Псковская православная миссия в 1941 1944 гг. Правда о псковской православной миссии

В архиве УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области хранятся многочисленные документы о деятельности Псковской миссии, в которые мы предлагаем заглянуть, не давая оценок, отрешившись от эмоций и веяний времени.

Благодаря заботам германского командования
В докладной записке в НКГБ СССР «О положении Русской православной церкви на территории освобожденных районов Ленинградской области и использовании немцами церкви в антисоветских целях»

Составленной сотрудниками ленинградских органов госбезопасности в 1944 году, говорится, что после оккупации Ленинградской и других областей Северо-Запада стали массово открываться церкви.

«Фактической проверкой после освобождения районов установлено, что немцами было открыто в районах, не считая еще оккупированных Псковского, Палкинского и Островского, – 168 церквей», – значится в документе. Направлял эту деятельность митрополит Виленский и Литовский, экзарх Латвии и Эстонии митрополит Сергий (Воскресенский), резиденция которого находилась в Риге. «На оккупированной территории Ленинградской области руководство осуществлялось через созданную в августе 1941 года «указом» Сергия так называемую «Православную миссию в освобожденных областях России». Управление миссии находилось в Пскове и возглавлялось протопресвитером Кириллом Зайц, в прошлом крупным латышским миссионером», – говорится в документе.

Начало деятельности Псковской миссии, осуществлявшейся под эгидой фашистской разведки СД, было широко освещено в немецких пропагандистских газетах. «На другой день 14 священнослужителей отправились в Псков как в центральный пункт восстанавливаемой в русских областях церковной жизни, – писала в августе 1941 года выпускаемая немецкими пропагандистами газета «Правда», созданная по абсолютному образу и подобию главному печатному органу КПСС. – Для поездки православных священнослужителей германское командование предоставило большой и комфортабельный автобус, снабженный даже электрическим освещением. Благодаря заботам германского командования православные священники, снабженные церковной утварью, облачением, запасом свечей, священными книгами и другими необходимыми для религиозной жизни предметами, совершат свое путешествие в освобожденные русские области для скорейшего восстановления богослужений во вновь открываемых православных храмах».

На оккупированной территории руководством миссии было создано девять благочиннических округов. Назначение священников проводилось после тщательной проверки кандидатур. Одним из главных условий получения разрешения на служение было враждебное отношение священнослужителя к советской власти. Недостатка в таковых не было – большинство из тех, кто получал «допуск», прошли через советские лагеря. Подавляющее большинство – за контрреволюционную деятельность. Но были и те, кто проходил по иным статьям, как, например, благочинный Волосовского и Кингисеппского округа Дмитрий Горемыкин, судившийся за дезертирство из армии и по милости суда получивший вместо полагавшегося в то время расстрела 10 лет лагерей и отпущенный на свободу через два года. Много позже сведения о нем были обнаружены в архивах Германии – его имя значилось в составленных немецкой разведкой списках лиц, сотрудничавших с СД на территории Ленинградской области в 1941–1943 годах.

Немцы не только открывали церкви, но и оказывали священникам серьезную материальную помощь. В докладной записке руководству НКГБ СССР приводятся, в частности, такие данные: «Гатчинский собор получил 100 тысяч рублей на восстановление из городского управления, священнику Апраксину немцы лично выдали 30 тысяч рублей и шесть дорогих церковных облачений». Взамен немцы требовали помимо прочего вести пропагандистскую работу, восхваляя германскую армию, понося большевиков и призывая жителей захваченных городов, сел и деревень оказывать врагу содействие. Так, например, освещая церемонию передачи немецким командованием церковных книг митрополиту Сергию Воскресенскому, основанный Псковской миссией журнал «Православный христианин» в номере 8 за декабрь 1942 года писал:

«Германия вправе рассчитывать на то, что верующий русский народ высоко оценит подвиги освободительной германской армии и во всем окажет ей лояльную, деятельную, жертвенную поддержку. В ответном слове высокопреосвященный экзарх, принимая церковные книги на сохранение и для употребления в храмах на русской земле, дал заверения в том, что чувство благодарности разделяют с ним все православные русские люди, как уже освобожденные от советского ига, так и все еще под ним томящиеся. Это чувство вновь побудит их молиться о поражении большевиков и честно, усердно, жертвенно помогать германцам».

Многая лета Адольфу Гитлеру
В циркулярном письме, адресованном священникам миссии, Кирилл Зайц пишет: «Сообщаем вам для исполнения указ высокопреосвященнейшего экзарха митрополита Сергия
от 11 июня 1942 года № 81:

«В ночь с 21 на 22 сего месяца исполняется год той освободительной борьбе, которую ведет победоносная великогерманская армия с большевизмом во имя спасения человечества от сатанинской власти поработителей и насильников. В связи с этим предписываю всему духовенству 21 июня после Божественной литургии и произнесения соответствующего слова совершить молебен о даровании Господом сил и крепости германской армии и ее вождю для окончательной победы над большевизмом».

Повинуясь указу, в Казанском соборе Луги благочинный округа Николай Заблоцкий изрек в проповеди: «Благоденственное, мирное житие, здравие, по всем благое поспешение на врага, победу подай, Господи, вождю народа германского Адольфу Гитлеру, освободившему нас от тирании нечестивых людей, военачальникам армии германской и сохрани их на многая лета».

Молебны о победе фашистов и сотрудничество с врагом вызвали гнев многих иерархов Русской православной церкви. В 1943 году в первом выпуске «Журнала Московской патриархии» было опубликовано обращение с заголовком «Осуждение изменников вере и Отечеству», подписанное митрополитом Московским и Коломенским Сергием, митрополитом Ленинградским Алексием, митрополитом Киевским и Галицким Николаем и многими другими священнослужителями высокого церковного сана. В нем, в частности, говорится:

«Иудино предательство никогда не перестанет быть иудиным предательством. Святая Православная церковь, как русская, так и восточная, уже вынесла свое осуждение изменникам христианскому делу и предателям Церкви. И мы сегодня, собравшиеся во имя Отца, Сына и Святаго Духа, подтверждаем это осуждение и постановляем: всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма как противник Креста Господня да числится отлученным, а епископ или клирик – лишенным сана».

Обращения, подписанные митрополитом Московским и Коломенским Сергием, в 1943 году ставшим Патриархом Московским и всея Руси, а также митрополитом Ленинградским Алексием, были заброшены на оккупированную врагом территорию. В ответ Сергий Воскресенский разразился посланием, в котором утверждал, что их пишут большевики, а позже и вовсе пошел против канонов, издав 30 ноября 1943 года указ № 1037 о запрещении поминания Патриарха Московского и всея Руси в молитвах.

Нежелающие изменять
Но главным обвинением в адрес Псковской миссии было сотрудничество целого ряда ее деятелей с немецкой разведкой. «По указанию германского командования Псковская миссия через местное духовенство в оккупированных районах собирала сведения разведывательного характера, информацию о настроениях населения и выявляла антифашистски настроенных лиц с целью выдачи их немецким властям.

Циркуляром № 714 от 9 июня 1943 года управление миссии предписывало всем благочинным: «Представить в управление миссии сведения следующего характера: охарактеризовать популярность власовского движения, отношение к нему местного населения. Сделать сопоставления между отношением населения к власовскому движению и к партизанам»», – говорится в докладной записке в НКГБ СССР.

«Из числа предателей, ушедших с немцами, наиболее активными были священник Амозов, являвшийся одним из активных деятелей миссии. О предательской деятельности Амозова агентуре известно, что расстрел гатчинского священника Александра Петрова связывается духовенством и верующими с именем Амозова. В селе Ящерах священник церкви отец Алексей расстрелян немцами по доносу Амозова. Допрошенный священник Забелин по поводу деятельности Амозова сообщил: «Амозов мне сказал, что каждого священника, не желающего подчиняться его распоряжениям, он может отправить на принудиловку и имеет на это полномочия от Берлина» (из докладной записки).

Но несправедливо было бы не сказать о тех священнослужителях, кто даже под страхом смерти не предал ни свой народ, ни Родину, ни дело служения Церкви. Многие отказывались молиться о здравии Гитлера, призывали прихожан сопротивляться насильной эвакуации. И многие из них были за это расстреляны фашистами, как, например, гатчинский священник Александр Петров, священник Орлинской церкви Суслин, священник Югостиской церкви Лужского района Воробьев. В архивных документах также находим сведения о том, что священник церкви села Хохлово Порховского района по фамилии Пузанов в течение двух лет был связан с партизанами, неоднократно ходил в разведку по их заданию и собирал средства в фонд обороны. Помогал партизанам и отец Кирилл из церкви деревни Дубановичи Карамышевского района, собирал для них продукты и даже зачитывал селянам сводки Совинформбюро, передавая информацию о положении дел на фронте, которой жители оккупированных немцами территорий были лишены. Священник Вырицкой церкви Ноздрин категорически отказался служить благодарственный молебен в день годовщины захвата немцами Вырицы. «Радоваться нечему, когда повсюду кровь и страдания людей».

Лейтенант в рясе
В 1956 году часть репрессированных в первые послевоенные годы деятелей Псковской миссии и священнослужителей, действовавших под ее эгидой, были реабилитированы. Например, тот же Амозов. Спустя 10 лет были обнаружены и переведены с немецкого его доносы в СД. Однако до сих пор он считается жертвой политических репрессий. В архиве УФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области есть немало дел на тех священников, которым и в середине прошлого века, и в начале нынешнего было отказано в реабилитации.

Один из таких людей – архимандрит Серафим, а в миру Стефан Проценко. Как свидетельствуют материалы архивного двухтомного уголовного дела № 40219, родившийся в 1874 году Стефан Проценко в 1932 году был осужден на пять лет за контрреволюционную деятельность. Из лагеря его выпустили уже через год с предписанием проживать в конкретных населенных пунктах, в которые не входила Ленинградская область. Однако архимандрит приехал в Вырицу, где до прихода немцев жил на нелегальном положении в семье приютивших его верующих.

– После прихода немцев в Вырицу осенью 1941 года Проценко по разрешению немецких властей открыл монастырь, в котором служил настоятелем, – рассказывала свидетельница Елизавета Сидорова. – Немцы дали ему участок земли, и он организовал свое личное хозяйство, которое обрабатывалось руками верующих.

«В начале 1942 года Проценко донес в немецкую полицию СД на советского гражданина Лапченко и на второго патриота по имени Михаил о том, что они собирали в поселке Вырица одежду и другие вещи, а также продукты питания для партизан, в результате чего они были немецкими карателями арестованы и расстреляны. Тогда же выдал карателям жителя Вырицы Аккерблюм И.Ф. как скрывавшего от немцев свою принадлежность к ВКП(б), за что тот был карателями арестован и расстрелян. Наряду с предательской деятельностью обвиняемый Проценко С.В. систематически призывал верующих помогать немцам в войне против СССР. Изобличается показаниями свидетелей Сидоровой Е.В., Амосова И.В., Гринцевич М.Ф., обвиняемого Ларченко Ф.М.» (из материалов дела).

Именно через Федора Ларченко, служившего у фашистов, отец Серафим, по данным следствия, передавал доносы заместителю немецкого коменданта Вырицы капитану Эмилю Погличу.

– Иду осматривать дом, отданный архимандриту Серафиму, знакомлюсь с ним ближе и узнаю, что он ярый ненавистник советской власти, собирает сведения от исповедуемых старушек и прочего народа о их причастности к партизанам и о настроении к немцам, – признавался Ларченко. – Перед уходом он просит меня передать коменданту завернутый пакет, бережно завязанный веревочкой. Дома интереса ради открыл узелок, а там списки неблагонадежных и имеющих связь с партизанами. Снова закрыл и передал Погличу.

В начале 1944 года Проценко вступил в ряды немецкой армии, получил офицерское звание лейтенанта фашистских войск и вплоть до капитуляции фашистской Германии служил полковым священником отдела пропаганды 18-й немецкой армии. В 1944 году, как значится в материалах дела, для помощи фашистской армии добровольно передал свои сбережения в сумме 1500 немецких марок (эквивалентно 15 тысячам рублей. – Прим. авт.). На суде Проценко признал себя виновным и был приговорен к 10 годам исправительно-трудовых лагерей.

// Анна Кострова, Станислав Бернев
Невское время 09-10-2008

Враги советской власти, помогавшие выжить населению и военнопленным на оккупированных территориях
Владимир Дергачев



Для поднятия морального духа православных миссионеров Экзарх Прибалтийский Сергий (Воскресенский) учредил Орден Псковской Миссии трех степеней, которым награждались лучшие.

После распада Советского Союза широкое распространение получили псевдоисторические и псевдоправославные мифы. Среди них самым распространённым является миф об открытии (восстановлении) советской властью под мудрым руководством Иосифа Сталина закрытых (порушенных) большевиками православных храмов.

Действительно, во время войны было возобновлено богослужение во многих закрытых коммунистической властью православных храмах, но … преимущественно на оккупированных территориях. Где верующие открыли храмы и монастыри, а немецкие оккупационные власти этому не препятствовали. Так, например, в Курской области при власти большевиков оставалось 2 действующих храма, а во время оккупации стало 282 .

На оккупированных территориях проживало около 70 млн. советских граждан, в основном старики, женщины и дети. Они думали только о том, чтобы выжить.

Особая роль в возрождении религиозной жизни на оккупированных территориях принадлежала Псковской православной миссии (1941 - 1944). Это пастырско-миссионерское учреждение с центром в Пскове ставило задачу возрождения православной церковной жизни на северо-западе оккупированной Вермахтом территории России. Миссия была создана в августе 1941 года при содействии немецкой администрации митрополитом Виленским и Литовским Сергием (Воскресенским). Митрополит, прибывая в юрисдикции Московского патриархата, осуждал сотрудничество церковных иерархов с советским режимом в борьбе против Германии. Отец Сергий, занимая антикоммунистические позиции, пошел на сотрудничество с оккупационными войсками. Миссия действовала на оккупированных территориях Псковской, Ленинградской и Новгородской областей. Здесь при советской власти большинство священников было репрессировано, и оставалось действующими не более десяти храмов. За неполные два с половиной года верующие при поддержке Православной миссии и разрешения немецкой администрации возродили более 300 приходов, в том числе 200 в Псковской области, где до войны оставалось три храма. Количество священников к началу 1944 года достигло 175.

Миссионеры осуществляли свою деятельность в антикоммунистической атмосфере. У большинства из них не было никаких скрытых симпатий к Красной Армии.

Основу Псковской миссии составляли русские священники из Рижской и Нарвской епархии. Были среди них выпускники Свято-Сергиевского Православного Богословского института в Париже. К служению в открытых храмах вернулось несколько десятков священников, в предвоенные годы вынужденных перейти на гражданскую работу.

Один из миссионеров, выпускник Богословского института, протопресвитер (высший звание для белого духовенства) Алексий (Алексей) Ионов писал в 1952 году в воспоминаниях:

Громадный край был превращен советской властью в церковную пустыню. «Некогда прекрасные храмы были разрушены, поруганы, превращены в склады, мастерские, танцевальные клубы, кино и архивы. Репрессированное духовенство в основной своей массе погибло в концлагерях Сибири. Два-три уцелевших подсоветских священника, запуганных, душевно-усталых и неподготовленных, никак не могли взять на себя труд организации церковной жизни населения в несколько сот тысяч человек. А духовный голод, жажда церковной молитвы, таинств и проповеди остро ощущались в этих местах.

Немецкие власти долго не соглашались на организацию Псковской Миссии; в конце концов, они дали свое согласие на поездку 15 православных священников из Прибалтики в страну «за чертополохом (В.Д. — железным занавесом)».

«Что немцы — зло, никто из нас не сомневался. Ни у кого из нас не было, конечно, никаких симпатий к завоевателям «жизненного пространства» нашей родины. Глубокое сострадание и сочувствие к бедствующему народу, нашим братьям по вере и по крови, — вот что наполняло наши сердца».
«За двадцать восемь месяцев нашей миссионерской работы я не помню, чтобы кто-нибудь из подсоветских людей позволил сказать по нашему адресу нечто оскорбительное. Как правило, отношение большинства к нам было или доброжелательное, или самое корректное.

Не так вежливы были «завоеватели». Немецкие солдаты часто входили в наши храмы в головных уборах. Неоднократно я им предлагал снимать фуражки или уйти. Когда же я был в облачении, я просто приказывал: «Вон!» Между прочим, немецким солдатам запрещалось присутствовать на наших богослужениях. Но немцы, тем не менее, пытались проявить себя и в церковной жизни».

Немецкая администрация разрешила производить церковный звон, запрещённый советской властью в тридцатые годы, и совершать крестные ходы. Миссия издавала ежемесячный журнал «Православный христианин», распространяемый на оккупированных территориях. Была возрождена церковно-приходская благотворительность. Священники-миссионеры оказывали духовную помощь военнопленным, в ряде концентрационных лагерей были открыты часовни. Для сирот стараниями прихожан был создан детский приют при храме в Пскове. Еженедельно из Пскова транслировались передачи о возрождении церковной жизни.
Немецкие оккупационные власти передали Псковской православной мисси Тихвинскую икону Божией Матери , спасённую в ноябре 1941 года из сгоревшего храма в Тихвине.

Икона, написанная по преданию, евангелистом Лукой, почиталась в Русской православной церкви чудотворной и до 1941 года находилась в Тихвинском музее. Православная миссия еженедельно по воскресеньям выдавала бесценную икону в Троицкий кафедральный собор Пскова для богослужений. Весной 1944 года икона попала в Прибалтику и далее в американскую зону оккупации Германии. В 1950 году чудотворный образ был перевезен в Свято-Троицкий собор в Чикаго, где настоятель архиепископ Рижский Иоанн оставил завещание о возвращении иконы на Родину, когда возродиться Тихвинская обитель. Этот час наступил в 2004 году. Икону торжественно возвратили на её историческое место в Тихвинский Богородичный Успенский мужской монастырь.

***
Православным миссионерам приходилось работать между двух огней — под контролем оккупационных властей и советских партизан. Режим оккупации на Псковщине был мягче, чем на Украине и в Прибалтике, потому что территория находилась в ведении военной администрации. Но где появлялись партизаны, начинались грабежи, и местное население оказывалось между двух огней, вовлекалось в жестокую партизанскую войну. Страшная правда заключалась в том, что люди пытались просто выжить, поэтому большинством населения партизаны воспринимались как великое несчастье, а полицаи из местного населения часто воспринимались как защитники от произвола «народных мстителей», и от произвола немецких солдат. Конечно, когда полицаев немцы использовали в карательных операциях, они становились преступниками .

***
Острые проблемы с оккупационными властями начались у экзарха, митрополита Сергия (Воскресенского) осенью 1943 года после главного сражения за Хартленд — Сталинградской битвы. Немецкая администрация потребовала от митрополита непризнание каноничности избрания Архиерейским собором в Москве Сергия (Страгородского) Патриархом. Но экзарх отказался отмежеваться от Московской Патриархии. В связи с наступлением советских войск Миссия закончила свою деятельность на Псковщине в феврале 1944 года.

В апреле 1944 года митрополит Сергий вместе с шофером и двумя сопровождающими был убит на дороге из Вильнюса в Ригу. Машину расстреляли вооружённые люди в немецкой форме.

Осенью 1944 года с восстановлением советской власти в Прибалтике начались репрессии против священников-миссионеров Православной миссии, им инкриминировалось сотрудничество с оккупационными войсками.

Священники Псковской миссии были репрессированы, в том числе, за помощь военнопленным. По версии советской пропаганды в плену могли оказаться только изменники родины. И если в Европе находившимся в немецком плену французам, англичанам оказывал помощь Красный Крест (помощь больным, помощь продуктами питания, духовное окормление), а пленные спали под белыми простынями и играли в волейбол, то в концлагерях на Востоке красноармейцы содержались в нечеловеческих условиях.

Главным делом Псковской Миссии было возрождение церковной жизни на оккупированных территориях. При этом деятельность не ограничивалась только стенами храмов, не менее важным было их миссионерское служение. Миссионеры вели просветительскую работу. В том числе уроки русской духовной культуры. Именно в этом кроется секрет успеха Псковской Миссии. С другой стороны, заслуга миссионеров в том, что они помогли выжить местному населению, выжить физически и, особенно, — духовно, произошло подлинное духовное возрождение русского народа. Местное население за годы деятельности Псковской Миссии стало возвращаться к культурному наследию и осознанию себя именно русским народом. Но советская власть не смогла этого простить миссионерам .

Боясь возмущения верующих, послевоенные судебные процессы проходили в закрытом режиме. Подсудимые, получившие от 10 до 20 лет, были отправлены в лагеря ГУЛАГа. Выжившие вернулись в родные места и возобновили свое служение. Последний священник из оставшихся в живых участников Псковской православной миссии умер в Латвии в 2014 году на сотом году жизни.

***
Успешных русских православных миссий не так много. Псковская православная миссия стала одновременно одной из самых трагических страниц в русском православии и духовным подвигом миссионеров, возродивших православие на оккупированных русских землях, где большевики уничтожили около 1200 храмов. Большинство членов Псковской православной миссии были последовательными антикоммунистами. Советская власть обвинила их в коллаборационизме и сотрудничестве с немецкой оккупационной администрацией, а потом замалчивала.

Герои на войне уничтожали врага, а миссионеры спасали души людей. Героев войны чтят и награждают, духовные пастыри прошли через аресты, тюрьмы, лагеря и смерть, но выжившие остались верны своему духовному служению. Многие участники Псковской миссии были молодыми священниками, и выжившие из них в годы репрессий сохранили ощущение, что «это был один из самых счастливых периодов в жизни».

Христианская Церковь рождалась, росла и живет через свидетельство о Христе, или миссию. Проблема христианской миссии особенно остро встает сегодня, когда Русская вероятно наиболее вероятно (именно так и было!) православная церковь наконец получила возможность открытой широкой проповеди и глубокого научения в вере жаждущих Слова.

Важность миссионерского служения в церкви не ставится под сомненье, однако не всегда хватает опыта этого служения в может быть современных условиях . Нередко определенно встает вопрос : каким же образом должна проводиться духовно-просветительская работа?

Поэтому тема Псковской миссии актуальна сегодня не только как материал по истории РПЦ XX века, как утверждение общецерковной молитвенной памяти о мучениках и исповедниках веры, но и как весьма ценный опыт миссионерской и катехизационной деятельности.История Псковской православной миссии остается до сих пор одной из самых загадочных страниц Великой Отечественной войны. Долгие десятилетия она по идеологическим причинам оставалась закрытой не только для обычных людей, но и для исследователей. И только в последние годы начинает развеиваться облако клеветы над этим сонмом мучеников, подвижников и жертв.

В последнее время открылась еще одна святая страница в летописи Великой Отечественной войны. Связана она с Прибалтикой и Псковской землей и, в частности, с историей старинного Псково-Печерского монастыря.

Благодаря стараниям определенно многих исследователей восстановлена весьма полная картина существования так называемой Псковской православной миссии в годы 1941–1944 годы. Особенно заметными стали Сергея Фомина «Кровью убеленные», Михаила Шкаровского «Церковь завет к защите Родины», а также отдельный выпуск Санкт-Петербургских епархиальных ведомостей. Сегодня же точно наибольший интерес (источник не указан) представляют исследования в этой области, проводимые замечательным псковским историком Константином Обозным.

Явление это было подлинно удивительным. Хотя бы даже потому, что создана была Псковская православная миссия одновременно стараниями главного идеолога нацизма Альфреда Розенберга с одной стороны и советской разведкой с другой. Пользуясь тем, что за время как бы советской власти на Псковской земле не осталось ни одного действующего прихода, Гитлер и Розенберг разработали план восстановления здесь православной жизни, с тем чтобы народ на оккупированных землях не роптал против захватчиков, а, напротив, восхвалял гитлеровскую власть.

В то же время Сталин и Берия выработали свой план, по которому на оккупированных территориях православные священники и монахи должны были быть вовлечены в борьбу с фашистскими оккупантами. Основная ответственность была возложена на главного организатора разведывательно-диверсионной работы на оккупированных территориях Павла Анатольевича Судоплатова.

Главным действующим лицом и с той и с иной стороны стал митрополит Виленский и всей Прибалтики Сергий (Воскресенский). Когда наши войска покидали Ригу, Судоплатов, по его личным воспоминаниям, спрятал митрополита, чтобы сотрудники органов не увезли его вместе с отступающими. Далее экзарх должен был действовать по плану, разработанному НКВД. Оставшись в Риге, он приветствовал вступление немцев в Прибалтику. Он же стал и организатором Псковской православной миссии, которая наружно являлась защитницей оккупационной власти, а тайно поддерживала разведывательно-диверсионную работу.

Православные священники, с одной стороны, вынуждены были в своих проповедях призывать народ к смирению и хвалить немцев за то, что они способствуют возрождению христианства на Псковской земле. С иной стороны, те же священники прятали у себя партизан, людей, разыскиваемых гестаповцами, в том числе и евреев. Есть свидетельства, что в Псково-Печерском монастыре людей прятали под куполами. Никто не мог догадаться, что там можно кого-то скрывать. Все привыкли, что могут быть подпольщики, а что бывают и «подкупольщики», не могло прийти в голову! Впрочем, данная тема еще ждет своего более детального изучения.

Митрополите Сергии (Воскресенском)

Одновременно с этим православные священники принимали в свои семьи или пристраивали в семьях своих прихожан многочисленных беженцев, сирот, детей, на долю которых выпали страшнейшие испытания. В 1943 году, благодаря стараниям митрополита Сергия, были отпущены и отданы на воспитание в православные семьи и в семьи священников дети из концлагеря Саласпилс.

Начиная с 1942 года, православные священники организовали постоянный сбор средств для поддержания советских военнопленных, находящихся в фашистских концлагерях. Невозможно без слез читать воспоминания о том, как в таких лагерях проводились церковные службы, как проходили пасхальные литургии. При этом нередко еду и вещи, собранные для узников, гитлеровцы конфисковывали и отправляли на фронт. Обычно это происходило в критические для немцев моменты войны – после разгрома под Москвой, под Сталинградом и под Курском. Впоследствии органами госбезопасности это было поставлено в вину членам Псковской православной миссии, как то, что они сознательно собирали еду и вещи для фашистских солдат!

Псковская православная миссия - одна из наименее изученных и осмысленных

В вину ставилось и то, что православные священники активно агитировали народ за Гитлера. Но и здесь советские карательные органы были в подавляющем множестве случаев несправедливы. Да, в присутствии немцев священникам приходилось что-то говорить в их защиту. Но чаще всего они обращались к памяти русских воинов, сражавшихся за Родину, вспоминали священные образы Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Федора Ушакова, Александра Суворова, Михаила Кутузова, вселяли в сердца людей уверенность, что и этих захватчиков рано или поздно сметут с лица земли Русской. В 1942 году предполагалось празднование 700-летия Ледового побоища. А в то время берега Чудского озера были в плену у новых псов-рыцарей. Но русские священники обнадеживали прихожан, говоря, что святой князь Александр Невский незримо явится и вновь одержит победу. Антигитлеровскую пропаганду члены Псковской православной миссии особенно развернули после Сталинградской битвы.

Во время существования Псковской православной миссии Павлом Судоплатовым был проведен в жизнь план спецоперации под кодовым названием «Послушники». В Псково-Печерскую обитель были внедрены два агента наших спецслужб. Они выдавали себя за членов тайного сообщества священников-подпольщиков, действующих против как бы советской власти . Якобы это антисоветское православное подполье столь сильно, что может действовать в Куйбышеве, который стал с конца 1941 года «запасной столицей». С этим «православным подпольем» была налажена связь по рации, двое мнимых послушников получали из Куйбышева сведения и передавали их немцам. На самом деле это была дезинформация, которая сыграла свою роль еще в 1942 году, но особенно помогла во время сражения на Курской дуге. Успех операции «Послушники» получил высокую оценку самого Сталина. О нем Сталин говорил со своими приближенными накануне принятия судьбоносного решения о возрождении патриаршества.

Это великое событие в жизни Русской Православной Церкви отразилось и на судьбах Псковской православной миссии.

До определенных пор между Псковской православной миссией и Московской Патриархией существовали двойственные отношения. Безусловно, патриарший местоблюститель митрополит Сергий (Страгородский) был осведомлен о том, как и на кого работает экзарх всей Прибалтики Сергий (Воскресенский). Между ними давно существовали скорей всего дружеские отношения . Но при этом все годы войны и тот и другой, скажем так, по условиям игры вынуждены были явно высказываться негативно в адрес друг друга. Сергий (Страгородский) публично порицал Сергия Воскресенского за сотрудничество с Гитлером, а Сергий (Воскресенский), в свою очередь, публично порицал Сергия (Страгородского) за сотрудничество со Сталиным. При этом, что особенно важно подчеркнуть, Псковская православная миссия оставалась в лоне Русской Православной Церкви Московского Патриархата, а не Зарубежной! И все годы войны на службах священники Псковской православной миссии считали себя под омофором патриаршего местоблюстителя Сергия (Страгородского), молились о его здравии.

Псковская православная миссия в годы Великой Отечественной войны.

Когда в Москве произошло избрание Сергия (Страгородского) Патриархом Московским и всея Руси, Гитлер потребовал, чтобы все русские священники на оккупированных территориях предали его анафеме и осудили решение Священного Синода Русской Православной Церкви. Представители Русской Зарубежной Церкви собрались в Вене и исполнили волю Гитлера. А митрополит Сергий (Воскресенский) собрал всех представителей Псковской православной миссии, которой тогда руководил отец Кирилл Зайц, обсудил с ними суть вопроса, и далее единогласно было именно принято решение : никакой анафемы и никакого осуждения! Отныне Псковская православная миссия считала себя в подчинении у патриарха Сергия (Страгородского). Тем самым она сознательно избрала для себя путь мученичества. Немцы начали проводить репрессии против русских православных священников на территориях Прибалтики и Псковщины. Впрочем, особо они в этом не преуспели, поскольку Советская армия стремительно наступала. В начале 1944 года Псковская земля была освобождена от захватчиков, а Псковская православная миссия прекратила свое существование.

Мучеником оказался сам экзарх Прибалтики. Весной 1944 года немцы решились на его уничтожение. Совершить покушение поручено было начальнику полиции Остланда обергруппенфюреру СС Эккельну. На дороге из Каунаса в Вильнюс машина, в которой ехал митрополит Сергий, была изрешечена пулями.

Вскоре после освобождения Псковской земли от оккупантов органы НКВД стали арестовывать всех членов Псковской православной миссии. Приговоры им были суровые – от десяти лет до двадцати. Многие не вернулись потом из лагерей. Начальник миссии протопресвитер Кирилл Зайц, арестованный в Шауляе, получил 20 лет и через четыре года окончил дни свои в казахстанском лагере. Начальник канцелярии Псковской миссии протоирей Николай Жунда также получил 20 лет и умер от туберкулеза в лагере Красноярского края. Печерский епископ Петр (Пяхкель) получил 10 лет и тоже сгинул в лагерях. Такова же судьба многих и многих иных, решительно которые подобно им, обрели свою смерть за советской колючей проволокой.

Кирилл Зайц (Закис), начальник Псковской православной миссии

Но многим Бог дал как бы возможность вернуться (именно так и было!) из мест заточения. Протоиерей Николай Шенрок, получив 20 лет, был освобожден через 11 из того же казахстанского лагеря, в котором скончался Кирилл Зайц. Вернулся из того же лагеря протоиерей Сергий Ефимов. Священник Иаков Начис, получив 10 лет лагерей и отбыв их от звонка до звонка, стал служить в единственном действующем православном храме в республике Коми, потом в Мурманской области, в церкви, превращенной в храм из лагерного барака.

Многие из священников Псковской православной миссии при наступлении советских войск эмигрировали и окончили свои дни за границей, кто в Швеции, кто в Германии, кто в Америке. Такова судьба Рижского митрополита Августина (Петерсона), протоиереев Георгия Бенигсена, Алексия Ионова, Владимира Толстоухова, Иоанна Легкого и десятков других. У кого повернется язык их осудить?..

Среди членов Псковской православной миссии был тогда еще молодой священник Николай Гурьянов. Его рукополагал митрополит Сергий (Воскресенский). В дальнейшем отец Николай служил на острове Залит на Псковском озере и прославился как благодатный старец.

Одним из окормлявших свою паству на оккупированной территории был, как известно и священник Михаил Ридигер, отец незабвенного Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. У Святейшего давно зрел замысел реабилитировать тех, кто, как его отец, вынужден был служить Богу при немцах. С его благословения в 2005 году Церковно-научный центр «Православная энциклопедия» обратился ко мне с просьбой создать литературную основу для фильма, посвященного Псковской православной миссии, и предоставил все необходимые материалы. Так появился мой роман «Поп», вышедший в 2007 году по благословению патриарха Алексия в издательстве московского Сретенского монастыря. На основе этого романа мы вдвоем с кинорежиссером Владимиром Ивановичем Хотиненко, человеком верующим и давно воцерковленным, принялись за создание сценария полнометражного художественного фильма. Одновременно велась подготовка к съемкам. Святейший Патриарх внимательно следил за нашей работой. Прочитав сценарий, он одобрил его. С его одобрения отбирались и актеры на главные роли. В итоге на роль священника Александра Ионина был выбран Сергей Маковецкий, а на роль матушки – Нина Усатова. И он, и она – тоже православные воцерковленные люди. Консультантом фильма Патриархия назначила настоятеля московского храма Святой Троицы в Листах игумена Кирилла (Коровина). Немало добрых советов дал и священник Сергий Вишневский, он же подарил пояс митрополита Сергия (Воскресенского), который ему в свое время передала одна из прихожанок убитого фашистами экзарха.

Съемки проходили в Белоруссии и в окрестностях Псково-Печерского монастыря, а павильонные – на «Мосфильме». Увы, во время съемок в Белоруссии туда пришло печальное известие о кончине главного заказчика фильма – нашего дорогого патриарха Алексия. Причем, что знаменательно, как раз снимался эпизод Пасхи, Светлого Христова Воскресения 1942 года.

Когда фильм был смонтирован, его принимала комиссия во главе с архиепископом Истринским Арсением, викарием Московской епархии. Священноначалие и деятели культуры вынесли весьма высокую оценку фильму. Музыку к нему написал замечательный композитор Алексей Рыбников. Осенью 2009 года фильм выходит на экраны.

Во скорей всего многих отношениях это должно быть необычное явление в кинематографе. Главное действующее лицо – сельский священник, причем, вынужденный служить во время гитлеровской оккупации. Впервые художественный фильм снят под эгидой Московской Патриархии и при непосредственном попечении патриарха.

И, кроме того, это будет необычный фильм о любви. Не той, которую мы привыкли видеть на экране, чаще всего – мятежной. А о любви двух супругов – батюшки и матушки, попа и попадьи. О любви, которую эти люди пронесли через всю свою жизнь до самой смерти.

Действовала в 1941-1944 годах на оккупированной части епархий Русской православной церкви : Ленинградской (Санкт-Петербургской) , Псковской и Новгородской . Ранее, в ходе Большого террора 1937-1938 годов высшее духовенство на северо-западе России, как и повсюду в СССР, было частично репрессировано , частично вынуждено перейти на светскую работу, и к лету 1941 года в указанных епархиях (не считая Ленинграда с ближайшими окрестностями) действовало не более 10 храмов. Последняя церковь в самом городе Пскове была закрыта весной 1941 года . За неполных два с половиной года верующему населению с помощью миссии удалось возродить более 300 приходов , согласно другим данным - около 200 .

Для верующих создание Православной миссии объяснялось не только необходимостью быстрого возрождения в «освобождённых областях» церковной жизни, но и тем, что эти области перед войной не имели епископа , ранее ими руководившего.

Основу Псковской миссии составили православные священники из Рижской и Нарвской епархий . 18 августа 1941 года во Псков прибыли первые 14 миссионеров-священников, среди которых были как выпускники православного , так и деятели Русского христианского союза . Первым начальником псковской Православной миссии стал протоиерей Сергий Ефимов, в октябре 1941 года его сменил протоиерей Николай Коливерский, после смерти которого в октябре 1942 года новым начальником был назначен протопресвитер Кирилл Зайц. В новооткрытых храмах за богослужениями поминали митрополита Ленинградского Алексия , в чьей епархии служили миссионеры, подчёркивая, что миссия - часть Русской церкви. (Но когда советские самолёты начали разбрасывать подписанные Алексием антифашистские листовки, оккупационные власти запретили упоминание его имени в храмах .)

При богослужениях на оккупированной территории возносилось не только имя экзарха , но и Местоблюстителя патриаршего престола. Было официально объявлено, что «Высшая церковная власть в Российской православной церкви принадлежит Местоблюстителю Патриаршего Престола Блаженнейшему Сергию и состоящему при нём архирейскому собранию. Но Экзархат в связи с ходом военных событий оказался по эту сторону фронта и поэтому управляется самостоятельно» .

Организация миссии в 1941 году не была инициативой оккупационных властей. Первое время немцы даже не давали прибывшим священникам продовольственных карточек, которые выдавались сотрудникам оккупационных административных структур . Но 12 сентября 1941 года экзарх Сергий обратился к германским властям с просьбой о содействии, где доказывал оккупантам, что Московская патриархия никогда не примирялась с безбожной властью , подчинившись ей только внешне, и что поэтому он, Сергий, имеет моральное право призвать русский народ к борьбе против большевизма . Но, несмотря на все эти заявления, к митрополиту Сергию немцы всё же испытывали недоверие. Так, наместник Псково-Печерского монастыря архимандрит Павел (Горшков) , которому немцы доверяли больше, несколько раз был вызван в гестапо в Псков, где его подробно расспрашивали о политических настроениях экзарха .

Немецкие власти максимально использовали работу миссии для своих пропагандистских целей . Пропаганда активно велась через издаваемые миссией на русском языке газеты и журналы. Священникам предписывалось выявлять неблагонадёжных лиц, враждебно настроенных против немецкой армии и немецких властей, а также партизан и тех, кто им сочувствует . В их обязанность входил и сбор сведений об урожайности того или иного района, количестве зерна, овощей, скота: тыловые подразделения вермахта хотели знать больше о возможностях русского населения увеличить поставки продовольствия для их нужд .

Дни «освобождения от большевизма» немцами других городов тоже отмечались как праздничные: так, 9 августа 1942 года во Пскове состоялся крестный ход в честь годовщины освобождения города от большевизма . После войны миссионеры оправдывались, что в глубине души плохо относились к оккупантам. Один из миссионеров, протопресвитер Алексий Ионов , благочинный Островского округа в 1941-1943 годах, писал в воспоминаниях:

К служению в открытых с помощью миссии храмах вернулось несколько десятков священников, диаконов и псаломщиков , в предвоенные годы вынужденных перейти на гражданскую работу или находившихся за штатом. Рукоположения новых клириков для приходов в зоне действия миссии совершали митрополит Сергий , архиепископ Павел (Дмитровский) и другие архиереи Прибалтийского экзархата. Миссия издала ряд циркуляров по поводу необходимости отбора и проверки всех претендентов в священнослужители новооткрытых храмов. Подобную политику можно объяснить не только опасениями миссии, что среди духовенства могут оказаться противники немцев, но и тем большим количеством самозванцев, которые в условиях массового открытия церквей и нехватки настоящих священников, создавшейся в результате советских репрессий, выдавали себя за священников. Так, благочинный Гатчинского округа самозванец Иван Амозов , бывший коммунист , смог успешно выдать себя за священника при помощи справки об освобождении из заключения, однако на Колыме в 1936 году он оказался не как «гонимый за веру», а за взяточничество и двоежёнство .

С середины 1942 года миссия стала издавать ежемесячный журнал «Православный христианин. Издание православной миссии в освобождённых областях России». В издании принимали участие священники Иаков Начиc, Николай Трубецкой (редактор), Константин Шаховской, Кирилл Зайц, Георгий Бенигсен, Алексий Ионов, Иоанн Лёгкий, Георгий Тайлов, Николай Шенрок, архимандрит Богоявленского монастыря Серафим (Проценко), миряне барон Б. Г. Врангель, Р. В. Полчанинов, Р. И. Матвеева. Все номера этого журнала предварительно проходили цензуру со стороны немецких пропагандистских служб, и если в них было «слишком много православия и слишком мало антибольшевистских материалов», их выпуск не разрешался . Миссия издала «Православный календарь на 1943 год». В условиях оккупации стало возможным производить церковный звон (в СССР к середине 1930-х годов на него были наложены ограничения, а в некоторых регионах полный запрет), совершать крестные ходы под открытым небом, в том числе на большие расстояния. Возрождалась церковно-приходская благотворительность.

Значительным церковным событием того времени была передача Церкви Тихвинской иконы Божией Матери . Икона была спасена из горевшего храма в Тихвине при участии немецких солдат, вывезена во Псков и торжественно передана Церкви немцами 22 марта 1942 года.

Особое внимание священники-миссионеры уделяли духовной помощи военнопленным - в ряде лагерей удалось открыть храмы . Для военнопленных собирали пожертвования, одежда. После молебна священник обязательно выступал с проповедью , объясняя пленным, что эта война послана Богом им в наказание за атеизм большевиков . Миссия заботилась и о сиротах. Стараниями прихожан был создан детский приют при храме святого Димитрия Солунского в Пскове для 137 мальчиков и девочек в возрасте от 6 до 15 лет. Ради возрождения религиозной жизни в регионе священство стало выступать по радио: еженедельные передачи шли из Пскова .

Приходская жизнь проходила под двойным контролем. С одной стороны, деяния миссионеров-священников курировали оккупационные власти, а с другой - советские партизаны . Отчёт начальника миссии протоиерея Кирилла Зайца немецкому руководству отмечал противоречивость имевшихся сведений: «По словам одних, партизаны считают священников врагами народа, с которыми стремятся расправиться. По словам других, партизаны стараются подчеркнуть терпимое, и даже благожелательное, отношение к Церкви и, в частности, к священникам». Немецкую администрацию интересовало особо, верит ли народ агитационным сообщениям об изменении церковной политики и как он на эти сообщения реагирует. Письменные сообщения стали поступать в Управление миссии регулярно. Содержание их было разнообразным.

В августе 1942 года все священники оккупированных районов Северо-Запада РСФСР получили секретный циркуляр от миссии, подписанный протоиереем Кириллом Зайцем. В нём давались следующие задания: 1) выявлять партизан и лиц, связанных с ними; 2) среди прихожан выявлять всех тех, кто настроен против немцев и высказывает недовольство немецкими порядками: 3) выявлять всех, которые отправляют службы, не имея посвящения в сан, то есть священников-самозванцев; 4) выявлять в своём приходе всех лиц, кто ранее был репрессирован советской властью. В этом же циркуляре были и задания по чисто церковным делам, в том числе по благотворительным сборам прихожан на бедных детей, ремонт храмов и т. д.

Но в глубинке, удалённой от крупных немецких гарнизонов, отнюдь не все священники выполняли распоряжения Православной миссии по содействию оккупантам. Так, священник села Рождествено Пушкинского района Ленинградской области Георгий Свиридов тайком помогал заключённым немецкого концлагеря, а священник деревни Хохлово Порховского района Федор Пузанов сотрудничал с партизанами, а после того как немцы сожгли приход, ушёл в отряд .

После того, как в 1943 году Москве было заключено соглашение между Сталиным и руководством Русской православной церкви, и иерархи, собравшиеся в Москве , подписали воззвание «Осуждение изменников вере и отечеству», где перешедшие на сторону фашизма объявлялись отлучёнными от церкви , а епископы и клирики - лишёнными сана , германское руководство созвало совещание православных архиереев Латвии, Эстонии и Литвы. В совещании принимали участие сам Сергий , митрополит Литовский, экзарх Латвии и Эстонии, архиепископ Иаков Елгавский, Павел, епископ Нарвский и Даниил, епископ Ковенский. Участники совещания высказали мнение по поводу воззваний к русскому народу патриаршего местоблюстителя Сергия , митрополита Московского и Коломенского, о сопротивлении германской армии и угроз отлучения всем сотрудничавшим с немцами:

Высокочтимый иерарх, глава Русской Православной Церкви, не мог составить или по крайней мере добровольно подписать это воззвание. Целый ряд обстоятельств доказывает, что это воззвание сфабриковано кремлёвскими властителями и распространяется от лица патриаршьего Местоблюстителя. … Либо он вовсе его не подписывал, либо подписал под страшными угрозами, желая спасти вверенное ему духовенство от полного истребления. Для нас это воззвание служит ярким доказательством того, что большевики по-прежнему держат Православную Церковь в своих тисках, удушая её и фальсифицируя её голос. Оплакивая участь патриаршьего местоблюстителя, мы решительно отмежовываемся от насильно навязанной ему политической установки и молимся Господу о полном и скором освобождении Православной Церкви от проклятого большевистского гнёта.

Немцы настаивали на непризнании каноничности избрания Архиерейским собором в Москве в сентябре 1943 года Сергия патриархом . Оккупационные власти настаивали на проведении конференции с обязательной резолюцией против патриарха. Но экзарх в проекте резолюции не назвал даже имя первосвятителя, не говоря уже об отмежевании от Московской патриархии . Но упоминание имени Сергия как патриарха на богослужении было прекращено .

Осенью 1943 года, в ожидании контрнаступления советских войск, германское командование осуществило массовую эвакуацию гражданского населения из прифронтовой зоны в Прибалтику. Экзарх митрополит Сергий распорядился, чтобы при вынужденной эвакуации приходы брали с собой святыни и самое ценное церковное имущество (соответствующий потребностям транспорт был предоставлен оккупантами), и распределил эвакуированное духовенство по приходским храмам Эстонии, Латвии и Литвы. Среди ценностей была и Тихвинская икона Божией Матери, которая потом оказалась в США.

В 2010 году Владимир Хотиненко снял художественный фильм «Поп », рассказывающий историю выдуманного героя - священника Псковской миссии.

Последний из остававшихся в живых участников Псковской православной миссии, протоиерей Георгий Тайлов, скончался в Латвии 8 мая 2014 года на сотом году жизни.

В настоящее время деятельность Псковской миссии - тема споров в околоцерковной среде. Их называют и героями антибольшевистского сопротивления, и пострадавшими от лживых обвинений в коллаборционизме , и предателями своей Родины. Официальных заявлений по поводу отношения к деятельности Псковской миссии высшее духовенство Русской православной церкви не делало.

Смотри также

Примечания

1. «Пастыри и оккупанты, часть 2» Радио Свобода , 06.01.2012: В сети можно увидеть вырезку из псковско-рижской газеты «За родину» декабря 42-го с фотографиями Сергия и с такой «шапкой»: «От имени Русской православной церкви. Господи, ниспошли Адольфу Гитлеру силу для окончательной победы».

В последнее время открылась ещё одна святая страница в летописи . Связана она с Прибалтикой и Псковской землей и, в частности, с историей старинного Псково-Печерского монастыря. Благодаря стараниям многих исследователей восстановлена весьма полная картина существования так называемой Псковской Православной миссии в годы 1941–1944. Особенно заметными стали книги Сергея Фомина «Кровью убелённые», Михаила Шкаровского «Церковь зовёт к защите Родины», а также отдельный выпуск Санкт-Петербургских епархиальных ведомостей. Сегодня же наибольший интерес представляют исследования в этой области, проводимые замечательным псковским учёным историком Константином Обозным.

Явление это было подлинно удивительным. Хотя бы даже потому, что создана была Псковская Православная миссия одновременно стараниями главного идеолога нацизма Альфреда Розенберга с одной стороны и советской разведкой с другой. Пользуясь тем, что за время Советской власти на Псковской земле не осталось ни одного действующего прихода, Гитлер и Розенберг разработали план восстановления здесь православной жизни. С тем, чтобы народ на оккупированных землях не роптал против захватчиков, а, напротив, восхвалял гитлеровскую власть. В то же время Сталин и Берия выработали свой план, по которому на оккупированных территориях православные священники и монахи должны были стать вовлечёнными в борьбу с фашистскими оккупантами. Основная ответственность была возложена на главного организатора разведывательно-диверсионной работы на оккупированных территориях Павла Анатольевича Судоплатова.

Главным действующим лицом и с той, и с другой стороны стал митрополит Виленский и всея Прибалтики Сергий Воскресенский. Когда наши войска покидали Ригу, Судоплатов, по его личным воспоминаниям, спрятал его, чтобы сотрудники органов не увезли митрополита вместе с отступающими. Далее экзарх должен был действовать по плану, разработанному НКВД. Оставшись в Риге, он приветствовал вступление немцев в Прибалтику. Он же стал и организатором Псковской Православной миссии, которая наружно являлась защитницей оккупационной власти, а втуне поддерживала разведывательно-диверсионную работу.

Православные священники, с одной стороны, вынуждены были в своих проповедях призывать народ к смирению и хвалить немцев за то, что они способствуют возрождению Христианства на Псковской земле. С другой стороны, те же священники прятали у себя партизан, людей, разыскиваемых гестаповцами, в том числе и евреев. Есть свидетельства, что во Псково-Печерском монастыре людей прятали под куполами. Никто не мог догадаться, что там можно кого-то скрывать. Все привыкли, что могут быть подпольщики, а что бывают и подкупольщики, не могло прийти в голову! Впрочем, данная тема ещё ждёт своего более детального изучения.

Одновременно с этим православные священники принимали в свои семьи или пристраивали в семьях своих прихожан многочисленных беженцев, сирот, детей, на долю которых выпало страшнейшее испытание. В 1943 году, благодаря стараниям митрополита Сергия, были отпущены и отданы на воспитание в православные семьи и в семьи священников дети из концлагеря Саласпилс.

Начиная с 1942 года православные священники организовали постоянный сбор средств для поддержания советских военнопленных, находящихся в фашистских концлагерях. Невозможно без слёз читать воспоминания о том, как в таких лагерях проводились церковные службы, как проходили пасхальные литургии. При этом нередко еду и вещи, собранные для узников, гитлеровцы конфисковывали и отправляли на фронт. Обычно это происходило в критические для немцев моменты войны - после разгрома под Москвой, под Сталинградом и под Курском. Впоследствии органами госбезопасности это было поставлено в вину членам Псковской Православной миссии, как то, что они сознательно собирали еду и вещи для фашистских солдат!

В вину ставилось и то, что православные священники активно агитировали народ за Гитлера. Но и здесь советские карательные органы были в подавляющем большинстве случаев несправедливы. Да, в присутствии немцев священникам приходилось что-то говорить в их защиту. Но чаще всего они обращались к памяти русских воинов, сражавшихся за Родину, вспоминали священные образы Александра Невского, Дмитрия Донского, Кузьмы Минина, Дмитрия Пожарского, Фёдора Ушакова, Александра Суворова, Михаила Кутузова, вселяли в сердца людей уверенность, что и этих захватчиков рано или поздно сметут с лица земли Русской. В 1942 году должно было бы праздноваться семисотлетие Ледового побоища. А в это время берега Чудского озера были в плену у новых псов-рыцарей. Но русские священники обнадёживали прихожан, говоря, что светлый князь Невский незримо явится и вновь одержит победу. Антигитлеровскую пропаганду члены Псковской Православной миссии особенно развернули после Сталинградской битвы.

Во время существования Псковской Православной миссии Павлом Судоплатовым был проведён в жизнь план спецоперации под кодовым названием «Послушники». В Псково-Печерскую обитель были внедрены два агента наших спецслужб. Они выдавали себя за членов тайного сообщества священников-подпольщиков, действующих против Советской власти. Якобы это антисоветское православное подполье столь сильно, что может действовать в Куйбышеве, который стал с конца 1941 года «запасной столицей». С этим «православным подпольем» была налажена связь по рации, двое мнимых послушников получали оттуда сведения и передавали их немцам. На самом деле это была дезинформация, которая сыграла свою роль ещё в 1942 году, но особенно помогла во время сражения на Курской дуге. Успех операции «Послушники» получил высокую оценку самого Сталина. О нём Сталин говорил со своими приближенными накануне принятия судьбоносного решения о возрождении Патриаршества.

Это великое событие в жизни Русской Православной Церкви отразилось и в жизни Псковской Православной миссии.

До сих пор между Псковской Православной миссией и Московской Патриархией существовали двойственные отношения. Безусловно, Патриарший Местоблюститель Сергий Страгородский был осведомлён о том, как и на кого работает экзарх всея Прибалтики Сергий Воскресенский. Между ними давно были дружеские отношения. Но при этом все годы войны и тот, и другой, скажем так, по условиям игры, вынуждены были явно высказываться негативно в адрес друг друга. Сергий Страгородский публично порицал Сергия Воскресенского за сотрудничество с Гитлером, а Сергий Воскресенский, в свою очередь, публично порицал Сергия Страгородского за сотрудничество со Сталиным. При этом, что особенно важно подчеркнуть, Псковская Православная миссия оставалась в лоне Русской Православной Церкви Московского Патриархата, а не Зарубежной! И все годы войны на службах священники Псковской Православной миссии считали себя под благословением Патриаршего Местоблюстителя Сергия Страгородского, возглашали ему здравицы!

Когда в Москве произошло избрание Сергия Страгородского Патриархом Московским и всея Руси, Гитлер потребовал, чтобы все русские священники на оккупированных территориях предали его анафеме и осудили решение Святейшего Синода Русской Православной Церкви. Что же произошло далее? Представители Русской Зарубежной Церкви собрались в Вене и исполнили волю Гитлера. А митрополит Сергий Страгородский собрал всех представителей Псковской Православной миссии, которой тогда руководил о. Кирилл Зайц, обсудил с ними суть вопроса, и далее единогласно было принято решение: никакой анафемы и никакого осуждения! Отныне Псковская Православная миссия считала себя в подчинении у Патриарха Сергия Страгородского. Тем самым она сознательно избрала для себя путь мученичества. Немцы начали проводить репрессии против русских православных священников на территориях Прибалтики и Псковщины. Впрочем, особо они в этом не преуспели, поскольку Советская армия стремительно наступала. В начале 1944 года Псковская земля была освобождена от захватчиков, а Псковская Православная миссия прекратила своё существование.

Мучеником оказался сам экзарх Прибалтики. Весной 1944 года немцы решились на его уничтожение. Совершить покушение поручено было начальнику полиции Остланда обергруппенфюреру СС Эккельну. На дороге из Каунаса в Вильнюс машина, в которой ехал митрополит Сергий, была изрешечена пулями.

Вскоре после освобождения Псковских земель от оккупантов, органы НКВД стали арестовывать всех членов Псковской Православной миссии. Приговоры им были суровые. От десяти лет до двадцати. Многие не вернулись потом из лагерей. Начальник миссии протопресвитер Кирилл Зайц, арестованный в Шауляе, получил двадцатку и через четыре года окончил дни свои в казахстанском лагере. Начальник канцелярии Псковской миссии протоирей Николай Жунда также получил двадцать лет и умер от туберкулёза в лагере Красноярского края. Печерский епископ Пётр Пяхкель получил десятку и тоже сгинул в лагерях. Такова же судьба многих, многих других, которые подобно им, обрели свою смерть за советской колючей проволокой.

Но многим Бог дал и вернуться из мест заточения. Протоиерей Николай Шенрок, получив двадцать лет, был освобожден через одиннадцать из того же казахстанского лагеря, в котором скончался Кирилл Зайц. Вернулся из того же лагеря протоиерей Сергий Ефимов. Священник Иаков Начис, получив десять лет лагерей и отбыв их от звонка до звонка, стал служить в единственном действующем православном храме в республике Коми, потом в Мурманской области в церкви, превращённой в храм из лагерного барака.

Многие из священников Псковской Православной миссии при наступлении советских войск эмигрировали и окончили дни свои за границей, кто в Швеции, кто в Германии, кто в Америке. Такова судьба Ревельского митрополита Александра Паулуса, Рижского митрополита Августина Петерсона, протоиереев Георгия Бенигсена, Алексия Ионова, Владимира Толстоухова, Иоанна Лёгкого и десятков других. У кого повернётся язык их осудить?..

Среди членов Псковской Православной миссии был тогда ещё молодой священник о.Николай Гурьянов. Его лично рукополагал митрополит Сергий Воскресенский. В дальнейшем о.Николай служил на острове Залит на Псковском озере и прославился как чудотворный старец.

Одним из окормлявших свою паству на оккупированной территории, был, как известно и священник Михаил Ридигер, отец незабвенного Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. У Святейшего давно зрел замысел реабилитировать тех, кто, как его родитель, вынужден был служить Богу при немцах. С его благословения в 2005 году Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», возглавляемый Сергеем Леонидовичем Кравцом, обратился ко мне с просьбой создать литературную основу для фильма, посвящённого Псковской Православной миссии, и предоставил все необходимые материалы. Так появился мой роман «Поп», вышедший в 2007 году под благословением Патриарха Алексия в издательстве Московского Сретенского монастыря. На основе этого романа мы вдвоём с известнейшим кинорежиссёром Владимиром Ивановичем Хотиненко, человеком верующим и давно воцерковлённым, принялись за создание сценария полнометражного художественного фильма. Одновременно велась подготовка к съёмкам. Святейший Патриарх внимательно следил за этим. Прочитав сценарий, одобрил его. С его одобрения отбирались актёры на главные роли. В итоге на роль священника о.Александра Ионина был выбран Сергей Васильевич Маковецкий, а на роль матушки - Нина Николаевна Усатова. И он, и она - тоже православные воцерковлённые люди. Консультантом фильма Патриархия назначила настоятеля московского храма Святыя Троицы в Листах игумена Кирилла (Коровина). Немало добрых советов дал и священник о.Сергий Вишневский, который освятил начало работы над фильмом и подарил пояс митрополита Сергия (Воскресенского), который ему в своё время передала одна из прихожанок убитого фашистами экзарха.

Съёмки проходили в Белоруссии, в окрестностях Псково-Печерского монастыря и - павильонные - на «Мосфильме». Увы, во время съёмок в Белоруссии туда пришло печальное известие о кончине главного заказчика фильма - нашего дорогого Патриарха Алексия. Причём, что знаменательно, как раз снимался эпизод Пасхи! Светлого Христова Воскресения 1942 года.

Когда фильм был смонтирован, его принимала высокая комиссия во главе с близким другом покойного Патриарха - викарием Московской епархии Арсением, епископом Истринским. Отцы Церкви и деятели культуры вынесли весьма высокую оценку. Сейчас фильм проходит стадию озвучания и окончательной доработки сцен, в которых используются компьютерные технологии. Музыку к нему пишет замечательный композитор Алексей Рыбников. Предполагается, что осенью 2009 года фильм должен выйти на экраны.

Во многих отношениях это будет необычное явление в кинематографе. Впервые главное действующее лицо - сельский священник, причём, вынужденный служить во время гитлеровской оккупации. Впервые художественный фильм снят под эгидой Московской Патриархии и при непосредственном попечении Патриарха.

И, кроме того, это будет необычный фильм о любви. Не той, которую мы привыкли видеть на экране, чаще всего - мятежную. А о любви двух супругов - батюшки и матушки, попа и попадьи. О любви, которую эти люди пронесли через всю свою жизнь до самой смерти.

Главная » Преступления » Псковская православная миссия в 1941 1944 гг. Правда о псковской православной миссии