Церковная реформа Вслед за решением административных и судебных вопросов Иван Васильевич занялся и проблемами Русской Православной Церкви. В январе – мае 1551 года прошел церковно-земский собор, который вошел в историю под названием «Стоглавый собор» (все его решения

2. Школьная реформа в России и ее немецкий образец В богатом наборе идей и практических экспериментов, приготовленном для реформ Екатерины II Просвещением и послушной его влиянию политикой «регулярных» монархических государств Германии, главное значение

Религиозная жизнь Руси никогда не застаивалась. Обилие живого церковного опыта позволяло благополучно решать самые сложные вопросы в духовной области. Наиболее важными из них общество безоговорочно признавало соблюдение исторической преемственности народной жизни и духовной индивидуальности России, с одной стороны, а с другой - хранение чистоты вероучения независимо ни от каких особенностей времени и местных обычаев. Незаменимую роль в этом деле играла богослужебная и вероучительная литература. Церковные книги из века в век являлись той незыблемой материальной скрепой, которая позволяла обеспечить непрерывность духовной традиции. Поэтому неудивительно, что по мере оформления единого централизованного Русского государства вопрос о состоянии книгоиздания и пользования духовной литературой превращался в важнейший вопрос церковной и государственной политики.

Русская православная церковь занимает значительное место в истории русского государства. Православие определило этническое самосознание русского народа в период борьбы с монголо-татарским игом, что вместе с общерусской церковной организацией и наряду с социально-экономическими факторами способствовало политическому объединению земель и созданию единого Московского государства.

В XVI-XVII веках церковь, опираясь на государство, подавила многочисленные ереси, проникшие в высшие слои административного аппарата и имевшие достаточно широкую социальную базу. Церковь и монастыри обладали значительной экономической мощью, развитием и эффективным хозяйством, были культурными центрами. Монастыри строились часто в стратегически важных местах и имели огромное значение в обороне страны. Церковь была в состоянии выставлять до 20 тыс. ратников. Эти обстоятельства создали материальную базу для авторитета церкви (своего рода государства в государстве). Освященный Собор как орган церковного управления принимал активное участие в работе Земских Соборов. В годы Смуты патриаршество (учреждено с 1589 г.), несмотря на некоторые колебания, сыграло большую роль в борьбе с самозванцами и польско-шведской интервенцией (трагическая судьба патриарха Гермогена, гибель монахов при защите православных святынь, материальная поддержка ополчения и т.п.). Патриарх Филарет фактически управлял Россией, являясь соправителем царя Михаила Романовича, укрепляя самодержавие и новую династию, с одной стороны, и роль церкви-с другой. В середине XVII века начинается переориентация в отношениях между церковью и государством. Ее причины исследователями оцениваются по-разному. В исторической литературе преобладает точка зрения, согласно которой процесс становления абсолютизма вел с неизбежностью к лишению церкви ее феодальных привилегий и подчинению государству. Поводом для этого стала попытка патриарха Никона поставить духовную власть выше светской. Церковные историки отрицают такую позицию патриарха, считая Никона последовательным идеологом «симфонии власти»". Инициативу в отказ от этой теории они усматривают в деятельности царской администрации и влиянии протестантских идей. Важным фактором русской истории XVII века был церковный раскол, явившийся результатом церковной реформы патриарха Никона. В понимании раскола в литературе существуют две основные традиции. Одни ученые - А.П.Щапов, Н.А.Аристов, В.Б.Андреев, Н.И.Костомаров - склонны видеть в нем социально-политическое движение в религиозной форме. Другие иследователи усматривают в расколе и старообрядчестве прежде всего религиозно-церковное явление. Среди историков такое понимание раскола характерно для С.М.Соловьева, В.О.Ключевского, Е.Е. Голубинского, А.В.Карташева. Восприняв христианство от Византии в 988 г. вместе со всеми его церковными обрядами, необходимой богослужебной и религиозно-философской книжностью русская православная церковь стремилась хранить это наследие без изменений. Однако в рукописных церковных книгах в процессе многочисленной переписки неизбежно накапливались различного рода ошибки и погрешности. Несколько раз начиная с XVI века церковь при содействии государственной власти предпринимала попытки исправления церковных книг путем сличения их с греческими. Но эти начинания, как правило, были недостаточно последовательными и не приобрели общественного характера для богослужения в огромном количестве церквей на все более разраставшейся территории России. В 1653-1656 гг., во время царствования Алексея Михайловича и патриаршества Никона, была проведена церковная реформа, направленная на унифицирование религиозных обрядов, исправление книг по греческим образцам. Ставились также задачи централизации церковного управления, увеличения сбора налогов, взимаемых с низшего духовенства, укрепление власти патриарха. Внешнеполитические цели реформы состояли в том, чтобы сблизить российскую церковь с украинской в связи с воссоединением Левобережной Украины (и Киевом) с Россией в 1654 г. До этого воссоединения украинская православная церковь, подчинявшаяся Константинопольскому греческому патриарху, уже прошла аналогичную реформу. Именно патриарх Никон начал реформу по унификации обрядов и установлению единообразия церковной службы. За образец были взяты греческие правила и обряды. Основными нововведениями были следующие: крестное знамение надо было творить тремя пальцами, а не двумя; крестный ход вокруг церкви совершать не с востока на запад (посолонь), а с запада на восток (против солнца); вместо земных поклонов надо делать во время богослужения поясные, произносить славословие Богу «Аллилуйя» не дважды, а трижды, и ряд других. Потом патриарх обрушился на иконописцев, начавших использовать западноевропейские приемы живописи. Кроме того, по примеру восточного духовенства в церквах начали читать проповеди собственного сочинения. Русские рукописные и печатные богослужебные книги велели везти на просмотр в Москву. Если там находили расхождения с греческими, то книги уничтожали, взамен печатали и рассылали новые. И хотя все изменения были чисто внешними и не затрагивали православного вероучения, они воспринимались как посягательство на, саму веру, ибо нарушали традиции (веру отцов и их предков). Церковная реформа по сути дела, имела весьма ограниченный характер. Однако эти незначительные перемены произвели потрясение в общественном сознании, были крайне враждебно восприняты значительной частью крестьян, ремесленников, купцов, казаков, стрельцов, низшего и среднего духовенства, а также некоторыми аристократами (боярыней Р.П.Морозовой, ее сестрой Е.П.Урусовой и др.). Возник церковный раскол. Церковь раскололась на никонианцев (церковная иерархия и большая часть верующих, привыкших подчиняться) и старообрядцев, которые первоначально называли себя старолюбцами; сторонники реформы называли их раскольниками. Активным противником Никона и одним из основоположников старообрядческого движения становится протопоп Аввакум. Человек огромной силы духа, он с детства приучался к аскетизму и умерщвлению плоти. Обширная начитанность Аввакума в церковно-учительной литературе и природный дар проповедника первоначально способствовали его быстрой церковной карьере: в попы был поставлен 23 лет, в протопопы - 31 года. Но повсюду, в селах и г. Юрьеве-Польском, жилось ему тяжело. Отвращение от мира и стремление к святости он считал настолько естественным для человека, что не смог ужиться ни в одном приходе из-за неустанного преследования им мирских потех и отступлений от обычаев церкви. Многие считали его чудотворцем и святым. Гонимый «паствой» Аввакум переехал в Москву, сблизился с придворным духовенством, был представлен молодому царю Алексею Михайловичу. Служа в церкви Казанской Божьей Матери (на Красной площади), Аввакум проявил себя как замечательный проповедник - «много людей приходило». Именно он возглавил движение противников проведения реформы. Приверженцы старой веры - старообрядцы - спасали и прятали «неправильные» богослужебные книги. Светские и духовные власти преследовали их. От гонений ревнители старой веры бежали в леса, объединялись в общины, основывали в глуши скиты. Не признавший никонианства Соловецкий монастырь сидел в осаде с 1668 по 1676 гг., пока воевода Мещеряков не взял его и не повесил всех мятежников (из 600 человек в живых осталось 50). Раскол в Русской православной церкви был социальным движением, питаемым социально апокалипсической утопией. Весь смысл и весь пафос раскольнического сопротивления состоял не в слепой привязанности к отдельным обрядовым или бытовым мелочам. Основной темой раскола была тема «Антихриста». В среде старообрядцев возродились древние легенды о наступлении «конца света» и «царства Антихриста». Долгое время церковь внушала обществу, что после гибели Византии русское православие являлось единственной хранительницей христианской истины. Православная церковь на протяжении. веков свою местную церковную обрядность признавала неприкосновенной святыней, а свое религиозное понимание нормой и коррективом боговедения, -отмечал В.О.Ключевский. И поэтому изменения, носившие сугубо частный характер, были восприняты как посягательство на религиозную веру. Некоторые из старообрядцев «угадывали» уже пришедшего Антихриста в царе Алексее Михайловиче. Главный идеолог староверия протопоп Аввакум мечтал, что еще до «Страшного суда» сможет собственноручно показать своих глав- / ных врагов: «А царя Алексея велю Христу на суде поставить. Тово мне надобно (шелепами медными попарить». Царь воспринимался как Антихрист потому, что в действительности церковная реформа была подготовлена во дворце. Вокруг царя сложился влиятельный кружок, в котором особенно выделялись царский духовник и благовещенский протопоп Стефан и боярин Ф.М.Ртищев. В этом кружке и был намечен план унификации религиозных обрядов и исправления церковных книг. Не патриарх Никон был изобретателем церковной реформы. Он был привлечен к уже начатому делу, посвящен в уже разработанные планы. Движение «раскола», как и все другие движения Средневековья, не могло выдвинуть позитивной политической программы. Социально-политическое значение церковной реформы заключалось в конечном итоге в усилении абсолютизма. Единому централизованному государству с одной государственной религией должны были соответствовать и общие внешние формы культа - одинаковый текст молитв, один и тот же чин богослужения, одни и те же формы религиозных обрядов. Старообрядцы не расходились с православной церковью ни в одном догмате (основном положении вероучения), а лишь в некоторых обрядах, которые отменил Никон, поэтому они были не еретиками, а раскольниками. Встретив сопротивление, правительство приступило к репрессиям против «старолюбцев». Аввакума, монаха Епифания, попа Лазаря и дьякона Федора, вождей «раскола», навсегда сослали в Пустозерск. Всем им, кроме Аввакума, вырезали языки и отрубили пальцы на правой руке, чтобы не крестились двоеперстно и не писали. Аввакум избежал этой «казни», т.к. за него заступилась царица Мария Ильинична и сестра царя, Ирина Михайловна. В Пустозерске они провели 14 лет в земляной тюрьме, после чего были сожжены. И до этого раскольники запирались в церквах и сжигали себе заживо, принимая «очищение огнем». После гибели идейных вождей раскола старообрядцы часто подвергали себя «огненному крещению» - самосожжению. Священный собор 1666-1667 гг., одобрив результаты церковной реформы, сместил Никона с поста патриарха, а раскольников предал проклятию за непокорность. Ревнители старой веры перестали признавать отлучившую их церковь. В 1674 г. старообрядцы приняли решение о прекращении молитв за здоровье царя. Это означало полный разрыв старообрядцев с существующим обществом, начало борьбы за сохранение идеала «правды» внутри своих общин. Раскол не преодолен и по сей день. Таким образом, церковная реформа и раскол явились крупным социальным и духовным переворотом, который не только отразил церковные тенденции к централизации и определенной унификации, но и повлек за собой существенные социокультурные последствия. Он всколыхнул сознание миллионов людей, заставив их усомниться в легитимности существующего миропорядка, породил раскол между официальной светской и духовной властью и значительной частью общества. Нарушив некоторые традиционные устои духовной жизни, раскол дал толчок общественной мысли и подготовил почву для грядущих преобразований. Церковный раскол, ослабивший церковь в XVII веке, послужил предпосылкой для последующего подчинения церкви государственной власти.

У современного человека, погруженного в информационные потоки, необхо-димость редактирования текстов, рассчитанных на широкое хождение, не вы-зы-вает сомнения, и роль редактора кажется ему само собой разумею-щей-ся. Сейчас невозможно представить, что исправление в книгах может привести к противостоянию в обществе. Между тем в русском средневековом сознании взгляд на редактирование, или, как называли источники того времени, «книж-ную справу», был принципиально иным. Споры о книжной справе стали при-чиной одной из самых значимых и имевших долговременные послед-ствия катастроф в русской культуре — .

Причина этого — в отношении к тексту и языку текста: книга не несла инфор-мации, она позволяла земному человеку соприкоснуться с миром небесным. Как и икона, она находилась на границе идеального и материаль-ного, создавая возможность постичь божественное откровение. Поэтому все, что было свя-зано с книгой, считалось священным.

В древнерусской культуре сложилась четкая иерархия текстов. Под книгой понимались Святое Писание, его толкования Отцами Церкви (Священное Предание), . Через книгу, как и икону, человек на иррациональном уровне вел диалог с Богом. В учении византий-ского богослова XIV века святого Григория Паламы развивалась мысль поздне-античного философа Плотина о тождестве формы и содержания, единстве слова и сущности. Это обусловило символическое восприятие любого знака в книге. Святостью обладало записанное слово, буква, сквозь графику которых происходило приближение к непостижимой божественной мудрости. Сакра-лизация слова и буквы Писания распространялась на язык. Церковнославян-ский язык, используемый в древнерусской письменности, был специально соз-дан для выражения богооткровенной истины. Его сакральность изначально противопоставлялась мирскому, разговорному русскому языку, а употребление принадлежало исключительно церковной сфере. В быту нельзя было говорить на церковнославянском языке.

Соответственно, должны были существовать правила, регулирующие быто-ва-ние книг. Создание новых списков не было механическим копированием. Переписывание было призвано восстановить целостность формы Откровения. Это был поиск правильного текста, где каждое слово точно фиксировало дан-ную Богом истину. Но писцы могли исказить ее, поэтому тексты необходимо было исправить путем устранения формальных погрешностей, например слу-чайных описок, а иногда и неправильных переводов. Книжная справа в России относилась исключительно к прерогативе церкви и государства. Правильность книг являлась гарантией правильности всего церковного обряда и самой сущ-но-сти вероучения. На Стоглавом соборе 1551 года было утверждено требова-ние обязательного сличения создаваемой писцом рукописи по исправ-ным ори-ги-на-лам: «…а которые будут святыя книги в коейждо суть церкви обрящете не прав-лены и описливы, и вы бы те книги с добрых переводов исправляли соборне, зане же священная правила о том запрещают и непове-ляют неисправ-ленных книг в церковь вносити, ниже по них пети». Обнаружен-ные неисправ-ные книги требовалось изымать из церквей.

Однако встает закономерный вопрос: что понималось под «правильным» тек-стом? Безусловно, основным критерием выступала лингвистическая и дог-ма-тико-каноническая точность. Добиться ее было возможно двумя способами: редактируя книги на основе грамматики (формальный подход) или же воспро-изводя тексты, признанные наиболее авторитетными (текстологический подход).

Грамматики церковнославянского языка появились сравнительно поздно. Пер-воначально доминировал текстологический принцип книжной справы. Задачей книжника было обращение к «добрым переводам», то есть к древней-шим тек-стам. В средневековый период истина находилась в прошлом. Она была дана пророкам Ветхого Завета, но в полной мере воплощена явлением Христа в мир. Целью и смыслом работы книжников была верность перво-источнику — Биб-лии. Не случайно они подчеркивали: «Не новое учиняем, но ветхая поновля-ем». Но под древностью в разные периоды понималась как русская традиция, так и греческая. Размытость критериев порождала богословские споры о книж-ной справе.

Существовало несколько этапов книжной справы, и каждый раз эти крупные этапы заканчивались драматично. Наиболее известным примером стало дело Максима Грека — греческого ученого монаха, обвиненного на трех церковных соборах (в 1525, 1531 и 1549 году) в преднамеренной порче русских книг. Наи-более вероятно его можно сопоставить с человеком, о котором сохранились сведения источников в Италии. Это уроженец города Арта, происходящий из аристократической семьи, в миру Михаил Триволис (Μιχαήλ Τριβώλης). Он учился на острове Корфу, где окончил школу. Затем он отправился повы-шать образование в Италию, где очень ценилась греческая ученость. Пред-ше-ст-вующая миграция из бывшей спровоцировала интерес итальян-ских интеллектуалов к греческой традиции, прежде всего античной. Максим Грек учился в Падуанском университете, затем побывал в Милане, Венеции, Фло-рен-ции. Он входил в кружки ведущих гуманистов, в среде которых про-ходило изучение и систематизация греческого языка. Юноша был связан с венециан-ским печатником Альдом Мануцием, который начал печатание книг, в том числе библейских, на греческом языке и греческим шрифтом. Другим центром притяжения для Максима Грека стала Флоренция, где он встретил подвижника, потрясшего его чистотой помыслов и ярой критикой недостатков общества, — Джироламо Савонаролу. Этот настоятель призывал следовать раннехристиан-ским идеалам. Личность Савонаролы произвела на Максима Грека колоссаль-ное впечатление, а стала сильнейшим ударом. Грек покинул Италию и решил возвратиться к истокам. Его выбор пал на Афон — центр учения иси-хазма, монашеские практики и мистика которого воспринимались им как точ-ка соприкосновения двух конфессий. Аристо-крат принял постриг под именем Максим.

Образованный монах пользовался авторитетом братии. И когда к ним обра-тил-ся великий князь владимирский и московский Василий III с просьбой прислать книжника для перевода церковных книг, выбор пал именно на Мак-сима Грека. Василий III, сын Ивана III и Софьи Палеолог, в юности получившей в Риме гуманистическое образование, осознавал необходимость обращения к грече-ским оригиналам, поэтому Максим Грек был встречен в Москве благо-склонно. Прибывший с Афона в 1518 году ученый монах приступил к переводу Толковой псалтыри (1519), толкований на Деяния апостолов и сверке с грече-ским текстом Цветной триоди (1525).

Своей задачей Максим Грек видел максимальное приближение церковно-сла-вян--ского к греческому языку, конструкции которого и заменили (в его пони-мании) отсутствующую грамматику. По аналогии с греческим языком он установил единообразия глагольных форм второго лица единственного числа прошедшего времени. Он заменил аорист, которым фиксировалось бытие горнего мира, перфектом, отражающим изменчивость мира земного. В результате фраза Символа веры «Христос взыде на небеса и седе одесную Отца» (или «седяй одесную Отца») стала выглядеть как «седев одесную Отца» (или «седевшаго одесную Отца», или даже «сидел одесную Отца»). Вину Мак-сима Грека усмотрели в том, что при таком выборе глагольных времен он го-ворил о Христе как о преходящем, временном, мимошедшем, а не о веч-ном. Кроме того, Максиму Греку инкриминировали шпионаж в пользу Осман-ской империи. Традиционно в России обвинения в еретичестве подкреплялись обвинениями в государственной измене. Измена вере была тождественна измене отечеству. Суды вынесли решение о тюремном заключении. Первона-чально святогорец был лишен всякой возможности писать, в безысходности он процарапывал фразы на стенах темницы.

Впоследствии условия содержания смягчились, и Максим Грек обрел возмож-ность творить. Свою практику книжной справы ученый старец обосновал в специальных сочинениях («Слово отвещательно о исправлении книг рус-ских»), которые должны были доказать его правоту. В заточении Максим Грек продолжал работать и создал целый корпус богословских сочинений. Он ока-зался ведущим богословом всего русского Средневековья, причем его лингви-стические взгляды трансформировались за время пребывания в России. Поми-мо греческого языка, он стал все чаще ориентироваться на русский раз-говор-ный язык. В то же время в переводах с греческого языка он следовал прин-ци-пам исихазма, для которого был характерен буквализм, языковое каль-кирова-ние текста. Идеи Максима Грека нашли воплощение в самых разных направле-ниях, а его попытки применения формального подхода к сакраль-ному языку были продолжены.

Следующий этап книжной справы был связан с появлением в России книго-печатания. Инициатором выступили Иван IV Грозный и митрополит Макарий. Ко времени упокоения Максима Грека в Троице-Сергиевом монастыре новый правитель страны обратился к идее создания типографии. Само ее учреждение обосновывалось необходимостью донесения до паствы абсолютно идентичных текстов. Безусловно, богословские, канонические и богослужебные сочинения должны были быть единообразными для всего государства. Разночтений быть не могло. Невозможно вести богослужение, богословскую полемику или цер-ковный суд, опираясь на отличные друг от друга редакции произведений. Соответственно, типография должна быть одной на всю страну, а все ее изда-ния выходили только по благословению царя и митрополита, впоследствии — патриарха. Появились справщики (редакторы), кавычные книги — корректур-ные экземпляры с внесенной правкой. Иван Федоров при подготовке первой датированной книги — «Апостола» 1564 года — проделал работу по выверке текстов. Он привлекал древние списки на церковнославянском языке, а также греческие, латинские и чешские издания Библии. Иваном Федоровым были устранены архаизмы и устаревшие выражения, церковнославянский язык в ря-де случаев приблизился к разговорному, в других случаях были найдены более точные греческие аналоги: «ипостась» (вместо «състав»), «стихии» (вместо «съставление») и др. В послесловии к «Апостолу» Иван Федоров обосновал необходимость исправления рукописных текстов. Он говорил об искажении их переписчиками.

Но не только редактирование, но и сам принцип замены рукописной книги печатной вызвал противодействие в русском обществе. Ведь до этого процесс создания книги был индивидуальным контактом книжника с Богом. Сейчас же он был поставлен как технологический процесс. Подверглись критике и ис-прав--ления «Апостола» и «Часовника», а новый митрополит — Афанасий — оказался не в состоянии защитить типографов от нападок и обвинений. Печат-ный двор был разгромлен, а Ивану Федорову и Петру Мстиславцу пришлось спасаться бегством. Первопечатники нашли приют в восточнославянских зем-лях Великого княжества Литовского, где смогли продолжить издание церков-но-славянских книг в Заблудове, Львове, Остроге. Их работа по выверке тек-стов дала толчок дальнейшим филологическим поискам.

Русские первопечатники оказались в стране, в которой соседствовало запад-ное и восточное христианство. Сложная конфессиональная ситуация Великого княжества Литовского (а затем — Речи Посполитой) порождала новые формы книжной справы. Полемика с католиками (а затем и униатами) о сущности языка, о возможности отразить Откровение при помощи церковнославянского языка обусловила создание многочисленных православных сочинений в его защиту. Наряду с полемическими текстами появились и грамматики. Наиболее известными стали «Грамматика» Лаврентия Зизания (Вильно, 1596) и «Грам-ма-тика» Мелетия Смотрицкого (Евье, 1619). Они строились уже по западной мо-де--ли, предполагающей наличие универсальной системы в языках Божествен-ного откровения. Лаврентий Зизаний и Мелетий Смотрицкий кодифици-ровали церковнославянский язык по аналогии с греческим и латынью. Нова-торским был аналитический способ осмысления языка, создания его единых правил, при-меняемых как к церковным, так и к светским текстам. Утверждение фор-мального принципа книжной справы, основанного на грамматике, не могло не оказать влияния на русскую традицию — особенно после Смутного времени, ознаменовавшего новый этап книжной справы в России.

Установление династии Романовых определило конфессиональную политику нового правительства. Среди первых мероприятий этого направления оказа-лось книжное исправление. В 1614 году царь Михаил Федорович восстановил в Москве Печатный двор, а в 1615 году был поставлен вопрос о сверке книг, предназначенных для публикации. За время Смуты русские церкви наполни-лись книгами, напечатанными в православных типографиях Речи Посполитой. Использование для богослужения так называемых книг литовской печати вызывало опасения русских духовных и светских властей. Требовалось заме-нить их на русские публикации, но они отсутствовали в полном объеме.

Существующие же русские издания тоже оценивались критически. Появлялись сомнения в безошибочности русских богослужебных книг, требовалось очи-ще-ние их от описок и разночтений. Работу возглавил герой Смуты архи-ман-дрит Троице-Сергиева монастыря Дионисий Зобниновский. Принципы редак-тирова-ния в кружке Дионисия Зобниновского тяготели к текстологи-ческой традиции, справщики обращались к наиболее древним русским спискам. В случае необхо-ди-мости привлекались греческие образцы. Кроме того, они ссылались и на «грам-матические уставы», то есть были готовы оперировать элементами формального подхода. Хорошо им были знакомы и творения Максима Грека. Архимандрит и его сподвижники — старец Арсений Глухой и белый священник Иван Наседка — за три года проделали колоссальную ра-боту. Они отредактиро-вали требник, Цветную триодь, октоих, общие и ме-сячные минеи, Псалтырь, канонник. При этом основной спор развернулся вокруг одной фразы — «и ог-нем» в молитве освящения воды в праздник Богоявления: «Сам и ныне, Влады-ко, освяти воду сию Духом твоим святым и огнем». Этому тексту соответство-вал обряд погружения зажженных свечей в воду. Справщики Троице-Сергиева монастыря, не обнаружив фразы «и ог-нем» в древнерусских рукописях и грече-ских книгах, исключили ее из мо-литвы. Подчеркивая еретический характер фразы, редакторы утверждали, что вода освящается Святым Духом, но никак не огнем. Но нашлись оппоненты. Светский служащий приказа Денежного сто-ла Антоний Подольский, ранее принимавший участие в работе Московского печатного двора, доказывал пра-во-мочность фразы. В его трактовке фраза «и ог-нем» означала возможность видимого проявления Святого Духа в форме огня богоявленских свечей. Спе-циально для разъяснения этого вопроса был созван Собор 1618 года, которым руководил местоблюститель патриаршего престола Иона. Он признал истин-ной позицию Антония Подольского. Дионисий Зобни-новский и его помощники предстали на Соборе по обвинению в порче богослу-жебных книг и, следова-тель-но, ереси. Книжное исправление мыслилось спо-собным нарушить русское православие и внести зримые изменения в церков-ную практику — символиче-ское воплощение веро-учения. Справщиков как ере-тиков направили в темницу и отлучили от при-частия. Их спас вернувшийся в 1619 году из польского плена отец царя Михаила Федоровича Филарет, руко-положенный в патриархи. Пред-стоятель катего-рически не согласился с мне-нием местоблюстителя. Он собрал свой Собор 1619 года против митрополита Ионы, на котором восторжествовала точка зрения Дионисия Зобниновского. В ссылку теперь отправили Антония Подольского. Патриарх Филарет подтвер-дил свои взгляды у греческих иерар-хов. В 1625 году четыре православных патриарха (константинопольский, иеру-салимский, антиохийский, алексан-дрий-ский) признали неканоничность фразы «и огнем». Впослед-ствии патри-арх Никон отменил обряд погружения зажжен-ных свечей в день Богоявления.

При патриархе Филарете споры о книжной справе продолжились. В 1626 году снова обсуждался вопрос о допустимости публикации в России православных сочинений Речи Посполитой. Поводом стал приезд в Россию известного укра-инского богослова и лингвиста Лаврентия Зизания. Он привез новый для рус-ской традиции текст — составленный им катехизис. Патриарх Филарет перво-начально благословил публикацию, но с условием перевода и исправле-ний. Текст был подготовлен к печати и издан. Но инициатор (сам патриарх Фила-рет), увидев готовую публикацию, решил отказаться от своей затеи. Он органи-зовал в 1627 году соборные слушания о допустимости текста к рас-простране-нию. Слушания выявили мировоззренческие и лингвистические различия книж-ников Московской патриархии и Киевской митрополии. Русские справ-щики отказались от использования в книжной справе греческих изданий. Они были прекрасно осведомлены, что запрещенные османскими властями грече-ские школы и типографии переместились в Италию, прежде всего в Вене-цию. Поэтому современная греческая традиция в их изложении несла «печать ла-тинства». В «Прениях» указывалось: «Всех греческих старых переводов пра-вила у нас есть. А новых переводов греческого языка и всяких книг не прием-лем. Ибо греки ныне живут в теснотах великих между неверными и по своих волях печатати им книг своих не имети. И для того вводят иные веры в пере-воды гре-ческаго языка, что хотят. И нам таких новых переводов греческаго языка не на-добно, хотя что и есть в них от новаго обычая напечатанного и мы тот новый ввод не приемлем». Речь шла как раз об изданиях, столь важных ранее для Максима Грека. Но парадокс заключался в том, что во время собор-ных слу-шаний Лаврентию Зизанию лишь повторили все высказанные ранее при работе над текстом замечания. В печатном издании все они уже были исправлены. Тем не менее книга была признана еретической, а ее тираж уни-чтожен (хотя и активно распространялся в рукописной традиции).

При следующем патриархе, Иосафе I (1634-1640), споры о книжном исправле-нии не возобновлялись. На Печатном дворе последовательно публиковали богослужебные и канонические книги. Типография выполняла задачу, постав-ленную после Смутного времени царем Михаилом Федоровичем, — издать пол-ный цикл русских богослужебных книг. Завершить этот наказ смог только следующий патриарх — Иосиф (1642-1652). Но он видел цель уже значительно шире. При патриархе Иосифе начинает меняться тематика изданий Печатного двора. Помимо богослужебных, к печати отбирались кодексы святоотеческих сочинений, своды византийского церковного права (Кормчие книги), трактаты в защиту иконопочитания, антикатолические и антипротестантские произве-дения. В 40-е годы ХVII века на Московском печатном дворе публикуется зна-чи-тельное число текстов, призванных обличить инославных и оградить право-славных от общения с ними. В большинстве своем небогослужебные издания восходили к православным текстам, пришедшим в Россию из Речи Посполитой и с Балкан. Кроме того, появилась потребность в издании полного текста Биб-лии, отсутствующего до этого в России. Для этого были нужны справщики, знакомые с греческим и латинским языками. На этот раз их реши-ли пригла-сить из Речи Посполитой. В 1649 году царь Алексей Михайлович обратился к киевскому митрополиту Сильвестру Коссову с просьбой прислать ученых монахов, которые «Божественнаго Писания ведущи и еллинскому языку навычны». В Москву после повторного приглашения приехали Арсений Сата-новский и Епифаний Славинецкий.

В периоды правлений патриархов Иоасафа I и Иосифа справщики демонст-рировали знакомство с книжно-языковыми принципами Максима Грека и зна-ние грамматических сочинений. В русской рукописной традиции появляются новые трактаты по грамматике, в которых проявлялось заимствование из работ Лаврентия Зизания и Мелетия Смотрицкого. В 1648 году сочинение Мелетия Смотрицкого, содержащее кодификацию церковнославянского языка, было переиздано в Москве. Причем имя автора было снято, а вместо предисловия внесено сочинение Максима Грека, что делало его автором всего издания.

Но, обращаясь к грамматике, справщики при патриархах Иоасафе I и Иосифе оставались сторонниками текстологического подхода, а в качестве образцовых продолжали выбираться древнейшие списки, под которыми понимались толь-ко русские. Истинной признавалась исключительно московская традиция как единственно сохранившая вероисповедальную чистоту. Справщикам уда-валось, хотя и не всегда последовательно, соединять два противоположных принципа книжной справы.

Разрыв текстологического и грамматического подходов произошел при патри-архе Никоне (1652-1666), провозгласившем необходимость книжного редакти-рования исключительно на основе грамматики. Главное — Никон настаивал на благочестивости греческой книжности. Несогласные с нововведениями рус-ские справщики были удалены с Печатного двора. Их заменили Епифаний Сла-винецкий и Арсений Грек.

Книжная справа стала одним из основных компонентов церковно-обрядовой реформы патриарха Никона. Главным образцом для подражания назывались греческие древние рукописи: на Соборе 1654 года было принято решение «до-стойно и праведно исправити противо старых и греческих» книг.

Унификация обрядов по греческому образцу изменила представления о пра-вильности русских богослужебных книг. Сменились ориентиры, русская тра-диция была объявлена полностью искаженной, что привело к острому конф-ликту в русском обществе, переросшему в раскол внутри Церкви. Кон-фликт усугубили методы деятельности новых справщиков. В действительности на Московском печатном дворе воспроизводились издания XVI и XVII века греческих типографий Италии, а также православные издания Речи Поспо-литой. Кроме того, открыто было провозглашено следование формальному принципу книжной справы, то есть точному следованию нормам «Грамма-тики» Мелетия Смотрицкого. В формуле «во имя Отца и Сына и Святаго Духа» справщики исключили первый союз, в результате чего получилось «во имя Отца, Сына и Святаго Духа». Это воспринималось как нарушение равенства трех ипостасей Бога. Применение формального подхода к книжной справе, которая теперь исходила исключительно из грамматических норм, обусловила раскол в Церкви. И хотя старообрядцы, как и их противники, отталкивались от одних и тех же текстов, прежде всего сочинений Максима Грека и правил книжной справы эпохи патриархов Иоасафа I и Иосифа, нововведения корен-ным образом изменили все предшествующее мировоззре-ние. Они разрушили представления о взаимосвязи формы и содержания священного текста.

Тенденция закрепилась при патриархе Иоакиме, когда справщики ориенти-ро-вались исключительно на греческие источники, что было утверждено на Со-боре 1674 года. Основная установка справщиков состояла в уподоблении цер-ков-нославянского языка греческому, они стремились писать «по-славен-ски», как писали Святые отцы «еллинским диалектом». При этом правиль-ность внесенных изменений могла аргументироваться ссылками не только на грам-матику церковнославянского языка, но и на грамматику греческого языка. Формальный подход стал доминирующим.

В 1682 году патриарх Иоаким в прениях со старообрядцами заявлял, что книж-ная справа велась «по грамматике». В подобной ситуации старообрядческая книжность в XVII веке перешла в область рукописной традиции. Лишенные возможности публиковать свои сочинения в единственной типографии стра-ны — Московском печатном дворе, — старообрядцы отстаивали свои взгляды на ха-рактер книжной справы в рукописных сочинениях.

Новые принципы редактирования привели к секуляризации книжности. Бла-годаря заимствованиям из греческой и украинско-белорусской православных традиций, находящихся на пограничье с Западом, Россия оказалась включена в общеевропейские процессы обмирщения культуры. Реформа патриарха Нико-на стала значительным шагом в десекуляризации книги. Это вызвало активный протест большинства книжников, отстаивавших прежние текстоло-гические принципы редактирования и сакральность книги. Но конфликт быстро перерос уровень богословских споров ученых монахов и священников. Противниками церковной реформы стали самые широкие социальные слои: бояре, купцы, ре-ме-сленники, крестьяне. Они называли себя старообрядцами, и малейшие изме-нения слов и обрядов считали ересью. Средневековые воз-зрения ушли в про-шлое, но они бережно хранятся и поныне в старообрядче-ской культуре. Обе-регая дониконовскую русскую традицию как единственно сохранившую чи-сто-ту христианской веры, старообрядцы прекрасно согласу-ются с различным укла-дом. Масштаб движения огромен, сторонники старой веры бежали на гра-ни-цы Российской империи, а затем и далее, осваивая новые страны и конти-нен--ты. Последователи Аввакума органично вписывались в контекст любой куль--туры — от Молдавии и Литвы до США, Аргентины, Колумбии, Уругвая и др. А многие вернулись в древнюю столицу, и дорево-люционная Москва стала одним из важных старообрядческих центров.

Русские старообрядцы стали первыми собирателями древнейших кодексов на цер---ковнославянском языке. Эти уникальные памятники в большинстве своем сейчас находятся в собраниях крупнейших библиотек России. Они дают возможность современному человеку, прикоснувшись к ним, ощутить ушедшее в небытие обожествление книги.

Большое влияние на духовность русского народа и российской истории оказала церковная реформа патриарха Никона. По сегодняшний день этот вопрос открыт. Историческая литература не полностью раскрыла причины раскола и присутствие старообрядчества в православной церкви на Руси.

Церковные реформы нашли не только сторонников, но и противников. Каждый из них приводит обоснованные доводы своей правоты и имеет свою интерпретацию событий. Странники придерживаются мнения, что реформа привела к исчезновению церковных различий между русской и византийской православными церквями, была устранена путаница в обрядах и книгах. Они так же утверждают о неизбежности реформы, которую провел любой патриарх того времени. Противники считают, что православия на Руси пошло собственным путем развития, и сомневаются в правдивости церковных книг и обрядов православной церкви в Византии, которые были образцом для Никона. Они считают, что греческой церкви стоило быть преемницей русской. Никон для многих стал разрушителем русского православия, которая была в то время на стадии подъема.

Конечно защитников Никона больше, включая современную православную церковь. Большинство исторических книг написано именно ими. Что бы прояснить ситуацию, следует выяснить причины церковной реформы патриарха Никона, познакомиться с личностью реформатора, узнать обстоятельства раскола русской православной церкви.

Причины церковной реформы патриарха Никона

В конце XVII века в мире утвердилось мнение, что только Русская Православная церковь оказалась духовной наследницей православия. До XV век Русь была преемницей Византии. Но позже на нее стали часто нападать турки, а экономика страны ухудшалась. Греческий император обратился к Папе Римскому за содействие в объединении двух церквей со значительными уступками Папе Римскому. В 1439 году состоялось подписание Флорентийской унии, в котором участвовал Московский митрополит Исидор. В Москве сочли это за измену православной церкви. Образование Османской империи на месте Византийского государство было расценено как кара божья за измену.

В России происходило укрепление самодержавия, монархия стремилась к подчинению себе церковной власти. Издавна церковь имела большое влияние на жизнь людей: она помогла избавиться от монголо-татарского ига, объединила русские земли в единое государство, была ведущей в борьбе со Смутой, утвердила Романовых на престол. Однако русское православие всегда было подчинено государственной власти в отличие от римско-католической. Русь была крещена князем, а не духовным лицом. Так приоритет властей был предусмотрен с самого начала.

Православные соборы оставляли имеющие земли, но в будущем могли присоединять другие только с одобрения царя. В 1580 году ввели запрет на приобретение любым способом церковью земель.

Русская церковь развилась до патриаршества, которое способствовало дальнейшему расцвету. Москву стали называть Третьим Римом.

К середине XVII века изменения в обществе и государстве требовали укрепления церковной власти, объединению с другими православными церквями балканских народов и Украины и масштабного реформирования.

Поводом реформирования стали церковные книги для богослужения. На лицо были видны различия в практических вопросах между русской и византийской церквями. С XV века велись споры о «посолонном хождении» и «аллилуйе». В XVI веке обсуждались значительные расхождения в переведенных церковных книгах: мало кто из переводчиков хорошо владел обоими языками, монахи-переписчики были малограмотными и во время переписывания книг допускали много ошибок.

В 1645 году в Восточные земли был отправлен Арсений Суханов для переписи чинов греческой церкви и осмотре святых мест.

Смута стала угрозой для самодержавия. Стал вопрос в объединении Украины и России. Но различия в религии были препятствием для этого. Отношения между церковной и царской властью начали накаляться и требовали значительных реформ в религиозной области. Нужно было наладить отношения с церковной властью. Царь Алексей Михайлович нуждался в стороннике реформирования русской церкви, который сможет возглавить их. Приближения русской церкви к византийской было под силу только самостоятельной и сильной патриаршей власти, обладающей политическим авторитетом и способной организовать централизованное управление церковью.

Начало церковной реформы патриарха Никона

Реформа по изменениям церковных обрядов и книг готовилась, но обсуждалась она не у патриарха, а в окружении царя. Противником церковной реформы был протопоп Аввакум Петров, а сторонником – архимандрит Никон, будущий реформатор. Так же в обсуждении участвовали протопоп Кремля Стефан Вонифатьев, царь Алексей, постельничий Ф.М. Ртищев с сестрой, дьякон Фелор Иванов, священники Даниил Лазарь, Иван Неронов, Логгин и др.

Присутствующие стремились к исключению чиновных нарушений, многогласия, разночтений; повышению учительских элементов (проповеди, поучений обучающая религиозная литература), нравственного уровня духовных лиц. Многие верили, что постепенно корыстные пастыри будут сменены исправленным духовенством. Все это должно происходить при уверенной поддержке царя.

В 1648 году Никона назначили Псковским и Новгородским митрополитом, многих приверженцев благочестия были переведены в крупные города и назначены на посты протопопов. Однако они не нашли своих последователей в приходском духовенстве. Принудительные меры для повышения благочестия прихожан и священников привели к возмущению среди населения.

В период с 1645 по 1652 год Печатный двор Москвы издал множество церковной литературы, в том числе книги для чтения на религиозные темы.

Провинциальные ревнители благочестия считали, что отличия между русской и византийской церковью появились вследствие потери греками истинной веры из-за присутствия в Византии туркав и сближению с римской церковью. Аналогичная ситуация была и с украинской церковью после реформ Петра Могилы.

Приближенные царя имели противоположное мнение. По политическим соображениям они придерживались отказа от оценки греческой церкви, которая отошла от истинной веры. Эта группа призывала устранить различия в системе богословия и церковных обрядах, взяв за образец греческую церковь. Этого мнения придерживалось меньшинство светской власти и духовенства, но которое оказывала большое влияние на жизнь народа. Не дождавшись унификации, царь со столичными ревнителями благочестия начали самостоятельно закладывать фундамент для будущей реформы. Начало реформы Никона началась с приезда киевских ученых-монахов с отличным знанием греческого языка для введения исправления церковных книг.

Недовольный патриарх Иосиф на церковном собрании решил положить конец вмешательству. Он отверг «единогласия», объяснив тем, что прихожане не могут выстоять столь продолжительную службу и получить «духовную пищу». Царь Алексей остался недоволен решением собора, однако отменить его не мог. Он передал решение вопроса константинопольскому патриарху. Через 2 года был собран новый собор, который отменил решение предыдущего. Патриарх оказался недоволен вмешательством царской власти в церковные дела. Царь нуждался в опоре для разделения власти.

Никон происходил из крестьянской семьи. Природа наделила его хорошей памятью и умом, а сельский священник обучил грамоте. В

лет он уже был священником. Своей монолитностью и уверенностью Никон понравился царю. Молодой царь чувствовал себя уверенным рядом с ним. Сам же Никон открыто эксплуатировал мнительного царя.

Новый архимандрит Никон стал активно участвовать в церковных делах. В 1648 году он становиться митрополитом в Новгороде и проявляет свое владычество и энергию. Позже царь помог стать Никону патриархом. Тут проявились его нетерпимость, жесткость и резкость. Непомерное честолюбие развилась со стремительной церковной карьерой.

В далеких планах нового патриарха было избавление церковной власти от царской. Он стремился к равноправному управлению Россией вместе с царем. Реализация планов началась в 1652 году. Он потребовал переноса мощей Филиппа в Москву и «молебную» царскую грамоту для Алексея. Теперь царь замаливал грехи своего предка Ивана Грозного. Никон значительно поднял авторитет патриарха России.

Светская власть соглашалась с Никоном, что бы провести церковные реформы и решить острые внешнеполитические вопросы. Царь перестал вмешиваться в дела патриарха, допустил его к решению важных внешних и внутренних политических вопросов. Образовался тесный союз царя и церкви.

Никон устранил прежние вмешательства в дела церкви своих коллег и даже перестал с ними общаться. Энергичность и решительность Никона определили характер будущей церковной реформы.

Суть церковных реформ патриарха Никона

В первую очередь Никон занялся исправление книг. После своего избрания он организовал систематичное исправление не только ошибок, но и обрядов. Основывался он на древних греческих списках и консультаций с Востоком. Изменение обрядов многие восприняли как непростительное посягательство на веру.

В церковных книгах было множество опечаток и описок, небольших разногласий в одинаковых молитвах.

Основные отличие русской церкви то греческой были:

Осуществление проскомидии на 5 просфорах вместо 7;

Сугубая аллилуйя заменила трегубую;

Хождение было по солнцу, а не против него;

Не было отпуска из царских врат;

Для крещения использовали два перста, а не три.

Не везде реформы принимались народом, но возглавить протест пока никто не решался.

Церковная реформа патриарха Никона была необходима. Но ее стоило проводить постепенно, что бы народ смог принять и привыкнуть ко всем изменениям.

Смута стала суровым испытанием для церкви. Часть священнослужителей во главе с патриархом Игнатием поддержала Лжедмитрия I. Однако большинство священнослужителей показали образцы высокого служения отечеству и церкви.

Находившиеся в Москве в годы Смуты поляки не только разграбили церковную утварь и осквернили мощи святых, но и уничтожили при отступлении почти 450 московских церквей. В числе пленных оказался митрополит Филарет.

После восьмилетнего пребывания в польском плену в Москву возвратился в 1619 г. отец царя Михаила – митрополит Филарет. Участники церковного Собора избрали его новым патриархом Московским и всея Руси. Он был, по-существу, вторым царем: все доклады о государственных делах царь и патриарх заслушивали совместно, а решения Михаил никогда не принимал без согласия отца.

Главное, чего удалось добиться Филарету – укрепить авторитет и власть царя Михаила Федоровича Однако многие вопросы церковного характера так и не были решены ни при нем, ни при его преемниках – патриархах Иоасафе I и Иосифе. Стремясь противодействовать усилившемуся в годы Смуты западному влиянию, церковь усилила в эти годы борьбу с иноверием.

В середине 17 в. стало ясно, что в русскиъ церковных книгах, переписывавшихся от руки, имеется много описое\к и искажений текста в сравнении с оригиналами. Немало сомнений вызывал обычай многоголосия во время церковной службы(все могли молиться одновременно, используя разные молитвы), крещение двумя пальцами и т.д. Мнения верующих разделились. Одни предлагали исправить церковные книги и обряды, вернувшись к древнерусским образцам. Другие считали, что следует обратиться не к старым книгам, а к самим греческим источникам, с которых они в свое время переписывались.

После смерти патриарха Иосифа новым предстоятелем Русской Православной Церкви по предложению Алексея Михайловича был избран Никон – митрополит Новгородский. Ему и было поручено провести церковную реформу.

Она прошла в 1653-1655 гг. и касалась в основном церковных обрядов и книг. Было введено крещение тремя пальцами, поясные поклоны вместо земных, исправлены по греческим образцам иконы и церковные книги.

Созванный в 1654 г. церковный Собор одобрил реформу, но предложил привести действующие обряды в соответствие не только с греческой, но и с русской традицией.

Новый патриарх, получив необъятную власть нал верующими, вскоре выступил с идеей первенства власти церковной над царской и предложил Алексею Михайловичу разделить с ним власть по примеру царя Михаила Федоровича и патриарха Филарета. Но это заявление царь не пожелал долго терпеть. Он перестал ходить на патриаршии богослужения в Успенском соборе, приглашать Никона на государственные приемы. Это было серьезным ударом по самолюбию патриарха. Во время одной из проповедей в Успенском соборе он заявил о сложении патриарших обязанностей и удалился в Воскресенский Новоиерусалимский монастырь, думая, что царь будет просить его вернуться, однако, царь поступил совсем иначе. Он стал готовить церковный суд над Никоном. Для суда в 1666 г. был созван церковный Собор. Царь осудил Никона в том, что он самолично отрекся от патриаршества, присутствовавшие же церковные иерархи поддержали царя и осудили Никона, заточив его навечно в монастырь.

Одновременно Собор 1666-1667 гг. поддержал церковную реформу и проклял всех ее противников. Участники Собора постановили передать лидеров старообрядцев в руки светских властей. По Соборному Уложению 1649 г. им грозила смерть на костре.

Таким образом, Собор 1666-1667 гг. положил начало расколу в Русской Православной Церкви.

Выдающимся руководителем старообрядцев выступал протопоп Аввакум, который с юных лет посвятил себя церкви. Реформы Никона он воспринял резко отрицательно, считая, что если и обращаться к первооснове веры, то в русских источниках. За свои взгляды он был лишен места в московском Казанском соборе, а затем арестован и заключен в монастырь. Позже был сослан в Сибирь. Но он нигде не мог смириться с новой реформой и на церковном Соборе он был предан церковному проклятию и расстрижен из священников, в затем вновь заключен. 11 апреля 1682 г. протопоп и его сподвижники были казнены, заживо сожжены.

Таким образом, церковь, укрепившая свои позиции после Смуты, попыталась занять господствующее положение в политической системе страны. Однако в условиях усиления самодержавия это привело к резкому конфликту церковного и светского руководства. Поражение церкви в этом столкновении подготовило почву для ее фактического превращения в придаток самодержавной власти.

Главная » Административное право » Церковная реформа XVII века и раскол. Церковный раскол (17 века)