Владимир сергеевич соловьев о нравственном призвании права.

Еще по теме 16. Право и мораль (право как минимум нравственности, право как критерий нравственности, другие подходы):

1. 2. Естественное право как совокупность идеальных (нравственных) представлений о праве. Философское исследование и нравственная критика права, как основные моменты естественно-правовой идеи1
2. Глава восьмая ПРАВО И НРАВСТВЕННОСТЬ: ЭТИКА В. СОЛОВЬЕВА
3. Признание государством церковной догматики, нравственности и канонов в качестве безусловного нравственного и юридического авторитета.
4. 55 Предмет и метод правового регулирования как основные критерии построения системы права. Публичное и частное право

Немецкий государствовед Георг Еллинек (1851­–1911). В 1883 г. занимает профессорскую кафедру в университете Вены, в 1889 г. – в Базеле, а с 1891 г. – в прославленном Гейдельбергском университете (Еллинек Г. Социально-этическое значение права, неправды и наказания». М., 1910.)

Право – этический минимум. Объективно это – условия сохранения общества, поскольку они зависят от человеческой воли, т.е. Existenzminimum этических норм; субъективно – минимум нравственной жизнедеятельности и нравственного настроения, требующийся от членов общества. По мнению Еллинека, право есть совокупность таких нравственных требований, которые в данную эпоху у данного народа признаются безусловно необходимыми для существования общежития, без которых общежитие сделалось бы невозможным. право будет составлять как охраняющий момент минимум норм определенного общественного строя, т.е. обнимать те нормы, которые обеспечивают неизменное существование последнего. Если в десяти заповедях, которые составляют основание этических понятий современных культурных народов, оставить в стороне заповеди, говорящие об отношении человека к Богу, в нем окажутся, главным образом, те основные нормы, на которых покоится правовой порядок всякого сколько-нибудь цивилизованного народа. «Не убивай, не кради, не прелюбодействуй, не лжесвидетельствуй». То есть, посредством этих заповедей охраняются и поддерживаются святость семьи, неприкосновенность личности, собственности, брака, основывающегося на вере в честное слово нравственного и материального оборота. Буддийские заповеди, которым должен следовать каждый мирянин, точно так же предписывают не убивать ничего живого, не красть; соблюдать целомудрие и не лгать. Эти основные заповеди подавляют безграничное эгоистическое стремление в такой степени, чтобы оно не угрожало существованию всеобще-необходимых социальных учреждений и благ. Чем дальше идет культурное развитие какого-либо народа, тем становится больше число таких норм, необходимых для сохранения целого и частей, тем, поэтому, шире нравственный базис права. И право, и нравственность возникают из нравов, этического обычая (иерархическое и территориальное поведение у животных?).

Вот почему исполнение таких требований нельзя предоставить доброй воле каждого, а необходимо гарантировать их авторитетом государства, т.е. превратить эту часть нравственности в право. Так как задача права состоит прежде всего в охране созданного положительными и отрицательными человеческими действиями общественного строя, то оно должно располагать силою принуждения, дабы, в случае надобности, возмещать путем принуждения то, что должно исполняться добровольными актами человека. Эта власть принуждения, сопровождающая право, является таким заметным его свойством, что нетрудно проникнуться убеждением в его существенном значении для права и считать право и принуждение нераздельно-соотносительными понятиями. Однако принуждение обращается лишь против патологических явлений правовой жизни, и удачно было указано на то, что правовой порядок, который должен был бы применять в каждом отдельном случае принуждение для осуществления своих задач, держался бы на глиняных ногах. Бесчисленны те случаи, в которых право совершается без противодействий.

Правовой порядок, осуществляющийся в течение долгого времени исключительно путем принуждения, является невероятным. 1) Основа действия права – вовсе не внешнее принуждение, а внутреннее убеждение людей в разумности или целесообразности юридических норм; следовательно, как действия чисто нравственные, так и действия просто легальные обусловлены внутренним убеждением человека; 2) говорят, что для права важны только внешние действия, внешний результат безотносительно к мотивам, обусловившим этот результат; между тем мы видим, в особенности в уголовном праве, первостепенную важность мотивов для юридической квалификации результатов; 3) право никогда не предписывает совершения безнравственных действий.

Во времена первоначального образования государств оно живет в неписаном виде в сердцах народов, тесно связанное с благоговением и страхом перед Богом. Оно является столь мало внешним, что у германских племен тесно срастается с личностью каждого индивидуума, сопровождая его всюду, куда бы он ни отправлялся, и германец заключал договоры только по своему праву, судился только своим судом.

В виде вечного, абсолютного права могли бы явиться только скудные нормы, при несоблюдении которых совершенно немыслимо возникновение даже самой примитивной формы человеческого общежития.

Чувство права, которое ясно подсказывает нам, что правильно и что неправильно, нарушение которого самым мучительным образом ощущается нами как ущерб всей личности, которое внушает нам глубокое сострадание к оскорбленному в его праве, К этому непосредственному чувству апеллирует государство, когда оно призывает людей, – сведущи они в праве или нет, – творить суд над своими согражданами. Положительность права основана на средней, типической убежденности народа в том, что это есть право действующее: "Право существует только в нас самих, оно есть функция человеческого общения и потому должно опираться на чисто психологические элементы". у всей совокупности оно предполагает определенную степень правового настроения. Нормативное сознание ("должно быть так, как есть") придает власти правовой характер ("легитимация государственной власти").

Но общая воля может впасть в ошибку и объявить правом социально-вредное; индивидуальный или коллективный властитель может возвысить до степени действующего права свой безотчетный произвол. Такое право, однако, является правом с формальной стороны, а по более глубокому материальному основанию оно – неправда или, в лучшем случае, правовая ошибка. Норма существует не только потому, что она доводится до общего сознания, что она ясно предписывается воле в качестве руководящего правила, как и нормальное состояние органа не возникает только потому, что таким признает его врач. Норма может не признаваться, возможно, что она вообще не дойдет до сознания; если же она нарушается, то она беспощадным образом мстит за себя всему организму.

Особого внимания заслуживают теории, определяющие право как часть нравственности. Теории эти смешивают право, как оно есть в действительности, с той нравственною целью, которую оно должно преследовать. Сюда относятся теории, определяющие право как часть нравственности, как mmimum добра. В этом смысле из новейших философов высказался Шопенгауэр9 Сущность нравственности, по его мнению, выражается в двух основных требованиях: во-первых, никому не вреди (neminem laede) и, во-вторых, напротив того, всем, сколько можешь, помогай (omnes, guantum potes, juva). Нравственность налагает на нас, во-первых, ряд отрицательных обязанностей по отношению к ближнему, а во-вторых - ряд обязанностей положительных. Она требует, чтобы мы воздерживались от таких действий, которые наносят другим людям прямой ущерб - не посягали на их жизнь, их собственность, их свободу, а во-вторых, чтобы мы деятельно помогали ближним, совершали ряд действий, которые требуются любовью к ним.

Таким образом, нравственность состоит из ряда запретов и предписаний: те отрицательные обязанности, которые она налагает на человека, составляют, по Шопенгауэру, область права; напротив, положительные обязанности составляют, по его мнению, область нравственности в тесном смысле слова. Сущность права сводится к требованию, чтобы мы никому не вредили {neminem laede); высшее требование нравственности, выходящее за пределы права, сводится к тому, чтобы мы всем помогали (omnes, guantum potes, juva). Таким образом, по Шопенгауэру, право - не что иное, как часть нравственности, низшая ее сфера. Право - внешний закон, внешний порядок, который должен господствовать в человеческом обществе. Требование сострадания, сочувствия есть внутренний закон, который должен господствовать в человеческом сердце; как внешний закон права, так и внутренний закон сострадания или сочувствия к ближнему суть два частных проявления одного и того же нравственного начала. Изложенное воззрение Шопенгауэра было усвоено и с некоторыми дополнениями развито нашим отечественным мыслителем Владимиром Соловьевым.1 Он также определяет право как низшую ступень нравственности: по его мнению, право заключает в себе минимум тех требований, которые необходимы для сохранения общества. Этот минимум для Соловьева, как и Шопенгауэра, сводится к тому, чтобы мы никому не причиняли вреда, не нарушали внешнего порядка общежития; максимум же требований нравственного закона - требование бескорыстной любви - выходит за пределы права и составляет особую область нравственности в тесном смысле. Высказывая в образном выражении отличие права от нравственности, Соловьев говорит, что задача права не в том, чтобы лежащий во зле мир превратился в Царствие Божие, а в том,чтобы он до времени не превратился в ад. Сущность мысли Соловьева выражается им в следующем определении: "Право есть низший предел, некоторый minimum нравственности, для всех обязательный". Такое же определение было уже раньше высказано немецким государствоведом Иеллинеком.

Нетрудно убедиться в полной несостоятельности изложенного воззрения. Существует множество правовых норм, которые не только не представляют собою минимум нравственности, но, напротив того, в высшей степени безнравственны. Таковы, например, крепостное право, законы, установляющие пытки, казни, законы, стесняющие религиозную свободу. Кроме того, существует множество юридических норм, не заключающих в себе ни нравственного, ни безнравственного содержания, безразличных в нравственном отношении: таковы воинские уставы, правила о ношении орденов, законы, установляющие покрой форменного платья для различных ведомств. Наконец, и самое осуществление права далеко не всегда бывает согласно с нравственностью: один и тот же поступок может быть безукоризненно законным, правильным с юридической точки зрения и вместе с тем вполне безнравственным: кулак, выжимающий последнюю копейку у обнищавшего крестьянина-должника, совершенно прав с юридической точки зрения, хотя его образ действий с нравственной точки зрения заслуживает полнейшего осуждения; точно так же, разумеется, нельзя одобрительно отнестись к нанимателю, который заставляет нанятых им рабочих трудиться сверх меры и кормит их плохо, хотя бы даже он действовал согласно договору и, следовательно, юридически был совершенно прав. Всего сказанного вполне достаточно, чтобы видеть, что право отнюдь не может быть определено как минимум нравственности. Все, что можно сказать, это только то, что право, как целое, должно служить нравственным целям. Но это - требование идеала, которому действительность далеко не всегда соответствует, а нередко и прямо противоречит.

Различия (Алексеев): Мораль устремлена, чтобы ее нормы воздействовали на человека изнутри. Действуют эти моральные требования через сознание человека. Право – внешний регулятор, оно устанавливает формально определенные писаные нормы. Мораль – область сознания, которая замкнута на духовной жизни людей, она не требует внешнего объективирующего положения. Право не может без выражения во вне быть регулятором, оно – институционный регулятор. Содержание нравственности сосредоточено на долге, обязанностях, ответственности людей за свои поступки, тогда как право фиксирует свое внимание на праве человека. Оно сфокусировано на правах отдельных лиц. Различие форм свободы: право ориентировано на внешнюю свободу, которая получает оформление в законах, а нравственность регулирует внутреннюю свободу человека, которая не связана с внешним принуждением. Резкое разграничение права и нравственности недопустимо, так как это может привести к деградации одного из них. Вопрос о соотношении морали и права никогда не решался однозначно. Существуют различные точки зрения: эти понятия противопоставляли, эти понятия отождествляли. Права и нравственность содержат разнородные обязанности. Право устанавливает обязанности отрицательного характера, а мораль – положительного. Удержание человека от действий, которые наносят вред другим, осуществляется принудительно с помощью норм права. Право рассматривалось, как определенный минимум нравственности, низший ее предел. Соловьев: право – требование реализации минимума добра и устранение известной доли закона. Господствующая точка зрения: эти явления взаимосвязаны и взаимообусловлены. Право не может быть оторвано от морали, так как право содержит в качестве элемента такое понятие, как «правильность», которое соотноситься с моральной категорией – «справедливость». Виноградов: принуждение – это не всегда обязательный элемент права, право не может опираться только на принуждение, так как должно быть равновесие между силой и справедливостью. Эти положения находят свое положение и сегодня.

Черненко: право есть некоторый минимум нравственности, этот минимум для всех обязательный, минимум этот относиться к нравственности. Право базируется на нравственных началах. Право не только включает в себя нравственные ценности, но и берет на себя защиту этих ценностей. Уровень нравственности и права – самостоятельные регуляторы, это уровень, рассматривающий единство и право.

29. Понятие и основные формы справедливости.

В словаре Даля справедливость объясняется через понятия правды и правосудия. Право должно обеспечивать справедливость. Речь здесь идет не о законе, а именно о праве в философском смысле. Ведь закон бывает разный и применение неправового закона обязательно приводит к торжеству несправедливости. Еще с древности возникает представление, особенно ярко выраженное в концепциях естественного права, о том, что право всегда справедливо, что только оно обеспечивает справедливость общественных отношений. Аристотельполагал, что понятие справедливости связано с представлением о государстве, так как право, служащее критерием справедливости, является регулирующей нормой политического общения. Всякий закон в своей основе предполагает право. Отступление закона от права приводит к вырождению закона в средстводеспотизма.

Справедливость предполагает существование в обществе правового начала и способов его применения для регулирования общественных отношений.Дошедшее до нас из римского права слово юстиция означает справедливость и правосудие. Достоянием европейской культуры стал образ древнегреческой богини правосудия Фемиды. Наиболее типичные атрибуты Фемиды - весы в руках и повязка на глазах. Весы Фемиды воплощают идею справедливости. Повязка на глазах - символ беспристрастия, равного подхода ко всем, невзирая на личности. Иногда Фемида изображалась с рогом изобилия в руках, который, видимо, означал, что благополучие граждан, их материальное благосостояние немыслимы без законности и правопорядка.

Справедливость предполагает правовое равенство субъектов права. Это означает необходимость общезначимости и одинаковости требований права в отношении всех, включая и носителей власти, создающих законы. В римском праве имелось положение: то право, которое кто-либо считает справедливым применить к другому лицу, должно признаваться действительным и для самого себя. Выдвигалось также требование о том, что под действие закона должны подпадать все. Правовая форма органично присуща справедливости. Отказ от правового характера справедливости приводит к тому, что за справедливость начинают выдавать какое-либо неправовое начало, применение которого угрожает обществу и государству дестабилизацией. Такими неправовыми началами могут быть требования фактического равенства и привилегий, моральные нормы и религиозные ценности, национальные или экономические интересы. В этом случае правовое, то есть всеобщее и равное для всех значение справедливости подменяется отдельным, частным, произвольным интересом. Этот частный интерес может быть закреплен в неправовом законе, никак не способствующем благу общества и его конкретных граждан. Аврелий Августинутверждал, что справедливость выступает необходимым свойством права и выступает в качестве критерия для того, чтобы отличить право от неправа и насилия, государство - от банды разбойников.

Рассуждая о праве, Владимир Соловьёв приходит к выводу о том, что право следует понимать как часть нравственности, право относится к нравственности, как часть к целому. Однако Соловьёв выделяет между правом и нравственностью три существенных различия.

Во-первых, чисто нравственные требования есть требования неограниченные, всеобъемлющие. Нравственность требует совершенства, или неограниченного стремления к совершенству. Всякое же, принципиально допущенное ограничение, противно самой природе нравственности; кто отказывается от безусловного идеала, тот отказывается от нравственности вообще. Напротив, правовые требования ограничены. Соловьёв видит их отличие от нравственных в том, что они требуют низший, минимально необходимый уровень нравственности. Но в таком положении (когда нравственность – максимум, а право – минимум) нет противоречия: нравственное требование праведности не избавляет человека от обязанности не красть или воздерживаться от убийства; также и право не отрицает нравственного совершенства, но и не требует его.

Во-вторых, нравственность не исчерпывается совершением каких-либо внешних действий, но должна в первую очередь обосноваться в человеческой душе. Право наоборот целиком посвящено требованию осуществления внешних действий или воздержания от них. В этом различии тоже нет противоречия: нравственность не только не исключает внешних действий, но прямо требует их, а правовое требование определённых действий не исключает соответствующего им настроения.

В-третьих, нравственное совершенство непреложно требует полную свободу субъекта нравственности, какое-либо насилие (физическое или психологическое) недопустимо и бессмысленно. В реализации правовых норм, напротив, допускается принуждение; более того, для осуществления минимального добра принуждение во многих случаях является необходимым.

Из этих трёх признаков Соловьёв выводит следующее определение права в его отношении к нравственности: «Право есть принудительное требование реализации определённого минимума добра, или порядка, не допускающего известных проявлений зла».1 По Соловьёву, мера правового принуждения определяется равновесием двух нравственных интересов – личной свободы и общего блага. Однако принудительная функция права должна быть строго ограничена. Право не должно вторгаться в область личной духовной свободы человека, оно никого не должно принуждать быть нравственным. Право не препятствует человеку быть злым, оно вступает в свои права лишь тогда, когда злой человек начинает проявлять свою злобу вовне, угрожая безопасности общества.

Рассуждая о степени и допустимости принуждения и насилия, Соловьёв выделяет три их вида:

1) насилие зверское, то, которое совершают убийцы и насильники;

2) насилие человеческое, как раз то, необходимо допускаемое, правовое принуждение, обеспечивающее общественное благополучие;

3) насилие дьявольское, то, всецело определяемое ложью и злом насилие, которое характеризуется насильственным вторжением общественной организации в духовную сферу человека.

«Задача права, – говорит Соловьёв, – вовсе не в том, чтобы лежащий во зле мир обратился в Царство Божие, а только в том, чтобы он до времени не превратился в ад».2

Главная » Преступления » Владимир сергеевич соловьев о нравственном призвании права.