Банковское обозрение. Оспаривание сделок при банкротстве сделка с неравноценным встречным исполнением

Внеконкурсное оспаривание сделок – это признание недействительными сделок, совершенных должником по исполнительному производству, вне рамок процедур банкротства. Почему приходится оспаривать сделки вне процедур банкротства.

Во-первых, долг гражданина может составлять менее, чем 500 000 рублей, что недостаточно для возбуждения процедуры банкротства.

Во-вторых, если есть долг, например, по неустойкам, то для признания должника, гражданина или организации, несостоятельным неустойки не учитываются.

В-третьих, существуют и иные причины, когда возникает неотложная необходимость в оспаривании сделок должника, не обращаясь в арбитражный суд с заявлением о признании должника несостоятельным.

В ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» есть целая глава об оспаривании сделок должника, где подробно описаны основания для признания их недействительными. В отсутствии же процедур банкротства нормативным основанием для признания сделок должника недействительными являются о злоупотреблении правом и , а также о мнимых сделках.

Одной из причин того, что взыскатели обращаются с такими исками, является то, что не всегда истец, предъявляя иск о взыскании денежных средств, знает о наличии у ответчика того или иного имущества, что лишает его возможности ходатайствовать о принятии судом обеспечительных мер. Ответчик же, догадываясь о том, что решение будет не в его пользу пытается «спрятать» имущество от взыскания. Как правило, о таком распоряжении имуществом со стороны должника взыскатель узнает лишь от судебных приставов.

Перейдем к обзору судебной практики по данной категории дел.

В п. 86 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» даны следующие разъяснения относительно сделок по сокрытию имущества от взыскания:

Фиктивность мнимой сделки заключается в том, что у ее сторон нет цели достижения заявленных результатов. Волеизъявление сторон мнимой сделки не совпадает с их внутренней волей. Реальной целью мнимой сделки может быть, например, искусственное создание задолженности стороны сделки перед другой стороной для последующего инициирования процедуры банкротства и участия в распределении имущества должника.

В то же время для этой категории ничтожных сделок определения точной цели не требуется. Установление факта того, что стороны на самом деле не имели намерения на возникновение, изменение, прекращение гражданских прав и обязанностей, обычно порождаемых такой сделкой, является достаточным для квалификации сделки как ничтожной.

Сокрытие действительного смысла сделки находится в интересах обеих ее сторон . Совершая сделку лишь для вида, стороны правильно оформляют все документы, но создать реальные правовые последствия не стремятся.

Поэтому факт расхождения волеизъявления с волей устанавливается судом путем анализа фактических обстоятельств, подтверждающих реальность намерений сторон. Обстоятельства устанавливаются на основе оценки совокупности согласующихся между собой доказательств. Доказательства, обосновывающие требования и возражения, представляются в суд лицами, участвующими в деле, и суд не вправе уклониться от их оценки (статьи 65, 168, 170 АПК РФ).

Из данной правовой позиции следует, что суд не вправе уклонится от анализа сделки с учетом конкретных обстоятельств, свидетельствующих, что у должника был мотив для сокрытия имущества и ссылка на то, что так как сделка была исполнена и правовые последствия наступили не может служить основанием для отказа в иске.

Какие обстоятельства могут свидетельствовать о мнимости сделки?

В Определении Верховного Суда РФ от 05.06.2012 по делу N 11-КГ12-3 таковым было признано то, что должник продолжал пользоваться отчужденным в пользу родственников имуществом:

… судом установлено, что Кучинский В.И., имея задолженность перед Быстровым В.И., начиная с мая 2007 г., передавал третьим лицам - своим ближайшим родственникам, принадлежащее ему имущество. 11 августа 2007 г. между Кучинским В.И. и его сыном - Кучинским М.В. был заключен договор дарения жилого дома с земельным участком в отношении недвижимого имущества - земельного участка и расположенного на нем одноэтажного жилого дома с мансардой и надворными постройками, общей площадью 96,1 кв. м, находящихся в Республике р-н, . 9 августа 2007 г. между ними заключен договор дарения жилого помещения - гаража, площадью 21,70 кв. м, расположенного по адресу: Республика.

В соответствии с пунктом 1 статьи 572 ГК Российской Федерации по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом. Договор дарения (в данном случае реальный договор) считается заключенный с момента непосредственной передачи дарителем вещи во владение, пользование и распоряжение одаряемого.

Между тем, как установлено судом, Кучинский В.И. (даритель) на протяжении более двух лет после отчуждения данного дома с расположенном на нем земельным участком продолжал пользоваться подаренным им имуществом как своей собственностью и проживать в доме. Кучинский В.И. зарегистрирован по адресу: с июля 2009 г., что свидетельствует о заключении указанных сделок без намерения произвести реальную передачу имущества. Кучинский В.И. состоит в браке с Кучинской В.С., совместно с которой период брака приобрел имущественные права - долю в уставном капитале ООО «Регион-К», созданном 21 октября 2001 г., с размером 100% уставного капитала, номинальной стоимостью руб. Указанная доля принадлежала Кучинской В.С. до 14 августа 2007 г., когда была отчуждена по договору дарения ее с Кучинским В.И. дочери - Баймуллиной К.В., однако Кучинская В.С. сохранила за собой должность единоличного исполнительного органа этого общества, в чьем фактическом ведении находится финансово-хозяйственная деятельность.

Имущественные права в отношении уставного капитала ООО «Регион-К» на момент их отчуждения являлись в силу статьи 34 Семейного кодекса Российской Федерации совместной собственностью супругов Кучинских, на которую могло быть обращено взыскание по исполнительному листу, выданному на основании решения суда. Согласно пункту 1 статьи 454 ГК Российской Федерации по договору купли-продажи одна сторона (продавец) обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену).

11 мая 2007 г. между Кучинским В.И. и Баймуллиной К.В. заключен договор купли-продажи, по условиям которого истица приобрела встроенные помещения N 66 первого этажа производственного корпуса здания N 209, общей площадью 282,1 кв. м, находящиеся по адресу: Республика. Баймуллина К.В. являясь индивидуальным предпринимателем сдает в аренду ООО «Регион-К» по договору аренды от 1 декабря 2009 г. переданные ей отцом - Кучинским В.И. по договору купли-продажи встроенные помещения N 66 первого этажа производственного корпуса здания N 209, общей площадью 282,1 кв. м, находящиеся по адресу: г. Вышеуказанное недвижимое имущество находится в пользовании ООО «Регион-К» как до совершения сделки купли-продажи от 11 мая 2007 г., так и после.

Данные обстоятельства указывают на отсутствие реальных намерений Баймуллиной К.В. приобрести имущественные права участника ООО «Регион-К» и указанные выше помещения.

Есть ли шанс взыскателю защитить свои права в судах общей юрисдикции?

Большинство решений все же обнадеживают, так как в целом, когда имеются соответствующие основания сделки признаются недействительными.

Но начну все же с негатива.

Изучая судебную практику Санкт-Петербургского городского суда обнаружил определение, которое на мой взгляд, не соответствует вышеназванным разъяснениям.

В Апелляционном определении Санкт-Петербургского городского суда от 11.01.2017 N 33-523/2017 по делу N 2-1085/2016 судебная коллегия пришла к совершенно неправовым выводам.

Так, по мнению судей взыскатель не является заинтересованным лицом по оспариванию договора дарения родственникам имущества, так как отсутствовал запрет на отчуждение данного имущества. Между тем, как следует из дела, никому не было известно о наличии наследственного имущества. Должник был должен истцу более 10 000 000 рублей и, получив в наследство квартиру, тут же подарил её дочери и супруге.

На мой взгляд, здесь чистое злоупотребление правом: должник получил свидетельство о праве на наследство и в от же день подарил имущество родственникам, но по мнению тройки судей Санкт-Петербургского городского суда, так как все было надлежащим образом зарегистрировано, то в иске надо отказать.

Когда суды отказывают в иске о признании недействительной сделки должника?

Если отчуждение имущества состоялось до предъявления иска о взыскании денежных средств с будущего должника.

Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 12.10.2016 N 33-21329/2016 по делу N 2-1029/2016:

Принимая решение об отказе в иске, суд первой инстанции исходил из того, что отчуждение транспортных средств произошло в соответствии с действующим законодательством, с соблюдением формы и содержания сделок, объекты на момент сделок в споре и под арестом не состояли. Отчуждение мотоцикла УРАЛ М-62, 1963 года выпуска и мотороллера Тула Т200, 1959 года выпуска произошло до возбуждения гражданского дела в районном суде.

Кроме того, в данном деле было важно и то, что имущество было продано не родственникам, а посторонним лицам, которые получили это имущество и пользовались им, т.е. признаков не усматривалось.

Если покупателем является не аффилированное лицо, которое приобретает имущество, исполняет договор и не доказано, что покупатель знал о намерении ответчика скрыть имущество от взыскания, то здесь также нет оснований для признания сделки недействительной.

Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 22.08.2016 N 33-14703/2016 по делу N 2-149/2016:

Суд пришел к обоснованному выводу о том, что спорный договор купли-продажи не содержит признаков мнимой сделки, поскольку воля сторон была направлена на переход права собственности на спорное имущество от М.И. к Б.А. и Р., сделка по форме и содержанию соответствует закону, исполнена сторонами, переход права собственности на доли в праве собственности на объект недвижимости зарегистрирован надлежащим образом в регистрирующем органе, тогда как истцом не представлено доказательств совершения обеими сторонами спорной сделки лишь для вида, без намерения создать соответствующие правовые последствия.

Судом учтено, что покупатели были заинтересованы в приобретении спорного объекта недвижимости у М.И., являясь сособственниками объекта. Кроме того, между сособственниками в 2011 году имелся судебный спор в отношении выдела в натуре доли в недвижимом имуществе, что также свидетельствует о заинтересованности покупателей в приобретении спорного объекта недвижимости у М.И. Судом правомерно учтено, что наличие у покупателя Б.А. информации о существовании уголовно дела, по которому М.И. являлся подозреваемым, не может являться основанием к выводу о мнимости совершенной сделки, признания договора недействительным.

Также суды отказывают в исках, когда у ответчика есть иное имущество, на которое можно обратить взыскание, чтобы удовлетворить требования взыскателя. В таком случае действительно можно признать, что у взыскателя отсутствует интерес для признания сделки, в которой он не участвовал, недействительной.

При отсутствии же иного имущества интерес у взыскателя имеется.

Апелляционное определение Московского областного суда от 23.01.2017 по делу N 33-551/2017:

Кроме того, указывая на то, что истец по делу не является стороной оспариваемой сделки, как на обстоятельство, препятствующие удовлетворению заявленных исковых требований, судом не было учтено, что исходя из системного толкования пункта 1 статьи 1, пункта 3 статьи 166 и пункта 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации иск лица, не являющегося стороной по сделке, о признании недействительной ничтожной сделки и применении последствий ее недействительности может также быть удовлетворен, если гражданским законодательством не установлен иной способ защиты права этого лица и его защита возможна лишь путем применения последствий недействительности ничтожной сделки.

Принимая во внимание, что иного имущества у должника А.С. для удовлетворения требований взыскателя по исполнительному производству не установлено, судебная коллегия находит обоснованными доводы апелляционной жалобы истца о наличии права на оспаривание сделки даренияи об отмене обжалуемого решения в данной части с вынесением нового решения об удовлетворении иска в данной части.

Когда же суды удовлетворяют иски взыскателей?

Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 30.08.2016 N 33-16748/2016 по делу N 2-177/2016:

Из материалов дела усматривается, что обязанность по погашению задолженности у Б.А. возникла на основании договора от купли-продажи от <дата>, полностью оплата должна была быть произведена не позднее <дата>, однако каких-либо мер по погашению задолженности, в том числе после вступления в законную силу решения суда о взыскании задолженности, ответчик не предпринимал. От погашения задолженности ответчик уклоняется. Уклонение от исполнения обязанности по оплате долга подтверждается также приговором Петроградского районного суда Санкт-Петербурга от 31.03.2016 о привлечении Б.А. к ответственности по , вступившим в законную силу 15.04.2016.

Оценивая действия ответчиков на предмет добросовестности с учетом вышеуказанных положений, судебная коллегия приходит к выводу о том, что Б.А., зная о необходимости возврата долга, не мог не осознавать, что его действия, направленные на отчуждение принадлежащей ему квартиры путем совершения договора дарения приведут к невозможности удовлетворения требований кредитора из стоимости указанного имущества.

Таким образом, заключение договора дарения от 04.08.2014 является злоупотреблением правом, поскольку было направлено на исключение возможности обращения взыскания на имущество должника.

В данном случае имущество было подарено супруге. Если применять здесь аналогию закона ст. 61.2 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», то очевидно, что при безвозмездно сделке в отношении супруга следует исходить из презумпции того, что сделка направлена во вред кредиторам и вторая сторона знала об этом.

Замечательное определение, которое является полной противоположность вышецитированного неправового определения того же суда.

Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 29.06.2016 N 33-12595/2016 по делу N 2-1749/2015:

… из материалов дела следует, что П.Н. имеет задолженность перед истцом более рублей, никаких действий по досудебному урегулированию спора либо исполнению решения суда не предпринимала. На момент вынесения решения суда П.Н. имела ликвидное имущество в виде спорной доли квартиры , на которое можно было обратить взыскание, однако распорядилась им, заключив договор дарения.

Таким образом, суд первой инстанции пришел к выводу, что ответчик П.Н., заведомо зная о своей обязанности вернуть заимодавцу долг, и при отсутствии у нее как должника средств для исполнения финансового обязательства и при наличии неисполненного обязательства на значительную сумму, произвела отчуждение, принадлежащего ей имущества, а потому указанная сделка, в силу ст. ст. 167, 168, 170 ГК РФ, была совершена без намерения создать соответствующие юридические последствия и преследовала своей целью сокрытие имущества от обращения на него взыскания.

Судебная коллегия соглашается с данным выводом суда, поскольку все фактические обстоятельства дела указывают на мнимость сделки.

Таким образом, договор дарения, направленный на отчуждение имущества должника, как правило, может быть признан недействительным.

Одним из признаков мнимости сделки должника является использование имущества должником после его продажи.

Постановление Арбитражного суда Северо-Западного округа от 27.09.2016 N Ф07-7828/2016 по делу N А05-11847/2015:

В данном случае Предприятие продало имущество Обществу и на следующий день после продажи заключило договоры аренды этого же имущества . Это само по себе подтверждает намерение Предприятия сохранить контроль над имуществом в условиях наличия в отношении него исполнительного производства.

Выводы судов о наличии у Предприятия выгоды ошибочны. В результате продажи Предприятие лишилось имущества и, более того, получив это же имущество в аренду, понесло расходы по арендной плате. То обстоятельство, что расчеты произведены в результате зачета встречных требований, не означает получение выгоды.

Апелляционное определение Челябинского областного суда от 21.12.2016 по делу N 11-18706/2016 (ответчик после продажи продолжал пользоваться проданным автомобилем):

Каких-либо доказательств, бесспорно подтверждающих реальное исполнение сделки купли-продажи от 04.03.2015 г., ответчики не представили, а истец представил доказательства фактического владения названным автомобилем Н.О.

Установленные по делу фактические обстоятельства в их совокупности: заключение договора купли-продажи автомобиля *** между лицами, являющимися родственниками, зарегистрированными по одному месту жительства, что ответчиками не оспаривается; использование автомобиля Н.О., неисполнение ответчиком обязанности по оплате денежных средств перед истцом, свидетельствуют о мнимости сделки купли-продажи и наличии в действиях Н.О. и Р.З. признаков злоупотребления правом. В данном случае сделка купли-продажи является ничтожной по указанным обстоятельствам.

Сделка была совершена с намерением не производить реальные действия по выплате ущерба Б.Т.

В данном случае истцам следует искать доказательства использования ответчиками отчужденного имущества.

Таким образом, практика внеконкурсного оспаривания сделок по отчуждению имущества должниками в общем-то сложилась. Если должник подарил или продал имущество родственникам, а иного имущества для обращения взыскания у него не имеется, то имеются реальные шансы оспорить такие сделки и обратить взыскание на отчужденное имущество.

В лекции обсуждается соотношение внеконкурсного оспаривания (оспаривание отдельным кредитором в ситуации, когда должник не находится в процедуре банкротства, сделок, совершенных во вред этому кредитору) и конкурсного оспаривания (оспаривание в ситуации, когда должник находится в процедуре банкротстве, сделок, совершённых во вред его кредиторам).

Соотношение оснований конкурсного оспаривания

Олег Романович Зайцев разбирает различные составы недействительности сделок должника, предусмотренные положениями главы III.1 закона «О несостоятельности (банкротстве)». Автор курса анализирует соотношение норм, в которых сформулированы соответствующие основания, проводя сравнение по таким признакам, как период подозрительности и закрепленные в законе элементы состава недействительности, которые должен доказать истец.
По мнению лектора, наиболее общей нормой выступает правило пункта 2 ст. 61.2 закона «О несостоятельности (банкротстве)», посвященное оспариванию сделки, совершенной в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов. Особое внимание юрист уделяет практическим последствиям разграничения различных оснований конкурсного оспаривания сделок должника. Во-первых, оно имеет значение для юридической квалификации правоотношения и определения норм права, подлежащих применению. Во-вторых, в зависимости от оснований различаются последствия признания сделки недействительной.

Сделки с предпочтением

Автор курса анализирует понятие предпочтения, выработанное судебной практикой. Лектор обращает внимание слушателей на необходимость установления двух обязательных элементов: преимущественное удовлетворение одного из кредиторов и негативные имущественные последствия для других кредиторов. Для иллюстрации этого тезиса юрист разбирает различные ситуации, когда заключение договора поручительства влечет оказание предпочтения отдельному кредитору, и когда оно не связано с такими последствиями. Олег Романович Зайцев подробно рассматривает примеры предпочтения, сформулированные в пункте 1 ст. 61.3 закона «О несостоятельности (банкротстве)», отмечая, что перечисленные в законе обстоятельства не являются обязательными элементами предпочтения. Так, например, предпочтение может иметь место не только в отношении существующих, но и в отношении будущих требований. Лектор указывает, что помимо предпочтения, в некоторых случаях, предусмотренных пунктом 3 ст. 61.3 закона «О несостоятельности (банкротстве)», требуется также доказать недобросовестность контрагента по сделке (в пределах периода подозрительности от 1 до 6 месяцев).

Возражение об обычной хозяйственной деятельности

Рассматривается совершение сделки в процессе обычной хозяйственной деятельности должника как свидетельство добросовестности контрагента. Олег Романович Зайцев отмечает, что возражение об обычной хозяйственной деятельности наиболее актуально в случае оспаривания сделки по основанию, предусмотренному пунктом 2 ст. 61.3 закона «О несостоятельности (банкротстве)», когда бремя доказывания добросовестности контрагента несет ответчик. Лектор разбирает понятие обычной хозяйственной деятельности, выработанное судебной практикой применительно к корпоративному законодательству, и возможность его применения при рассмотрении дел о банкротстве.
Автор курса разграничивает субъективную и объективную обычность, а также анализирует разъяснения, касающиеся отнесения тех или иных сделок к совершаемым в процессе обычной хозяйственной деятельности должника, содержащиеся в Постановлении Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63. Кроме того, Олег Романович Зайцев рассматривает вопрос об ограничении возражения об обычной хозяйственной деятельности суммой сделки.

Сделки с неравноценным встречным исполнением

Лектор анализирует понятие неравноценного встречного исполнения, содержащееся в пункте 1 ст. 61.2 закона «О несостоятельности (банкротстве)», а также разбирает наиболее типичный пример неравноценного встречного исполнения, а именно продажу имущества должника по цене существенно ниже рыночной. Лектор отмечает, что при доказывании по делам о признании такого рода сделок недействительными может отсутствовать необходимость в оценке рыночной стоимости имущества, если о неравноценности встречного исполнения очевидно свидетельствуют иные обстоятельства.
Автор курса также анализирует другие признаки сделок, которые могут быть оспорены по пункту 1 ст. 61.2 закона «О несостоятельности (банкротстве)». Так, юрист останавливается на продаже товара в кредит, когда стороны предусматривают длительную отсрочку платежа, договариваются о неприменении правил о законном залоге или не осуществляют государственную регистрацию залога.
Также Олег Романович Зайцев рассказывает, какие обстоятельства позволяют сделать вывод об осведомленности должника на момент совершения сделки о том, что у контрагента нет и не будет имущества для осуществления им встречного исполнения. Особое внимание лектор уделяет проблеме оспаривания безвозмездных сделок между коммерческими организациями.

Какие сделки подпадают под конкурсное оспаривание

Олег Романович Зайцев рассматривает вопрос о возможности оспаривания по основаниям, предусмотренным законом «О несостоятельности (банкротстве)», различных юридических действий. Так, лектор отмечает, что в российской цивилистике спорным признается вопрос о сделочной природе действий, направленных на исполнение обязательств, а именно действий по передаче права собственности и совершению безналичных платежей. Вместе с тем применительно к делам о банкротстве сначала в судебной практике, а затем и на уровне закона была признана возможность оспаривания таких действий наряду со сделками. Другой проблемой, на которой останавливается автор курса, является оспаривание действий различной отраслевой принадлежности, в том числе таких процессуальных действий, как отказ от иска и признание иска. Кроме того, автор курса разбирает вопрос об оспаривании сделок, совершенных другими лицами за счет должника.

Всем известно, что на стадии судебного спора должник, находясь в процессуальном положении ответчика, имеет возможность осуществлять сделки по выводу своих активов с целью избежать механизма взыскания денежных средств за счет реализации имущества должника.

Одним из способов борьбы с подобными злоупотреблениями со стороны ответчика является принятие обеспечительных мер в виде запрета отчуждения принадлежащего ответчику имущества. Такие меры направлены на ограничение распоряжения имуществом ответчика, на которое может быть обращено взыскание во исполнение решения суда по рассматриваемому делу в случае удовлетворения иска.

Однако когда речь идет о денежном требовании, суды относятся с большой осторожностью к принятию подобных мер, так как имущество ответчика не связано непосредственно с предметом спора, и, следовательно, такая мера может нарушить баланс интересов сторон. Общая тенденция судебной практики в этом вопросе тяготеет к отказу в принятии обеспечительных мер за исключением случаев, когда истец сможет доказать, что ответчик осознанно предпринимает попытку вывода актива, не имея при этом иных источников погашения долга.

Кроме того, суды при рассмотрении подобных мер требуют от заявителя наложения запрета не на абстрактное имущество ответчика, а на конкретные объекты, тогда как на стадии судебного спора о взыскании денежных средств истец обычно не обладает достаточной достоверной информацией о составе активов своего контрагента.

Введение в Арбитражный процессуальный кодекс РФ обязательного претензионного порядка лишь усугубляет ситуацию, предоставляя возможность недобросовестному должнику оперативно избавиться от ликвидных активов еще до подачи иска и возникновения самой возможности применения института обеспечения иска.

Таким образом, перед кредитором, защищающим свой законный интерес, встает вопрос применения эффективных правовых инструментов оспаривания сделок, совершенных должником по отчуждению своего имущества с целью причинения вреда кредиторам.

Российское законодательство содержит единственный способ оспаривания кредитором сделки должника, совершенной с целью причинения вреда кредиторам - в рамках дела о банкротстве должника по основаниям, предусмотренным главой III.1 Закона о банкротстве (в частности, в соответствии с пунктом 2 статьи 61.2 закона)

Введение длительной и затратной для кредитора процедуры банкротства должника ради оспаривания сделки не всегда отвечает принципу эффективного правосудия. Более того, некоторые кредиторы и вовсе лишены возможности возбуждения дела о банкротстве в отношении своего должника в силу закона. Например, кредитор, требования которого представляют собой санкции за неисполнение основного обязательства (пени, штрафы по договору), вне зависимости от размера требования не наделен правом обращения в суд с заявлением о признании должника банкротом.

В связи с этим все чаще встает вопрос о возможности внеконкурсного оспаривания сделок должника, заключенных с целью причинения вреда кредитору.

В настоящее время гражданское законодательство России не содержит такого самостоятельного основания недействительности сделки, как заключение сделки с целью причинения вреда кредиторам.

Однако отсутствие прямой позитивной нормы не означает отсутствия возможности внеконкурсного оспаривания. За последнее десятилетие суды неоднократно принимали и рассматривали по существу иски кредиторов, направленные на внеконкурсное оспаривание сделок должников, используя в качестве правового основания иска общие нормы о недопустимости осуществления гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, закрепленные в пункте 1 статьи 10 Гражданского кодекса РФ.

Наибольшее развитие применение внеконкурсного оспаривания получило в системе судов общей юрисдикции, что было связано с отсутствием вплоть до 1 октября 2015 года института банкротства граждан и, следовательно, объективной невозможностью альтернативного, конкурсного, оспаривания соответствующих сделок.

Анализируя практику внеконкурсного оспаривания можно сделать вывод, что для квалификации сделки как совершенной с целью причинения вреда кредиторам в дело должны быть представлены доказательства того, что совершая сделку, обе стороны осознавали противоправность сделки. При этом в отношении должника кредитору надлежит доказать, что должник при совершении сделки имел своей целью причинить вред кредитору, а в отношении контрагента должника необходимо доказать, что контрагент знал об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

Безусловно, доказывать указанные обстоятельства в случае отсутствия явной аффилированности сторон сделки затруднительно. Аффилированность контрагента позволяет презюмировать его осведомленность о цели совершения сделки и перенести на него бремя доказывания обратного.

Сделки с неравноценным встречным исполнением, а также сделки с преимущественным удовлетворением требований одного кредитора в ущерб другому в соответствии со сложившейся судебной практикой оспариваются исключительно в рамках дела о банкротстве, что, безусловно, отвечает принципу сохранения баланса интересов участников гражданского оборота.

Арбитражные суды в настоящее время применяют внеконкурсное оспаривание крайне редко. Некоторое распространение применение данного института получило при оспаривании сделок по выводу активов по искам бывших участников юридического лица, имеющих неудовлетворенное право требования к должнику о взыскании действительной стоимости доли (Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 24.02.2016 № Ф06-5650/16 по делу № А12-20196/2015, Постановление Двенадцатого арбитражного апелляционного суда от 05.12.2015 № 12АП-11772/15, Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа от 06.12.2013 по делу № А56-7845/2013). При этом суды отмечают, что право вышедшего из состава общества участника на судебную защиту путем оспаривания сделок по отчуждению имущества, совершенных обществом, вытекает из специфического характера отношений, возникающих между обществом и бывшим участником по поводу выплаты последнему соответствующей доли имущества общества, что соответствует общему конституционному праву на судебную защиту прав и законных интересов.

Говоря о внеконкурсном оспаривании, многие часто ссылаются на правовую позицию Высшего арбитражного суда РФ, изложенную в пункте 10 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 "Обзор практики применения арбитражными судами статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации" и отмечают, что именно этот судебный обзор закрепил вывод о возможности признания сделки недействительной по иску кредитора на основании статей 10 и ГК РФ, если сделка совершена с целью сокрытия имущества общества от обращения на него взыскания по требованиям кредиторов. Однако следует учитывать, что информационное письмо ВАС РФ № 127 от 25.11.2008 вышло до принятия Федерального закона от 28.04.2009 № 73-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации", которым была введена в действие глава III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)». В этой связи нельзя утверждать, что суды в вопросах внеконкурсного оспаривания имеют надежный ориентир в виде указанного информационного письма.

Напротив, недавнее Определение Верховного суда от 07.04.2017 по делу № 309-ЭС14-923 поставило под сомнение саму возможность обращения кредиторов с исками об оспаривании сделок должника за рамками дела о банкротстве. В частности, Верховный суд РФ, отказывая кредитору во внеконкурсном оспаривании, помимо прочего отмечает, что по российскому законодательству совершенные в нарушение интересов кредиторов сделки должника оспариваются путем предъявления требований в деле о банкротстве; лица, имеющие право оспорить сделки должника и основания недействительности сделок, определены Федеральным законом «О несостоятельности (банкротстве)».

Таким образом, современная арбитражная практика не содержит однозначного вывода о принципиальной возможности обращения кредитора с исками к должнику в порядке внеконкурсного оспаривания.

Приведенная выше положительная практика Коллегии по гражданским делам Верховного суда РФ также касается лишь сделок, совершенных в период до введения института банкротства граждан. Перспективы подобных исков после введения банкротства граждан пока не известны.

Вопрос адекватной судебной защиты прав кредитора в условиях существующих правовых норм остается открытым.

К сожалению, если бы события романа развивались в России, то подобное (добросовестное) поведение должника многие читатели назвали бы неправдоподобным. На сегодняшний день в таких ситуациях уголовно-правовые институты срабатывают далеко не всегда и, как правило, не влияют на принятие решений должниками: выводить активы или нет. Кредиторам же в этих ситуациях остаются доступными только гражданско-правовые способы защиты, прежде всего оспаривание сделок во вред кредиторам с последующим возвратом имущества или его стоимости.

Однако и в сфере гражданско-правового регулирования остается много вопросов. Порой должники переоформляют свое имущество на ближайших родственников или подконтрольные компании, в связи с чем перед кредиторами долгое время вставал вопрос, по какому основанию можно оспорить такие сделки? Общие положения ГК РФ не предусматривают оснований для оспаривания подобных сделок. Соответствующие основания предусмотрены только специальным законодательством о банкротстве, которое к тому же до 2015 года не действовало в отношении граждан (без регистрации в качестве ИП).

В отсутствие общих положений об оспаривании таких сделок кредиторам оставалось инициировать длительную и дорогостоящую процедуру банкротства, в рамках которой можно попытаться оспорить соответствующие сделки должника и вернуть имущество, но в любом случае только по прошествии большого количества времени. В такой ситуации особую важность приобрел поиск вариантов внеконкурсного оспаривания сделок недобросовестного должника.

Общие основания недействительности, такие как противоречие основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ) или притворность сделки (ч. 1 ст. 170 ГК РФ), как правило, судами не применялись в подобных ситуациях. В отсутствие прямого законодательного запрета и ст. 168 ГК РФ сама по себе не могла быть применена. Однако гражданскому обороту все же требовался инструмент для внеконкурсного оспаривания, и в итоге судебная практика признала наиболее подходящей для этого, конечно, норму ст. 10 ГК РФ.

Впервые на уровне высших судов в п. 10 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127 был сделан вывод о ничтожности в силу ст. 168 ГК РФ договора доверительного управления, заключенного в целях сокрытия имущества от обращения взыскания в нарушение требований ст. 10 ГК РФ о недопустимости злоупотребления правом. Однако вопрос о допустимости применения ст. 10 и 168 ГК РФ в качестве общего правила к сделкам, совершенным во вред кредиторам, долгое время оставался открытым, во всяком случае, для судов общей юрисдикции, о чем свидетельствуют многочисленные и безуспешные попытки кредиторов оспорить сделки должников, которые даже во время исполнительного производства успешно переоформляли свое имущество на супругов или ближайших родственников.

Только в конце 2015 года Коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ вынесла крайне важное для кредиторов определение от 01.12.2015 № 4-КГ15-54, в котором отметила, что отчуждение имущества в целях его сокрытия от возможного обращения взыскания со стороны кредиторов является злоупотреблением правом и влечет недействительность соответствующей сделки на основании ст. 10 и 168 ГК РФ.

Другой случай внеконкурсного оспаривания сделки во вред кредиторам представлен в определении Коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 15.12.2014 № 309-ЭС14-923. В данном деле Банк оспаривал договоры купли-продажи долей российского общества на основании ст. 10 и 168 ГК РФ, обосновывая право на иск тем, что является кредитором продавца этих долей в рамках дела о банкротстве, рассматриваемого в суде иностранного государства. По мнению Банка, действия бенефициаров продавца были направлены на вывод активов данной компании в целях их сокрытия от кредиторов.

Доводы Банка коллегия признала обоснованными и отметила, что, если кредитор представил достаточно серьезные доказательства и привел убедительные аргументы в пользу того, что продавец и покупатель при заключении договора действовали недобросовестно, с намерением причинения вреда истцу, на ответчиков переходит бремя доказывания того, что сделка совершена в интересах контрагентов, по справедливой цене, а не для причинения вреда кредитору путем воспрепятствования обращению взыскания на имущество и имущественные права по долгам.

Допустимость применения ст. 10 ГК РФ в качестве основания для оспаривания сделок во вред кредиторам была признана и на законодательном уровне, а именно: в переходных положениях Федерального закона от 29.06.2015 № 154-ФЗ (о банкротстве граждан). Так, в ст. 13 этого Закона сказано, что положения Закона о банкротстве применяются только к сделкам граждан, совершенным с 01.10.2015. Однако сделки с целью причинить вред кредиторам, совершенные до 01.10.2015, также могут быть признаны недействительными, но только на основании ст. 10 ГК РФ. В качестве примеров применения указанной нормы Закона можно привести Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 31.05.2016 по делу № А41-82214/15, а также определение Арбитражного суда Республики Карелия от 21.03.2016 по делу № А26-8993/2015. В указанных делах были оспорены сделки должников по дарению имущества, совершенные в 2012 и 2014 годах.

Возможность признания сделки недействительной по ст. 10 ГК РФ была признана судами и применительно к законодательству о банкротстве. Как известно, оспаривание сделок должника по специальным основаниям, предусмотренным ст. III.1 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», возможно только на стадии конкурсного производства или внешнего управления (ст. 61.9, п. 30 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63). Вместе с тем с момента возбуждения дела о банкротстве и до завершения процедуры наблюдения может пройти существенное время, в течение которого ни временный управляющий, ни кредиторы не имеют возможности оспорить сделки во вред кредиторам.

В этой связи нужно обратить внимание на разъяснения Высшего арбитражного суда РФ, который сначала в п. 10 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.04.2009 № 32 указал на возможность признания недействительной сделки должника на основании ст. 10 и 168 ГК РФ, если она направлена на нарушение прав и законных интересов кредиторов. После этого в п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63 было сказано, что наличие специальных оснований оспаривания, предусмотренных ст. 61.2 и 61.3 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (ст. 10 и 168 ГК РФ), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке.

Впоследствии суды уточнили данный подход в той части, что по ст. 10 и 168 ГК РФ можно признать сделку недействительной только при наличии в ней пороков, выходящих за пределы дефектов, предусмотренных в ст. 61.2 и 61.3 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (например, Постановление Президиума ВАС РФ от 17.06.2014 № 10044/11). Иными словами, при наличии специальных оснований недействительности одновременное применение общего основания в виде ст. 10 ГК РФ недопустимо (например, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 31.03.2016 по делу № А40-131002/2014).

Однако на стадии наблюдения специальные нормы ст. 61.2 и 61.3 не действуют, а потому возникает вопрос о допустимости применения к сделкам во вред кредиторам общего основания недействительности в виде ст. 10 и 168 ГК РФ. На мой взгляд, на данный вопрос можно дать утвердительный ответ. Как разъяснено в п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ от 23.12.2010 № 63, ничтожность сделки по ст. 10 и 168 ГК РФ может быть установлена и при рассмотрении судом требования, основанного на такой сделке (то есть в том числе на стадии наблюдения). Вместе с тем из всей вышеизложенной практики можно сделать вывод, что ст. 10 ГК РФ вполне подходит в качестве основания для признания недействительности подобных сделок.

В данной связи суды, по крайней мере, де-факто допускают признание ничтожными сделок во вред кредиторам на основании ст. 10 ГК РФ и 168 ГК РФ на стадии наблюдения (то есть при включении требования, основанного на этой сделке, в реестр кредиторов). В качестве примера можно привести Постановление Арбитражного суда Дальневосточного округа от 03.09.2014 по делу № А24-4270/2011, Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 10.05.2014 по делу № А53-20966/2013.

Таким образом, вышеизложенная судебная практика и законодательство свидетельствуют о том, что в российском праве все же существуют возможности по внеконкурсному оспариванию сделок во вред кредиторам. Поэтому, если российский Клэй Картер решит «спрятать» от кредиторов свои дома и яхты, переоформив их на подконтрольные лица, то соответствующие сделки могут быть оспорены не только в рамках дела о банкротстве, но и по общим основаниям в виде ст. 10 и 168 ГК РФ.

Институт оспаривания сделок должника имеет многовековую историю. Право кредитора оспаривать сделки должника известно римскому частному праву, а также отечественному и зарубежному гражданскому праву. Вместе с тем природа, основания возникновения, содержание и порядок реализации указанного права кредитора всегда вызывали многочисленные трудноразрешимые вопросы, специальному исследованию кᴏᴛᴏᴩых посвящены работы дореволюционных и современных отечественных цивилистов.

Римскому частному праву были известны специальные средства защиты кредиторов от недобросовестных действий (бездействия) должника, совершенных во вред кредиторам и направленных на уменьшение размера имущества должника и обман кредиторов, в т.ч. путем отчуждения и сокрытия имущества должника. Стоит сказать, для защиты кредиторов был предназначен Паулианов иск (actio Paulia№a), по кᴏᴛᴏᴩому восстанавливаются в первоначальном состоянии и истребуются вещи и плоды, отчужденные во вред кредиторам, ɥᴛᴏбы все было так, как будто ничего не было отчуждено.

В указанных комментариях, содержащихся в Дигестах, в частности, отмечается, что в случае, если что-то будет совершено с целью обмана вместе с тем, кто знал об обмане, относительно ϶ᴛᴏго попечителю имущества либо тому, кому следует предоставить иск по ϶ᴛᴏму поводу, будет предоставлен иск в течение года, когда будет возможность судиться. И ϶ᴛᴏ будет соблюдаться также против того, кто совершил обман. Этот эдикт издан претором по необходимости, в эдикте он позаботился о кредиторах, отменив все то, что отчуждено в ущерб им. Слова "что-то будет совершено с целью обмана" имеют общий смысл и заключают в себе вообще всякое совершенное для обмана отчуждение или любой (заключенный с той же целью) договор. Следовательно, все, что совершено с целью обмана, считается отмененным данными словами, каким бы оно ни было: ведь данные слова простираются широко. Соответственно произвел ли (должник) отчуждение вещи или оϲʙᴏбодил кого-нибудь (от обязательства) через акцептиляцию или соглашение, крайне важно будет одобрить то же самое. Также если он оϲʙᴏбождает вещи из-под залога, или предпочитает кого-нибудь другого в ущерб кредиторам, или предоставил ему эксцепцию, или принял на себя обязательства с целью обмана кредиторов, или уплатил деньги, или сделал что-нибудь другое в ущерб кредиторам, то эдикт применяется. Под совершенным с целью обмана мы должны понимать не только то, что кто-нибудь совершил, заключая договоры, но также, к примеру, если он умышленно не явился в суд, или позволяет прекратить тяжбу, или не предъявляет требований к (ϲʙᴏему) должнику, что бы тот по истечении времени оϲʙᴏбодился (от обязательства), или теряет узуфрукт либо сервитут. Тот, кто что-нибудь сделал, ɥᴛᴏбы перестать владеть тем, чем он владеет, также подпадает под ϶ᴛᴏт эдикт. Но когда он, хотя может что-нибудь приобрести, не принимает мер к приобретению, он не подпадает под ϶ᴛᴏт эдикт. Ведь эдикт относится к тем, кто уменьшает ϲʙᴏе имущество, а не к тем, чьи действия не ведут к обогащению. Отсюда, если кто-нибудь не исполняет условие для того, ɥᴛᴏбы стипуляция не получила силу, он находится в таком положении, что ϶ᴛᴏт эдикт к нему не применяется. По϶ᴛᴏму и тот, кто не принял наследство, (доставшееся) по закону или по завещанию, не находится в той ситуации, когда к нему применяется ϶ᴛᴏт эдикт: ведь он отказался от приобретения, а не уменьшил ϲʙᴏе собственное имущество. Исключая выше сказанное, тот, кто с согласия кредиторов что-нибудь купил у недобросовестного должника, или заключил (с ним) стипуляцию, или договорился о чем-нибудь другом, не рассматривался как поступивший с целью обмана кредиторов: ведь никто не считается обманывающим тех, кто осведомлен и согласен.

Дигесты Юстиниана. Книга 42. Титул VIII:

"Когда говорят "с ведома", то понимается так: "если ты знаешь и принимаешь участие в обмане". Ведь если я только знаю, что у него есть кредиторы, ϶ᴛᴏго недостаточно для утверждения, что такой (человек) несет ответственность по иску из факта содеянного, но достаточно, если он будет еще и соучастником обмана. В случае если кто-то хотя не был соучастником обмана, однако при продаже должником был при свидетелях предупрежден кредиторами о недопустимости купли, то он отвечает по иску из факта содеянного, если приобрел. Ведь не ϲʙᴏбоден от обмана тот, кто упорствует, несмотря на предупреждение при свидетелях. Но если тот, кто знает о наличии у кого-то кредиторов, просто заключает с ним договор без посвящения в обман, он не считается ответственным по ϶ᴛᴏму иску" <313>.

"То, что совершено с целью обмана кредиторов, отменяется только тогда, когда обман имел результат, а именно если те кредиторы, с целью обмана кᴏᴛᴏᴩых он ϶ᴛᴏ сделал, продали его имущество. Впрочем, отмена не применяется, если он выплатил долги тем, с целью обмана кᴏᴛᴏᴩых (что-либо) совершил, и приобрел других (кредиторов), - если только, безусловно, уплатив первым, кого он хотел обмануть, других он приобрел позднее. В случае если же первым, кого он хотел обмануть, он уплатил с помощью денег тех, кого не хотел обмануть, то отмена будет иметь место"

"Для решения вопроса о том, должно ли быть истребовано обратно то, что получил кредитор, с тем ɥᴛᴏбы он не находился в лучшем положении по сравнению с остальными кредиторами, различают, получил ли кредитор из любезности или нет, ɥᴛᴏбы, если (϶ᴛᴏ случилось) вследствие любезности опекунов, вернуть его к той же доле, кᴏᴛᴏᴩую могут получить остальные кредиторы. Но если кредитор взыскал по праву, остальные же кредиторы не позаботились о взыскании, а тем временем ситуация ухудшилась либо по причине смерти, либо из-за похищения движимого имущества, либо вследствие доведения недвижимого имущества до состояния непригодности, то полученное данным кредитором никоим образом не может быть истребовано обратно, поскольку другие кредиторы должны приписать убытки ϲʙᴏей беспечности" <315>.

Иск предоставляется также против недобросовестного должника, хотя после распродажи имущества никакой иск, по поводу ранее содеянного, против него не предоставляется и (поскольку) несправедливо предоставлять иск против того, у кого отнято имущество. В случае если же он что-либо растратил и ϶ᴛᴏ никоим образом не может быть возвращено обратно, все-таки иск против него будет предоставлен, и считается, что в отношении того, кто лишен имущества, учитывается не столько польза от иска, сколько наказание".

По мнению Дж. Франчози, "обман кредиторов (fraus creditorum) рассматривался как частный случай неисполнения обязательства. Обман кредиторов имел место в случае умышленного отчуждения должником части или всего ϲʙᴏего имущества с целью неисполнения обязательства по причине банкротства. Fraus creditorum содержал в себе три элемента: eve№tum dam№i, то есть совершение акта, при кᴏᴛᴏᴩом обратное приобретение должником ϲʙᴏего отчужденного имущества было делом невозможным или трудновыполнимым (прямой ущерб кредитору); co№silium fraudis, то есть преступное намерение должника обмануть кредитора; scie№tia fraudis, то есть осознанное третьим лицом (недобросовестным приобретателем имущества должника) совершаемого при ϶ᴛᴏм обмана кредиторов. В случае fraus creditorum в дело вмешивался претор и предоставлял кредиторам два средства защиты: интердикт об обмане (i№terdictum fraudatorium) для принуждения недобросовестного приобретателя вернуть вещи (или деньги) и восстановление в первоначальном положении в связи с обманом (i№ i№tegrum restitutio№ ob fraudem) для аннулирования преторской властью (iure ho№orario) сделки по незаконному отчуждению должником ϲʙᴏего имущества. С течением времени данные преторские акты были заменены единым иском об аннулировании, или actio Paulia№a, согласно кᴏᴛᴏᴩому считались ничтожными все сделки должника об отчуждении ϲʙᴏего имущества, направленные во вред кредиторам. Таковыми были признаны не только позитивные акты об отчуждении, но и договоры об отказе от вещи (дополняющая функция actio Paulia№a)

Паулианов иск мог быть предъявлен и в том случае, если имущество должника было уменьшено вследствие пропуска срока для предъявления иска.

Претор отказывал в иске (de№egatio actio№is) кредиторам, заключившим сделки с неплатежеспособным должником, стремившимся намеренно уменьшить ϲʙᴏй актив (D. 42,5,25)

М.Х. Гарсиа Гарридо отмечает, что "если имущество выставлялось на аукцион с целью обмана кредиторов, претор признавал продажу ничтожной и предоставлял им так называемый i№terdictum fraudatorium, призванный восстановить владение уже проданным имуществом. Юстиниан в таких случаях предоставлял actio Paulia№a (Павел, 6 ad Plaut. D. 22.1.38.4) Иск с тем же названием известен и в испанском гражданском праве и также служит для воспрепятствования сделкам, направленным во вред кредиторам".

Французское гражданское законодательство предусматривает право кредиторов от ϲʙᴏего имени оспорить сделки, совершенные должником в нарушение их прав (статья 1167 Гражданского кодекса Франции) . Е. Годэмэ отмечает, что "иск направлен прямо на восстановление в натуре существовавшего положения. Стоит заметить, что он должен привести к тому, ɥᴛᴏбы кредитор истец оказался в том же положении, как если бы акта не было совершенно. Это и выражают словами, что ϶ᴛᴏ иск об отмене акта. Отсюда большое сходство между данным иском и исками о недействительности. Материал опубликован на http://сайт
Довольно часто говорят, что кредиторы оспаривают акт (ср. статью 243) Но ϶ᴛᴏ выражение неточно, потому что, с одной стороны, оспаривание происходит в отношении всех, тогда как отмена действует только в интересе кредитора, предъявившего иск, и, с другой стороны, поскольку акт отменяется только в той мере, в какой он причиняет ущерб, он продолжает существовать во всех других отношениях; наконец, отмена не всегда задевает третьих приобретателей. Следовательно, иск имеет особую юридическую природу, среднюю между исками о возмещении ущерба и исками о недействительности акта. Стоит заметить, что он сходен с иском о недействительности в том, что приводит к восстановлению в натуре, с иском о возмещении вреда в том, что он не производит полного уничтожения акта, а действует только в той мере, в какой ϶ᴛᴏго требует интерес обманутого кредитора. Это - ϲʙᴏего рода относительная недействительность, иск о признании невозможности ссылки на акт. Возникал вопрос, был ли ϶ᴛᴏ иск вещный или личный, вследствие выражений, употребленных Юстинианом (Инст. IV, 6, 6: eam rem petere, требовать эту вещь) Отметим тот факт - что в современном праве иск - определенно личный, так как им не санкционируется никакое вещное право кредитора, осуществляемое им. Но он производит действие, тождественное с действием вещных исков: он приводит к возвращению в натуре отчужденного имущества. Следовательно, также и с ϶ᴛᴏй позиции иск занимает особое юридическое положение".

Отечественная доктрина гражданского права и гражданское законодательство исходят из относительно-правовой природы обязательственного отношения <324>. Так, в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как то: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности (пункт 1 статьи 307 ГК РФ), при ϶ᴛᴏм обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве сторон (для третьих лиц) (пункт 3 статьи 308 ГК РФ)

По смыслу указанных норм права кредитор наделен правом требовать исполнения только определенного обязательства и только от определенного должника, кᴏᴛᴏᴩый не обязан ни совершать, ни воздерживаться от действий, не являющихся предметом обязательства, а лица, не участвующие в обязательстве, не отвечают за его неисполнение.

Вместе с тем кредитор и должник, как и всякие участники гражданских правоотношений, ограничены пределами осуществления гражданских прав (статья 10 ГК РФ), по϶ᴛᴏму в случае недостаточности имущества должника для удовлетворения требования его кредитора по причине злоупотребления должником правом распоряжаться ϲʙᴏим имуществом во вред кредитору путем сокрытия должником ϲʙᴏего имущества от обращения на него взыскания в нарушение требований статьи 10 ГК РФ о недопустимости злоупотребления правом крайне важно предоставление кредитору эффективного средства защиты, достаточного для восстановления нарушенного права кредитора. В указанном случае справедливым и эффективным способом защиты следует признать право кредитора оспорить сделки должника, совершенные во вред кредитору, и обратить взыскание на имущество, отчужденное по таким сделкам. Предоставление кредитору названного права крайне важно для защиты от злоупотребления должником правом распоряжаться ϲʙᴏим имуществом во вред кредитору.

В отечественной системе права оспаривание сделок должника представляет собой институт законодательства о банкротстве (глава III.1 Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)"), нормы кᴏᴛᴏᴩого предусматривают основания и порядок оспаривания внешним или конкурсным управляющим сделок должника в деле о банкротстве, в то время как гражданское законодательство не предусматривает внеконкурсное оспаривание кредитором сделок должника в качестве способа защиты прав кредитора по обязательству и не содержит норм, регулирующих назначение, основания возникновения, содержание и порядок реализации права кредитора оспаривать сделки должника, что нельзя отнести к достоинствам отечественного гражданско-правового регулирования, поскольку оно неоправданно ограничивает, затрудняет и сужает возможности защиты прав кредиторов, не способствуя достижению справедливого баланса интересов кредитора и должника. Фактически сделка должника может быть оспорена кредитором по основанию ее совершения ему (кредитору) во вред только в деле о банкротстве, в т.ч. и в случае, если кредитор единственный и другие кредиторы отсутствуют. По϶ᴛᴏму, ɥᴛᴏбы оспорить сделку должника, совершенную во вред кредитору, именно по ϶ᴛᴏму основанию, последний вынужден инициировать возбуждение производства по делу о банкротстве единственно исключительно с целью оспаривания сделки должника <327>. Между тем целью банкротства будет не оспаривание сделок должника и не удовлетворение требования единственного кредитора к должнику, а соразмерное удовлетворение требований кредиторов к несостоятельному должнику, что, очевидно, не требуется в случае, если кредитор единственный и другие кредиторы отсутствуют. По данной причине недопустимо применение института банкротства для достижения целей и решения задач, неϲʙᴏйственных, чуждых названному институту.

В таких случаях надежным критерием, позволяющим оценивать полноту, взвешенность и эффективность законодательного регулирования, зачастую служит судебная практика, наглядно показывающая существующие недостатки закона и предлагающая пути исправления указанных недостатков. Так произошло и с институтом оспаривания кредитором сделок должника. Отсутствие в гражданском законодательстве названного способа защиты прав кредитора по обязательству препятствует эффективной защите имущественных прав кредитора и достижению справедливого баланса интересов кредитора и должника, по϶ᴛᴏму арбитражными судами была предпринята попытка восполнить отсутствие указанного способа защиты путем применения положений статей 10, 168 ГК РФ.

Президиум ВАС РФ рекомендовал защищать права кредитора от злоупотребления должником правом распоряжаться ϲʙᴏим имуществом во вред кредитору путем признания недействительной на основании статьи 168 ГК РФ сделки должника, совершенной с целью сокрытия имущества должника от обращения на него взыскания в нарушение требований статьи 10 ГК РФ о недопустимости злоупотребления правом.

Совершение должником сделок во вред кредитору представляет собой не что иное, как злоупотребление правом, отказ в защите кᴏᴛᴏᴩого невозможен без негативной оценки в виде признания недействительной сделки должника, совершенной во вред кредитору, по϶ᴛᴏму мы полностью разделяем указанную правовую позицию Президиума ВАС РФ и не можем согласиться с точкой зрения о невозможности признания сделки недействительной на основании статей 10, 168 ГК РФ, поскольку сделкой признается действие (статья 153 ГК РФ), кᴏᴛᴏᴩое не допускается в том случае, если оно осуществляется исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также в том случае, если оно представляет собой злоупотребление правом в иных формах (пункт 1 статьи 10 ГК РФ), следовательно, в указанных случаях сделка не ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙует пункту 1 статьи 10 ГК РФ, не допускающему злоупотребление правом, и может быть признана недействительной на основании статьи 168 ГК РФ как не ϲᴏᴏᴛʙᴇᴛϲᴛʙующая требованиям закона.

Проблема находится в другой плоскости. Достаточно ли положений статей 10, 168 ГК РФ для внеконкурсного оспаривания кредитором сделок должника, не требуется ли для применения названного способа защиты более подробного и детального правового регулирования, нежели то, что содержат указанные нормы права, из буквального названия и содержания кᴏᴛᴏᴩых никак не следует, что может быть признана недействительной сделка должника, совершенная во вред кредитору, а также не раскрывается характер такого вреда? Мы полагаем, что названных норм права совершенно недостаточно ни для оспаривания кредитором сделок должника, ни для эффективной защиты имущественных прав кредитора и достижения справедливого баланса интересов кредитора и должника, по϶ᴛᴏму крайне важно дополнение отечественного гражданского законодательства специальными нормами, посвященными подробному и детальному правовому регулированию института оспаривания кредитором сделок должника, совершенных во вред кредитору.

Главная » Конституционное право » Банковское обозрение. Оспаривание сделок при банкротстве сделка с неравноценным встречным исполнением