Крепостное право или государственная забота? Российское крепостное право.

Как было устроено рабство в России

В середине XIX века существовало три главных категории крестьянства - помещичьи, государственные и удельные. Первые составляли 47,3% численности крестьянства, вторые - 48,8%, третьи - 3,9%.

С одной стороны, государство собирало со всех крестьян подушную подать (в частности, поэтому они назывались податным сословием), а также накладывало на них натуральные повинности - рекрутскую, постойную, подводную, дорожную и другие.

Все они были наследственно прикреплены к своему сословию, месту жительства, общине и владельцу. Они не имели свободы передвижения: с 1719 года крестьянин не мог отлучиться от места житель­ства далее чем на 30 верст, не имея выданного администрацией паспорта.

С другой стороны, их юридическое положение заметно различалось.

В целом эта схема сработала: уже к 1877 году на выкуп перешли 78% крестьян, при этом в двух случаях из трех он состоялся по требованию помещиков. Крестьяне платили выкупные платежи вплоть до 1906 года, когда, столкнувшись с первой русской революцией, государство простило им и оставшиеся платежи, и накопившиеся по ним недоимки.

В учебниках истории к крестьянской реформе выдвигаются два типа претензий: земли крестьянам дали слишком мало и взяли за нее слишком дорого. Но исследования показывают, что эти претензии несостоятельны.

Чтобы довести размер выкупного надела до нормативного (установленного для каждой местности отдельно), государство практиковало «отрезки» и «прирезки». Критики реформы всегда напирали на эти «отрезки», которые у помещичьих крестьян составили 18%. Но если не учитывать «дарственников» (четверть высшего надела можно было получить бесплатно, и 640 тысяч человек этим воспользовались) отрезки равнялась уже 12-13%. Удельные крестьяне потеряли всего 1,7% земли, а государственные сохранили свои наделы полностью. В общем, главная масса крестьянства удержала за собой ту землю, которой она пользовалась в крепостное время. Помещичь­и крестьяне получили по 3,4 де­сятины, удельные - 4,9 десятины, государственные - 5,7 десятины на душу мужского пола (одна десятина - 1,09 гектара). Эти наделы безусловно обеспечивали прожиточный минимум.

Что касается дороговизны, то ответ на него зависит от того, как считать: цена выкупа действительно была выше рыночной в 1861 году, но к 1907 году земля подорожала всемеро, а с учетом инфляции - более чем вчетверо.

Помещики, в свою очередь, не без оснований считали, что с ними обошлись несправедливо. Во-первых, государство заставило продать их свою личную собственность, а во-вторых, при расплате за землю оно вычло долги, которые они наделали в казенных банках под залог имений и крепостных. В итоге помещики получили на руки лишь около трети выкупной суммы. Да и ту не деньгами, а ценными бумагами, которыми не все сумели разумно распорядиться.

Как крестьяне попали в новое крепостное право

Освобождая крестьянина, реформаторы искали механизм, который, с одной стороны, обеспечил бы крестьянину прожиточный минимум, а с другой гарантировал бы исполнение им своих обязательств перед казной и помещиками. Для решения этих задач большая часть власти помещика была передана крестьянским общинам, преобразованным в «сельские общества», куда входили крестьяне, жившие в одном селении и принадлежавшие одному помещику.

Община как форма общежития, как традиционная социальная организация существовала в России исстари. У отдельных категорий крестьян в разное время объем ее функций и прав был различен. К середине XIX века она выполняла разнообразные функции, в том числе, управленческого, производственного, податного и полицейского характера - однако под контролем помещиков.

власть помещика над крестьянином была не ликвидирована, а передана крестьянской общине

После 1861 года община в лице сельского схода получила огромный объем власти над своими членами. Она стала юридическим собственником земли и распределяла ее между дворами в соответствии с местными обычаями, а затем, сообразно разверстке земли, облагала дворы податями, не только государственными, но и земскими и мирскими. При этом община получила право устраивать переделы земли в соответствии с изменением числа членов, и это считалось гарантией от пролетаризации.

Чтобы гарантировать крестьянские платежи, был введен институт круговой поруки, который существовал у государственных крестьян. Соответственно, община не только могла налагать взыскание на движимое и недвижимое имущество должника, подвергать его телесному наказанию, отдавать его в принудительные работы, но даже отбирать у него надел. Все эти действия община осуществляла бесконтрольно. Отказаться от надела и выйти из общины было очень сложно.

Крепостное право на Руси длилось более 200 лет. Всем известно, что помещик мог сотворить со своими крестьянами что угодно. Однако так ли уж бесправны были крепостные на самом деле?

Помещик – это хозяин
У помещика действительно имелось куда больше прав, чем у крепостного крестьянина. Мало кто из хозяев не пользовался тогда своим положением. В истории сохранилось множество свидетельств жестокого обращения помещиков со своими крепостными. Например, некоторые господа не гнушались насилием над женщинами и даже обзаводились своеобразными гаремами. Крепостные «наложницы» даже получили особое название - «серальки». Так, дворянин из Киевской губернии Виктор Страшинский имел более 500 «сералек».

Помещик мог продать неугодного ему крестьянина или обменять его на породистого щенка. Старых и больных, а потому бесполезных крепостных хозяева частенько отправляли в ссылку, за что, кстати, помещики получали денежное вознаграждение от государства.

Закон дозволял господам телесные наказания в отношении крепостных. И даже за убийство крестьянина помещики одно время не несли никакой ответственности. Крепостные же, в свою очередь, должны были беспрекословно подчиняться своему хозяину. Даже для того чтобы сочетаться браком, крестьянам надобно было спросить разрешения у помещика. Бывали случаи, когда забавы ради молодых парней помимо их воли господа женили на старухах.

Среди крепостных были талантливые художники, поэты, музыканты. Нередко сами помещики, заметив подобное дарование, отправляли их на учебу. Однако крепостные все равно оставались всего лишь игрушкой в руках свих господ. Например, сохранилась история о некоем крестьянине, который виртуозно владел скрипкой. По указу хозяина он даже ездил в Италию брать уроки музыки. Однако вернувшегося из-за границы музыканта помещик заставил играть всю ночь. На просьбы крепостного о хотя бы минутном отдыхе хозяин ответил отказом. Тогда музыкант взял топор и отрубил себе пальцы на руке. Помещик жестоко избил его и отправил в ссылку, где тот до конца дней занимался далеко не музыкой.

Крепостное право не рабство?
Однако было бы ошибкой считать крепостное право обыкновенным рабством. Даже сами крепостные рабами себя не считали. А данным утверждением мы обязаны писателям и поэтам того времени, которые, употребляя слово «раб» в отношении крепостных крестьян, руководствовались образным мышлением, свойственным всем людям искусства.

На самом деле крепостные принадлежали не частному лицу, а были закреплены за определенным куском земли, которое государство выделяло для бывших служивых, то есть для помещиков. Так что работали крестьяне не на помещика, а на государство и к тому же платили налоги. Помимо работы крепостные могли заниматься и творчеством.

Так, крепостной крестьянин по фамилии Слепушкин выпустил несколько книг со своими стихами и был приглашен на прием к императрице Марии Федоровне, где та вручила ему золотые часы. А Академия наук наградила поэта золотой медалью.

Вообще при Николае I крестьяне обрели множество прав, а помещики - обязанностей. Например, хозяева обязаны были заботиться о своих крепостных как об имуществе, принадлежащем государству. Они должны были снабжать крестьян инвентарем и семенами, а в случае неурожая кормить их. Если же помещик позволял себе какие-либо вольности, крепостной имел право пожаловаться на него.

Крепостные крестьяне могли даже откупиться от помещика и стать свободными. Так в 1820 году и поступил знаменитый Савва Морозов. Он заплатил помещику 17 000 рублей за свободу всей своей семьи и впоследствии стал миллионером.

Конечно, помещик имел право наказывать своих крепостных за лень или разгильдяйство, но калечить или, того хуже, убивать их закон запрещал. За подобные преступления помещика могли лишить поместья или приговорить к каторге или смертной казни. Хозяевам не позволялось также нагружать крестьян тяжелыми работами, не соизмеримыми с их силами и полом.

Так что государство все же защищало крепостных крестьян. Другое дело, что учрежденные им законы исполнялись далеко не всегда.

Не смотрели прямую линию с Президентом, когда речь шла о доступности медицинской помощи? Фонд ОМС Ленобласти не хочет отпускать пациентов лечиться в Петербург, не желая оплачивать медицинские услуги клиник из другого региона. Однако, парадокс в том, что в Ленобласти больным, зачастую, не могут оказать высокотехнологичную помощь. Так что же важнее? Сохранить жизнь и здоровье пациентов или заставлять людей лечиться по старинке по месту жительства, чтобы не «отнимать» деньги у областных клиник? Впрочем, обо всем по порядку.

В России создан опасный прецедент. Впервые в новейшей истории больница отстаивает в суде права пациентов. Нонсенс — медиков, дававших клятву Гиппократа, осуждают за то, что они не отказали в помощи больным.

С чего начался скандал?

Санкт-Петербургский Многопрофильный центр Минздрава России, расположенный на набережной Фонтанки 154, судится с Территориальный Фондом обязательного медицинского страхования Петербурга, который вынужден отказывать в оплате уже оказанной высокотехнологичной медицинской помощи жителям Ленобласти из-за того, что Фонд ОМС Ленобласти, как конечный плательщик, отказывает им в этом. Позиция медицинских чиновников Ленобласти такова: жители 47-го региона должны лечиться в областных клиниках даже если эти клиники по сути не способны оказать людям необходимую помощь на должном уровне и в регламентированные сроки. Копия решения Арбитражного суда Санкт-Петербурга и Ленинградской области по этому делу есть в распоряжении редакции. Вполне вероятно дело будет передано в апелляцию уже в сентябре.

Так что же важнее – здоровье людей или интересы региональных Фондов ОМС?

По некоторым данным, медикам «убедительно рекомендуют» не давать пациентам направления в федеральные медцентры, чтобы деньги «не уходили» из региона. Врачам говорят, что, выписывая направления в клиники мегаполисов, они лишают себя доходов. Что делать, если пациенту не могут оказать квалифицированную помощь по месту жительства? Врачей заставляют выбирать между здоровьем людей и позицией территориального фонда ОМС!

Официально

В прошлом году Многопрофильный центр Минздрава на Фонтанке 154 пролечил в стационаре в рамках ОМС тысячи жителей Ленобласти в рамках базовой программы ОМС. Судебное разбирательство идет пока только по 13 случаям отказов в оплате. Однако, очевидно, это только пробный выстрел Фонда ОМС Ленобласти и отказы будут исчисляться тысячами, если чиновников не остановить.

«Мы бы с радостью лечились у себя в Ленобласти, но здесь, в Многопрофильном центре, совершенно другой уровень медицины, новые методики и подходы, суперсовременное оборудование. При этом нет никаких бюрократических проволочек! От консультации до госпитализации в моем случае прошел всего один месяц! Чем мы хуже петербуржцев? Разве мы не такие же жители России? Или для того, чтобы нас не отказывались лечить в Петербурге, нам нужно дозвониться на прямую линию Президенту»? – говорит одна из пациенток. – Нужно положить конец этой бюрократии. На первом месте должны стоять люди, а не интересы чиновников», — заключила женщина.

Однако, скорее всего, слова благодарной пациентки так и останутся словами. Фонд ОМС Ленобласти отказался оплатить счета за лечение пациентов на несколько миллионов рублей. В итоге больница попросту недополучила эти средства и обратилась в суд. Ответчик уверяет, что у больных из Ленобласти якобы не было направлений от лечащих врачей. Поэтому областной Фонд ОМС не перевел деньги в петербургский. А петербургский Фонд, в свою очередь, не перевел их клинике. Крайними же оказались медики, проявившие к пациентам человеческое отношение вместо формализма и холодного равнодушия.

Бороться с бюрократическими схемами призывал во время прямой линии президент. По закону, любой гражданин, имеющий обязательную медицинскую страховку, в случае наличия неотложного состояния или острого заболевания может рассчитывать на специализированную медпомощь в любой больнице, в том числе, в плановой форме. Врачи обязаны принять его по полису ОМС. При этом отказать пациенту на том основании, что он предварительно не «прикрепился» к конкретному амбулаторно-поликлиническому учреждению и не получил «направления» они не вправе.

А судьи кто?

Самое печальное, что Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленинградской области встал на сторону Фонда ОМС Ленобласти, постановив, что без «направления» врача, полученного по месту жительства, люди обращаться к петербургским медикам не имели права.

«Мы боимся, что больше нас не будут принимать в федеральных учреждениях, расположенных в Петербурге», — говорит пенсионерка из Ленобласти Мария Ивановна. – «Неужели руководству региона позиция Фонда важнее нашего здоровья?» — возмущается пожилая женщина.

По данным СМИ, в списке основных проблем 47-а региона лидируют — неприятности в сфере ЖКХ, состояние дорог и дефицит медиков. Так почему же Ленобласть отказывается от помощи Петербурга? И будут ли сделаны выводы?

Вопреки тому, что федеральный центр требует от врачей по-человечески относиться к людям и не отказывать им в лечении, за это, как выяснилось, можно отправиться в суд. Местное население надеется, что медики не остановятся и продолжат отстаивать интересы пациентов в вышестоящих инстанциях. Теперь к этому процессу будет приковано внимание всей российской общественности и прессы. Ведь от решения суда зависят жизнь и здоровье миллионов людей по всей стране. Какой пример подаст Фонд ОМС Ленобласти коллегам из других регионов? Сумеет ли он договориться с петербургскими коллегами? И каким будет окончательный вердикт фемиды? Эти вопросы пока остаются открытыми.

Справка : Минздрав более 10 лет ведет работу по обеспечению доступности Высокотехнологичной помощи (ВМП) населению. Однако, такую помощь преимущественно оказывают в федеральных клиниках, врачи которых прошли обучение в лучших мировых центрах, и не просто научились работать на современном оборудовании, но и внедрили собственные инновационные разработки. Для того, чтобы пациент мог получить ВМП в федеральной клинике раньше никогда не требовалось никаких направлений из поликлиники по месту жительства. У клиник, заботящихся о нервах и времени пациента, не было необходимости гонять людей по инстанциям. Проблемы начались, когда федеральный раздел ВМП стал постепенно «погружаться» в базовую программу ОМС. Объем федеральных квот стал прогрессивно «таять», и по идее все должно было компенсироваться из территориальных фондов ОМС. Так как федеральные клиники рассчитаны на оказание помощи жителям всех субъектов РФ, был предусмотрен специальный механизм межтерриториальных перечислений. Суть в том, что пациенты из регионов получают помощь в федеральной клинике, которая выставляет счета в территориальный фонд ОМС, на территории которого она зарегистрирована, а тот выставляет счета территориальному фонду региона, откуда приехал пациент. Для этих перечислений законодательно зарезервированы средства в бюджете каждого территориального фонда ОМС и в Федеральном фонде — более 1,5 триллиона рублей. Однако, как только деньги на ВМП стали выделяться не напрямую из федерального центра, а из территориальных фондов, регионы стали устраивать кампании по «недопущению ухода денег за пределы субъекта». То есть, по сути, лишать граждан законного права на выбор клиники, прописанного во всех законах РФ. Началось «медицинское крепостное право». Ярчайший пример — ситуация в Ленинградской области. Система здравоохранения региона находится в непростом положении. Областная больница не пользуется популярностью среди населения по целому ряду причин: отсутствие современных технологий по ряду направлений, огромные сроки ожидания помощи, и волокита с оформлением документов. Пациент находит достойную федеральную клинику в Петербурге и там его приглашают на лечение. Запретить пациенту поехать лечиться местные чиновники не могут, но они придумали способ – отказывать в оплате федеральным клиникам под предлогом «отсутствия направления на лечение из ЛО». Чего добивается Фонд ОМС Ленобласти? Того, что федеральные клиники перестанут брать на лечение жителей региона, опасаясь отсутствия оплаты за оказанную помощь. Абсурд в том, что система здравоохранения Ленобласти совершенно не справляется с потоком пациентов, как на количественном, так и на качественном уровне. А для получения достойной помощи за пределами субъекта пациентов любыми путями не выпускают. При этом никаких значимых улучшений в уровне оказания медицинской помощи в Ленобласти год от года не наблюдается. По данным СМИ, Ленинградская область один из лидеров по показателю смертности среди всех субъектов России. Простой пример: если в современную клинику поступает пациент с почечной коликой — ему поставят мочеточниковый стент и на следующее утро отпустят домой, а через две недели в режиме однодневной госпитализации раздробят камень. То же самое и по другим направлениям. Могут ли это сделать в Ленобласти или пациент будет обречен на длительное «лечение»?

Арбитражный процесс, который происходит в настоящее время имеет колоссальное значение для всей системы здравоохранения России, так как отвечает на вопрос: «Быть или не быть медицинском крепостному праву в России».

Главная » Трудовое » Крепостное право или государственная забота? Российское крепостное право.