Критерии допустимости доказательств в суде присяжных. Особенности судебного следствия в суде присяжных

Статья 333 УПК РФ. Права присяжных заседателей

1. Присяжные заседатели, в том числе и запасные, вправе:

1) участвовать в исследовании всех обстоятельств уголовного дела, задавать через председательствующего вопросы допрашиваемым лицам, участвовать в осмотре вещественных доказательств, документов и производстве иных следственных действий;

2) просить председательствующего разъяснить нормы закона, относящиеся к уголовному делу, содержание оглашенных в суде документов и другие неясные для них вопросы и понятия;

3) вести собственные записи и пользоваться ими при подготовке в совещательной комнате ответов на поставленные перед присяжными заседателями вопросы.

2. Присяжные заседатели не вправе:

1) отлучаться из зала судебного заседания во время слушания уголовного дела;

2) высказывать свое мнение по рассматриваемому уголовному делу до обсуждения вопросов при вынесении вердикта;

3) общаться с лицами, не входящими в состав суда, по поводу обстоятельств рассматриваемого уголовного дела;

4) собирать сведения по уголовному делу вне судебного заседания;

3. За неявку в суд без уважительной причины присяжный заседатель может быть подвергнут денежному взысканию в порядке, установленном статьей 118 настоящего Кодекса.

4. Председательствующий предупреждает присяжных заседателей о том, что в случае нарушения требований, предусмотренных частью второй настоящей статьи, присяжный заседатель может быть отстранен от дальнейшего участия в рассмотрении уголовного дела по инициативе судьи или по ходатайству сторон. В этом случае отстраненный присяжный заседатель заменяется запасным.

181.Человеческий фактор в доказывании по делам, разрешаемым с участием присяжных заседателей.

Основные психологические аспекты поддержания государственного обвинения в суде с участием присяжных заседателей связаны с необходимостью учета так называемого «человеческого» фактора, т.е. здравого смысла и совести присяжных заседателей. (При этом здравый смысл выступает как интеллектуальная, а совесть – как нравственная основы судопроизводства).
На способность коллегии присяжных заседателей как малой социальной группы вырабатывать соответствующее императивам здравого смысла и содержащимся в тексте присяги требованиям общественной совести качественное согласованное коллективное решение при вынесении вердикта положительное влияние оказывают социально-психологические факторы, которые должны учитываться и при поддержании государственного обвинения в суде с участием присяжных заседателей.

Согласно ст. 80 Закона «О судоустройстве РСФСР» обязанности присяжного заседателя могут быть возложены только на лиц в возрасте от 25 до 70 лет. Такой возрастной состав обеспечивает формирование коллегии присяжных заседателей из числа лиц, обладающих достаточной социальной, нравственной и интеллектуальной зрелостью, запасом житейской мудрости и практического рассудка, умением логически мыслить и жизненным опытом, которые необходимы для правильного решения поставленных перед присяжными заседателями вопросов. По делам, обвинение по которым основано главным образом на косвенных уликах, особенно важное значение имеют приобретенные личным опытом присяжных заседателей элементы обыденных знаний об окружающей действительности и основанные на них представления о причинно-следственных, пространственно-временных и вероятностных связях между предметами и явлениями окружающей действительности. Эти обыденные знания помогают присяжным обнаружить надежные фактические основания для полной, всесторонней и объективной проверки относимости, достоверности и достаточности доказательств, установить между ними правильные взаимосвязи и таким образом мысленно реконструировать по ним картину прошлого события и причастность к нему подсудимых.

Итак, именно естественная способность человека логически мыслить и его жизненный опыт определяют интеллектуально-духовный потенциал здравого смысла, продуктивность его аналитико-синтезирующей деятельности в процессе доказывания на предварительном следствии и в суде.
остаточно высокий социально-психологический уровень коллегии присяжных заседателей как малой социальной группы позволяет стать ей субъектом коллективного исследования вопросов о виновности подсудимого. 182.Предмет и пределы доказывания в апелляционной инстанции по уголовным делам.

Апелляция в настоящий момент - одна из форм обжалования судебных решений в уголовном, гражданском и арбитражном процессах, одно из средств в руках вышестоящих судов для исправления ошибок в деятельности нижестоящих судов. Принесение апелляционной жалобы влечет за собой пересмотр установления фактических обстоятельств дела и правовых вопросов вышестоящим судом, который либо утверждает обжалованное судебное решение, либо отменяет его и постановляет новое решение. Таким образом, сущность апелляции заключается в пересмотре вышестоящим судом существа решения нижестоящего суда с новой проверкой ранее рассмотренных и вновь представленных доказательств. Именно этим апелляция отличается от другой формы обжалования судебных решений - кассации, при которой не исследуются новые доказательства и нельзя постановить новый приговор.

Даже если потерпевший не принимал непосредственного участия в судебном заседании, проходившем у мирового судьи, он сохраняет за собой право принесения жалобы по всем вопросам, касающимся нарушения его личных прав судом первой инстанции.

Статья 361 УПК указывает, что предметом судебного разбирательства в апелляционном порядке является проверка законности, обоснованности и справедливости приговора и постановления мирового судьи. Следовательно, суд апелляционной инстанции призван разрешать не только вопросы права, но и вопросы факта, т.е. разрешать дело по существу. Причем в суде апелляционной инстанции дело может быть рассмотрено не только в сторону улучшения положения обвиняемого, осужденного или оправданного, но и в сторону ухудшения их положения, при условии принесения жалобы или представления по этим основаниям стороной обвинения.

Рассмотрение дела в суде апелляционной инстанции производится в пределах того обвинения, по которому подсудимый был признан виновным или оправдан. Изменение обвинения допускается, если этим не ухудшается положение осужденного и не нарушается его право на защиту. В частности, суд вправе переквалифицировать содеянное на статью или несколько статей закона, предусматривающих менее тяжкие преступления, если такое изменение не будет означать, что осужденный признал себя виновным в совершении преступления, существенно отличающегося по фактическим обстоятельствам от обвинения, сформулированного в приговоре, и этот факт не повлечет за собой назначения ему более строгого наказания. Суд может: исключить часть (эпизод) обвинения либо признаки, отягчающие ответственность осужденного; отменить приговор в части обвинения, получившего самостоятельную квалификацию, и прекратить дело в этой части; исключить статью закона, предъявленную излишне вследствие ошибочной оценки содеянного как идеальной совокупности двух преступлений, не отменяя приговора и не прекращая дела в части обвинения по этой статье. Внесенные в приговор изменения должны быть отражены в резолютивной части определения. Находя недостаточно исследованными обстоятельства дела в части одного или нескольких эпизодов, получивших общую квалификацию с другими эпизодами, суд вправе изменить приговор - исключить указанные эпизоды из приговора и дело в этой части прекратить.

Согласно российскому законодательству право на суд присяжных принадлежит обвиняемому независимо от того, признает ли он себя виновным или нет. Более того, УПК вообще не придаст признанию подсудимого в суде с участием присяжных заседателей своей вины никакого правового значения и не связывает с ним особых юридических последствий (даже в виде сокращенного судебного следствия, которое было предусмотрено прежним УПК РСФСР). Вместе с тем глава 40 УПК предусматривает так называемый особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением. Но следует констатировать, что данный порядок не может быть распространен на суд с участием присяжных заседателей, ибо в данном случае минуется судебное следствие, в котором и возможно участие присяжных заседателей. Судебное следствие в суде с участием присяжных заседателей делится на два этапа. На первом этапе, проводимом с участием присяжных заседателей, исследуются фактические обстоятельства, необходимые для определения виновности подсудимого в инкриминируемом ему деянии. К таковым следует отнести: событие преступления (время, место, способ, обстановка его совершения), совершение деяния подсудимым, его виновность, мотивы совершения деяния, характер и размер ущерба, причины деяния, а также иные обстоятельства, позволяющие присяжным ответить на поставленные перед ними вопросы, за исключением не подлежащих исследованию с их участием. В присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК. Второй этап, который проводится без участия присяжных заседателей, состоит в исследовании обстоятельств, связанных с разрешением вопросов исключительно правового характера, относящихся к компетенции профессионального судьи, что и определяет их исследование председательствующим без участия присяжных. В частности, рассматриваются некоторые аспекты квалификации, размер и вил наказания, наличие оснований для удовлетворения гражданского иска и т.п. В силу ч. 8 ст. 335 УПК нельзя исследовать в присутствии присяжных заседателей данные о личности, если это не обусловлено установлением отдельных признаков преступления. Запрещается исследовать также факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, иные обстоятельства, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого, в частности, о его семейном положении, состоянии здоровья и т.п. Вопрос о вменяемости подсудимого относится к компетенции председательствующего судьи и разрешается им в соответствии с требованием ст. 252 УПК без участия присяжных заседателей. Пределы доказывания в суде с участием присяжных заседателей также обусловлены разделением всех доказательств на две группы, подлежащих исследованию с участием присяжных заседателей и исследуемых в их отсутствие. Такое деление доказательств, как уже отмечалось, определяется компетенцией присяжных заседателей и председательствующего. В соответствии со ст. 235 и ч. 5 ст. 335 УПК судья по ходатайству сторон либо по собственной инициативе на предварительном слушании и в судебном разбирательстве исключает из уголовного дела доказательства, недопустимость которых выявилась в ходе данных стадий. Исключение из разбирательства дела доказательств должно производиться по постановлению председательствующего судьи с обязательным указанием мотивов принятого решения. size=4 face="Times New Roman"> Во время судебного разбирательства судом с участием присяжных заседателей вопрос о недопустимости доказательств рассматривается в отсутствие присяжных заседатели (ч. 6 ст. 335 УПК). По смыслу данной нормы стороны сообщают председательствующему о наличии у них ходатайств юридического характера, не раскрывая их содержание в присутствии присяжных заседателей. При рассмотрении дела с участием присяжных заседателей стороны не вправе сообщать присяжным заседателям о наличии в деле доказательств, исключенных ранее по решению суда. Если же присяжные заседатели уже приняли участие в исследовании доказательств, признанных в дальнейшем недопустимыми, то обсуждение вопроса о признании их не имеющими юридической силы производится в отсутствие присяжных заседателей с последующим разъяснением им существа принятого решения, Кроме того, судья при произнесении напутственного слова должен обратить внимание присяжных заседателей на то, что их выводы о виновности подсудимого не могут основываться на доказательствах, признанных недопустимыми. Таким же образом судья должен поступить в случае доведения до присяжных заседателей информации, не относящейся к фактическим обстоятельствам дела. Как разъясняет Пленум Верховного Суда РФ в постановлении «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей» от 24 декабря 2005 г., в присутствии присяжных не подлежат исследованию процессуальные решения, т.е. постановление о возбуждении уголовного дела и постановление о привлечении в качестве обвиняемого, а также не подлежат обсуждению и разрешению вопросы и ходатайства направленные на обеспечение условий судебного разбирательства, например о принудительном приводе потерпевших, свидетелей, об отводах участников процесса, пресечения и другие вопросы права, не входящие в компетенцию присяжных заседателей и способные вызвать их предубеждение в отношении подсудимого и других участников процесса (п. 21). Не допускается оглашение приговора по другому делу в отношении ранее осужденного соучастника (соучастников). Согласно ст. 74 УПК такой приговор не является доказательством по рассматриваемому делу и в соответствии со ст. 90 УПК не может предрешать виновность подсудимого. Оглашение такого приговора следует расценивать как незаконное воздействие на присяжных заседателей, которое может повлиять на их ответы на поставленные вопросы и соответственно повлечь за собой отмену приговора. Одной из особенностей судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей является то, что оно начинается со вступительных заявлений государственного обвинителя и защитника (ст. 335 УПК). Возможность сторон на равных выразить свои позиции вполне соответствует логике состязательного процесса. Государственный обвинитель во вступительном заявлении излагает существо предъявленного обвинения и предлагает порядок исследования представленных им доказательств. За государственным обвинителем со вступительным заявлением выступает защитник, который излагает согласованную с подсудимым позицию по предъявленному обвинению и мнение о порядке исследования представленных им доказательств. Исходя из принципа состязательности и равенства сторон допрос подсудимого, потерпевшего, свидетелей и экспертов сначала проводится сторонами, а судья и присяжные заседатели через председательствующего задают вопросы этим лицам, после того как они будут допрошены сторонами. Вопросы излагаются присяжными заседателями в письменном виде и подаются председательствующему через старшину. Эти вопросы формулируются председательствующим или отводятся им как не относящиеся к предъявленному обвинению. 13.

Регулирование оценки доказательств в Российском уголовно-процессуальном законодательстве осуществляется как рядом общих норм, устанавливающих общие принципы и порядок оценки доказательств, так и в ряде статей непосредственно регулирующих деятельность суда присяжных. И поскольку оценка доказательств является лишь мыслительной деятельностью, она урегулирована не так, подробно как собирание и проверка доказательств.

Статья 71 УПК РСФСР устанавливает, что оценка осуществляется субъектами доказывания по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, и объективном рассмотрении всех обстоятельств дела в их совокупности, руководствуясь законом и правосознанием. Это общее правило подвергается значительной трансформации при оценке доказательств коллегией присяжных заседателей в соответствии с установленными главой 10 УПК РСФСР правилами.

При вынесении решений по делу оценку доказательств производят отдельно и профессиональный судья и коллегия присяжных заседателей. Но оценку доказательств они производят с различных точек зрения. Присяжные заседатели оценивают доказательства только с точки зрения их достаточности для вынесения окончательного решения по делу. А коронный судья производит оценку доказательств с точки зрения их допустимости в орбиту уголовного судопроизводства вообще, с точки зрения допустимости их в орбиту уголовного судопроизводства с участием присяжных заседателей, а так же с точки зрения их относимости. Кроме того, председательствующий по делу судья оценивает доказательства для целей назначения наказания. В меньшей мере, председательствующий по делу судья оценивает доказательства с точки зрения их достаточности для вынесения окончательного решения по делу - в случаях предусмотренных ч. 3 и 4. ст. 459 УПК РСФСР. По сравнению с следственной формой уголовного судопроизводства оценка доказательств председательствующим по делу судьёй имеет ещё и ту особенность, что при вынесении приговора он обязан руководствоваться вердиктом присяжных, то есть приговор должен быть постановлен, а деяние квалифицировано, на основе фактов, признанных доказанными вердиктом, за исключением случаев, когда председательствующий судья признал отсутствие в деянии состава преступления, либо когда он признал, что по делу не установлено событие преступления или не доказано участие подсудимого в совершении преступления.

Указанные особенности оценки доказательств председательствующим судьёй на настоящий момент в теоретическом и практическом плане достаточно разработаны и во многом не являются спорными, поэтому в дальнейшем основное внимание в данной работе будет уделено освещению и разбору особенностей оценки доказательств, производимой присяжными.

Представляется, что основная специфика оценки доказательств коллегией присяжных заседателей заключается в следующем.

Оценка доказательств производится:

- не единолично судьёй, а коллегией, состоящей из 12 человек;
- лицами, не имеющими не только высшего юридического образования, но и возможно вообще не имевшими никогда отношений с правоохранительной системой, судебными органами; чьё знание о принципах оценки доказательств и уголовно-процессуальных нормах основывается большей частью на информации полученной из напутственного слова председательствующего;
- на основе данных, полученных только в судебном заседании по этому конкретному делу, при ограниченном доступе к материалам собранным на предварительном следствии;
- при значительном ограничении доступа присяжных к доказательствам, так как закон запрещает использовать часть доказательств при производстве с коллегией присяжных.

Статья 443 УПК РСФСР, определяющая порядок принятия присяги присяжными заседателями, и её содержание гласит, что присяжный заседатель должен разрешать дело по своему внутреннему убеждению и совести, как подобает свободному гражданину и справедливому человеку.

Наряду с внутренним убеждением закон определяет и такую основу для вынесения решения присяжными, как совесть. Совесть определяют, как внутреннею оценку человеком нравственного достоинства своих поступков и намерений с учётом существующих в обществе норм морали и нравственных идеалов данной личности и обусловленные этой оценкой чувство нравственной ответственности за своё поведение перед окружающими людьми и обществом 47 .

Как видно из норм, установленных ст. 443 УПК РСФСР, закон не требует от присяжных вынесения решения, основанного только на законе, так как присяжные могут и не знать уголовного закона во всех его тонкостях. Представляется, что основным мерилом правильности и справедливости решения выносимого присяжными является их совесть. Совесть призвана оградить “от осуждения невиновного и от безнаказанности виновного” 48 .

Недаром, присяжных называют “судьями совести”. Ещё в дореволюционной России в теории уголовного процесса считалось, что всякий приговор суда присяжных должен прежде всего удовлетворять нравственному чувству людей, в том числе и подсудимого. В некоторых случаях вердикт коллегии присяжных заседателей может и не соответствовать закону с формальной точки зрения, но присяжные, руководствуясь своими понятиями о справедливости и нравственности, являются представителями общества, ради которых и для защиты интересов которых был принят данный уголовный закон. И в такой ситуации главным определяющим фактором является их совесть.

Как видно из приведённого выше определения, одной из составляющих совести является и моральная ответственность за свое поведение, т.е. решение по делу, перед обществом и окружающими людьми. Присяжные, осознавая какое наказание может быть назначено подсудимому в зависимости от их решения, в соответствии с их совестью решают вопросы о снисхождении к подсудимому и даже об освобождении его от ответственности. Так, например, по свидетельству А.Ф. Кони, слишком длительное предварительное следствие с неизбежным заключением под стражу большинства обвиняемых, отсидевших до суда многие месяцы предварительного ареста в качестве меры пресечения, приводит присяжных к мнению, что подсудимый уже понёс достаточное наказание, а дальнейшее его пребывание в общих камерах общественных тюрем представляется им лишённым всякой цели в нравственном и исправительном отношении 49 . С другой стороны, на присяжных лежит и моральная ответственность за то, чтобы лицо, виновное в совершении преступления и опасное для других членов общества и всего общества в целом, не избежало положенного наказания.

Все тот же А.Ф. Кони, в книге “Присяжные заседатели” писал: “ Вдумываясь в соображения присяжных........, приходиться признать, что часто в их, во-видимому не правильных решениях кроется действительная справедливость, внушаемая не холодным рассуждением ума, а голосом сердца” 50 . А.Ф. Кони видел в суде присяжных одну из важнейших его особенностей - возможность примирить строгие требования закона с голосом сострадания к подсудимому.

3. Исследование доказательств в суде присяжных

Особое значение для определения уровня состязательного характера судебного следствия имеет проявление принципа состязательности в правилах исследования доказательств, в ходе этого этапа судебного разбирательства.

Законом РСФСР от 16 июля 1993 г. в уголовно-процессуальное законодательство был введен ряд новелл, обеспечивающих в суде присяжных более состязательную, чем при разбирательстве дел в общем порядке, процедуру исследования доказательств.

Так, согласно ч. 4 ст. 446 УПК РСФСР стороны получили право допрашивать свидетелей и потерпевших раньше судьи, что полностью соотносится с распределением процессуальных функций в судебном следствии. В ст. 429 УПК РСФСР подчеркивается, что в суде присяжных «обеспечивается равенство прав сторон, которым суд, сохраняя объективность и беспристрастие, создает необходимые условия для… исследования обстоятельств дела». В Постановлении Пленума Верховного суда от 20 декабря 1994 г. в развитие данных положений закона указывается, что «оглашать в ходе судебного разбирательства протоколы следственных действий, заключения экспертов, другие приобщенные к делу документы должны, как правило, стороны, заявившие об этом ходатайства».

Изучение конкретных дел, рассмотренных с участием присяжных заседателей, показывает, что судебному следствию в этой форме судопроизводства в большей степени свойственны состязательные начала, чем при разбирательстве дел в общем порядке.

Вместе с тем анализ действующего законодательства и результатов судебной практики российского суда присяжных позволяет сделать вывод о наличии ряда отступлений от состязательных начал при исследовании доказательств, что требует изучения этих нарушений и поиска путей практического и законодательного преодоления.

Рассмотрим данные нарушения принципа состязательности и возможные способы их устранения.

Первое отступление от состязательных начал в порядке исследования доказательств в суде присяжных, связанное с процедурой допроса свидетеля, на наш взгляд, состоит в наличии в структуре этого «допроса» так называемого «свободного рассказа» свидетеля, обращенного к суду.

Как уже отмечалось выше, состязательные системы судебного следствия не приемлют «свободного рассказа», поскольку стороны должны контролировать вопросами показания «своих» свидетелей, определяя необходимый объем показаний, а также вследствие опасности, что в ходе свободного повествования свидетель может сообщить присяжным какие-либо недопустимые сведения либо свидетельствующие против той стороны, в интересах которой он вызван в суд. Напротив, в несостязательных системах судебного следствия, ориентированных исключительно на поиск судом истины, «свободный» рассказ - составная часть допроса судом свидетеля наряду с вопросами сторон, оказывающих только содействие суду в исследовании доказательств. Как уже отмечалось, ч. 4 ст. 446 УПК РСФСР устанавливает более состязательный порядок допроса свидетелей, предоставляя сторонам бо#льшую свободу в исследовании этого доказательства , чем при разбирательстве дел в общем порядке. Однако в этой статье четко не указывается, с чего в суде присяжных должен начинаться допрос свидетелей: со «свободного рассказа», свойственного несостязательным системам, либо с предложения вопросов допрашивающей стороной, что последовательно развивало бы уже закрепленные состязательные начала судебного допроса.

Как нами уже было отмечено, такой пробел закона, устанавливающего особенности судебного следствия в суде присяжных, свидетельствует о действии в данном случае общих положений закона, закрепляющих несостязательную конструкцию допроса, что, в свою очередь, создает скрытую (внутреннюю) коллизию двух норм УПК РСФСР: «части 1 ст. 283, предписывающей необходимость свободного рассказа, и части 4 ст. 446, в которой закреплен противоречащий этому положению принцип состязательности» 174 .

174 Насонов С.А. Судебное следствие в суде присяжных: законодательство, теория, практика (обобщение результатов исследования) // Вестник Саратовской гос. акад. права. 1996. № 3. С. 173.

Л.Б.Алексеева, оспаривая данную позицию, указывает, что «никакого умолчания здесь нет… в ч. 3 ст. 446 УПК совершенно четко говорится, что допрос обвинителем следует после дачи подсудимым показаний, т.е. после свободного рассказа» 175 . На наш взгляд, позиция Л.Б.Алексеевой совершенно верна применительно к ч. 3 ст. 446 УПК РСФСР, где говорится о допросе подсудимого , в то время как в ч. 4 этой же статьи, посвященной допросу свидетелей, такой «совершенной четкости» нет. Хотя, конечно, нельзя отрицать, что намеренный «пробел» в ч. 4 ст. 446 УПК РСФСР предполагает отсылку к ч. 1 ст. 283 (но не к ч. 3 ст. 446) Кодекса, где содержится правило, предписывающее необходимость «свободного рассказа». На практике судьи по разному подходят к восполнению этого «пробела» в ч. 4 ст. 446 УПК РСФСР.

175 Алексеева Л.Б. Судебное следствие. Прения сторон. Возвращение дела на дополнительное расследование со стадии судебного разбирательства. С. 143.

Так, посещение процессов в Московском областном суде позволило установить, что один из судей всегда предлагает свидетелю рассказать все, что ему известно по делу, но как только последний начинает спрашивать, о чем ему рассказывать, судья сразу же предлагает обвинителю перейти к его допросу. Другой судья того же суда никогда не делает предложений «свободного рассказа» свидетелю, так как, по его мнению, это противоречит принципу состязательности.

Каким же образом может быть устранено, до внесения изменений в законодательство, это отступление от состязательных начал?

На наш взгляд, приемлемой является позиция авторов комментария к УПК, считающих, что предложение свидетелю свободного рассказа следует передать той стороне, которая начинает допрос 176 .

176 Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / Под общ. ред. В.М.Лебедева. М.: Спарк, 1995. С. 572.

С другой стороны, Л.Б.Алексеевой точно указано, что этот подход в настоящее время многократно усилит обвинение, поскольку «при таком положении вещей… мы… полный контроль за доказательствами отдаем в руки государственного обвинителя» 177 . Поэтому мы полностью согласны с позицией указанного автора о необходимости сохранения status quo в этом вопросе во избежание большего нарушения состязательных начал. Вместе с тем в проектируемом процессуальном законодательстве данный вопрос должен быть разрешен с состязательных позиций путем передачи права предлагать свидетелю изложить «свободный рассказ» той стороне, которая начинает этот допрос, причем закрепить данное положение именно как право, а не как обязанность этой стороны.

177 Алексеева Л.Б. Судебное следствие. Прения сторон. Возвращение дела на дополнительное расследование со стадии судебного разбирательства. С. 143.

В связи с этим следует обратить внимание на то, что в ст. 324 проекта УПК РФ («Допрос свидетеля») ничего не говорится о «свободном рассказе» и, в то же время, не содержится запрета на предложение сторонами допрашиваемым лицам таких вопросов, которые влекут ответы в форме повествования. Мы полагаем возможным уточнить текст проекта в этой части и , с учетом вышеизложенного, сформулировать соответствующее положение ч. 3 ст. 324 проекта УПК РФ следующим образом: «Первой предлагает свидетелю рассказать все, что ему известно по делу, и задает вопросы, либо сразу задает вопросы та сторона, по ходатайству которой этот свидетель вызван в судебное заседание».

Вторым существенным отступлением от состязательных начал в правилах исследования доказательств в суде присяжных является наличие у обвинителя абсолютного права первого допроса всех свидетелей, указанных в обвинительном заключении , экспертов и даже подсудимого, который в состязательных типах судебного следствия считается «первым свидетелем защиты». Единственным исключением из этого положения является правило, закрепленное в ч. 3 ст. 283 УПК, которое предоставляет право стороне, вызвавшей свидетеля, первой и допросить его. Однако во время судебного следствия такие свидетели вызываются защитой довольно редко, а все свидетели, указанные в обвинительном заключении, считаются вызванными обвинением. Негативные последствия такого процессуального неравноправия для защиты очевидны.

Приступая вторым к допросу свидетеля, защитник вынужден преодолевать сложившееся мнение присяжных, часто негативное по отношению к подсудимому, что не всегда удается. Ухудшает его положение и усиливает воздействие обвинителя на присяжных немедленное оглашение прокурором предшествующих показаний свидетеля (подсудимого) в случае их противоречия с показаниями, данными в суде.

В процессе по делу С. и др. адвокат подсудимого заявил возражение по поводу такого оглашения, так как защита лишается возможности немедленно после прокурора задать вопросы свидетелям и тем самым оказать на них равное воздействие. Судья отклонил это возражение. Адвокат смог приступить к допросу свидетеля лишь после часового допроса со стороны обвинителя (свидетель был уже крайне утомлен, вследствие чего совершенно невнятно отвечал на вопросы, а впоследствии вообще отказался давать показания) 178 .

178 Дело по обвинению Степина Ю.А.

Истоки этого отступления от состязательных начал лежат в особенностях российского предварительного следствия, на котором собирание (проверка, оценка) доказательств осуществляется только следователем, обязанным собирать как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого доказательства.

Естественно, что любые доказательства, полученные в ходе следствия, будут считаться собранными обвинением, даже те, что были собраны по ходатайству защиты. Поэтому все свидетели, эксперты, указанные в обвинительном заключении, считаются «свидетелями обвинения» вне зависимости от содержания их показаний, что дает право государственному обвинителю первому приступить к их допросам.

Каким же образом может быть устранено это отступление от состязательных начал в судебном следствии?

Единственной предпосылкой законодательного решения данной проблемной ситуации могло бы стать положение, обязывающее следователя при составлении обвинительного заключения разделить всех свидетелей, в зависимости от содержания их показаний, на свидетелей защиты и обвинения, что позволило бы установить правило о праве защитника первым допрашивать «своих» свидетелей.

Однако данное предложение вряд ли может быть реализовано на практике, поскольку указанное разделение свидетелей на две группы практически невозможно, т.к. в показаниях одного и того же свидетеля часто имеются сведения, которые могут быть использованы и для защиты, и для обвинения. Непреодолимые трудности возникнут при реализации этого правила и по так называемым «групповым» делам, где показания одного того же свидетеля могут быть «обвинительным» доказательством для одного соучастника и «оправдательным» для другого. Поэтому, на наш взгляд, единственным способом законодательного решения данной проблемы могло бы стать предоставление защитнику права первым приступать к допросу подсудимого, что в какой-то степени уравняло бы его с обвинителем. Именно такой подход нашел отражение в проекте УПК РФ, согласно ст. 321 которого «при согласии подсудимого дать показания первым его допрашивают защитник и участники процесса со стороны защиты».

Практический способ решения данной проблемы предложен В.В.Золотых, который полагает, что с учетом необходимости обеспечения равенства сторон в судебном следствии «свидетелей защиты государственный обвинитель должен передать стороне защиты, которая самостоятельно должна определять, допрашивать этих лиц или нет» 179 . Очевидно, что право первого допроса этих лиц в таком случае будет принадлежать защите.

179 Золотых В.В. Указ. соч. С. 192.

Полностью соглашаясь с данным подходом, мы, тем не менее, сомневаемся в его практическом осуществлении, поскольку вряд ли прокуроры пойдут на добровольный отказ от принадлежащего им права первыми допрашивать «свидетелей защиты». Кроме того, как справедливо отметила Л.Б.Алексеева, предоставление в настоящее время защитнику права первого допроса подсудимого противоречит ч. 3 ст. 446 и будет являться существенным нарушением уголовно-процессуального закона 180 .

180 Алексеева Л.Б. Судебное следствие. Прения сторон. Возвращение дела на дополнительное расследование со стадии судебного разбирательства. С. 142.

На наш взгляд, единственным реальным подходом к частичному решению данной проблемы на практике могла бы стать активизация деятельности защиты по привлечению новых свидетелей в судебное следствие, которых в соответствии со ст. 283 УПК РСФСР защитник имел бы право допрашивать первым.

Следующим существенным отступлением от состязательных начал при исследовании доказательств, на наш взгляд, является отсутствие у каждой из сторон закрепленного в законе права на производство перекрестного допроса свидетеля (потерпевшего, эксперта), первоначально допрошенного другой стороной. Этот очевидный пробел законодательства предопределяет неравенство защитника и обвинителя, поскольку прокурор, как уже отмечалось, допрашивает первым практически всех свидетелей по делу.

Следует отметить, что ряд авторов указывает на возможность проведения «перекрестного» допроса сторонами и в рамках ныне действующего законодательства о судебном следствии в суде присяжных. Так, М.В.Немытина пишет, что «опытный прокурор или адвокат всегда сумеет провести перекрестный допрос… свидетеля даже при отсутствии регламентации стадий допроса в законодательстве» 181 . Авторы комментария УПК утверждают, что «перекрестный допрос в суде присяжных» уже «используется на практике, хотя в законе он прямо не предусмотрен» 182 .

181 Немытина М.В. Суд присяжных: российская традиция или западная модель? // Вестник Саратовской гос. акад. права. 1996. № 3. С. 23.

182 Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / Под общ. ред. В.М.Лебедева. М.: Спарк, 1995. С. 144.

Представляется, что эти позиции обусловлены различными представлениями о сущности и значении «перекрестного допроса». В отечественной процессуальной литературе устоялось понимание перекрестного допроса как допроса свидетеля (потерпевшего) одной из сторон после того, как его допросит другая сторона, «в разъяснение или в дополнение ответов, данных на вопросы другой стороны», и проводимого по тем же правилам, что и первоначальный допрос 183 .

183 Перлов Д.И. Указ. соч. С. 208.

Между тем «классический» перекрестный допрос, возникший в состязательных системах судебного следствия, существенно отличается от первоначального допроса, поскольку он ориентирован исключительно на проверку свидетельских показаний, данных в ходе прямого допроса , и включает в себя процессуальные средства, обеспечивающие эффективность этой проверки в ходе вторичного допроса.

Как уже указывалось при описании англо-американской модели судебного следствия в суде присяжных, такими процессуальными средствами выступают наводящие вопросы (leading questions) и вопросы о репутации. Право пользоваться этими процессуальными средствами - исключительная привилегия стороны, проводящей перекрестный допрос, и только данное право в какой-то степени уравнивает ее со стороной осуществляющей первоначальный (прямой) допрос.

Без этих процессуальных средств (привилегий) равенства сторон при допросе не будет, так как сторона, первой осуществляющая допрос, всегда находится в более благоприятном положении, поскольку фактически раскрывает присяжным целостную картину показаний того или иного свидетеля. Только эти процессуальные средства позволяют другой стороне в ходе вторичного допроса, избегая повторов и излишней затраты времени, предельно четко обозначить все слабые места в показаниях свидетеля, осуществить проверку его показаний.

Поскольку данные процессуальные средства перекрестного допроса направлены лишь на проверку уже полученных показаний, они не могут использоваться при производстве прямого допроса, что обеспечивается правилом тождественности объемов прямого и перекрестного допросов.

Обобщая все вышеизложенное, можно сделать вывод, что использование перекрестного допроса в нынешнем российском суде присяжных зависит вовсе не от «опытности» прокурора или адвоката, а от допущения в законе использования указанных процессуальных средств этого допроса.

Анализ процессуальных норм УПК РСФСР приводит к выводу, что среди положений, регулирующих судебное следствие (и судебное следствие в суде присяжных), нет правовых норм, прямо запрещающих сторонам использовать при допросах как наводящие вопросы (запрет в ч. 4 ст. 446 УПК обращен только к присяжным), так и вопросы «о репутации» свидетелей.

Возможность использования сторонами этих процессуальных средств в настоящее время пресекается только на практике. Исследования процессов с участием присяжных показывают, что судьи во всех случаях отводили наводящие вопросы сторон, даже если они задавались в ходе так называемого «перекрестного» допроса и не выходили за рамки показаний, изложенных свидетелями в ходе первоначального допроса. Аналогичная картина наблюдается и в отношении судей к попыткам сторон исследовать «репутацию» свидетеля.

Мы полностью разделяем позиции тех авторов (Л.Б.Алексеевой, В.В.Золотых), которые указывают на возможность допущения использования на практике наводящих вопросов, «если информация, которая „подбрасывается“, уже сообщалась свидетелем ранее». Такой вопрос ничему новому научить свидетеля уже не сможет, поэтому он вполне допустим в ходе вторичного допроса свидетеля другой стороной 184 . Кроме того, мы полагаем, что на практике должен измениться подход к допустимости вопросов о личности свидетеля. Представляется, что далеко не все вопросы этой категории следует отклонять как неотносимые к делу и направляющие присяжных на неверную оценку показаний свидетеля, основанную исключительно на его личностных качествах. Следует полностью согласиться с критикой Д.И.Перловым теории «общей достоверности» свидетелей и с его суждением, что «нельзя заранее наклеивать на свидетелей ярлыки заслуживающих и не заслуживающих доверия вообще безотносительно к содержанию их показаний» 185 . Однако тот же автор указывал, что «проверка достоверности свидетельских показаний непосредственно связана с углубленным исследованием взаимоотношений подсудимого и свидетелей», поскольку, например, «неприязненные отношения, сложившиеся между свидетелем и подсудимым, желание отомстить, опозорить, причинить ущерб побуждают иногда некоторых свидетелей давать ложные показания» 186 .

184 Данное процессуальное средство, на наш взгляд, может быть использовано защитой хотя бы потому, что оно прямо не запрещено законом (ст. 446 УПК РСФСР).

185 Перлов Д.И. Указ. соч. С. 205.

186 Там же. С. 197.

Конечно, предлагаемые изменения судебной практики решат рассматриваемую проблему только частично. Наиболее полно все вышеизложенные затруднения могут быть решены только при законодательном закреплении некоторых элементов перекрестного допроса.

Нам представляется, что следующие изменения в законодательстве устранят процессуальное неравенство сторон в допросе свидетелей :

– разрешение использования наводящих вопросов в пределах раскрытых первоначальным допросом обстоятельств;

– в остальной части допрос свидетеля другой стороной должен производиться по правилам первоначального допроса;

– вопросы о личности свидетеля допустимы только в рамках выяснения возможных мотивов для лжесвидетельства;

– при протоколировании допроса следует записывать не только ответы, но и вопросы, предлагаемые допрашиваемому.

Между тем проект УПК РФ, так же, как и действующее законодательство, не предусматривает процедуры перекрестного допроса. Подтверждением тому является указание о запрете наводящих вопросов в ст. 321 проекта, а также отсутствие в ст.ст. 233, 234 проекта, регламентирующих процедуру допроса свидетелей и потерпевших, каких-либо упоминаний о возможности применения сторонами процессуальных средств перекрестного допроса. В связи с этим представляется возможным дополнить указанные статьи проекта УПК РФ предложенными выше положениями.

С учетом указанных изменений российский перекрестный допрос станет одной из гарантий , обеспечивающих эффективную проверку доказательств и поддерживающих высокий уровень состязательности в судебном следствии.

4. Процедура сокращенного судебного следствия

Как уже указывалось выше, существенным отличием процедуры судебного следствия в суде присяжных от традиционного порядка этого этапа является возможность её сокращения в зависимости от признания подсудимым своей вины и ряда иных процессуальных условий, закрепленных в ч. 2 ст. 446 УПК РСФСР 187 . Связь процедуры сокращенного судебного следствия с состязательным построением этого этапа судебного разбирательства очевидна: согласно доктрине состязательного судопроизводства судебное разбирательство может иметь место только при наличии спора сторон и только по поводу этого спора. И.Я.Фойницкий писал по этому поводу: «Предметом разбирательства на суде всегда бывает какой-либо спор, если данное обстоятельство бесспорно, доказывать его нечего» 188 . Признание подсудимым своей вины, представляющее собой по сути отказ от спора с обвинением по вопросу о виновности, делает ненужным исследование большинства обстоятельств дела, что и предопределяет производство судебного следствия по сокращенному варианту.

187 Выше отмечалось, что с 7 августа 2000 г. процедура сокращенного судебного следствия применяется и при производстве у мирового судьи.

188 Фойницкий И.Я. Указ. соч. Т. 2. С. 249.

Однако, несмотря на очевидную обусловленность состязательными началами, процедура сокращенного судебного следствия была по-разному оценена как теоретиками, так и практиками.

Так, В.М.Савицкий, критикуя «пагубное пристрастие… к получению признательных показаний», подчеркивает, что «любая попытка записать в кодексе самую возможность прекратить исследование обстоятельств дела по той причине, что подсудимый сказал: „да, я виновен“ …сразу же поворачивает голову дознавателя, следователя, прокурора, судьи в сторону получения признания, заставляет ждать признания, объективно движет к его переоценке» 189 . По мнению указанного автора, процедура сокращенного судебного следствия не может применяться и при рассмотрении дел о нетяжких преступлениях , т.к. это нарушает единые правила доказывания: «Если подсудимому грозит смертная казнь, то нужно все исследовать в суде до конца, чтобы… не произошла ошибка. А если ему светит меньшее наказание, то можно ограничиться признанием вины…» 19 0 Исходя из изложенного, В.М.Савицкий считает позитивным, что «одиозные, забракованные» нормы о сокращенном судебном следствии были исключены из последнего варианта проекта УПК РФ.

189 Савицкий В.М. Традиционен в лучшем смысле слова // Судебная реформа: итоги, приоритеты, перспективы. М.: Московский общественный научный фонд, 1997. С. 68.

190 Там же.

Л.Б.Алексеева поддерживает «ту умеренную позицию, которая отражена в проекте, предусматривающую возможность сокращения следствия лишь при рассмотрении… дел о преступлениях небольшой тяжести» 191 .

191 Алексеева Л.Б. Некоторые вопросы реализации принципа состязательности в проекте нового УПК // Судебная реформа: итоги, приоритеты, перспективы. М.: Московский общественный научный фонд, 1997. С. 123.

По мнению В.В.Золотых, «действующие в настоящее время условия проведения сокращенного судебного следствия… полностью обеспечивают законность и обоснованность выносимых по таким делам приговоров» 192 . Ю.А.Ляхов, указывая на то, что сокращенное судебное следствие - «необходимое звено состязательного процесса», подчеркивает, что этот институт «действительно противоречит прежним… правилам доказывания, напрочь игнорирующим состязательность, обязывающим суд наравне с прокурором, следователем и дознавателем… выявлять как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого доказательства» 193 .

192 Золотых В.В. Каким быть Российскому суду присяжных по новому УПК // Судебная реформа: итоги, приоритеты, перспективы. М.: Московский общественный научный фонд, 1997. С. 183.

193 Ляхов Ю.А. Сокращенное судебное следствие в суде присяжных РФ // Вестник Саратовской государственной академии права. Саратов. 1996. № 3. С. 204.

Столь же неоднозначное отношение к процедуре сокращенного судебного следствия проявляется и на практике 194 , где этот институт не имеет широкого применения. По мнению Ю.А.Ляхова, «судьи относятся к нему (сокращенному судебному следствию. - С.Н. ) настороженно и предпочитают идти проверенным путем - не сокращать судебное следствие» 195 . С.А.Пашин, анализируя при подведении итогов мониторинга суда присяжных отношение судей к рассматриваемому институту, отмечает, что «новое правоположение пока отторгается на подсознательном уровне» 196 .

194 Значительной практики применения этого процессуального института в настоящее время не имеется. Имеющаяся практика в различных судах не превышает 1–2 % от количества дел, рассмотренных в общем порядке (без сокращения судебного следствия).

195 Ляхов Ю.А. Сокращенное судебное следствие в суде присяжных РФ. С. 208.

196 Пашин С.А. Суд присяжных: первый год работы. М.: Международный комитет содействия правовой реформе, 1995. С. 29.

Все вышеизложенное показывает, что какие-либо окончательные выводы по данной проблеме делать еще рано , науке, по-видимому, еще предстоит решить данный вопрос на основе сколько-нибудь значительной практики применения этого процессуального института. Вместе с тем мы полагаем возможным сохранить институт сокращенного судебного следствия в суде присяжных в новом УПК РФ, несколько преобразовав его с целью максимального предотвращения тех возможных негативных последствий, о которых пишет В.М.Савицкий. В этой связи представляется удачной следующая редакция статьи 320-1 проекта УПК РФ, действие которой, на наш взгляд, следует распространить и на судебное следствие в суде присяжных:

«Сокращенное судебное следствие.

(1) В ходе судебного следствия по ходатайству сторон суд вправе ограничить исследование доказательств объемом, достаточным для вынесения окончательного решения по делу. Во всяком случае должны быть допрошены подсудимый, потерпевший, их представители, гражданский истец и гражданский ответчик, исследованы необходимые письменные доказательства, после чего суд может объявить судебное следствие законченным и перейти к судебным прениям.

(2) При этом суд должен разъяснить сторонам, что отказ от исследования доказательств влечет недопустимость обжалования или опротестования приговора по этому основанию.

(3) Правила, изложенные в части первой настоящей статьи , не применяются по делам о преступлениях, за которые может быть назначено лишение свободы на срок свыше пяти лет, пожизненное лишение свободы или смертная казнь; в случаях, когда по делам о преступлениях, совершенных группой лиц, хотя бы один из подсудимых не признает своей вины и дело в отношении невозможно выделить в отдельное производство, а также по всем делам несовершеннолетних».

Преобразование института сокращенного судебного следствия в его нынешнем виде в контролируемую судом договоренность сторон о пределах судебного следствия при отказе от жесткой ориентации на «признательные» показания подсудимого, на наш взгляд, позволит обеспечить бо#льшую реализацию состязательных начал на этом этапе судебного разбирательства в суде присяжных.

Данный вопрос относится к вопросам права, следовательно, должен разрешаться без участия присяжных заседателей. В связи с этим в ч. 6 сг. 335 УПК РФ содержится однозначно толкуемое положение о разрешении вопроса о недопустимости доказательств в отсутствии присяжных заседателей. На практике в случае, если сторона заявляет ходатайство о недопустимости какого-либо доказательства, присяжные удаляются из зала судебного заседания, председательствующий «выслушав мнения сторон, принимает решение об исключении доказательства, признанного им недопустимым».

Как правило, сторона защиты заявляет о недопустимости протоколов отдельных следственных действий - в основном, протоколов допроса подсудимого в качестве подозреваемого или обвиняемого, которые, строго говоря, согласно ч. 2 ст. 74 УПК РФ доказательствами вообще не являются, протоколов осмотра места происшествия, предъявления для опознания и т.и. Первое зачастую связано с тем, что подсудимый на стадии судебного разбирательства меняет свои показания, данные им во время предварительного расследования. Соответственно, для стороны защиты становится необходимым недопущение принятия во внимание первоначальных показаний обвиняемого. Одним из весьма сомнительных способов защиты в этих случаях адвокаты избирают признание протокола допроса обвиняемого недопустимым доказательством. По одному делу о покушении на убийство, при рассмотрении которого в Московском областном суде один из авторов присутствовал в 2001 году в качестве зрителя, защитник заявил ходатайство об исключении из числа доказательств протокола очной ставки между его подзащитным (впоследствии - одним из подсудимых) и свидетелем на том основании, что его подзащитный на момент производства очной ставки не являлся подозреваемым (избранная ранее мера пресечения - подписка о невыезде - была отменена), а в протоколе очной ставки он был назван подозреваемым. Никакого процессуального значения ни само эго ходатайство, ни факт его удовлетворения, естественно, не имели, но адвокату казалось, что он таким образом проявляет какую-то правозащитную активность.

По поводу законодательного запрета на решение вопроса о недопустимости доказательств в присутствии присяжных мнения теоретиков, как и практиков, разделились. Часть опрошенных нами судей (около трети) считает, что удаление присяжных из зала судебного заседания для решения вопроса о недопустимости доказательств с точки зрения присяжных создает некую «завесу тайны» над происходящим. Таинственность порождает возникновение подозрений и сомнений у присяжных, что в целом оказывает негативное влияние на деятельность суда присяжных.

В то же время нельзя не учитывать возможности возникновения на практике проблемных ситуаций. Например, показания обвиняемого на стадии предварительного расследования признаны недопустимым доказательством на том основании, что допрос производился в отсутствии защитника. В ходе обсуждения данного вопроса сторона обвинения сообщила присяжным заседателям, что в протоколе допроса фактически содержится признание обвиняемого в совершении преступления с подробным изложением мотива и способа его совершения. Такое замечание может создать в глазах присяжных предубеждение в отношении обвиняемого. Разъяснения председательствующего присяжным, что они не должны принимать во внимание заявление стороны обвинения, не сможет нейтрализовать действие такого предубеждения. Аналогична и обратная ситуация - скажем, сторона защиты заявила ходатайство о признании недопустимым доказательством показаний обвиняемого, данных им на стадии предварительного расследования, со ссылкой на то, что допрос проводился с применением физического воздействия на обвиняемого (побои, принуждение и проч.). Председательствующий, с учетом того, что допрос проводился в присутствии защитника, и без очевидных формальных нарушений УПК РФ, признает показания допустимым доказательством. Принимая во внимание сложившуюся в России ситуацию решительного недоверия граждан к правоохранительным органам, полагаем, что подобного рода заявления подсудимого могут оказать заметное влияние на формирование у присяжных заседателей мнения о виновности, либо невиновности подсудимого . Указание председательствующего присяжным заседателям не принимать во внимание заявление стороны защиты, как уже отмечалось, трудно признать действенной мерой по нивелированию негативного влияния всего прозвучавшего в их присутствии.

Таким образом, согласимся с законодательным решением относительно запрета на решение вопроса о недопустимости доказательств в присутствии присяжных. Допустимость доказательств - это свойство, характеризующее их форму, которую, в отличие от содержания, полноценно могут оценивать только лица, имеющие профессиональную юридическую подготовку. При этом на внутреннее убеждение присяжного влияет огнюдь не форма получения и фиксации конкретного доказательства, а те сведения, которые в них содержатся. Обсуждение в присутствии присяжных формально-юридических вопросов, связанных с оценкой допустимости доказательства неизбежно влечет оглашение сведений, содержащихся в доказательствах, которые будут восприняты присяжными еще до того, как будет решен вопрос об исключении этого доказательства как недопустимого.

В литературе высказано предложение, которое, с одной стороны, соответствует законодательному запрету, а, с другой стороны, казалось бы, способно устранить возникновение сомнений и предположений у присяжных заседателей. Речь идет о предложении решать вопрос о недопустимости доказательств путем проведения «совещания у судейского стола» . Едва ли можно согласиться с таким предложением. Оснований тому мы видим несколько. Во- первых, «шептание» у судейского стола вряд ли будет являться более корректным, нежели просто удаление присяжных из зала судебного заседания. Приглушенные голоса, на наш взгляд, способны вызвать больше недоумения, и даже, в определенной мере, раздражения у присяжных, нежели полное отстранение. Во-вторых, на практике случается, что решение вопроса о признании доказательства недопустимым занимает значительное количество времени (иногда не один день) и требует пояснений не только со стороны одного подсудимого, но зачастую и свидетелей . Полагаем, что все это не представляется возможным провееги в виде «совещания у судейскою стола» . В связи с этим считаем необходимым поддержать решение данного вопроса, нашедшее отражение в действующем законодательстве России. «Совещания у судейского стола» прочно вошли в англо-американскую практику и вовсе не чужды практике российской, однако делать из них правило, да ещё и закреплять его в законе, думается, нет оснований.

В научной литературе высказано предложение, которое, казалось бы, должно способствовать в борьбе с недобросовестностью сторон. Речь идет о введении законодательною ограничения, в соответствии с которым вопрос о недопустимости доказательств вследствие применения к обвиняемому в ходе предварительного расследования незаконных методов ведения следствия, подлежит разрешению только на предварительном слушании, в ходе проведения которого судье надлежит обратиться к стороне защиты с вопросом, имеется ли у нее подобное заявление. При этом разъясняется, что в случае нс заявления подобного ходатайства на данной стадии, сторона защиты лишается права заявить его в ходе судебного заседания . Представляется, что с рациональностью данного предложения нельзя согласиться но нескольким причинам. Во-первых, законодательное закрепление даже предположения о том, что к обвиняемому могли применяться незаконные методы ведения следствия само но себе выглядит странно в современном демократически ориентированном государстве. Во-вторых, подобное шраничение вряд ли в действительности способно искоренить недобросовестность стороны защиты. В-третьих, такое офаничение может нарушить право подсудимого на защиту, например, в случае замены защитника, который на предварительном слушании был неоправданно пассивен.

В научной литературе полномочие председательствующего формулировать вопросы, заданные присяжными подсудимому, потерпевшему, свидетелям, эксперту названо в качестве непосредственной предпосылки оказания неправомерного воздействия на присяжных. Нарушения порядка исследования доказательств, нарушения правил допроса, нарушения права присяжных участвовать в исследовании доказательств, нарушения правил исключения недопустимых доказательств, нарушения запрета информированности присяжных о личности подсудимого обычно называются основными формами злоупотребления правом председательствующего, оказывающего неправомерное воздействие на присяжных заседателей . В научной литературе справедливо отмечено, что, обеспечивая процессуальные права участника уголовного судопроизводства, суд способствует защите этим участником его основных прав и свобод, и гем самым обеспечивает всесторонность, полноту и объективность исследования обстоятельств дела, и, следовательно, законность и обоснованность принимаемого впоследствии решения’’. В связи с этим реформирование процедуры судебного разбирательства должно идти по пути страничения пределов усмотрения председательствующего. Кроме того, в действительности большая ответственность по обеспечению защиты присяжных от неправомерного воздействия председательствующего должна лечь на плечи сторон, которым надлежит проявлять большую активность в ходе судебного следствия .

В литературе высказано предложение о целесообразности произнесения председательствующим некого вступительного слова до начала судебного следствия, чтобы присяжные лучше понимали, что будет происходить далее в их присутствии . Считаем целесообразным согласиться с таким предложением. Кроме того, на практике встречаются случаи произнесения председательствующим вступительного слова. Так, в деле но обвинению несовершеннолетних II., П. в совершении преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2 ст. 131, пи. «ж», «к» ч. 2 ст. 105 УК РФ, после формирования коллегии присяжных заседателей председательствующий произнес вступительное слово, в котором кратко разъяснил презумпцию невиновности, а также правила оценки доказательств. Тем самым, на наш взгляд, председательствующий обеспечил реализацию принципов уголовного судопроизводства и облегчил присяжным заседателям восприятие происходящего в судебном заседании.

Изучение научной литературы и судебной практики позволяет сделать определенные выводы. Для судебного следствия, проводимого с участием присяжных заседателей, характерна ранее отмеченная проблема практически не ограниченной степени усмотрения председательствующего по всем возникающим вопросам. Права присяжных участвовать в исследовании всех обстоятельств уголовного дела, задавать через председательствующего вопросы допрашиваемым лицам, предусмотренные ч. 1 ст. 333 УПК РФ, не находят в полной мере своей реализации. Ограничение исследования данных о личности подсудимого, предусмотренное ч. 8 ст. 335 УПК РФ, не получает на практике должного соблюдения.

В ходе исследования были выработаны некоторые рекомендации но совершенствованию современного российского законодательства, которые, на наш взгляд, могли бы способствовать решению указанных проблем:

1. В целях обеспечения в полной мере реализации присяжными нрава задавать вопросы участникам процесса необходимо внесение изменений в ч. 4 ст. 335 УПК РФ и изложение ее в следующей редакции:

«4. Присяжные заседатели через председательствующего вправе после допроса сторонами подсудимого, потерпевшего, свидетеля, эксперта задать им вопросы. Вопросы излагаются присяжными заседателями в письменной форме и подаются председательствующему через старшину. Председательствующий оглашает вопрос присяжных в том виде, в котором он изложен присяжными. Председательствующий вправе отвести вопросы присяжных, не относящиеся к установлению фактических обстоятельств, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными статьей 334 настоящего Кодекса, либо касающиеся фактов прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иных данных, способных вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого. Решение председательствующего об отводе вопроса, поступившего от присяжных заседателей, должно быть мотивированным».

2. В целях обеспечения законодательно установленного офаниче- ния исследования личности подсудимого, борьбы с недобросовестностью участников процесса, реализации на практике принципа состязательности сторон необходимо дополнение ч. 8 ст. 335 УПК РФ и изложение ее в следующей редакции:

«8. Данные о личности подсудимого исследуются с участием присяжных заседателей лишь в той мере, в какой они необходимы для установления отдельных признаков состава преступления, в совершении которого он обвиняется.

Запрещается исследовать факты прежней судимости, признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого. В случае, если участник уголовного судопроизводства нарушает указанный запрет, он отстраняется председательствующим от участия в рассмотрении уголовного дела. Подсудимый, наряду с защитником, вправе высказать имеющиеся у него возражения или объяснения в отношении оглашенных данных».

3. В целях обеспечения исследования данных о личности потерпевшего и свидетеля в части, необходимой для разрешения уголовного дела, необходимо дополнить сг. 335 частью 9 следующего содержания:

«9. Данные о личности потерпевшего или свидетеля исследуются с участием присяжных заседателей в той мере, в какой они необходимы для установления фактических обстоятельств, доказанность которых усганавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными статьей 334 настоящего Кодекса.

В случае, если кто-либо из участников процесса огласит перед присяжными данные о личности потерпевшего или свидетеля, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении потерпевшего или свидетеля, то другие участники процесса вправе приносить возражения или объяснения в отношении оглашенных данных».

4. В целях обеспечения понимания присяжными хода судебного следствия, существа рассматриваемого дела и основных правил оценки доказательств необходимо внести изменения в ч. 1 ст. 335 УПК РФ и изложить ее в следующей редакции:

«1. Судебное следствие в суде с участием присяжных заседателей начинается со вступительного слова председательствующего, в котором председательствующий разъясняет присяжным основные правила исследования и оценки доказательств; положение о том, что вердикт присяжных заседателей может быть основан лишь на тех доказательствах, которые непосредственно исследованы в судебном заседании, основные правила проведения судебного следствия, а также права присяжных, связанные с их участием в нем.

После вступительного слова председательствующего следуют вступительные заявления государственного обвинителя и защитника».

Подробнее см. Брижак З.И. Указ. соч. - С. 38; См. также примеры отмены решения суда первой инстанции, постановленного на основании вердикта присяжных,со ссылкой на такие нарушения: Определение Верховного Суда РФ от 08.07.2004№ 18-О04-64сп.
Шидловская К).В. Указ. соч. - С. 105.
К примеру, при заявлении стороны защиты о применении мер физического илипсихического воздействия на подсудимого на стадии предварительного расследования, необходим допрос лица, которое его проводило, составляло протокол следственного действия (а иногда и нескольких лиц). Для этого указанные лица вызываются во вновь назначаемое судебное заседание, дают свои показания, которые вобязательном порядке заносятся в протокол судебного заседания и кладутся в основу выносимого председательствующим решения о допустимости или недопустимости доказательства. Стороны при этом наделены правом задавать приглашенным свидетелям интересующие вопросы.

Судебная защита

Лазарева В.А. Роль адвокатуры в повышении качества и эффективности уголовного судопроизводства и некоторые гарантии ее реализации / В.А. Лазарева // Актуальные проблемы современного уголовного процесса России: Сборник научныхстатей / под ред. Д-ра юрид. наук, проф. В.А. Лазаревой. - Самара: Изд-во «Самарский университет», 2005. - С. 22-23.
Петров А.В., Полякова Н.А. Указ. соч. - С. 157.
Уголовное дело № 2-20/09 (Архив Верховного суда Республики Башкортостан.2009 год).

Главная » Дети » Критерии допустимости доказательств в суде присяжных. Особенности судебного следствия в суде присяжных