения их на более высокие посты, а также использования возможностей иностранных спецслужб длядостижения желаемого результата. Этот процесс носил организованный и конспиративный характер и осуществлялся на долгосрочной и регулярной основе, с делением субъектов коррупции на организаторов и исполнителей, которые осуществляли эту деятельность в условиях противодействия им со стороны органов безопасности и правоохранительных структур.

Главная » Преступления » Субъекты коррупции. Субъекты коррупционных отношений