Что означает выражение вход рубль выход все.

Премьер-министр Великобритании Тереза Мей планирует официально начать процедуру выхода из ЕС до конца марта. За чуть более чем неделю до истечения обещанного срока особую остроту приобретает вопрос: останется ли Лондон идеальным центром для управления международным бизнесом, или же утратит свою роль?

«Континентальная Европа вряд ли будет рада превращению Великобритании в налоговый рай»

Мировые компании восприняли решение о Brexit по-разному: одни увидели в нем возможности, другие – проблемы.

Банковский сектор стал искать возможности перемещения центра с британского рынка в Европу, поскольку для него критичны две из четырех свобод, лежащих в основании ЕС, а именно свободное движение капитала и свободное движение услуг.

Компании, которые не так зависимы от свободного рынка, оценивают возможности и перспективы, которые несет в себе Brexit. К таким можно отнести компании, сосредотачивающиеся на технологиях и управлении.

Для того чтобы удержать роль страны как ведущего экономического центра, британскому правительству необходимо будет принимать меры, компенсирующие утрату доступа к свободному рынку.

Учитывая нежелание Туманного Альбиона платить Евросоюзу компенсацию в районе 70 млрд евро за выход из совместных проектов (Queen"s Counsel"ы даже сделали юридическое заключение, где главные аргументы за невыплату сводились к «Британия – независимая страна, кто нас заставит?»), готовность платить любые средства в бюджет EC «только за конкретные преимущества» и тонкие намеки премьер-министра на то, что Британия вообще-то является ядерной державой и поэтому континентальной Европе следует быть более дружелюбной, вряд ли кто-то может тешить себя надеждами на «мягкий» Brexit.

Hard Brexit ждет Европу даже с учетом того, что Палата Лордов наложила некоторые ограничения на правительство Терезы Мей по переговорам с ЕС – например, палата Парламента запретила использовать граждан ЕС, на данный момент проживающих в Великобритании, в качестве «разменной монеты», гарантировав их право остаться на Туманном Альбионе после «развода» с Европой. Премьер-министр получила главное – право самостоятельно вести переговоры и выбирать условия.

Ангела Меркель будет защищать ЕС до последнего дня нахождения на посту, однако ей гораздо проще будет делать это, имея поддержку выступающего за единую Европу французского президента. Германия как экономический лидер континентальной Европы захочет с целью сохранения ЕС показать на примере Британии, что выходить из ЕС крайне невыгодно и губительно для экономики.

Однако правило «вход – рубль, выход – два» вряд ли сработает в условиях неопределенности и глобального тренда на отход от глобализации.

Вся концепция политики Германии как внутри страны, так и в ЕС, построена на четком планировании и использовании экономических моделей прогнозирования, однако она не учитывает чисто политические решения.

Ситуацию с Brexit концептуально можно сопоставить с конфликтом в семейной паре: Германия считает, что нельзя разводиться, поскольку это финансово невыгодно, Британия хочет свободы и новых возможностей, которые свобода от регулирования ЕС может дать.

С учетом неопределенности будущего ЕС как ценности для его участников континентальная Европа скорее захочет не торопить события и не ругаться с британцами хотя бы до окончания выборов во Франции. Евросоюз очень уязвим к кризису в сфере долговых обязательств, а Германия одна не захочет (и, возможно, не сможет) решать проблемы всего Евросоюза, если новый президент Франции решит организовать Frexit.

Соответственно, пока можно спрогнозировать жесткие, но адекватные переговоры по статье 50 Лиссабонского договора о выходе Великобритании из Евросоюза с обеих сторон – однако в зависимости как от ситуации во Франции, так и от ряда других факторов (отношения Лондона и Вашингтона, наличие вариантов заключения соглашения о свободной торговле с Канадой для Британии, общая ситуация в банковском секторе), подход может измениться.

Британия находится в менее выгодном положении как выходящая страна, но ей, в отличие от ЕС, нечего терять – британские бизнес и правительство морально готовы к любому исходу переговоров.

Следовательно, меры, которые правительство «новой Маргарет Тэтчер» будет принимать как компенсацию единому рынку, будут пока ограничены, но с возможностью неограниченного расширения.

Важно отметить, что британская экономика занимает одно из лидирующих мест по объему прямых иностранных инвестиций, большую часть из которых занимают финансовые услуги.

Выход из ЕС, как уже говорилось, провоцирует финансовый сектор переместить центр управления из лондонского Сити в другие страны (сначала многими рассматривался Париж, но после возникновения сомнений в надежности Франции более удобными вариантами стали Брюссель и Мюнхен).

Свободное движение капитала для финансовой отрасли заменить будет очень сложно, а потому британскому правительству необходимо предоставить ей больше вариантов для инвестирования.

Такой вариант для инвестирования, а также ряд других преимуществ – включая повышение экономической роли Британии в мире – даст привлечение производственных и технологических компаний в Британию. На Туманном Альбионе и так достаточно лояльные условия, особенно налоговые, для ведения международного бизнеса, что на протяжении десятилетий компенсировало дорогую рабочую силу и высокую стоимость недвижимости, производственных активов.

Самый очевидный вариант для привлечения инвестиций – снижение корпоративного налога на прибыль; Британия уже начала следовать по этому пути. С 1 апреля 2017 года налог на прибыль компаний составит 19%, с 1 апреля 2020 – всего 17%, при этом дальнейшее снижение не исключается. Однако стоит помнить, что каждый процент снижения обходится казне более чем в два миллиарда фунтов.

Существует несколько концепций налоговой политики, разработанных правительственными экспертами Великобритании в свете Brexit.

Во многом они подразумевают превращение страны в «мидшор» по типу Сингапура. Это в теории позволит экономике Великобритании зацвести новыми темпами к 2021–2023 году, на промежуточный период же будут предоставлены налоговые и управленческие послабления корпоративному бизнесу, которые вполне сможет выдержать крепкая британская система.

Остается вопрос: если превращение Туманного Альбиона в налоговый рай действительно приносит значительную выгоду экономике, достаточную, чтобы компенсировать репутационный ущерб и ухудшение взаимоотношений, почему этого не было сделано до Brexit?

К тому же за последние десять лет ставка и так упала на одиннадцать процентных единиц – в 2007 году она составляла 30%.

Важно понимать, что налоговые послабления, предоставляемые законодательством Великобритании, будут преимущественно распространяться на прибыли, которые считаются полученными на Туманном Альбионе или в связи с деятельностью в стране. Те доходы, которые компании холдинга будут получать в других странах, будут облагаться налогами в соответствующих юрисдикциях.

Однако обширная сеть соглашений об избежании двойного налогообложения, заключенных Великобританией, и наличие более десяти офшоров под юрисдикцией Короны оставляют широкий простор для выстраивания юридической структуры бизнеса, которая будет служить минимизации налоговых издержек.

В отношении офшоров Британское правительство уже давно пытается принять меры, однако Кабинет министров колеблется: использовать преимущества наличия такого количества островных территорий либо же более строго к ним относиться.

Вряд ли Британия пойдет на крайности и закроет офшоры либо же будет открыто им потакать; тем не менее правительство Ее Величества способно повлиять на ряд важных факторов, обеспечивающих привлекательность офшорных юрисдикций и, как следствие, центра.

Возможно, для этого центру придется отойти от ряда существующих международных обязательств, в частности в рамках ОЭСР, но данный момент вряд ли всерьез повлияет на процесс принятия решений в обстановке после Brexit, когда у британцев есть шанс получить «под свое крыло» львиную долю мирового бизнеса.

При этом стоит помнить, что континентальная Европа вряд ли будет рада превращению Великобритании в налоговый рай.

Большинство стран ЕС имеют высокие налоги, и их снижение прямым конкурентом будет рассмотрено как покушение на местный бизнес и желание вывести передовые компании за пределы юрисдикции европейских континентальных стран.

Управление холдингом из Великобритании удобно рядом иных налоговых преимуществ.

Во-первых, материнские компании при условии владения 10 или более процентами акций/долей дочерней компании на протяжении 12 месяцев освобождаются от налога на прирост капитала при продаже таких акций/долей.

Во-вторых, законодательство Великобритании предусматривает 0% ставку на выплату дивидендов из британской компании, а также освобождение от уплаты корпоративного налога на дивиденды, полученные из зарубежных источников, с учетом правил large companies exemption и small companies exemption.

Еще одна финансовая мера, на которую может пойти правительство Терезы Мей, – кредиты по льготным ставкам для бизнеса, перенесшего центр управления (HQ) в Великобританию. Такая мера привлечет компании, планирующие расширяться, однако ударит по той части финансового сектора, которая зарабатывает на инвестиционных проектах, и побудит ее искать прибыль за пределами Великобритании.

Если конечный бенефициар будет резидентом Великобритании, то к нему будут применяться следующие налоговые ставки. Замечу, что они гораздо выше, чем 13% в России (у нас нет прогрессивной налоговой ставки).

Отдельный момент, который достоин внимания – курс фунта.

Реальная покупательная способность фунта стерлингов выше, чем его соотношение с долларом и евро, но нужно учитывать, что сейчас очень нестабильны все три валюты.

Британии пока выгодно держать курс валюты чуть ниже рынка, так как это позволяет снизить стоимость выхода на британский рынок для иностранных инвесторов. При этом нужно учитывать, что долгосрочная поддержка низкого курса валюты негативно скажется на импортных возможностях британского бизнеса, а для столь интегрированной в мировую экономику страны, как Великобритания, это может стать катастрофой.

Следует ожидать, что курс фунта поднимется уже в ближайшие месяцы.

Во-первых, правительство будет способствовать возвращению фунта к его прежней ценности и роли в мире. Во-вторых, мировой финансовый и коммерческий секторы начинают оправляться от шока, которым стали итоги референдума о выходе Великобритании из ЕС. Бизнес стал понимать, что ждать в будущем, а это важнейший фактор, способствующий стабильности экономики и устойчивому курсу валюты на ее рыночном уровне.

Подводя итоги, я хочу сказать, что Brexit сыграет скорее позитивную роль в привлекательности Великобритании как центра для размещения штаб-квартиры международной компании из небанковского сектора. Важную роль в будущем Великобритании как холдингового центра сыграют выборы президента Франции и их влияние на будущее ЕС в целом.

Также рекомендую учитывать, что, при очень либеральном налогообложении компаний, на Туманном Альбионе высокий уровень налогов для физических лиц, поэтому бенефициарам стоит задуматься о налоговом резидентстве более удобной юрисдикции.

Ситуацию с Brexit можно сопоставить с конфликтом в семейной паре: Германия считает, что нельзя разводиться, поскольку это финансово невыгодно, Британия хочет свободы и новых возможностей, которые отказ от ЕС может дать.

Премьер-министр Великобритании Тереза Мей планирует официально начать процедуру выхода из ЕС до конца марта. За чуть более чем неделю до истечения обещанного срока особую остроту приобретает вопрос: останется ли Лондон идеальным центром для управления международным бизнесом, или же утратит свою роль?

Мировые компании восприняли решение о Brexit по-разному: одни увидели в нем возможности, другие - проблемы.

Банковский сектор стал искать возможности перемещения центра с британского рынка в Европу, поскольку для него критичны две из четырех свобод, лежащих в основании ЕС, а именно свободное движение капитала и свободное движение услуг.

Компании, которые не так зависимы от свободного рынка, оценивают возможности и перспективы, которые несет в себе Brexit. К таким можно отнести компании, сосредотачивающиеся на технологиях и управлении.

Для того чтобы удержать роль страны как ведущего экономического центра, британскому правительству необходимо будет принимать меры, компенсирующие утрату доступа к свободному рынку.

Учитывая нежелание Туманного Альбиона платить Евросоюзу компенсацию в районе 70 млрд евро за выход из совместных проектов (Queen"s Counsel"ы даже сделали юридическое заключение, где главные аргументы за невыплату сводились к «Британия - независимая страна, кто нас заставит?»), готовность платить любые средства в бюджет EC «только за конкретные преимущества» и тонкие намеки премьер-министра на то, что Британия вообще-то является ядерной державой и поэтому континентальной Европе следует быть более дружелюбной, вряд ли кто-то может тешить себя надеждами на «мягкий» Brexit.

Hard Brexit ждет Европу даже с учетом того, что Палата Лордов наложила некоторые ограничения на правительство Терезы Мей по переговорам с ЕС - например, палата Парламента запретила использовать граждан ЕС, на данный момент проживающих в Великобритании, в качестве «разменной монеты», гарантировав их право остаться на Туманном Альбионе после «развода» с Европой. Премьер-министр получила главное - право самостоятельно вести переговоры и выбирать условия.

При этом значительным подспорьем Британии в переговорах с ЕС станет избрание во Франции кандидата, выступающего за выход страны из Союза - Марин Ле Пен. Если выход Британии единая Европа воспринимает больше как экономический вызов, то решение Франции покинуть ЕС станет катастрофой идеологической, которая с высокой долей вероятности приведет к распаду ЕС в течение десяти-пятнадцати лет.

Ангела Меркель будет защищать ЕС до последнего дня нахождения на посту, однако ей гораздо проще будет делать это, имея поддержку выступающего за единую Европу французского президента. Германия как экономический лидер континентальной Европы захочет с целью сохранения ЕС показать на примере Британии, что выходить из ЕС крайне невыгодно и губительно для экономики.

Однако правило «вход - рубль, выход - два» вряд ли сработает в условиях неопределенности и глобального тренда на отход от глобализации.

Вся концепция политики Германии как внутри страны, так и в ЕС, построена на четком планировании и использовании экономических моделей прогнозирования, однако она не учитывает чисто политические решения.

Ситуацию с Brexit концептуально можно сопоставить с конфликтом в семейной паре: Германия считает, что нельзя разводиться, поскольку это финансово невыгодно, Британия хочет свободы и новых возможностей, которые свобода от регулирования ЕС может дать.

С учетом неопределенности будущего ЕС как ценности для его участников континентальная Европа скорее захочет не торопить события и не ругаться с британцами хотя бы до окончания выборов во Франции. Евросоюз очень уязвим к кризису в сфере долговых обязательств, а Германия одна не захочет (и, возможно, не сможет) решать проблемы всего Евросоюза, если новый президент Франции решит организовать Frexit.

Соответственно, пока можно спрогнозировать жесткие, но адекватные переговоры по статье 50 Лиссабонского договора о выходе Великобритании из Евросоюза с обеих сторон - однако в зависимости как от ситуации во Франции, так и от ряда других факторов (отношения Лондона и Вашингтона, наличие вариантов заключения соглашения о свободной торговле с Канадой для Британии, общая ситуация в банковском секторе), подход может измениться.

Британия находится в менее выгодном положении как выходящая страна, но ей, в отличие от ЕС, нечего терять - британские бизнес и правительство морально готовы к любому исходу переговоров.

Следовательно, меры, которые правительство «новой Маргарет Тэтчер» будет принимать как компенсацию единому рынку, будут пока ограничены, но с возможностью неограниченного расширения.

Важно отметить, что британская экономика занимает одно из лидирующих мест по объему прямых иностранных инвестиций, большую часть из которых занимают финансовые услуги.

Выход из ЕС, как уже говорилось, провоцирует финансовый сектор переместить центр управления из лондонского Сити в другие страны (сначала многими рассматривался Париж, но после возникновения сомнений в надежности Франции более удобными вариантами стали Брюссель и Мюнхен).

Свободное движение капитала для финансовой отрасли заменить будет очень сложно, а потому британскому правительству необходимо предоставить ей больше вариантов для инвестирования.

Такой вариант для инвестирования, а также ряд других преимуществ - включая повышение экономической роли Британии в мире - даст привлечение производственных и технологических компаний в Британию. На Туманном Альбионе и так достаточно лояльные условия, особенно налоговые, для ведения международного бизнеса, что на протяжении десятилетий компенсировало дорогую рабочую силу и высокую стоимость недвижимости, производственных активов.

Самый очевидный вариант для привлечения инвестиций - снижение корпоративного налога на прибыль; Британия уже начала следовать по этому пути. С 1 апреля 2017 года налог на прибыль компаний составит 19%, с 1 апреля 2020 - всего 17%, при этом дальнейшее снижение не исключается. Однако стоит помнить, что каждый процент снижения обходится казне более чем в два миллиарда фунтов.

Существует несколько концепций налоговой политики, разработанных правительственными экспертами Великобритании в свете Brexit.

Во многом они подразумевают превращение страны в «мидшор» по типу Сингапура. Это в теории позволит экономике Великобритании зацвести новыми темпами к 2021-2023 году, на промежуточный период же будут предоставлены налоговые и управленческие послабления корпоративному бизнесу, которые вполне сможет выдержать крепкая британская система.

Остается вопрос: если превращение Туманного Альбиона в налоговый рай действительно приносит значительную выгоду экономике, достаточную, чтобы компенсировать репутационный ущерб и ухудшение взаимоотношений, почему этого не было сделано до Brexit?

К тому же за последние десять лет ставка и так упала на одиннадцать процентных единиц - в 2007 году она составляла 30%.

Важно понимать, что налоговые послабления, предоставляемые законодательством Великобритании, будут преимущественно распространяться на прибыли, которые считаются полученными на Туманном Альбионе или в связи с деятельностью в стране. Те доходы, которые компании холдинга будут получать в других странах, будут облагаться налогами в соответствующих юрисдикциях.

Однако обширная сеть соглашений об избежании двойного налогообложения, заключенных Великобританией, и наличие более десяти офшоров под юрисдикцией Короны оставляют широкий простор для выстраивания юридической структуры бизнеса, которая будет служить минимизации налоговых издержек.

В отношении офшоров Британское правительство уже давно пытается принять меры, однако Кабинет министров колеблется: использовать преимущества наличия такого количества островных территорий либо же более строго к ним относиться.

Вряд ли Британия пойдет на крайности и закроет офшоры либо же будет открыто им потакать; тем не менее правительство Ее Величества способно повлиять на ряд важных факторов, обеспечивающих привлекательность офшорных юрисдикций и, как следствие, центра.

Возможно, для этого центру придется отойти от ряда существующих международных обязательств, в частности в рамках ОЭСР, но данный момент вряд ли всерьез повлияет на процесс принятия решений в обстановке после Brexit, когда у британцев есть шанс получить «под свое крыло» львиную долю мирового бизнеса.

При этом стоит помнить, что континентальная Европа вряд ли будет рада превращению Великобритании в налоговый рай.

Большинство стран ЕС имеют высокие налоги, и их снижение прямым конкурентом будет рассмотрено как покушение на местный бизнес и желание вывести передовые компании за пределы юрисдикции европейских континентальных стран.

Управление холдингом из Великобритании удобно рядом иных налоговых преимуществ.

Во-первых, материнские компании при условии владения 10 или более процентами акций/долей дочерней компании на протяжении 12 месяцев освобождаются от налога на прирост капитала при продаже таких акций/долей.

Во-вторых, законодательство Великобритании предусматривает 0% ставку на выплату дивидендов из британской компании, а также освобождение от уплаты корпоративного налога на дивиденды, полученные из зарубежных источников, с учетом правил large companies exemption и small companies exemption.

Еще одна финансовая мера, на которую может пойти правительство Терезы Мей, - кредиты по льготным ставкам для бизнеса, перенесшего центр управления (HQ) в Великобританию. Такая мера привлечет компании, планирующие расширяться, однако ударит по той части финансового сектора, которая зарабатывает на инвестиционных проектах, и побудит ее искать прибыль за пределами Великобритании.

Если конечный бенефициар будет резидентом Великобритании, то к нему будут применяться следующие налоговые ставки. Замечу, что они гораздо выше, чем 13% в России (у нас нет прогрессивной налоговой ставки).

Отдельный момент, который достоин внимания - курс фунта.

Реальная покупательная способность фунта стерлингов выше, чем его соотношение с долларом и евро, но нужно учитывать, что сейчас очень нестабильны все три валюты.

Британии пока выгодно держать курс валюты чуть ниже рынка, так как это позволяет снизить стоимость выхода на британский рынок для иностранных инвесторов. При этом нужно учитывать, что долгосрочная поддержка низкого курса валюты негативно скажется на импортных возможностях британского бизнеса, а для столь интегрированной в мировую экономику страны, как Великобритания, это может стать катастрофой.

Следует ожидать, что курс фунта поднимется уже в ближайшие месяцы.

Во-первых, правительство будет способствовать возвращению фунта к его прежней ценности и роли в мире. Во-вторых, мировой финансовый и коммерческий секторы начинают оправляться от шока, которым стали итоги референдума о выходе Великобритании из ЕС. Бизнес стал понимать, что ждать в будущем, а это важнейший фактор, способствующий стабильности экономики и устойчивому курсу валюты на ее рыночном уровне.

Подводя итоги, я хочу сказать, что Brexit сыграет скорее позитивную роль в привлекательности Великобритании как центра для размещения штаб-квартиры международной компании из небанковского сектора. Важную роль в будущем Великобритании как холдингового центра сыграют выборы президента Франции и их влияние на будущее ЕС в целом.

Также рекомендую учитывать, что, при очень либеральном налогообложении компаний, на Туманном Альбионе высокий уровень налогов для физических лиц, поэтому бенефициарам стоит задуматься о налоговом резидентстве более удобной юрисдикции.

Андрей Айвазов , ведущий консультант Департамента налогового консультирования компании «Альянс Консалтинг»

От Редакции АТ (Академии Тринитаризма)

Прошло более 6 лет с тех пор, как АТ стало организатором движения «СТОП ВТО».

В Обращении этого движения к гражданам России было сказано:

«Ратификация Государственной Думой протокола о вступлении России в ВТО показала, с одной стороны, всю безответственность и авантюрность тех политических сил, которые сейчас находятся у власти, а, с другой, - крайнюю разобщенность оппозиционных сил даже тогда, когда они все одинаково понимают угрозу».

Ни КПРФ, ни «Справедливая Россия», ни ЛДПР не пришли на митинг гражданского общества, представленного многими общественными и политическими организациями, состоявшийся 1 июля 2012 года против вступления России в ВТО.

Нам не дали провести референдум по вступлению России в ВТО. Власть сделала все, чтобы затянуть Россию в ВТО. И, казалось, добилась успеха. И тут случился 2014 г., с которого началась новая политическая эра.

А за ним санкции, которые полностью подорвали идеологию ВТО. Мы видим, как в условиях закрытия рынка поднимается промышленность и сельское хозяйство. Вместе с тем России нанесен такой урон, который будет долго влиять на экономическую жизнь России. Придет время и те, кто лоббировал вступление страны в ВТО, ответят перед законом и ее гражданами.

За пять лет, которые прошли со дня вступления России в ВТО, федеральный бюджет недосчитался триллиона рублей, а общие потери отечественной экономики оцениваются в 12 триллионов. Таковы неутешительные результаты, озвученные на круглом столе в Госдуме.

Всех впускать, никого не выпускать. Вступление в ВТО в 2012 году позиционировалось как открытые границы, свободные рынки и более выгодные условия торговли. На деле же членство обернулось для нашей страны новыми экспортными замками на двери и триллионными потерями для экономики. На круглом столе в Госдуме раскрыли секрет о том, как правительство страны пятью годами ранее фактически проталкивало законопроект о вступлении во Всемирную торговую организацию.

Валерий Гартунг, первый зампред комитета Госдумы по экономической политике, промышленности, инновационному развитию и предпринимательству:

Келейно, втихаря правительство подготовило документы, в Государственную думу их внесли без перевода текста. И за несколько дней протащили через Госдуму и приняли.

Снижение таможенных пошлин привело к тому, что на российский рынок стали ломиться иностранные товары. Так, на место отечественной строительно-дорожной техники пришли немецкие и бельгийские машины. Производство этой техники в России упало в разы. Но и экспорт, вопреки обещаниям членов правительства, проще не стал. Напротив, иностранные рынки для отечественных производителей оказались ещё более закрытыми.

Константин Бабкин, председатель Совета ТПП России по промышленному развитию и конкурентоспособности экономики:

Насколько мы знаем, а мы внимательно следили за ситуацией, взамен для российских производителей на внешних рынках не открылось ничего. Ни по одной позиции ни для одной отрасли ни в одной стране не был открыт рынок, не было принято системных решений, облегчающих экспорт из России. Наоборот, ситуация ужесточилась. На момент вступления в ВТО против России действовало 79 ограничительных мер. Через 3 года их стало 142 — вдвое больше.

Когда чиновники либерального толка говорят о плюсах ВТО, то в пример приводится рост в сельском хозяйстве. Мол, томаты наши нарасхват. Однако, депутаты Госдумы уверены в том, что пока нет повода для радости. Для того чтобы сельхозпроизводители могли взрастить помидоры, тратятся колоссальные суммы из федерального бюджета.

Сергей Катасонов, первый зампред комитета Госдумы по бюджету и налогам:

В результате что получили? Или мы убивали собственный бизнес, или государство должно было компенсировать эти издержки, датируя сельхозпроизводство. И мы сейчас это видим. 220 миллиардов вкладываем ежегодно, и, извините меня, к существующему росту я бы относился достаточно спокойно. Где он происходит, на каких территориях, и сколько у нас там банкротств?

Представитель главной бухгалтерии страны — Минфина — Никита Золкин на заседание круглого стола в Госдуме пришёл с калькулятором и подсчитал, в какую сумму бюджету обошлось хвалёное вступление в ВТО:

За период с 2015 по 2019 год уменьшение поступлений в среднем в год составит более 400 миллионов долларов, соответственно, больше двух миллиардов долларов за 5 лет. Что касается возможного пересмотра обязательств РФ в ВТО, данный вопрос носит комплексный характер, затрагивает экономику страны в целом. И здесь Минфин не вправе давать какую-то оценку.

Пока Минфин не вправе давать оценку, отечественные производители буквально погибают. Оказалось, что выйти из ВТО далеко не просто. Решение, принятое поспешно федеральным правительством 5 лет назад, поставило на грань существования всю отечественную промышленность.

Мария Иваткина

В двух программных речах президента Дмитрия Медведева, произнесённых во время визита в Германию и на XII Петербургском международном экономическом форуме, содержится мысль о том, что барьеры для входа российского бизнеса в зарубежные активы необходимо устранять. Эта идея, неоднократно высказываемая ранее, прозвучала несколько по-новому. Стало, в частности, ясно, что барьеры эти нужно устранять не для того, чтобы усилить позиции и без того пугающего Запад «Газпрома» на энергетическом рынке Европы. Теперь освоение западных рынков встроено в логику инновационного пути развития российской экономики. То, что до сих пор применялось к крупному бизнесу, теперь нужно примерять на самую активно растущую прослойку российской экономики - средний бизнес.

Получается, что приобретение пакетов акций в успешных западных компаниях - один из эффективных инструментов освоения новых технологий, а следовательно - вообще развития российского бизнеса. Более того, это необходимый инструмент - если учитывать, что стратегия экономического развития страны предполагает ускорение роста. Однако совсем недавно к покупке зарубежных активов российские власти всех уровней относились по меньшей мере неодобрительно.

До сих пор главным символом российских инвестиций за рубежом была покупка Романом Абрамовичем футбольного клуба «Челси». И прочитывался этот символ как безответственное по отношению к своей стране своеволие не столько предпринимателя, сколько богача. Формула «бегство капитала» давала теоретическую базу для такого прочтения. Согласно ей, заработанное - по этой логике, нахапанное - в России нужно успеть вовремя вывезти, чтобы сохранить, - всё ликвидное было тогда только за бугром.

В Ростовской области случилась такая история: каменское предприятие «КОМЗ-Экспорт», крупнейший российский производитель бетономешалок, решило наладить сборочное производство в Объ­единённых Арабских Эмиратах. Об этом написала местная газета - и директору предприятия пришлось объясняться с городскими чиновниками: по какой такой причине он развивается не внутри, а снаружи. Он больше ни разу не пробовал рассказать о том, как идут у него дела в Дубаи. Руководство «Глории Джинс» тоже не очень охотно сообщает о том, что существенная часть активов компании с недавних пор находится в Китае и на Украине.

До недавнего времени, по большому счёту, проблемой для бизнеса было появление не только зарубежной, но и инорегиональной прописки. Неосторожным выходом заметной региональной компании за пределы субъекта федерации можно было испортить отношения с местными властями. «Вход - рубль, выход - два» - это формула, вполне характеризующая такого рода отношения между государством и бизнесом. Взята она из лексикона органов госбезопасности.

И вот звучит призыв входить в европейский бизнес. Вопрос: достаточно ли этот призыв силён и внятен внутри чиновничьего сообщества, чтобы иметь силу не только на экономических форумах, но и на местах?

Конечно, сегодня сама практика постепенно меняет отношение органов власти к ведению бизнеса за рубежом.

Одна из последних крупных сделок на юге России - приобретение «Ростсельмашем» канадского тракторного завода Buhler, акции которого котируются на бирже. Сам опыт управления успешным предприятием, выросшим в других социально-экономических условиях, позволяет взглянуть на международные стандарты бизнеса изнутри - например, освоить опыт работы с публичной компанией, обладающей капитализацией. Безусловно, этот опыт будет использован, когда настанет время делать публичным предприятием сам «Ростсельмаш». С другой стороны, появляется возможность лучше осознать свои собственные конкурентные преимущества. Руководство комбайнового завода, например, пришло к выводу, что заокеанская система продаж довольно вяловата: клиенту приходится платить вперёд и полгода ждать, когда заказанный трактор сойдёт с конвейера.

Сегодня на российские инвестиции по­явился заметный зарубежный спрос. Количество проводимых в регионе конференций, на которых представители европейских стран призывают местные компании вкладывать деньги в другой стране, значительно выросло в последнее время. Поначалу эти призывы удивляли, да попросту казались дикими, особенно будучи обращёнными к региональной аудитории, которая с крупным российским бизнесом явно не ассоциируется.

Однако что действительно хорошего для региональных властей если, скажем, лидер местной экономики начинает вкладывать свои деньги в пакеты компаний за рубежом в ущерб реализации инвестиционных проектов на родине? Кажется, что повод для сомнений остаётся.

Конечно, регион в целом выигрывает от того, что прописанная в нём компания растёт. При этом она имеет право пользоваться всеми не запрещёнными законом инструментами развития.

Но для региональных властей внешняя работа местных предприятий имеет ещё одну выгодную сторону. Эти компании самим фактом ведения деятельности за пределами страны заставляют искать на карте мира их родной регион. Борьба за присутствие на карте мира - такой, какой она представляется мировому бизнесу - это стержень борьбы за привлечение инвестиций.

И ещё. По мысли Дмитрия Медведева, инновационный путь развития экономики - это работа предприятий над созданием дополнительной добавленной стоимости. Именно поэтому нужно осваивать западный опыт. Сейчас слово «инновации» вообще стало очень модным, однако вот с реальными инструментами увеличения инновационной составляющей в экономике у властей на местах явные затруднения. Не мешать выходить - с этого должна начинаться любая инновационная программа в регионах.

Первый заместитель российского премьера Игорь Шувалов на том же Петербургском форуме вызвал аплодисменты в зале, когда заявил, что государство будет разрабатывать программы для обучения российских студентов за рубежом. «Мы уверены в том, что они вернутся», - добавил Шувалов. Вот это очень важно - уверенность. Власти всех уровней должны быть уверены в том, что инвестиции работающих на их подведомственной территории предприятий, сделанные за границей, тоже вернутся. И друзей приведут.

Арбитражный суд Московской области признал недействительной сделку о передаче двух земельных участков ЗАО "Совхоз им. Ленина" дочерней компании "ТТ Девелопмент", передает корреспондент ТАСС из зала суда.

Требования о признании недействительными учредительного договора и земельной сделки основывались на том, что на дату совершения сделки Грудинин занимал должность единоличного исполнительного органа совхоза ("Совхоза имени Ленина") и одновременно он являлся учредителем "ТТ Девелопмент", при этом от имени совхоза совершил сделку по совершению этого учредительного договора, заявил юрист истцов. При этом миноритарии не были извещены о предстоящих собраниях.

"Суд решил исковые требования удовлетворить <...> и признать недействительной сделку по внесению ЗАО "Совхоза им. Ленина" в уставной капитал "ТТ Девелопмент" земельного участка с кадастровым номером 50210501010161 и земельного участка с кадастровым номером 502105020882", - заявила судья. Также суд удовлетворил требования истцов в признании недействительным учредительного договора "ТТ Девелопмент", заключенного в 2008 году между ЗАО "Совхоз им. Ленина", и гражданами России Павлом Грудининым, Алексеем Терещенко, Ильей Пименовым, Александром Федоровым, Николаем Свиридовским и Игорем Чикиным.

Два спорных участка площадью 18 га находятся в Московской области и имеют кадастровую стоимость в районе 1 млрд рублей, заявил представитель истца Артем Игнатенко.

"Собственником одного из участков, образованных в результате разделения одного из спорных участков, является ООО "Икеа Сентерс Рус Проперти" (структура торговой сети "ИКЕА" в России - прим. ТАСС)", - пояснил ТАСС Игнатенко, ссылаясь на данные записей в реестре.

Конечно, история не стоила б такого внимания, если бы в ней не был задействован кандидат в президенты, вдобавок назначенный главным оппнентом Самовыдвиженца.

Сделка с "Икеей" была одной из основополагающих, на которых держится благополучие ЗАО "Совхоз имени Ленина" нет же сомнений, что история процветания ЗАО связана отнюдь не с клубникой. И по прецеденту ставятся под сомнение и все остальные сделки, проведенные через "ТТ Девелопмент", то есть Грудинин может по итогам этой избирательной кампании просто разориться.

Видимо, в сценарии "выборОв" что-то пошло не так, и вместо наградной конфеты главный участник шоу может получить тумаков.

Еще в начале кампании Сергей Доренко сказал, что если Грудинин наберет 7 процентов, то ему, пожалуй, дадут должность в правительстве. Если наберет 14 процентов, то просто оставят в покое. А уж если наскребется 21 процент, то могут и посадить. Вот, похоже, за 14 процентов уже перевалило...

Видимо, следует ждать новых саморазоблачений Грудинина или каких-то совсем уж невероятных заявлений - что в детстве дергал девочек за косички или занимался онанизмом...

Хотя скорее всего раздражение вызвало намерение "соскочить" - ушел с дебатов, еще чего доброго и вовсе снимется с дистанции и заявление сделает...

В общем, уздечка порвала лошади губу. Продолжаем наблюдать за скачками.

Главная » Трудовое » Что означает выражение вход рубль выход все.