Мексиканская неправительственная организация "Совет граждан по вопросам государственной безопасности и криминального правосудия" (Citizens’ Council for Public Security and Criminal Justice) в этом году опубликовала рейтинг самых опасных городов мира за 2015 год. В данный рейтинг вошли города с населением более 300 тыс. человек. Основной критерий оценки — количество совершенных убийств.

Столица и самый большой город Венесуэлы в 2015 г. получила рейтинг 119,87 убийств на 100 тыс. жителей. Хотя точное количество жертв является спорным, точно известно, что рост насилия на улицах связан со сложным социальным, экономическим и политическим положением страны.

Каракас в последние годы всегда находился неподалеку от первого места. С 2008 г. он стабильно входит в ТОП-10. В 2012 г. он занял 3 место с показателем 118,89 убийств на 100 тыс. жителей. В 2013 и 2014 гг. располагался на второй строчке с показателями 134,36 и 115,98 убийств на 100 тыс. человек соответственно.

Политизированная преступность

Уровень преступности в Венесуэле вырос в 1990-х годах под действием нескольких факторов.

По словам профессора Университета Нью-Йорка Алехандро Веласко, к ним принадлежат полное бездействие судебной системы, которая позволяет все, фактическая безнаказанность для определенных влиятельных криминальных группировок и, как результат, "искривление закона, который работает выборочно.

Веласко упоминает о влиянии на развитие преступности в Венесуэле затяжного социального конфликта в Колумбии и связанной с ним активности наркокартелей.

"Когда война наркоторговцев в Колумбии начала затихать, некоторые группировки переместились в Венесуэлу, где их привлекли политические коллизии и атмосфера безнаказанности. Криминальные элементы получили здесь отличные условия как в плане процветания коррупции в вооруженных силах страны, так и в социальном разрезе, ведь в Венесуэле легко получить доступ к оружию и другим опасным вещам", — говорит Веласко.

Он описывает борьбу с преступностью правительства Уго Чавеса в период с 1999 по 2013 год как "шизофриническую". Подчеркивает, что проблема связана с политическими факторами, из-за которых законность в стране функционировала не так, как нужно. Это позволяло определенным людям совершать преступления и дальше.

Правительство Венесуэлы на протяжении нескольких лет скрывало официальную статистику преступлений. Реальный уровень преступности в стране вызывает большие сомнения.

"Когда речь идет о статистике преступлений в Венесуэле, то, как и почти все здесь, это является очень политизированным вопросом", — заметил Веласко.

Президент Мадуро обвиняет в текущем кризисе Колумбию и колумбийцев на территории Венесуэлы. Причинами экономической нестабильности он называет массовую контрабанду и насилие со стороны колумбийских преступных группировок. На протяжении последних лет правительство Венесуэлы закрывало границы с Колумбией, применяло вооруженные силы в своих регионах и депортировало тысячи колумбийцев, часть из которых были беженцами и жили в Венесуэле нелегально.

Преступность против бедных

Одну из самых достоверных оценок количества убийств в Венесуэле дает Венесуэльская обсерватория преступности (Venezuelan Violence Observatory), которая измеряет уровень преступности на основании прогнозов, базирующихся на тенденциях прошлых лет. Даже сама организация признает, что у нее нет надежных данных с тех пор, как правительство перестало публиковать статистику.

Совет граждан измеряет уровень криминальной преступности на основании количества тел, зарегистрированных в главном морге Каракаса Бельо Монте. Хотя в Совете граждан признают, что их методология не дает абсолютно точных результатов, такой способ измерения покрывает примерно 80% смертности вследствие убийств.

Веласко отмечает, что подсчет трупов в морге вызывает вопросы. "Как по мне, количество убийств остается очень запутанной цифрой… Назовите то число или это, все равно будет неопределенность, не позволяющая сделать официальное заявление".Хотя по поводу количества преступлений ходят споры, сам факт бушующей преступности не отрицает никто.

"Я думаю, можно уверенно заявить, что Каракас, невзирая на количество преступлений, рейтинги и все остальные факторы, принадлежит к самым опасным городам в мире", — убежден Веласко.
Согласно данным Совета граждан, на район Метрополитен в 2015 г. приходилось 3 946 убийств, при этом всего в Каракасе живет 3,3 млн людей.

Веласко отмечает, что "преступления чаще всего направлены на самых бедных жителей города. Проблема в том, что в Каракасе, как и во многих других городах Латинской Америки, бедность и богатство существуют вместе. И, конечно же, насилие в первую очередь касается молодых людей".

Дефицит порождает преступность

Сегодня в мире говорят о кризисе венесуэльской экономики. Инфляция и дефицит делают некоторые товары недоступными для потребителей. Когда необходимые товары появляются, их продают по завышенным ценам в условиях небывалого ажиотажа.

"Большинству людей приходится выходить на улицы рано утром или поздно вечером, чтобы успеть купить дефицитные товары, — говорит Веласко. — Они часами стоят в очередях, что делает их мишенью для преступников, особенно учитывая значительные суммы наличных средств в их карманах".

Очереди стали такой большой проблемой, что люди начали зарабатывать на том, что стоят в них для других.
"Это скучный, но достаточно хороший способ заработать на жизнь", — говорит 23-летний Луис. Как и другие покупатели вокруг него, из-за инфляции и постоянно растущих цен, он вынужден носить с собой большие суммы наличных средств.

Сочетание экономических бедствий и безнаказанность влияют на повседневную жизнь жителей Каракаса в разных аспектах.

"Это полностью меняет схемы поведения", — отметил Веласко. Он упоминает местный танец чанга туки, популярный среди жителей бедных районов Каракаса вроде Петаре.

"Это стало свидетельствовать о социальном статусе людей. Поэтому они вынуждены проводить танцевальные вечеринки днем, ведь вечером атмосфера становится опасной, тем более в бедных районах. Все подобные развлечение приходятся на середину дня. Таким образом, это меняет социальные параметры для подростков, которые являются главной целью для преступников", — сказал Веласко.

Убийства — обычное явление

Почти все жители Каракаса ощутили на себе последствия насилия в городе, а главный удар пришелся на конкретные районы.

В отчете ЮНИСЕФ за 2014 г. говорится, что убийства - главная причина смерти подростков в Венесуэле. Для возрастной категории от 10 до 19 лет уровень смертности составляет 39 человек на 100 тыс. жителей. Для мужчин этого возраста данный показатель составил 74 человека, в то время как для женщин — 3 человека.

Совет граждан учитывает только убийства, но преступная активность в Каракасе не ограничивается этой сферой, что, в свою очередь, влияет на количество смертей.

"Обратите внимание, что, например, некоторые квартирные кражи заканчиваются убийством, — говорит Веласко. — Преступники сначала не планируют убийства, но потом кража с той или иной причины завершается таким исходом".
Рост количества ограблений квартир связан с тем, что люди пытаются спрятаться у себя дома, поэтому преступникам приходится придумывать новые способы для своей деятельности.

Гангстеры контролируют бедные районы, там можно свободно купить оружие. Судебная система и полиция часто закрывают глаза на происходящее, поэтому в Каракасе царит отсутствие правосудия и чувство безнаказанности.
В декабре 2011 г. политолог Дороти Кроник, живущая в Венесуэле написала:"Тысячи умирают в результате разборок бандитов. Мелкие воры часто совершают убийства".

Убийства вследствие уличных преступлений — обычное явление. Из-за этого неправительственная организация Венесуэльская обсерватория преступности даже запустила социальную кампанию под слоганом "Цените жизнь".
Мариана Каприле, которая руководила инициативой "Цените жизнь", сказала Кроник, что желала "убедить молодых людей не убивать без причины. Если вы грабите магазин, нет смысла убивать водителя".

Богачи обособляются

Меняется и поведение состоятельных жителей Каракаса. "Люди не гуляют на улицах так много, как раньше, — отметил Веласко. — Но если состоятельные жители захотят прогуляться ночью, то они возьмут с собой охранников, что только увеличивает количество оружия на улицах".

Наем личных охранников вместе с недоверием к правоохранительным органам и судебной системе сделал невозможной защиту со стороны государства для обычных людей. Совет по делам полушария (Council on Hemispheric Affairs) назвал эту ситуацию "ловушкой преступности".

Опасность способствовала процветанию частных охранных фирм. "Все началось в 2003 году, — говорит один из менеджеров охранной фирмы Blindcorp из Каракаса. — И с тех пор ситуация становится для нас только лучше". Доля компании на рынке профильных услуг в 2012 г. составила 30%.

Как и представители низших социальных слоев, богатые жители Каракаса тоже изменили свои социальные и потребительские привычки.

"Венесуэла становится одним из самых проблемных мест для рестораторов", — говорит 21-летний владелец нелегального кафе. Высокие цены сделали маленькие рестораны любимым местом венесуэльской элиты.

Однако шеф-повара и владельцы ресторанов жалуются, что их дело перестало приносить прибыль, когда государство начало устанавливать ограничения на рост цен, невзирая на катастрофическую инфляцию. В этих условиях взятки остаются единственным способом получить необходимые разрешения.

"Вместо того, чтобы заказывать столики на вечер, богатые люди нанимают личных шеф-поваров. Они устраивают домашние вечеринки, на которых им готовят еду ресторанного качества, — объяснил Веласко. — Речь идет не о качестве обслуживания. Это просто желание ощутить атмосферу ресторана, не выходя из дома. Одна из причин такого поведения - дефицит продуктов и их чрезмерная стоимость. Вторая - страх выходить на улицу".

Венесуэльское правительство реагирует на рост преступности только тем, что умножает количество преступлений.

После неудачной попытки провести полицейскую реформу около десяти лет назад, правительство Венесуэлы вернулось к политике "железного кулака". Через несколько месяцев после того, как Мадуро был избран президентом в 2013 г., он распорядился, чтобы отряды национальной полиции вели борьбу против преступности.

И хотя политика "железного кулака" приобрела популярность, представители вооруженных сил на улицах откровенно нарушали человеческие права граждан. Например, в августе 2013 г. венесуэльская газета El Universal писала о том, что жителей страны терроризировали "хорошо вооруженные, но плохо тренированные военные", заблокировавшие дорогу.

"Когда армия призвана обеспечить безопасность жителей, она практически руководствуется законами военного времени, — объясняет Веласко. — Полномочия военных настолько неограниченны, что это приводит к существенному росту уровня смертности".

Тотальная миграция кадров

Неэффективная борьба с преступностью в Каракасе породила своеобразный порочный круг преступности и безнаказанности.

Опасность и нестабильность повлияли на венесуэльскую молодежь. Ввиду длительного кризиса многие молодые люди решились на трудовую миграцию.

"Я не могла растить там детей. Дела Венесуэлы были плохими, а жизнь там становилась только хуже, — говорит 26-летняя Вероника Лениз, которая переехала из Венесуэлы в Майами после того, как забеременела. — Разница в проживании тут и там колоссальная. Я скучаю по Венесуэле, но никогда не вернусь".

В Школе химии Каракаса 63% инструкторов получают меньше минимальной зарплаты. Студенты-стоматологи вынуждены искать подработки, чтобы купить себе вату и перчатки.

В стране начался отток кадров из энергетического сектора, связанный с тем, что в нем наметились большие проблемы после падения цен на нефть. В Венесуэле на нефть приходится 95% от экспортных доходов. "Венесуэла стоит на пути тотального крушения", — говорит социолог Иван де ла Вега.

Криминальные группировки, которые могут действовать относительно безнаказанно, также способны атаковать полицейских. По состоянию на октябрь 2015 г. на улицах Каракаса за один год погибло 112 полицейских. Многие из них умерли после нападения с целью украсть их оружие.

Страх так подействовал на полицейских, что они делают только необходимый минимум своей работы в плане борьбы с преступностью.

Совет по делам полушария в 2012 г. отметил в своем отчете: "Когда совершаются преступления, слабо вооруженные представители правоохранительных органов пытаются ответить, что ведет к увеличению количества противостояний. Временами правительство теряет контроль, и преступники не несут ответственности за свои действия". Попытки одолеть преступность в Каракасе и реформировать ослабшую систему правопорядка провалились из-за политического кризиса.

По словам Веласко, одна из главных причин, почему Каракас стал таким преступным городом, заключается в административном беспорядке.

Он отмечает: "Кроме экономического кризиса, кроме кризиса безнаказанности, кроме растущего уровня социального неравенства и бедности, существует еще кризис администрирования. В некоторых городах руководят пять разных мэров, главный мэр и самый главный мэр. Все они представляют различные политические интересы, и каждый из них контролирует свою собственную полицию. Так возникают вопросы касательно законности и масса других проблем".

Бездействие правительства относительно преступности и насилия нанесло по нему политический удар, особенно среди групп, которые традиционно поддерживали Социалистическую партию Чавеса.

Репрессивная реакция правительства на преступления, в частности в Каракасе, также выходит за рамки традиционных методов правления. "В 2015 году стало понятно, что вооруженные офицеры, призванные бороться с преступностью, начали терроризировать простых граждан. А ведь именно такие люди были оплотом режима Чавеса, — говорит Веласко. — Неудивительно, что многие венесуэльцы на последних выборах проголосовали против чавизма. И это связано не только с растущим количеством проблем".

Рядовые жители Венесуэлы смотрят на ситуацию так: "Когда Чавес был жив, он не использовал вооруженные силы для атак на нас. Теперь же люди, призванные защищать и бороться с преступниками, на самом деле нападают на нас".

На декабрьских парламентских выборах многие бывшие сторонники правительства проголосовали против него. Оппозиция получила большинство в Национальной Ассамблее Венесуэлы.

Получив власть, оппозиция бросила вызов правительству и начала борьбу за политическое влияние. Эта борьба может в очередной раз затмить необходимую реформу системы правосудия. "Все полностью поглощены большой политической борьбой", — резюмирует Веласко.

На этой неделе президента Бразилии Дилму Русефф отстранили от должности. Импичмент. Трясет не только Бразилию. Трясет многие страны Южной Америки.

Левые идеи, мечты о справедливости, о социализме охватили этот континент в 90-х годах. Уго Чавес, знаменитый президент Венесуэлы, задавал образцы социалистических преобразований. Действительно, его политика в Венесуэле была успешной. Ликвидация неграмотности, тысячи бесплатных медпунктов, субсидии на еду и жилье.

Политику Чавеса подхватили другие страны континента, например, Аргентина. Субсидии на общественный транспорт, проезд стоил копейки. Электричество почти даром.

Эти успехи позволили иначе разговаривать с Вашингтоном. США навязывали странам Латинской Америки Вашингтонский консенсус. Фактически механизм внешнего контроля. Он был отвергнут. Торпедировано предложение США о создании единого рынка от Аляски до Огненной Земли. Американцы были потрясены. Они теряли свою вотчину.

Что было основой такой политики? Откуда деньги? Первое. Экспорт сырья, нефти в случае Венесуэлы. Цены были высоки. Уго Чавес называл Буша дьяволом, но продолжал продавать нефть в США. Второе. Ориентация на быстро растущий Китай.

Но Китай притормозил свой экономический рост. А цены на сырье упали. Государственные финансы оказались в плачевном состоянии. Выполнять огромные социальные обязательства стало невозможно.

Уго Чавес хотел искоренить бедность. А что в результате? Спекуляция и контрабанда. Вывоз дешевых продуктов питания в соседние страны. Воровство дармового бензина танкерами. Черный рынок валюты. Кроме того, коррупция. Она везде есть, и у нас хватает. Но вот чтобы так…

Дилму Русефф отстранили от должности. А кто? Из 513 членов бразильского парламента 367 обвиняются в коррупции. Две трети. Из 67 членов комиссии по импичменту 37 обвиняются в коррупции и других преступлениях. И эти люди борются за чистоту власти в Бразилии.

В левой политике латиноамериканских лидеров было слишком много популизма, поспешности, безответственности. Теперь мы видим еще большее неравенство вместо справедливости, бедность и нищету вместо процветания.

А что касается борьбы с Вашингтоном, американцы просто ждут неизбежного. Им не нужно предпринимать каких-то чрезмерных усилий, как, например, когда-то в Чили, когда свергали левого президента Сальвадора Альенде. Сами придут кланяться.

Левый эксперимент в Латинской Америке проваливается. Авральные политические методы не привели к справедливости.

Перестрелка случилась еще ночью, но тела долго не убирают. Шестеро убитых – две банды не поделили район. Пока шла стрельба, полиция не вмешивалась, хоть и была рядом.

Участники побоища скрылись в лабиринтах баррио - так здесь называют трущобы, окружающие город со стороны гор. Ведущие наверх улочки не оцеплены - слишком опасно. Полицейских здесь не жалуют, риск получить пулю из-за угла крайне велик. Прохожие аккуратно перешагивают через трупы. Им бояться нечего: к такому здесь уже привыкли.

Лишь после того, как о перестрелке сообщили по телевидению, к месту подтягиваются основные силы. Спецназ, группы антитеррора и военные, наконец, прочесывают район, но, естественно, никого не находят. Участники бойни залегли на дно и прямо во время облавы выкладывали в Интернет страшные кадры ночной разборки.

Сгинуть в Каракасе проще простого - попасть под шальную пулю, стать жертвой ограбления или похищения можно абсолютно в любом районе. У городского морга - объявления о розыске людей. Истории как под копирку: вышел на улицу и пропал.

“Я каждое утро дежурю у здания морга и никогда не остаюсь без работы. В июле в одном только Каракасе убили 600 человек. Это почти как война в Сирии», - отмечает журналист Даниэль Алехандро Бланко.

Криминальный репортер Даниэль Бланко, первый сообщивший о ночной перестрелке, пообещал нам помочь организовать встречу с лидером одной из группировок.

Зарплата полицейского (в переводе на доллары США – 40 в месяц) – плохой аргумент, чтобы лезть под пули. На единичные случаи насилия стражи порядка зачастую не реагируют вовсе.

“Тут повсюду люки, в тот день они были открыты. Мою дочь сбросили в этот люк и закрыли крышку. И никто ничего не сделал. Убийца до сих пор живет в нашем доме, на шестом этаже. Полиция даже не стала заводить дело”, - рассказывает Осмарлин Моралес.

Ребенок Осмарлин стал жертвой психически больного соседа. Но сегодня убийца дочери в окне напротив для нее не так страшен, как пустые полки холодильника.

Викторию уже не вернуть, а трехлетний Аурелио от голода целый день спит. Отец ребенка ушел в магазин вчера.

Огромные очереди собираются у входа в супермаркет. Люди занимают места еще ночью. Сейчас уже день, но магазин все еще закрыт. Продукты не подвезли и непонятно, подвезут или нет. Ясно только одно: даже если там будет, что купить, на всех точно не хватит.

То, что власти называют «временные трудности со снабжением», на деле - десятки миллионов людей по всей стране, страдающих от постоянного голода. Так называемые базовые продукты: хлеб, муку, крупы, яйца и молоко – даже в столицу подвозят крайне нерегулярно. Слухи о прибытии каждой партии облетают район моментально.

«272 – это мой номер, но никто не гарантирует мне, что сегодня я попаду в магазин. Вчера я была в середине первой сотни, и до меня очередь так и не дошла, а сегодня людей больше», - рассказывает женщина.

300 боливаров за батон – цена фиксированная. По официальному курсу – это 30 долларов США, но в реальности местные деньги стоят в 90 раз меньше. На теневой курс ориентируются и магазины, и банки, и правительство.

В этот раз, кроме хлеба, купить нечего. Но дождавшиеся все равно радуются, как дети. Все, чего нет в магазинах, можно достать на черном рынке, где совершенно открыто торгуют спекулянты по своим ценам, которые от государственных отличаются в десятки раз.

«Я продаю продукты, которые достаю через наших друзей в супермаркетах до того, как они попадают на прилавок. Хлеб мы продаем раз в 10 дороже, чем в магазине, мясо – в 20 раз, но даже у нас оно бывает редко», - признает продавец на черном рынке Габриэль Манолас.

Спекуляция в стране уголовно наказуема, но здесь закон один: снимать ничего нельзя, за этим строго следит полиция. Отовариваться на черном рынке - привилегия богатых. На месячную зарплату учителя можно купить только пять упаковок чипсов за 25 тысяч боливаров (это примерно 20 долларов). Алекса преподавала в школе танцы, а сейчас танцует для взрослых, фактически - за еду.

Дети Юли растут в одном из беднейших баррио. Электричество - два часа в сутки, вода грязная. Еды нет.

«Я уже два года не могу найти работу. Мы вшестером живем на пенсию моей матери, на эти деньги я могу приготовить три ужина. Каждый день я спрашиваю себя: что они будут есть сегодня?» - говорит Юли Родригес.

Пока старшие слоняются по городским джунглям в поисках пропитания, Юли ведет младших в летнюю школу. Иногда там можно разжиться талонами на еду.

Вход строго по спискам, попасть в них - большая удача: отсев строгий, выбирают самых нуждающихся. Эти дети едят раз в сутки.

Первое время здесь был и кружок рисования. Но практически сразу главной темой работ оказалась еда: дети, не сговариваясь, рисовали мясо, хлеб, кукурузу. После этого все деньги администрация решила тратить на продукты.

«Я видела девочку, которая три дня не ела. Она была так истощена, что не могла говорить. Мы дали ей горячий суп, и она стала есть его так быстро, что обожгла себе весь рот и заплакала. Она плакала от боли, но продолжала есть. Это самое страшное, что я видела в своей жизни», - рассказывает координатор международного благотворительного фонда Андреа Гомес.

Мы вернулись в трущобы через два дня после перестрелки, с которой начиналась наша командировка, чтобы поговорить с теми, кого не смогла или не захотела найти местная полиция.

Район Сан-Августин – нищая окраина Каракаса, одно из самых небезопасных мест в городе. Здесь назначена встреча с одним из лидеров местной криминальной группировки.

Это район так называемых маландрос - вооруженных грабителей на мотоциклах, которые, как правило, убивают своих жертв. О нравах этих людей исчерпывающе говорит и то, как они расправляются с врагами, и то, что кадры расправы они снимают и выкладывают в сеть сами.

Выстрел – в знак приветствия. Лидеру банды Хосе – 26, остальные – моложе, но вооружены все. До старости маландрос доживают редко.

«Это прекрасный пистолет – кольт. Раньше он принадлежал полицейскому, а теперь он ему не нужен. Для любого чужака у меня найдется пуля. Но вы из России, в вас мы стрелять не будем», - говорит Хосе, лидер банды района Сан-Августин (Каракас).

Маландрос держат в страхе всю столицу. Это от них ставят решетки на окна даже на верхних этажах, а заборы богатых домов обносят проводами под напряжением. Самые незащищенные – пешеходы и водители, на которых они обычно и нападают.

«Здесь, наверху, мы защищаем свой район от плохих людей. А работаем мы внизу, в городе. Вот мой рабочий инструмент, тут нечего скрывать. Да, мы грабим людей, иногда кого-то убиваем, не просто так, для удовольствия, а ради денег. Это справедливо, ведь мы делаем это, чтобы наши семьи могли выжить», - говорит Хосе, лидер банды района Сан-Августин (Каракас).

По статистике совершаемых преступлений, Каракас – самый опасный город в мире. Через несколько дней после этих съемок герой нашего репортажа, журналист Даниэль Бланко, был ограблен и жестоко избит в этом же районе Сан-Августин. Сейчас врачи борются за его жизнь. Нам же предстояло провести в Каракасе еще неделю.

Съемочную группу Первого канала задержали вооруженные люди. Это не полиция. Это коллективас - этакие дружинники, только с автоматами. Полиция предпочитает с этими дружинниками не связываться. Продолжение венесуэльской истории – через неделю в программе «Воскресное Время».

Каракас - самый криминальный город в мире.

Интересные места, Активный отдых, Отчет о путешествиях в Венесуэла, Каракас

Три впечатления о Каракасе

Так уж получилось, что за три недели нашего путешествия по Южной Америке, в Каракасе мы оказывались трижды. И хотя толком не успели посмотреть город, впечатления от него остались яркими. Прежде всего, из-за приключений, в которые мы умудрились попасть.

Впечатление 1.

Итак, наш первый день в Южной Америке. Около 4-х часов дня. Мы с Денисом сидим в такси на выходе из международного аэропорта Каракаса. На передних сидениях чернокожий таксист со своим братом-валютчиком отсчитывают нам толстую пачку боливаров.

За этим вообще-то нелегальным делом с улицы вроде бы невозмутимо наблюдает офицер национальной гвардии Венесуэлы, коих в аэропорту Каракаса великое множество. Нам передают боливары – пересчитываем их, взамен отдаем доллары. В этот момент доблестный представитель национальной гвардии стучит в окно, требуя открыть дверь машины. У менял легкая паника. Один из них вылезает из машины и начинает объясняться. Офицер в ответ только иронично улыбается. Мы понимаем, что было бы неплохо свалить... но двери машины закрыты. Требуем выпустить нас, но таксист только разводит руками…
Меняла возвращается в машину, после чего мы трогаемся с места под конвоем национальной гвардии. Впереди и сзади едут мотоциклы гвардейцев. Мне, начитавшемуся отзывов о шмонах туристов в Венесуэле, становится предельно ясно: мы попали. Как минимум на деньги, а то и хуже… И это в первый же день отпуска…

Выезжаем из аэропорта… Один из менял выдирает магнитолу и прячет туда доллары. Видя это, мы также лихорадочно начинаем распихивать боливары и прочую наличность по тайникам в брюках. Несколько раз просим остановить машину – негры машут головой и показывают на мотоциклы национальной гвардии – мол, мы не можем ничего сделать. В свою очередь, они убеждают нас говорить гвардейцам, что мы поменяли только 100 долларов.

Через 5 минут останавливаемся в милом местечке с ухоженными клумбами возле дороги – становится ясно, что в участок нас не повезут. Здесь начинается выяснение отношений между старшим гвардейцем и одним из менял. Он возвращается в машину и говорит, что полицаи требуют с него 100 долларов откупных. Разводим руками: ничего не знаем, не понимаем – это не наше дело. Офицер требует открыть заднюю дверь машины и внимательно рассматривает нас. В это время я зачем-то начинаю грозно говорить, что мы туристы и будем обращаться с жалобой в туристическую полицию. Денис разумно меня одергивает. Не знаю, что нас спасло, но офицер внезапно отпускает нашу машину – мотоциклы с гвардейцами уезжают. Таксист трогает в противоположном от аэропорта направлении – очевидно, в сторону города. Нас это совсем не устраивает - путем отчаянной жестикуляции и громких объяснений заставляем повернуть машину обратно в аэропорт. Спокойно вздыхаем, только когда выходим из такси. Осталось надеяться, что боливары нам дали не фальшивые…

Теперь нужно добраться до города. Такси в Каракасе дорогое, да и расстояние приличное, так что требуют 130-150 боливар. Решаем ехать на автобусе от местного терминала – до него нужно пройти метров 300 пешком. Цена автобусного билета – 18 боливар, на багаж ставят бирку с номером билета. Время – около 17:30. Наконец можно немного расслабиться.

По пути рассматриваем виды из окна. Вполне благополучные районы сменяются фавелами - они уходят высоко в горы. И дорог практически нет – похоже, бедняки добираются наверх пешком. На ум приходят картинки Рио-де-Жанейро. Въезжаем в Каракас. Первая остановка – у станции метро Gato Negro. Район, по отзывам, небезопасный, хотя картинка на улице очень колоритная – множество уличных торговцев, фрукты, различная еда. Решаем ехать до конечной – метро El Silencio.

Благополучный район Каракаса

Метро в Каракасе вполне приличное, почти как в Европе. Заплутать сложно – всего несколько веток. Проезд дешев, одна поездка всего 0,25 боливара. Публика колоритная – негритянский тип внешности явно преобладает над испанским. Женщины, как правило, одеты очень ярко. Мы едем по главной ветке №1 до станции Collegio Ingenerios, где находится автовокзал Rodovias (одна из лучших частных автобусных компаний). Покупаем билеты в Сьюдад-Боливар, откуда начнется наше путешествие к самому высокому в мире водопаду Анхель…

Впечатление 2.

После нашего путешествия к водопаду Анхель, о котором уже написано на форуме, ночным автобусом мы с Денисом вернулись из Сьюдад-Боливара в Каракас. Столица Венесуэлы – не самый приятный город в мире, но до нашего самолета в Лиму был почти целый день, поэтому, несмотря на все страшилки о том, что в Каракасе нас непременно ограбят, а то и убьют, мы решили посмотреть самый криминальный город мира.

В Каракас мы приехали в шестом часу утра, автобус остановился на вокзале неподалеку от станции метро на главной ветке. Вываливаемся из автобуса не выспавшиеся и помятые. Начинает светать. Еще малолюдно. По пути к метро проходим мимо подземного перехода, заваленного мусором и битыми бутылками. Жутковато - не хотелось бы оказаться здесь в ночное время одному. Все-таки самый криминальный город мира:). А мы шляемся здесь по темноте с рюкзаками и всеми сбережениями. Но миссия оказывается выполнимой - через 5 минут мы уже стоим на станции метро.

Покупаем билеты по 0,25 боливара и едем на главный автовокзал Каракаса La Bandera. Это единственное известное нам место в городе, где есть камера хранения. Нам предстоит пробыть в городе до вечера, поэтому нужно избавиться от рюкзаков.

Следуем установкам путеводителя Lonely Planet, который не раз выручил нас в Каракасе. Выходим на станции метро La Bandera и проходим около 300 метров, как написано в путеводителе, по "небезопасному, оживленному окружению". Ну, иностранцев, может этот район и напугает, но не нашего брата. La Bandera похожа на шумные московские вокзалы. Камера хранения находится на верхнем этаже вокзала в самом конце (там тупик). Плату берут за один предмет, первый час - 4 боливара, последующие - 2 боливара.
Рядом расположены маленькие кафешки. В одном из них мы позавтракали за 15 боливаров с носа (кофе и пирожки). Хозяин кафе тут же попытался задешево купить у нас доллары, но был вежливо отшит.

После непродолжительной дискуссии решаем начать осмотр Каракаса с центра города. Как таковых, туристических достопримечательностей в столице Венесуэлы, на наш субъективный взгляд, нет. Фуникулер на гору Авила мы отвергли из-за больших временных затрат. Решили посмотреть колониальный центр и туристический район возле Плаза Венесуэла.

Доезжаем до метро El Silencio и выходим в город, как указано в LP - на улицу La Bolsa. Долго не можем сориентироваться в узких улочках центра. Спрашиваем полицейских, но, как выяснилось, они направляют нас в противоположном направлении. В итоге, вместо Плазы Боливар мы выходим к парку El Calvario – он находится на холме, на который ведет очень крутая и высокая лестница с сотней ступенек. Решаем подняться и посмотреть на город с высоты. Наверху оказывается симпатичный и достаточно ухоженный парк с дорожками и скульптурами. Здесь идет реконструкция, и рабочие, широко улыбаясь, кричат нам традиционную для Венесуэлы фразу: «Гринго, есть доллары?». С холма открывается неплохой вид как на центр Каракаса, на и трущобы на склонах вокруг города.

Панорама Каракаса. Вдалеке на холмах виднеются фавелы

Спускаемся вниз и, наконец, сориентировавшись, находим Плазу Боливар. Почти все достопримечательности в центре Каракаса так или иначе связаны с именем Симона Боливара. На центральной площади - конная статуя освободителя Венесуэлы, датированная 1870-ми годами. Здесь находится небольшой парк, в котором можно отдохнуть от жары.

В Венесуэле культ освободителя Южной Америки Симона Боливара

На площади находятся многие главные достопримечательности Каракаса – кафедральный собор, в часовне которого находится скульптура, изображающая молящееся семейство Боливар. Рядом в здании колониального стиля - музей сакрального искусства (Museo Sacro de Caracas) с экспозицией религиозных предметов. На площади находится и здание муниципалитета Каракаса (Concejio Municipal), где в 1811 году была подписана декларация независимости Венесуэлы.

Рядом с площадью расположено большое красивое здание Национального Капитолия (Capitolio Nacional).

Колониальный Каракас

Осмотрев колониальные достопримечательности, мы двинулись на север по улице Av. Norte. Это пешеходная улица, своего рода венесуэльский Арбат с большим количеством лавок и магазинчиков. Практически везде торгуют дешевыми китайскими товарами – местного колорита совершенно не чувствуется. В центре нам встретилась только одна лавка с сувенирами, да и там, кроме бюстов Че Гевары и Кастро посмотреть было не на что.

Променад вывел нас к еще одному объекту поклонения венесуэльцев - национальному Пантеону (Panteon National) – усыпальнице самых известных венесуэльцев, где покоятся и останки самого Симона Боливара. На площади перед Пантеоном мы увидели большую группу школьников, одетых в одинаковую форму – воспитатели в костюмах и с раскрашенными лицами разыгрывали для них пантомиму. Видимо, так детишек приобщают с местной истории и с детства вбивают в голову идеи Чавеса об избранности и особом пути Венесуэлы.

Патриотические занятия с венесуэльскими детьми проходят на свежем воздухе и в игровой форме

На обратном пути мы свернули на восток от Плазы Боливар, к площади El Venezolano. Здесь находится Casa Natal de Bolivar – колониальный дом, где родился Симон Боливар. Рядом – здание музея Боливара (Museo Bolivariano) с экспозицией, рассказывающей о борьбе за независимость страны. В общем, почти все в центре так или иначе связано с именем либертадора.

Как и ожидалось, большого впечатления исторический центр города не произвел, и мы, сев на метро, поехали посмотреть на современный день Каракаса – в район Плазы Венесуэлы (метро Plaza Venezuela). По сравнению с центром здесь просторно – широкие улицы, парки, есть даже небоскребы. Но в основном сюда стоит приехать, чтобы просто погулять по Sabana Grande – широкой пешеходной улице с множеством ресторанов, кафе и магазинов. В одном из открытых уличных ресторанов мы пообедали, съев по большой пицце (45 боливаров за обед на человека). Туристов практически нет, в ресторанах сидят местные и судачат о жизни за чашечкой кофе. Заглянули в магазины – преобладает все тот же китайский хлам.

Район Плаза Венесуэла более презентабельный и спокойный для туристов

В аэропорт решили выдвинуться загодя, зная, что в Каракасе жуткий трафик (на форуме читал предупреждение, что лучше выезжать за 4,5 часа до вылета). Автобусы в аэропорт отходят от терминала возле метро Parque Central, на западной стороне Центрального парка. Несмотря на наличие подробной карты в LP, чтобы найти автобусный терминал пришлось прибегнуть к помощи местных. Указателей, естественно, нет, а сам терминал расположен в проезде под мостом – место не самое заметное.

Стоимость проезда до аэропорта – все те же 18 боливар. Сдаешь багаж, получаешь чек и стоишь в небольшой очереди на автобус. Несмотря на дневное время, доехали до аэропорта удивительно быстро – меньше, чем за час. Зарегистрировались на стойке LAN на рейс LA2565 с вылетом в Лиму в 19.20. Заплатили аэропортовый сбор в 137,5 боливаров и быстро, без очередей, прошли пограничный контроль.

Здесь произошла забавная история – пожилой пограничник, вертя в руках мой паспорт, с любопытством спрашивает: «Юрий?». Подтверждаю кивком головы. Он удовлетворенно кивает головой, широко улыбается и поднимает вверх большой палец: «Юрий Гагарин» . Таких ассоциаций со своим именем мне слышать пока не приходилось . Может и в правду миф о теплом отношении венесуэльцев к России – не выдумка?

До вылета оставалось около двух часов, и мы с Денисом получили возможность досконально изучить магазины duty free в аэропорту Каракаса. Не скажу, что там очень дешевые цены. Парфюмерия стоит на 5-10 баксов дешевле, чем в дьютиках Европы. При этом на большинстве коробок с парфюмом отодраны ценники – очевидно, что цену недавно увеличили. Выбор небольшой. То же самое можно сказать и про одежду. Имеет смысл покупать в duty free ром («Касик» стоит всего 24 боливара), шоколад, кофе, сигары – в общем, местные товары.

До Лимы долетели за 4 с небольшим часа. Летать LANом понравилось – новые самолеты, вежливые и улыбчивые стюардессы. На перелете Каракас – Лима каждое кресло оборудовано персональным видеомонитором: можно смотреть фильмы, слушать музыку или играть. Кормят сэндвичами, дают вино и пиво. В салоне на 99% публика испанской наружности, много колоритных седых сеньоров, с достоинством пьющих это самое вино.

Впечатление 3.

(Спустя 2,5 недели).

…Последний день в Южной Америке. Покупаю кофе и шоколад в Duty free Каракаса. По громкой связи в аэропорту объявляют: таким-то пассажирам, в том числе и мне, необходимо срочно подойти к гейту вылета. До вылета еще минут 40. Проверяю информацию о своем рейсе по электронному табло, и возвращаюсь обратно в магазин.

Здесь меня находит Денис:

Тебе срочно нужно подойти к персоналу «Иберии» в нашем гейте. Я с ними уже говорил – там какие-то проблемы с твоим багажом…

Что делать, иду к гейту. Улыбающиеся девушки из «Иберии» просят подождать. Спустя 10 минут появляется очередной сотрудник национальной гвардии Венесуэлы – на сей раз девица с каменным лицом. Она надевает на меня яркий желтый неоновый жилет. Зачем, почему – никто объяснить не может, да и не пытается. Вскоре ко мне в компанию добавляется на вид добропорядочная испанка средних лет, на нее тоже надевают желтый жилет.

Уже наступило время вылета самолета, а нас еще только ведут наблюдать за шмоном нашего багажа. По пути на каком-то КПП отбирают паспорта. Полицаи осматривают все, вплоть до белья и носков. Ничего запрещенного, естественно, не находят. Затем интересуются: где мой паспорт? Так вы же сами, товарищи революционеры, у меня его отобрали! Ну да, точно, вспоминают.

Под конвоем уже другой девицы из гвардии меня отводят к полицаю, отобравшему документы. Перед ним пустой стол, в центре которого одиноко лежит мой паспорт. Гвардеец лениво перелистывает его и находит крохотный листочек коки (Это объяснимо, мы же едем из Перу, где жевали листья коки от высоты. Но как этот несчастный листочек попал в мой паспорт?!!). Офицер невозмутимо кладет паспорт на одну половину стола, нюхает листочек коки и кладет его на другую половину стола. Вы бы видели эту картину! И что, теперь меня запишут в наркокурьеры?

К счастью, все заканчивается хорошо. Мне возвращают паспорт, зачем-то ведут делать рентген, таскают еще по трем кабинетам в разных концах аэропорта, где заставляют расписываться в бумагах, что я сам и мой багаж досмотрены.
Сопровождавшая меня девица из национальной гвардии добреет и участливо интересуется, откуда я родом. Говорю, что из России.

Амиго! – внезапно широко улыбается она.

Таких, как я, «везунчиков» в нашем самолете оказалось несколько человек, поэтому мы вылетели с опозданием на 2 часа.

Извините, сеньор, мы ни причем. Это национальная гвардия – они делают, что хотят, - развела руками стюардесса «Иберии».

Всем хороша страна Венесуэла, но после наших приключений я разочаровался в режиме Уго Чавеса и не стал покупать его статуэтку в качестве сувенира, как хотел перед поездкой…

От Уго Чавеса не спрятаться, не скрыться...

Три впечатления о Каракасе Так уж получилось, что за три недели нашего путешествия по Южной Америке, в Каракасе мы оказывались трижды. И хотя толком не успели посмотреть город, впечатления от него остались яркими. Прежде всего, из-за приключ...

Каракас – город, в котором царит атмосфера страха. Местные жители боятся бандитов, так называемых «маландрос», которые могут ограбить и даже убить, пока вы находитесь за рулем, боятся полиции, которая может задержать за что угодно, а потом еще и подвергнуть жестоким пыткам.

Каким образом власти «вдохновляют» людей брать в руки оружие? Каким пыткам подвергаются венесуэльские заключенные? И кого местные жители боятся больше, чем полиции и «маландрос»? О реалиях современной Венесуэлы рассказывает Гонсало Имиоб Сантоме – правозащитник, адвокат, вице-президент неправительственной организации Foro Penal.

Венесуэлу называют одной из самых опасных стран мира. Насколько это соответствует действительности?

Да, всё это правда. В Венесуэле, согласно последним статистическим данным, убийства совершаются каждые 20 минут. Ужасно! И ситуация еще больше усугубляется из-за царящей безнаказанности. В 97% случаях за преступлением не следует никакого наказания, то есть из 100 убийц наказывают только трех. Со стороны государства, если говорить об уровне преступности, нет никакого контроля.

Почему так происходит?

Я думаю, тут есть разные причины. Первая – это абсолютная неспособность властей осознать, какой у нас разгул преступности, и понять, какие превентивные и репрессивные меры нужно принимать, чтобы взять ситуацию под контроль. Эта проблема не связана только с Чавесом, она существует уже очень давно.

Если же говорить именно о политиках-чавистах, то достаточно послушать их речи. Это апология жестокости, которая превращается в механизм решения социальных и политических конфликтов. Что любил повторять Чавес? «Я мирный человек, но у меня есть оружие». А еще он говорил: «Если я ворую у тебя, потому что я хочу есть, я не преступник», «Если я на тебя нападаю, чтобы защитить революцию, я не преступник».

Более того, Чавес выступал за использование жестоких методов в отношении противников. Он говорил об одной политической партии: «Этим людям надо отрубать головы и варить их в масле». Когда слушаешь Чавеса, Мадуро и других официальных лиц последних 20 лет, то понимаешь, что жестокость всегда была составляющей их речей.

За последние годы в Венесуэле много раз вспыхивали массовые акции протеста. Как реагировали власти?

Вот вам пример. Если сотрудники боливарианскаой национальной гвардии проявляли к участникам акций особую жестокость, правительство не проводило никаких расследований. Вместо этого Мадуро наградил их, сказал, что они поступили правильно и повесил им медали на грудь. Что он этим хочет сказать? «Если ты прибегаешь к жестокости, чтобы достичь нужных мне целей, ты поступаешь правильно».

(Правительство – преступники)

То есть у полиции просто-напросто нет желания бороться с преступностью?

Да, но есть и другие причины. У судов, прокуратуры и полиции нет возможностей, чтобы справиться с таким уровнем преступности. Недостаточно сотрудников, нет инфраструктуры, технического оснащения. Сегодня ты, допустим, идешь в венесуэльский суд – неважно, с каким делом. Проходит заседание, и по его итогам тебя спрашивают, можешь ли ты принести бумагу или краски для принтера, потому что без этого суд не может распечатать вердикт.

Венесуэльский режим часто называют диктатурой. За какие провинности при таком режиме можно оказаться за решеткой?

У нас нет никакого правового государства. Это говорю не только я. Это было подтверждено другими организациями, например, World Justice Project. По их данным, последние 4-5 лет Венесуэла занимает одно из последних мест среди всех стран в том что касается соблюдения прав человека.

(Привет, диктатура! Хлеб есть? Нет, и выборов тоже нет)

Над полицией нет никакого контроля со стороны прокуратуры, министерства и судов. Из-за этого постоянно происходят бесчинства. Вас могут задержать за что угодно, и у полиции при этом даже не будет ордера на арест. Если говорить о политических задержаниях, очевидно, что в этом случае не соблюдаются ни законы, ни Конституция.

Если властям нужно подавить какую-то неудобную для них манифестацию, то появляется особая «квота на аресты»: «Ты должен задержать столько-то людей. Неважно, кто это будет». Как следствие, правоохранители задерживают простых людей, бедняков, которые живут на улице. Они всего лишь оказались не в том месте не в то время, и задерживают их только для того, чтобы полиция выполнила «норму». Мне самому приходилось неоднократно защищать в суде таких людей. В случаях с политическими преследованиями часто используются анонимные показания. Никто не знает, кто их дал, мы не можем их проверить.

Чего боятся политики? Потерять власть? Или ими движут еще какие-то страхи?

Я думаю, что да, главный страх – потеря власти. Но нужно сделать оговорку: тут самое важное не сама утрата власти, а то, что с этим связано, ведь вы лишаетесь возможности и дальше действовать безнаказанно. В Венесуэле совершаются преступления против человечности, люди подвергаются преследованиям, пыткам, их убивают по политическим мотивам, их ни за что отправляют в тюрьму.

Еще политики не хотят лишиться выгодного бизнеса. В Венесуэле коррупция – это норма. Есть доказательства связи некоторых членов правительства с представителями наркобизнеса. А там крутятся огромные деньги.

Нежелание оказаться за решеткой за совершенные преступление и желание и дальше совершать преступления ради наживы – вот две главные причины, по которым некоторые члены правительства не хотят расставаться с властью ни под каким предлогом.

Одна из венесуэльских реалий – это так называемые колективос. Некоторые местные жители говорят, что боятся их больше, чем полиции. Кто это такие?

Я начну с истории. В 2000-2001 году Уго Чавес предложил создать «боливарианские кружки» - círculos bolivarianos. Это были группы людей в разных районах, которых поддерживало правительство. Они должны были заниматься социальной работой. Но из этих кружков потом развились другие группы, которых вооружали и тренировали те же самые власти для того, чтобы они, как это называлось, защищали революцию.

(Чавес, клянусь тебе: мой голос - за Мадуро)

Эти агрессивно настроенные группы дали о себе знать в 2002 году, когда была предпринята попытка изменить политическую схему в стране и когда Чавес был временно отстранен от власти [попытка госпереворота продлилась двое суток]. Те, кто тогда вышел на улицу, чтобы подавить манифестацию (а только в Каракасе в акциях приняли участие более миллиона человек), - это были как раз представили этих агрессивных боливарианских кружков. Они были вооружены. Члены «боливарианских кружков» и военные убили тогда 19 человек и ранили сотни людей.

После этого кружки получили название колективос. Сейчас по-прежнему есть колективос, которые занимаются культурной работой. А есть вооруженные колективос, военизированные формирования.

И как эти вооруженные колективос дают о себе знать сегодня?

Вы можете увидеть их на манифестациях. Вот стоит полиция, национальная гвардия, а позади или рядом с ними вооруженные гражданские лица, выполняющие грязную работу, которой не хотят заниматься военные. То есть те, кто стреляет в демонстрантов, - это не всегда военные или полицейские. Колективос провоцируют столкновения между мирными манифестантами и самими колективос для того, чтобы оправдать вмешательство полиции и военных. Иногда они задерживают людей, и в этот момент ты задаешься вопрос: «А кто им дал право?» Ответ: «Они действуют заодно с правительством».

Эти группы сконцентрировали в своих руках столько власти, что есть целые районы, которыми фактически управляют колективос. Если говорить о Каракасе, то это район «23 января». Там у полиции нет никаких полномочий, она совершенно не контролирует эту зону. Там всем заправляют колективос, и такое существует по всей стране, в том числе в приграничных районах.

Колективос сообщают правительству, кто из местных жителей поддерживает, а кто не поддерживает политику властей. Они слушают то, что говорят люди. В зависимости от этого потом решается, кто получит помощь от государства, например, коробки CLAP [коробки с едой, которые правительство выдает бедным жителям страны], а кто нет. Люди боятся говорить то, что думают, потому что знают, что вооруженные колективос следят за теми, кто не согласен с политикой властей.

Вы уже затронули тему политических преследований. Какова ситуация сейчас?

С 2014 года мы насчитали 15 175 арестов по политическим мотивам. Это могли быть участники манифестаций, люди, которых назвали оппозиционерами, критики властей и диссиденты. И что важно: эти цифры постоянно меняются, каждый день кого-то еще задерживают и отправляют в тюрьму. На сегодняшний день у нас 454 политзаключенных. Но это не значит, что нет никаких иных случаев. Мы сейчас изучаем другие дела. Мы очень осторожно подходим к вопросу о том, кого можно назвать политзаключенным. В последние месяцы цифра уменьшилась, потому что не было крупных манифестаций. И даже на массовых акциях, которых прошли в первые месяцы, не было столь масштабных задержаний, как в 2014 году. Сейчас репрессии превратились из массовых в выборочные.

Что вы имеете в виду?

Задержать человека могут просто за то, что он является частью какой-то общественной группы. Это то, что происходит с журналистами, судьями, студентами. Судью Марию Лоурдес Афиуни задержали для того, чтобы показать, что бывает с теми, кто идет наперекор желаниям властей [Афиуни освободила из-под ареста банкира Элихио Седеньо, который провел в заключении почти три года без суда и следствия, будучи обвиненным в валютных спекуляция, ООН признала его арест незаконным, саму судью вскоре после этого задержали и отправили в тюрму на несколько лет]. Ее не просто арестовали. Ее пытали.

Людей задерживают еще и для того, чтобы власти могли найти оправдание своим речам. Например, они говорят: «В булочных нет хлеба, потому что пекари забрали себе муку». Но это ложь. Хлеба нет, потому что нет муки, а муки нет, потому что у властей больше нет производственных мощностей. Но правительству нужно на кого-то переложить вину. Потом они задерживают 20-30 пекарей и говорят: «Вот те, кто отобрал у вас хлеб». То же самое произошло с агентствами недвижимости, когда произошел кризис в сфере недвижимости несколько лет назад, с менеджерами брокерских компаний и банков, когда начался экономический кризис и произошла девальвация боливара. То же самое было с аптекарями, когда закончились лекарства. Их обвинили в том, что они забрали себе лекарства.

Кто еще подвергался репрессиям в последние годы?

В 2018 году правительство очень беспокоило то, что происходило в военных кругах. Репрессии прошлого года затронули все общество, но в первую очередь военных, а также членов их семей и знакомых. Происходило что-то такое, что заставило правительство начать репрессии в отношении военных. По какой-то причине, которая мне неизвестна, правительство начало подозревать военных в заговорах. Их арестовывали без каких-либо оснований. Потом их жестоко пытали, чтобы другие военные не смели восставать против правительства.

Вот только что был случай, который произошел с капитаном Акостой Аревалой [его обвинили в том, что он состоял в группе, которая якобы планировала госпереворот в конце июня]. Аревалу настолько жестоко пытали, что, когда его доставили в суд, его срочно пришлось отправить в больницу, где он умер. Правительство таким образом хочет сказать военным: «Не смей бунтовать против меня». Такие репрессии в нашей стране – это обычное явление. Сегодня 454 политзаключенных, а завтра цифра уже может быть другой. Если завтра будет какая-то манифестация или начнут кого-то преследовать, то могут задержать 200-300 человек. В среднем в последние два число политзаключенных держалось на уровне примерно 700-800 человек (иногда больше, иногда меньше).

2019 год запомнится самыми масштабными репрессиями. В какой-то момент у нас было более 1000 политзаключенных. Когда Хуан Гуайдо поменял правила игры и когда стало ясно, что венесуэльцы хотят перемен, правительство захотело ограничить все появившиеся тогда критические движения.

А какова ситуация в венесуэльских тюрьмах?

Ни в одной из венесуэльских тюрем не соблюдаются самые минимальные международные стандарты. Наша пенитенциарная система очень архаична. Были построены новые тюрьмы, но не помогло решить проблему: в венесуэльских исправительных учреждениях по-прежнему ужасно тесно.

Есть еще одна проблема. Последние примерно пять заключенных не отправляют в специальные центры содержания, а оставляют в полицейских участках, в отрядах национальной гвардии, в отделениях службы уголовных расследований (Cuerpo de Investigaciones Científicas, Penales y Criminalísticas), потому что в тюрьмах нет мест. То есть около 40-50 тысяч человек находятся не в специальных центрах заключения, а местах, где не предусмотрено никаких условий для содержаения такого количества людей на протяжении неопределенного времени.

В венесуэльских тюрьмах проблемы с поставками еды и лекарств. Есть заключенные, у которых диагностированы СПИД, гепатит, кожные заболевания, и они не могут получить необходимую медпомощь. Такая ситуация повсеместно в наших тюрьмах, и для решения этой проблемы нет ни возможностей, ни желания со стороны правительства.

Вы уже не раз произносили слово «пытки». Каким пыткам и за что подвергают в Венесуэле?

Вот, к примеру, дело врача Хосе Альберто Маруланды. Его задержали за то, что он встречался с военной, которую обвинили в заговоре. Женщина бежала из страны, и, поскольку ее не смогли найти, задержали ее друга, который не имел к этому делу никакого отношения. Когда мужчину задержали, его избили так, что он оглох на одно ухо, а когда узнали, что он хирург, который специализируется на операциях на кистях рук, ему сломали кисти. Теперь он не может двигать большим пальцем. И ко всему прочему ему сломали ребра.

Были случаи, когда людям надевали на головы пластиковые пакеты, и им не давали дышать, пока они не теряли сознание. Женщинам угрожают сексуальным насилием, и в некоторых случаях угрозы становятся реальностью. Могут задержать супругу, сестер, дочерей того человека, которого хотят «нейтрализовать», и ему говорят, что если он не остановится, то его родственницу изнасилуют или над ней будут издеваться каким-то другим способом. Могут бить по яичкам или другим уязвимым местам, могут вырывать ногти, могут бить током.

Недавно мы получили обращение, в котором рассказывалось об использовании специально обученной собаки, которую тренируют набрасываться на людей. Или вот еще один вид пыток: тебя запирают в камере без вентиляции и туда забрасывают две-три бомбы со слезоточивым газом.

Я слышала еще о так называемых «белых пытках». Известно ли вам что-то об этом?

Да, мы получали такие свидетелства. Есть некое тайное помещение, хотя на самом деле все знают, где оно находится, а именно на уровне -5 этажа в штаб-квартире Боливарианской службы национальной разведки на площади Венесуэлы. В помещении устанавливают очень низкую температуру, включают искусственное освещение, которое горит весь день. А дальше сотрудники ведомства пытаются сделать так, чтобы вы утратили счет времени. Например, вам приносят завтрак в положенный час, а через 30 минут – обед и говорят, что уже на самом деле прошло четыре часа. А потом еще через 20 часов вам дают ужин. При этом задержанные не могут уснуть из-за холода и постоянно включенного света.

Утрата восприятия времени провоцирует серьезнейшие психологические расстройства. Люди, которые туда попадали, рассказывали, как они пытались следить за временем. Комната находится под землей, а над ней – станция метро. Первый и последний поезда приходили и уходили в определенное время, и так люди могли определять приблизительно, который час.

Но это помогает ненадолго, потом ты теряешь счет времени, ты не знаешь, день сейчас или ночь. Носить часы там запрещено. Также не разрешается читать и заниматься спортом. Люди, которые там оказывались, не знали, сколько они находились под стражей - один, два, три или четыре дня.

Каракас является столицей Венесуэлы. В городе проживает более 3 млн. человек, а вместе с пригородами насчитывается 4,5 млн. жителей. Сама Венесуэла всегда считалась одной из богатейших стран мира за счёт больших нефтяных запасов. Однако граждане этой страны никогда не жили богато по причине высокой коррупции и кучки богатеев, присваивающих себе все доходы от продажи нефти.

Бывший президент страны Уго Чавес (умер в 2013 г.) попробовал переломить ситуацию. Он национализировал природные ресурсы, приструнил богачей и заставил национальные корпорации, добывающие нефть, платить в государственную казну 84% от прибыли по-сравнению с прежними 35%. На вырученные доходы в стране открыли бесплатные больницы, школы, университеты, построили государственные фабрики и комбинаты.

Примером заботы о простых людях во времена Уго Чавеса служил хотя бы тот факт, что заправка полного бака автомобиля на любой заправочной станции Венесуэлы стоила меньше 1 доллара. Это неудивительно, так как сам президент отличался полным бескорыстием. Свою зарплату он переводил в один из университетов на стипендию студентам, а жил лишь на военную пенсию.

В целом, Уго Чавес заметно поднял уровень жизни в стране. В этом нет никакого сомнения. Однако он не сумел одолеть криминал. Здесь, для примера, можно рассмотреть преступность в Каракасе, где уголовная среда чрезвычайно многочисленная. Но чтобы понять истоки криминализации общества, нужно кратко ознакомиться с историей государства.

Венесуэлу открыл в 1498 году Христофор Колумб. Он был очарован природой этих мест, а через некоторое время испанцы обнаружили в горах прекрасную зелёную долину. Они основали в ней поселение, которое со временем превратилось в город Каракас, расположенный в 15 км от моря.

В XVIII веке переселенцы из Испании начали получать огромные прибыли от торговли кофе и какао. А вот негры, креолы и метисы не разбогатели. Поэтому страну на протяжении 2-х столетий сотрясали военные перевороты и революции. Но в результате этого богатые ещё больше богатели, а бедные становились нищими. К концу XX века пропасть между этими двумя слоями населения достигла катастрофических размеров. Наиболее же наглядное расслоение между бедными и богатыми проявилось в Каракасе.

Современный благополучный городской центр опоясали районы бедных кварталов. В них нет никакой власти. Бедные слои населения не платят налоги и не оплачивают коммунальные услуги. Полиция на улицах таких районов не появляется, а те являются рассадником криминала. Именно здесь возникают банды, терроризирующие столицу.

Представители бандформирований промышляют в основном в богатых районах. Поэтому ограбить и избить могут прямо в нескольких шагах от фешенебельного отеля, имеющего свою вооружённую охрану.

Уго Чавес в своих выступления часто говорил, что преступность в Каракасе сродни пятой колонне американских янки. Она поддерживается местными и колумбийскими богатеями. Однако не всё так однозначно. Преступные банды являлись опорой и самого президента. В 2002 году военные его свергли и арестовали. На защиту главы государства встали криминализированные жители бедных районов. Они вооружились, окружили путчистов и заставили тех освободить Чавеса.

В истории много примеров, когда революция опирается на криминал. И те социальные преобразования, которые вершил Уго Чавес в своей стране, тоже были подвержены этой тенденции. В результате, в 2008 году Каракас признали самым криминальным и опасным городом в мире. На 100 тыс. человек в нём фиксировалось 130 убийств, а по неофициальным данным 160 убийств. По-сравнению с 1998 годом количество тяжких преступлений выросло на 68%.

Обыденными стали грабежи на улицах. Полиция не рекомендовала людям выходит из домов после 18 часов, а туристов с видеокамерами предупреждали, что если подойдут и потребуют, то сразу же отдавайте. Обыденным делом была и торговля наркотиками. Венесуэла стала перевалочным пунктом между Колумбией и США. Дозу героина можно было купить в Каракасе на каждом углу.

В 2009 году в столице было зафиксировано 45 случаев похищения людей. В 2010 году этот показатель вырос до 134 случаев. Едущих в машине приглянувшихся жертв похитители просто блокировали на дороге, пересаживали в свою машину и увозили в неизвестном направлении. Отпускали лишь после передачи выкупа. Похищения людей также широко практиковались и у полицейских. В столице была арестована целая банда таких блюстителей закона.

В наши дни ситуация улучшилась незначительно. Специалисты из ООН утверждают, что 20% всех преступлений совершаются полицейскими. Власти пытаются бороться с разгулом преступности. В связи с этим создана программа по реформированию полиции. Есть специальный отдел курирующий туристов. Его сотрудники носят береты красного цвета. Появились мобильные передвижные полицейские пункты.

Каждое Рождество, для снижения уровня преступности в Каракасе, в город вводятся подразделения национальной гвардии для патрулирования улиц. Связано это с тем, что в праздники граждане делают много покупок и носят с собой большие денежные суммы. Поэтому криминал активизируется.

В то же время парадоксом является то, что городские жители вполне спокойно относятся к высокому уровню криминала. Они даже гордятся, что обогнали по этому показателю другие города Латинской Америки. Большинство каракасцев просто живёт и радуется жизни. Работающие не перетруждаются. В полдень начинается обед, а потом все ждут, когда наступит время ужина.

Однако всё течёт, всё меняется. Во времена Уго Чавеса безработные получали хорошее государственное пособие, соответствующее 300 долларам США. И это при тёплом климате и бросовых ценах на фрукты и овощи. Поэтому 95% жителей Венесуэлы вполне искренне считали себя счастливыми. Зафиксированный уровень счастья в этой стране превышал аналогичный показатель в Швейцарии, Австрии и Германии. Но в настоящее время Венесуэла превратилась в поле политических битв, и ситуация в государстве стала напряжённой и неопределённой.

Главная » Международное право » Жизнь в каракасе. Венесуэльский Каракас — наиболее опасный город мира