https://www.сайт/2014-10-21/vy_silovik_i_sovershili_prestuplenie_vot_chto_vas_zhdet

«Красная утка»: уральская зона для «оборотней в погонах»

Вы – силовик и совершили преступление? Вот что вас ждет

Урал – это не только промышленность, свердловский рок и суровая природа. Это еще и зоны: множество исправительных учреждений, раскинувшихся в бесконечных лесах к северу за сотни километров от Екатеринбурга, Челябинска, Тюмени. сайт, уделяя особое внимание описанию уральской идентичности, не смог пройти мимо этой печальной области. Наш журналист отправилась в одну из самых известных колоний региона – тагильскую ИК-13, где сидят бывшие силовики..

Массивные ворота с огромным гербом ФСИН России, КПП и широкая дорога к невысокому административному зданию. Так выглядит вход в одну из образцово-показательных свердловских зон – нижнетагильскую исправительную колонию №13. История этого особого пенитенциарного учреждения начинается 5 августа 1957 года, когда лагерный пункт №3 лаготделения №5 Тагиллага НКВД был переименован и обрел свое современное название. В народе 13-ю колонию называют «Красная утка» (этимологию названия мне выяснить не удалось). Известно, что ИК издавна считалась «красной зоной» - той, где всеми внутренними процессами управляет администрация, а не зеки. За более чем полвека существования колонии в ней пересидело множество высокопоставленных чинов всех мастей. А сейчас здесь отбывают наказание исключительно бывшие силовики, военные, экс-работники ФСИН – всего порядка 2 тыс. человек.

«Красная утка» и «Красные петухи»

«Мы охраняем бывших коллег, – рассказывает начальник ИК-13 Владимир Непочатый. – Иногда даже и бывшие начальники попадаются. Например, одно время здесь сидел бывший начальник нижнетагильского СИЗО. Ничего страшного. Такая у нас работа».

Различных высокопоставленных деятелей в 13-й пересидело немало. Самым известным, конечно, является зять генсека Леонида Брежнева, Юрий Чурбанов. Чурбанов был фигурантом громкого «хлопкового дела» об экономических и коррупционных преступлениях в Узбекской ССР. В 1988-м году он был осужден на 12 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Жена, Галина Брежнева, развелась с ним в 1991 году, а еще через два года Чурбанов освободился условно-досрочно.

Полковник Владимир Непочатый возглавляет ИК-12 с 2012 года. Ему приходится охранять и бывших генерал-майоров

Ветеран ФСИН Евгений Суворов, который проработал в ИК-13 22 года, вспоминает, что Чурбанов однажды косвенно чуть было не послужил причиной бунта в колонии, где в целом подобные случаи довольно редки. Однажды в колонию на встречу с именитым заключенным приехал журналист Андрей Караулов. После беседы с Юрием Михайловичем ему удалось тайно вынести с зоны записки Чурбанова, которые затем были опубликованы в итальянской газете La Repubblica. Эти записки затем перепечатала московская газета «Труд». Заголовок гласил: «Зять Брежнева Чурбанов – в зоне «’’Красных петухов’’».

В «тринадцатой» почти не действуют типичные «зоновские» понятия и законы. Силовики, даже отсидевшие более чем по 10 лет, не слишком подвержены криминальным правилам. Однако газетный заголовок, весть о котором каким-то образом добралась до контингента, оскорбил заключенных. «Мне пришлось ехать в Москву, в редакцию «Труда», общаться с журналистом и объяснить ему, почему нельзя было называть нашу колонию «зоной ’’красных петухов’’». Корреспондентов удалось убедить. Потом они съездили в колонию и написали большой материал, в котором среди прочего содержались извинения за предыдущий заголовок. Волнения среди заключенных удалось прекратить», – рассказывает Суворов.

Еще из советских функционеров «мотали срок» в 13-й бывший председатель горисполкома Сочи, ставший впоследствии первым всенародно избранным мэром этого города, Вячеслав Воронков, и один из заместителей министра Молдавской ССР по фамилии Вышку. Как рассказывает Евгений Суворов, оба этих функционера сидели за злоупотребления, но их судьба на зоне сложилась по-разному. Воронков нашел применение своим организаторским талантам и умению ладить с людьми. «Работал в активе, помогал в организации воспитательной работы, готовил материалы для радиогазеты, которую делали заключенные», – рассказывает ветеран. Молдавский чиновник Вышку, напротив, не смог «найти себя» в заключении. «Авторитетом ни среди администрации, ни среди контингента не пользовался. С другими осужденными не смог наладить нормальных отношений. В общем, тяжело ему приходилось», – говорит Суворов.

Среди более современных экс-узников – бывший сотрудник ФСБ, а ныне адвокат Михаил Трепашкин. Он вынес из тагильской зоны самые неприятные впечатления. Еще будучи в колонии, он неоднократно заявлял о различных злоупотреблениях и нарушениях со стороны администрации исправительного учреждения.

Бывший заключенный ИК-13 Михаил Трепашкин – сейчас успешный адвокат. Фото – с его страницы в Facebook

Сейчас Трепашкин вспоминает, например, о СДП – секции дисциплины и порядка. По его словам, задумка создать такую секцию была хорошая, но администрация превратила этот отряд «в фабрику лжедоносов». Кроме того, утверждает Трепашкин, члены СДП избивали неугодных по заданию администрации. «Когда я прибыл в ИК-13, некоторые зэки, отсидевшие по 10-12 лет, кучковавшиеся отдельно от других (так сказать, влиятельные «старики»), приглашали меня выпить с ними чифиря. Я им отвечал стихами: «Чем с ворами чифирь пить - жижицу вонючую, лучше в СДП вступить - партию могучую!». В ответ слышал гогот. Все понимали шутку. СДП все очень не любили, в том числе и администрация. И сами СДПэшники ненавидели себя за то, что втянулись в эту грязную сеть», – говорит сейчас Михаил Иванович. Надо сказать, что в настоящее время секция дисциплины и порядка уже не действует: расформирована.

Помимо вышеупомянутых персонажей в ИК сидели уральский олигарх Павел Федулев, адвокат и военный Дмитрий Якубовский, осужденный за кражу редких книг из библиотеки Санкт-Петербурга, бывший глава главного управления МЧС РФ по Свердловской области Василий Лахтюк, экс-руководитель Свердловской регистрационной палаты Виктор Шалдин, а также бывший начальник департамента контрольного управления президента РФ Андрей Воронин.

Быт и «социальные лифты»

Об условиях жизни в 13-й нам рассказывал и.о. заместителя начальника по кадрам и воспитательной работе, майор внутренней службы Ильяс Алиуллов. (Сам он работает в ИК уже 12 лет. Профессию, что называется, унаследовал: и мать, и сестра Ильяса тоже работали в 13-й колонии, и в школу милиции он попал по целевому набору от этого учреждения).

Ильяс Алиуллов знает о зоне все

Итак, если вы работали в силовых структурах, проштрафились и угодили на зону, то сначала вас помещают в карантин. Это отдельное здание, не выходя из которого осужденные проводят две недели. В период адаптации с ними работают психологи, а также проводится медицинское обследование.

В карантине

Так называемых «первоходков» и рецидивистов вместе не содержат. Для осужденных повторно существует отдельный отряд. Из карантина осужденных переводят в отряд обычного содержания. По правилам внутреннего содержания заключенным в этом отряде положено четыре посылки и четыре свидания в год. Свидания бывают кратковременные, когда осужденный общается с родными, как в кино: через стеклянную перегородку при помощи телефона. Также есть свидания длительные – продолжительностью до трех суток, они проходят в специальном корпусе, где есть несколько отдельных комнат – в них заключенные во время свидания живут вместе с родными. В общем отряде заключенные ночуют в помещениях казарменного типа, в комнате воспитательной работы есть неплохой телевизор, несколько настольных игр, библиотечные книги.

Как рассказывает Алиуллов, за хорошее поведение, работу и прочее заключенного могут перевести в отряд с облегченными условиями содержания. Это здание больше похоже на общежитие, чем на тюремное учреждение. Паркет, приятного цвета обои. Жилые комнаты – на четырех человек. В часы отдыха заключенные могут поиграть в бильярд или посетить оранжерею: там живут попугайчики и черепашка Мотя.

При облегченных условиях число посылок и свидания увеличиваются до шести. Если верить большому плакату в зоне, то за «облегченными» условиями следуют условия «адаптационные», но наш сопровождающий затруднился пояснить, что это значит. Если заключенный продолжает оставаться прилежным и добропорядочным, то далее его могут перевести в колонию-поселение. Венчает местный «социальный лифт» условно-досрочное освобождение.

Система предусматривает не только подъем вверх, но и падение вниз: за систематические нарушения правил осужденного могут перевести в отряд строгого содержания. Для этого отряда отведена специальная небольшая территория, то есть осужденные ограничены в передвижении. Кроме того, число посылок и свиданий сокращается. В «строгий» отряд отправляются и те зеки, которые пытались бежать. Бегут в основном из колонии-поселения. Но были попытки уйти и с зоны общего режима. Так, со слов ветеранов, однажды несколько осужденных сбежали через подземные коммуникации. Этот побег был успешным, кажется, этих зеков до сих пор не нашли. Сравнительно недавно была попытка сбежать с использованием автотранспорта: заключенный зацепился за днище грузовика и таким образом хотел выехать за территорию, сделать это ему не удалось.

Едят все обитатели ИК в общей столовой. «Заведующим» или дневальным в ней работает бывший опер убойного отдела Федор, которого осудили за мошенничество на пять лет. Федор контролирует процесс приготовления пищи, которую готовят сами заключенные. Как заведено во всех зонах, вилок в колонии нет. Ложка у каждого зека – своя, персональная. Федор говорит, что в процессе готовки учитываются даже религиозные особенности контингента: при выборе мяса предпочтение стараются отдавать говядине, чтобы не травмировать мусульман. Те, в свою очередь, стараются не подходить излишне строго к запрету на свинину.

В колонии действуют два учебных заведения. Это средняя школа, где осужденные до 35 лет, не закончившие школу на воле, учатся в обязательном порядке, а заключенные в возрасте после 35-ти – в добровольном. За порядком в школе следит Владимир Дмитриевич – по виду весьма интеллигентный человек. «Мошенник я», –отрекомендовался этот дневальный при знакомстве. В прошлом генерал-майор Владимир Дмитриевич работал в Москве в Минюсте. Из шестилетнего срока за мошенничество он пока отбыл только год. По словам Владимира Дмитриевича, ученики-зеки так же, как и обычные учащиеся, по окончании школы сдают ЕГЭ. В прошлом году школу успешно окончили 5 человек. Также при колонии действует ПТУ, где идет обучение по пяти специальностям: электросварщик, автослесарь, электромонтер, токарь, крановщик.

Производство

Сразу после основания колонии, в 1957-м году, основным производством учреждения было литейное. Кроме того, силами заключенных выпускались кровати, санитарные носилки, железные бочки. Затем «Красная утка» освоила производство водозапорной арматуры, потом начали делать картофелечистки, лотковые вагонетки и т.д.

Начальник производственной части Александр Кузнецов работает в колонии уже 21 год. Рассказывают, что заключенные его уважают. Между собой называют его просто – «Человек»

Сейчас производственный спектр не столь обширен. Наиболее мощный цех – швейный. Здесь работают 180 человек, но в скором времени количество сотрудников на этой мини-фабрике планируют увеличить до 500 человек. В швейном цехе делается рабочая одежда по контракту с гражданской фирмой. Каждые десять дней с воли приходит машина, чтобы забрать очередную партию. За работу зеки получают зарплату, сдельную. Так, бригадир участка – бывший гаишник Станислав, осужденный «за наркотики» – получает 5 тыс. рублей в месяц. Деньги переводятся на его персональный лицевой счет.

Среди других цехов, связанных с более или менее квалифицированным трудом, – кузнечный, где изготавливаются ограды для заборов, декоративные решетки, сетки для кроватей и прочее. Кроме того, на токарных станках в ИК вытачивают детали, используемые, в частности, при производстве полувагонов на УВЗ. Помимо этого, заключенные заняты измельчением резины и производством гранул из полиэтилена.

По словам начальника производственной части Александра Кузнецова, работа у сидельцев организована строго по КЗОТу. Рабочий день – 8 часов, работают по сменам. Есть у заключенных даже отпуска. «Существует специальный «отпускной» отряд. Там тоже несколько облегченный режим. Например, отпускники встают и ложатся вместе с другими заключенными, но в течение дня тоже могут прилечь отдохнуть», – рассказывает Ильяс Алиуллов.

Из всего контингента зеков трудоустроить удается только половину. Остальные заключенные заняты на подсобных хозяйственных работах. Например, на уборке снега. Надо сказать, что убранный снег не вывозят за территорию колонии, а растапливают в специальной печи. Во время нашей экскурсии на розжиг этой печи в числе прочего отправилась груда книг, списанных из библиотеки.

Благодарим ГУ ФСИН по Свердловской области за помощь в подготовке материала.

Некоторым людям доводилось слышать про «красные зоны» в России, но немногие до конца понимают, что это за учреждения и чем отличаются от обычных колоний. На территории страны существует около 10 исправительных колоний разного режима для так называемых «бывших сотрудников». В этот перечень входят осужденные, работавшие ранее полицейскими, прокурорами, судьями, сотрудниками УФСИН. Одна из таких зон находится в городе Нижнем Тагиле Свердловской области. Учреждение квалифицируется как колония общего режима.

Структура ФСИН

Федеральная служба исполнения наказаний - довольно молодая структура, которая была создана лишь в 2004-2005 годах. Ранее ведомство относилось к МВД, а в советское время охрану режимных объектов несли даже солдаты-срочники. Сегодня УФСИН России находится под контролем Министерства юстиции РФ и выполняет функции по исполнению уголовного наказания по отношению к осужденным. ФСИНу подконтрольны все исправительные учреждения страны: колонии, СИЗО, зоны и другие материально-технические организации и учреждения.

Вот уже несколько десятков лет в России продолжают практиковать пенитенциарную систему наказаний, то есть в нашей стране осуществляется не только охрана заключенных в период ограничения их свободы от общества, но и проводятся работы по их исправлению и возвращению в ряды общества. В последние годы эта тенденция только усиливается. Руководство колоний старается создавать благоприятные условия для жизни и исправления: организуют места работы, досуга и обучения. Более того, для осужденных проводят психологические тренинги, обучают различным профессиям, приобщают к православию. На территории колонии есть возможность получать высшее образование дистанционно. Насколько эти условия выполняются и так ли они необходимы - отдельный вопрос.

Принципы разделения заключенных

Согласно законодательству, Конституции РФ, а также международным правам, существует строгое разделение осужденных по основным категориям:

• по полу - мужские и женские колонии (учреждения для беременных и матерей с детьми до 3-х лет);
• по возрасту - взрослые и подростковые колонии;
• по режиму, прописанному в приговоре - строгий, общий, колония-поселение, домашний арест, ограничение свободы, особые условия содержания, отсрочка по различным обстоятельствам;
• по принадлежности осужденного к правоохранительным органам.

Одним из важнейших критериев также является количество судимостей: осужденные, впервые совершившие убийства, а также те, кто является дважды судимым или рецидивистом. Распределение происходит еще в следственном изоляторе. Если на осужденного нет информации о судимости, делается запрос в информационный центр. В этом случае ошибка в распределении может грозить ответственному сотруднику серьезными проблемами.

Разделение по режимам

• от 14 до 18 лет; по достижении предельного возраста человека переводят во «взрослую» тюрьму;
• колонии строгого режима для первоходов;
• колонии строгого режима для второходов;
• колонии общего режима для первоходов;
• колонии общего режима для второходов;
• колонии для БСМ (бывших сотрудников милиции) общего или строго режима;
• колонии особого режима;
• тюрьмы;
• СИЗО.

Режим исправительной колонии, прописанный в приговоре, еще не говорит о том, что человек отправится в любое учреждение с подходящим режимом. Предварительно сотрудники делают запросы, выясняют, отбывал ли он раньше наказание и не является ли бывшим сотрудником. Для женщин существуют только колонии общего режима.

Необходимость такого четкого разделения обусловлена интересами самих заключенных. Впервые совершившие преступления не должны находиться вблизи от рецидивистов, равно как и подростки должны быть ограждены от влияния взрослых с криминальным прошлым. То же самое и с «красными» зонами: бывшие сотрудники могут подвергаться опасности в закрытом помещении с преступниками, с которыми, возможно, имели раньше дело.

История Нижнетагильской колонии

В Свердловской области функционируют 4 мужских и одна а также следственный изолятор. ФКУ ИК 13 Нижний Тагил расположено непосредственно в городе, что намного облегчает вопрос проезда для родственников заключенных. Лимит учреждения - 1912 человек. На сегодняшний день здесь находятся около 1700 осужденных, в основном это бывшие сотрудники силовых ведомств.

Все помнят громкие дела высокопоставленных чиновников или госслужащих, попавшихся на миллионных неправомерных сделках. Несколько лет назад даже начальник самого УФСИН Александр Реймер был обвинен в присвоение крупных средств и приговорен к 8 годам колонии. Время от времени в средствах массовой информации появляются заметки о взятии под стражу как рядовых полицейских, так и крупных начальников. Судя по всем этим заголовкам, "красные зоны" России еще долго будут востребованы. Тем не менее все же хочется надеяться на лучшее.

Как в сцене мечты уголовника, все заключенные на территории этой тюрьмы в западной части России - примерно 2000 человек - бывшие полицейские, прокуроры, налоговые инспекторы, таможенные служащие и судьи. Большую часть дня они бесцельно слоняются с угрюмыми лицами, одетые в тюремную одежду. Единственный намек на их прежнее место работы в полиции - стрижка «под ежик» у некоторых. Российские пенитенциарные власти предоставили редкую возможность посетить эту специализированную колонию, чтобы желающие смогли лично удостовериться: эти заключенные не получают никаких льгот.

В некотором смысле чиновники достигли цели. По крайней мере, что касается мест размещение, то тюрьма такая же мрачная, как и большинство других. Внутренние стены — некрашенные бетонные плиты, колючая проволока разрезает тюремную территорию на зоны для тех, у кого суровый приговор, и для заключенных с небольшими сроками. И, как те мужчины и женщины, которых они отправили за решетку, бывшие офицеры полиции здесь живут в грубых кирпичных казармах, трудясь в мастерской и кушая гречневую кашу и щи.

Но экскурсия по тюрьме, исправительной колонии №13, также показала то, что власти, возможно, не предполагали продемонстрировать: большинство заключенных здесь находятся за служебные нарушения — от получения взятки до нападения на подозреваемых.

Как в случае с Андреем Шумиловым, бывшим следователем, который сказал, что его осудили за избиение подозреваемого во время допросов: «Я расследовал преступление, и сам совершил преступление».

В порядке оправдания он пробормотал, что человек пострадал лишь от «повреждения мягких тканей».

10 тюрем, отведенных для бывших сотрудников полиции и других правоохранительных органов, это наследие пост-сталинской реформы уголовно-исполнительной системы наказания, которая сократила применение некоторых ее грубой форм. Одну из проблем реформаторы определили так: в тюрьмах, где располагалось большое число мужчин в общей камере, бывшие полицейские часто становились жертвами насилия со стороны других заключенных, которые вымещали на них свои обиды на представителей власти.

Сегодня полицейские тюрьмы заняты новым делом, что служит свидетельством, как утверждают власти, борьбы с коррупцией, которая ведется по указанию президента Дмитрия Медведева. В этой колонии, например, на 78 заключенных больше, чем предназначено по проекту, а пять лет назад было больше примерно на 500 человек, сказал надзиратель Сергей Свалкин.

Во всех десяти тюрьмах системы по состоянию на 1 февраля этого года содержалось 9023 заключенных — почти на тысячу больше, чем 8046 бывших сотрудников правоохранительных органов, отбывавших, по данным Федеральной службы исполнения наказаний, сроки в 2008 году.

Однако критики системы уголовного правосудия России говорят, что переполненные тюрьмы — это скорее показатель масштаба коррупции в правоохранительных кругах и среди правительственных чиновников, чем какого-либо прогресса в его решении. Они указывают, например, что прокуратура редко решает политически неудобные громкие дела, как в случае со смертью в следственном изоляторе адвоката Сергея Магнитского после того, как он свидетельствовал о коррупции в полиции.

Даже министр внутренних дел Рашид Нургалиев признал в своем выступлении в парламенте на прошлой неделе, что проверкой установлены факты необоснованного приобретения многими высокопоставленными чиновниками полиции дорогой недвижимости. Г-н Нургалиев заявил, что более трети старших офицеров — 94 из 250, проверенных антикоррупционным комитетом этой весной, не смогли надлежащим образом ответить на вопросы Комитета. Многие, по его словам, владеют собственностью за рубежом, несмотря на маленькую зарплату на своих бывших рабочих местах.

«Мы не знали об этом до сих пор», — сказал он законодателям, сообщает газета «Известия». Отдельно член Комитета рассказал газете, что имущество варьировались от «обычных квартир до колоссальных объектов по всему миру».

Независимо от конкретных историй заключенных, исправительная колония №13 дает представление о том, во что превратилась в растревоженной России система уголовного правосудия.

Бывшие офицеры, как о само собой разумеющемся, говорили о том, что они считают основной причиной своей коррумпированности или негуманности: это небольшие зарплаты, которые вызывали разочарование и сделали побочные заработки желанным дополнением.

Некоторые, похоже, до сих пор недоумевают по поводу наказания за свои действия, которые, как они считают, были широко приняты в практике российской полиции.

Г-н Шумилов, бывший следователь полиции, отбывает семилетний срок за то, что он описал как несколько синяков при выбивании показаний у автоугонщика.

46-летний Алексей Бушуев, пухлый инспектор ГИБДД, сказал, что он брал взятки для покрытия расходов на содержание своей патрульной «Лады», и не рубля больше.

Дмитрий Русанов, бывший капитан самарского управления полиции, сказал, что он получил 10 тысяч рублей (330 долларов) в качестве взятки от ветеринара в 2006 году в обмен на нерегистрацию этого человека в полицейской базе данных на наркоманов. Его месячная зарплата в то время составляла 8000 рублей (около 295 долларов).

«Люди не боятся потерять работу, за которую платят так мало», — объяснил он, пожимая плечами.

Георгий Азбаров, который до обвинения в попытке организации заказного убийства в 2003 году был капитаном Федеральной службы безопасности, говорит, что связь между низкой заработной платой и жестокостью на работе должна быть очевидной.

«Они называют молодого человека офицером, но платят ему так мало, что он не может содержать семью, — сказал Азбаров. — Он не может думать ни о чем, кроме как о продуктах. В то же время, у него есть сила и власть. Вот в чем заключается проблема».

Азбаров изложил отдельную теорию о коррупции более высокого уровня. Прокуроры, по его словам, не все расследуют. Вместо этого, власти Москвы дают карт-бланш провинциальным чиновникам, чтобы те зарабатывали деньги на стороне, а расправляются только с теми, кто не устраивает Кремль политически. В этом смысле, он пояснил, слегка поведя плечами, что считает многих из своих друзей и других заключенных в исправительной колонии №13 справедливо осужденными за коррупцию и одновременно политическими заключенными.

(Между прочим, Азбаров сказал, что он ложно осужден. Он говорит, что коррумпированный начальник региональной полиции подставил его.)

Российская федеральная служба исполнения наказаний позволила журналистам побродить по исправительной колонии №13 в течение нескольких часов и поговорить с заключенными по своему выбору, но только в сопровождении охранников, представителя тюремной пресс-службы и надзирателя. Они постарались продемонстрировать, что бывшие сотрудники правоохранительных органов, судьи и прокуроры ничем не отличаются от других осужденных в России, опровергая сообщения местных СМИ о том, что охранники позволяют бывшим офицерам разговаривать по мобильным телефонам за небольшую неофициальную плату.

В тюрьме особое внимание уделяется профессиональной подготовке, поскольку бывшие должностные лица не могут вернуться к своей прежней профессии. Она содержит литейных цех и художественную мастерскую, макаронную фабрику и ферму с коровами и курами.

Распределение заключенных здесь показывает, что подавляющее большинство — 1590 — были полицейскими. Но там также содержатся 22 судебных пристава, 15 сотрудников Федеральной службы безопасности, несколько десятков прокуроров, налоговых инспекторов из различных учреждений и двое судей.

Оценки масштабов коррупции, все еще процветающей за этими стенами, варьируются. Одна прозвучала в докладе Министерства внутренних дел, опубликованном в 2010 году: российские чиновники получили 33 миллиарда долларов в виде взяток в предыдущем году. Министерство оценивает размер средней взятки в 23 тысячи рублей или 851 доллар по текущему курсу.

Новый закон о полиции, принятый в феврале, который предложил г-н Медведев, предполагает снизить уровень коррупции отчасти за счет повышения заработной платы. По нему урезается размер миллионного состава полиции на 20% с помощью программы переаттестации. Те, кто остаются, будут зарабатывать не менее 33 тысяч рублей или 1222 долларов в месяц.

Парламент России отклонил другие существенные меры. Предложения включали запрет на проникновение в дома без ордера или избиение женщин резиновыми дубинками на уличных акциях протеста. Российские законодатели обсудили второй пункт, но в итоге отклонили его как дискриминационный по отношению к мужчинам.

Другие изменения в закон носят косметический характер, включая переименование сил «милиции» советской эпохи в «полицию». Бывшие офицеры в колонии № 13 на этот счет сомневаются, что изменение названия что-то изменит.

«Прежде мы были милицией, а теперь мы полиция, — издевается Руслан Асланов, бывший офицер из уральского города Челябинска, который сказал, что попал в тюрьму из-за разрыва селезенки у подозреваемого во время ареста. — Ничего не изменилось на самом деле».

Зоны для «бывших сотрудников» стоят особняком в условном каталоге мест лишения свободы. В них не действуют принятые в уголовной среде воровские понятия , что в некоторых моментах осложняет общение между людьми в условиях зоны.

Зеки, условно отнесенные к категории бывших сотрудников (БС), придерживаются лишь некоторых понятий (нельзя красть у заключенных — за это могут навечно «отделить», подробности см. ниже); всегда отвечать за сказанное; не интересоваться у других, за что они сидят; не пользоваться тем, что упало на пол в туалете (нужно поднять и демонстративно выкинуть); нельзя бр ать что-либо, касаться, общаться с т.н. «отделенными» — осужденными, занимающимися уборкой туалетов, а также садиться на их стулья и кровати. Как и везде, «отделенные» не могут принимать пищу за одним столом с другими осужденными. Кроме того, осужденного, которого за некоторые провинности (стукачество – донос администрации на таких же осужденных, после которого наступили негативные последствия, воровство у своих, интриги, то есть сталкивание групп заключенных путем доведения недостоверных данных и т.д.) обольют мочой, автоматически становится «отделенным».

В остальном все отношения выстраиваются между осужденными в рамках общепринятых норм общения.

Особенностью зон для БС является их т.н. окраска – красный цвет , т.е. колонии на 100 % контролируют представители администрации, в том числе посредством привлечения осужденных из числа актив истов, т.е. лояльно настроенных зеков, сотрудничающих с руководством и рядовыми сотрудниками колонии. В других зонах эта категория называется «козлы» и не пользуется уважением, в отличие от колони для бывших сотрудников, где «козлы» единственные, кто имеет авторитет среди основной массы осужденных. «Козлы» — это дневальные отрядов (следят за дисциплиной и порядком в бараках, осуществляют провод осужденных по территории лагеря), завхозы отрядов – старшие дневальные (осужденные, которые обеспечивают нормальное функционирование группы зеков, проживающих в одном бараке, следят за соблюдением распорядка дня, дисциплины, пресекают и стараются не допускать конфликтных ситуаций между заключенными).

«Козлы» имеют ряд льгот по сравнению с обычными заключенными. Они практически на равных могут разговаривать с сотрудниками, на мелкие нарушения УИК с их стороны администрация закрывает глаза, разрешаются некоторые элементы гражданской одежды и т.д. Взамен сотрудники нередко руками «козлов» оказывают давление на осужденных путем силового воздействия, принуждая либо оказать финансовую помощь колонии, либо отказаться от обращений в ОНК и прокуратуру.

Очень важным аспектом является то, что оперативный отдел в БСных колониях располагает обширными возможностями по получению информации через разветвленную агентурную сеть, созданную из осужденных. Наличие подобных масштабов агентурного аппарата привело к поголовному стукачеству. Здесь нельзя ничего говорить даже людям, с которыми близко общаешься, поскольку они могут донести информацию до оперсостава ФСИН. Это может быть и информация по уголовному делу, например, по ранее неизвестным следствию эпизодам, которую могут использовать во вред осужденному.

Обычному осужденному следует строго следить за соблюдением распорядка дня (не пропускать походы в столовую, не выносить еду из столовой, не лежать на кровати после подъема и до отбоя, бриться и своевременно стричься, стирать робу, чистить обувь, не ходить самостоятельно при отсутствии пропуска по территории зоны, не брать и не передавать в присутствии сотрудников что-либо от других осужденных и не признавать потом факт передачи, не расстегивать воротник робы, не выходить на улицу без обуви и без головного убора, следить за своим внешним видом, не использовать жаргонных слов (барак, шконка и т.п.), всегда смотреть по сторонам и своевременно — громко и каждый раз — здороваться с проходящим мимо сотрудником, ни в коем случае не вступать в затяжной диалог с сотрудником или перепалку, пытаясь доказать свою правоту, даже при наличии явных противоправных с его стороны действий. Самая лучшая позиция – виноват, исправлюсь — тогда есть шанс, что сотрудник просто вынесет устное предупреждение. В противном случае будет акт о нарушении и помещение ШИЗО по любым обоснованием (не поздоровался, ругался матом) со всеми правовыми последствиями и невозможностью УДО. Одновременно осужденного отводят в специальное помещение возле дежурной части, где ставят на длительный срок на т.н. растяжку. Ноги ставятся максимально шире плеч, на некотором удалении от стены, упор головой в стену лицом вниз, упор принимается на поднятые вверх руки, костяшками к стене. Зачастую после такого стояния человека могут сразу без дисциплинарной комиссии водворить в ШИЗО – используя право дежурного. В ШИЗО, в свою очередь, сотрудник может избить заключенного, оформив при этом побои как результат нанесения себе членовредительства. После этого осужденного ставят в оперотделе на профучет как лицо, склонное к суициду (на личном деле и прикроватной бирке рисуется полоса, так же делается с карточками лиц, склонных к побегам и нападениям на сотрудников администрации). Заключенным с такой полосой запрещено работать в ночное время, их кровати располагают возле выхода у всех на виду и т.д.

Особое внимание в ряде БСных колоний уделяется вопросам организации телефонной связи с внешним миром. Важно не пытаться вновь прибывшему зеку пытаться заполучить сотовый телефон. Есть зоны, где наличие мобильного телефона — самое серьезное нарушение режима наравне с побегом. Только за попытку организовать процесс проноса в лагерь — или тем более за использование телефона — в зоне можно сразу же отправиться в ШИЗО и затем в СУС (барак со строгим условием содержания). Осужденному как злостному нарушителю порядка меняют режим наказания. При освобождении осужденного, раннее помещенного в СУС, он автоматически попадает под административный надзор с полным перечнем ограничений. Есть зоны, где администрация чуть более лояльна к вопросам мобильной связи (от режима ИК это не зависит). Поэтому перед началом каких-либо действий по поиску мобильного, надо обязательно установить отношение к сотовым у сотрудников.

В зонах, где строго запрещены телефоны, имеется вполне адекватная альтернатива- стационарные телефоны платной связи (IP). Минус этого вида связи – она односторонняя. Кроме того, телефоны размещены таким образом, чтобы дневальный, на 100 % сотрудничающий с операми, мог слышать, о чем говорят зеки. У дневального есть прямая связь по внутреннему телефону с дежурной частью и при получении значимой информации он сразу же позвонит сотрудникам. Например, осужденный говорит адвокату о каких-либо нарушениях в ИК и просит обратиться в прокуратуру, или осужденный жалуется в ОНК и просит его посетить.

Для ведения переговоров осужденный должен написать заявление, где указывается, с кем он будет говорить, номер телефона абонентов, город. Заявление пишется еженедельно. Соответственно, опера располагают сведениями о всех лицах, с которыми поддерживает отношения осужденный. Если осужденные пишут «левые» номера в заявлениях, опера периодически берут биллинговую информацию с этих телефонов, установленных в зоне, и при несоответствиях просто отключают связь.

Для ведения телефонных переговоров осужденному администрация выдает индивидуальные номера счетов оператора IP-телефонии. Данную информацию и используют при ведении вышеприведенного анализа.

Что касается организации питания , то здесь подход один: есть в лагере только баланду – потерять здоровье. Выход – получение с воли посылок и передач. Их число ограничено, однако можно их получать на людей, которым никто не шлет ничего — в обмен на вознаграждение (сигареты или деньги на счет телефона, продукты). Можно продукты покупать и в магазине ИК, однако, это очень дорого (цены здесь выше, чем на воле, в 2-3 раза). При этом ассортимент продуктов минимален, прискорбно и их качество. Вместе с тем, нередко магазин ИК — это единственный источник свежих овощей, фруктов, молочной продукции, мясных консервов и т.п.).

Целесообразно объединяться в небольшие группы по 2-3 человека для организации питания вне столовой (т.н. «семейки»). Плюсом является то, что когда заканчиваются продукты, полученные одним членом группы, посылку с едой получает другой, поэтому в «семейке» реже бывают сложности с питанием. Часто в группе есть осужденный, занимающийся приготовлением еды, что очень удобно с практической точки зрения. Перед тем как родственникам начать собирать посылки или передачи, следует ВНИМАТЕЛЬНО изучить список запрещенных продуктов. Кроме того, есть перечень продуктов, которые запрещены сезонно.

В любой колонии при организации передач следует иметь ввиду, что везде есть специальные люди, чей маленький бизнес строится именно на этом. Они передают передачи. Они знают все требования колонии, оптимальный перечень продуктов и вещей, которые наиболее необходимы. Им родственники перечисляют деньги, после чего формируется передача и заносится в зону. Не стоит сразу обращаться к первому попавшемуся поставщику. Нужно опросить давно сидящих зеков и установить, кто не задирает цены, не обвешивает, кладет все запрошенные наименования и т.д. И потом передать контакт такого человека родственникам.

Особняком в лагерной иерархии стоят больные . Это те осужденные, которые по медицинским показателям могут отбывать наказание в обычных колониях, а не в ЛИУ (лечебное исправительное учреждение). Осужденные из числа больных ВИЧ, скрытой формой туберкулеза, сахарным диабетом обеспечиваются питанием по т.н. норме «7б». Таким заключенным положено масло, яйца, молоко и творог. На этом отличия в их питании от остальных зеков заканчиваются.

Некоторые осужденные за денежное вознаграждение сотруднику поликлиники получают статус «ВИЧ» для того, чтобы получать дополнительный паёк. Все ВИЧ-инфицированные находятся на строгом учете в т.н. «нарядке», где осужденные, выполняющие обязанности сотрудников ИК, вносят эти сведения в компьютерную базу данных и в верхней части личной карточки делают надпись красной пастой – «ВИЧ».

ВИЧ-инфицированные содержатся вместе со всеми в жилых помещениях отрядов, пользуются той же многоразовой посудой в столовой, что и остальные. Об их статусе другим осужденным не известно.

Ряду заключенных врачом местной поликлиники дается разрешение не присутствовать на утренней и вечерней проверке. Аналогичные разрешения могут даваться заболевшим гриппом или ОРВИ, вместе с освобождением от работ. Однако остальные режимные мероприятия, предусмотренные УИК, обязаны посещать все категории заключенных. Наличие 1 группы инвалидности, отсутствие обеих ног, частичный паралич тела, не позволяющий самостоятельно передвигаться, не являются уважительной причиной пропустить прием пищи в столовой, расположенной зачастую достаточно далеко от здания отряда. Таких осужденных могут переносить из жалости другие арестанты. Если же инвалид пропустит прием пищи, на него сотрудник колонии составит акт и его поместят в ШИЗО, несмотря на то, что эту категорию нельзя подвергать наказанию подобным образом.

Серьезно больных (открытая форма туберкулеза) отправляют в больницы при других колониях (например ОБ при ИК-2 г. Екатеринбург). Больница обустроена по принципу СИЗО . Камеры превращены в палаты. На дверях решетки. Выводят из камер только на прогулку. В палатах содержатся вместе и больные с ВИЧ, и с открытой формой туберкулеза. Какого-либо полноценного лечения заключенные там не получают. Формально они отбывают там какой-то положенный срок, за который должны излечиться, после чего их этапируют обратно в колонии.

Осужденный может заказать лекарства с воли, через передачу или посылку. На т.н. «посылочной» сотрудник отдела безопасности ИК передаст их на хранение в поликлинику ИУ. Далее, по назначению врача, осужденный может их часть получить на руки.

Отдельно от всех в иерархии БСных камер и лагерей стоят осужденные мусульманского вероисповедания. Еще в СИЗО они объединяются в общины («джамааты») и держатся особняком, делая намаз и выполняя другие ритуалы, согласно религиозным канонам ислама. Основу общины составляют выходцы из северокавказских республик — чеченцы, дагестанцы, кабардинцы и т.д. Однако, в общину мусульман охотно зачисляют заключенных, не принимая в расчет их национальность и статью уголовного дела. Более того, в общину могут принять даже «отделенного». После принятия в «джамаат» другие «братья» начинают оказывать ему покровительство и дают защиту. Зачастую осужденные, которые опасаются репрессий от сокамерников за совершенные ими на свободе преступления (изнасилование несовершеннолетних, развратные действия с ними и т.п.) сразу же присягают исламской общине и принимают ислам. Для этого нужно в присутствии «братьев» произнести «шахаду»- свидетельство о вере в Аллаха и посланническую миссию пророка Мухаммеда (Āшхаду’ ан лā илāха илла Ллāху ва а́шхаду а́нна Мух̣а́ммадан Расȳлу-Ллāхи). Дословно- «я заявляю, что нет бога, кроме Аллаха и Мухаммед его пророк». В «джамаатах» действует коллективный принцип защиты – все за одного.

Кроме принятия норм ислама, вновь обращенный (т.н. «неофит») зачастую подвергается психологической обработке. Бывает, что ему прививаются радикальные религиозные взгляды, нормы Корана трактуются в соответствии с концепцией международных террористических организаций, запрещенных в России и многих странах мира («Имарат Кавказ», «Аль-Каида», «ИГИЛ»). По сути, происходит вовлечение заключенных в экстремистскую деятельность, которая имеет продолжение после освобождения и зачастую переходит в терроризм. В среде БС это стало возможным по причине превалирования заключенных, не имеющих в прошлом прямого отношения к правоохранительным органам и не понимающих пагубного влияния вербовщиков террористических организаций, организующих свою деструктивную работу с позиции тюрем.

Сотрудники СИЗО зачастую боятся членов исламской общины и не заходят в их камеры, ограничиваясь во время утренних и вечерних проверок открыванием двери. С учетом того, что значительная часть «джамаатов» – это члены незаконных вооруженных формирований их пособники, привлеченные к ответственности по особо тяжким статьям УК РФ (ст. ст. 205, 208, 209), двери оборудованы ограничителями в виде толстых цепей, не позволяющих полностью их открыть.

В некоторых СИЗО авторитет старшего среди мусульман («эмира») настолько велик, что «смотрящим» за централом является он, а не представитель воровского сообщества (например, СИЗО № 1 г. Нальчик КРБ). Смотрящим за этим изолятором в 2014 году был активный участник вооружённого нападения ваххабитов 13 - 14 октября 2005 года на силовые структуры в городе Нальчике.

При этапировании члена «джамаата» в колонию, связь с остальными «братьями» продолжает поддерживаться посредством телефонной связи. По прибытии в ИК происходит его вливание в новую общину. Неформальные лидеры общины – нередко это старший дневальный отряда (завхоз), по согласованию с сотрудниками ФСИН, организует перевод вновь прибывших мусульман в свой отряд, тем самым усиливая свое влияние и роль «джаммата» в колонии (например, в ИК-13 УФСИН РФ по Свердловской области это отряд № 13).

В колониях организованы мечети (молельные комнаты), в которых под формальным контролем администрации ИК собираются мусульмане. Старший мечети назначается руководством колонии из числа осужденных (обычно из чеченцев, татар, дагестанцев). В обычные дни намаз проводится прямо в спальных помещениях отрядов в независимости от того, какое режимное мероприятие должно проходить по распорядку дня. Сотрудники ИК обычно закрывают на эти нарушения глаза, чтобы не провоцировать массовые беспорядки. Особого отношения к другим религиям в ИК обычно не бывает.

Главная » Понятие » Красная зона для полицейских. Логическая задачка: зачем существуют "ментовские зоны" - Политика в России