Самодержавие в начале XIX века. Преобразования государственного строя
Рассмотрим сейчас российское самодержавие во второй половине ХIХ века.
С первых дней своего царствования Александр II столкнулся с проблемой реформирования системы административного управления. По мере приближения к отмене крепостного права, сопровождавшегося некоторым ростом крестьянского, а также либерально-оппозиционного движения и активизацией сопротивления помещиков, выступавших против крестьянской реформы, эта проблема становилась все более актуальной.
Уже во второй половине 1855 г. в петербургских кругах широко обсуждается Записка курляндского губернатора П.А. Валуева «Дума русского» резко критиковавшая сложившийся механизм управления. Выход из нестерпимого положения П.А. Валуев видел во введении «Начал правды в формах управления вместо бездушной формалистики, в децентрализации «разрешительной власти» и в установлении единства, в действиях отдельных правительственных учреждений. Взгляды П.А.Валуева разделял великий князь Константин Николаевич, фактически возглавлявший либеральную группу государственных деятелей ратовавших за реформы. Последние хорошо понимали, что «действительная жизнь» не имеет ничего общего с жизнью официальной, по бумаге».
Решающее слово оставалось за верховным носителем власти, который в то время также осознавал необходимость перемен. В 1857 г. он решил образовать Совет министров, действовавший наряду с Комитетом министров, не обеспечивавшим «единство государственного управления». Председательство в Совете министров император возложил на себя. Новый орган должен был стать «местом коллективного приема все подданейших докладов», всестороннего обсуждения и принятия взвешенных решений по наиболее крупным вопросам государственной жизни. На практике этого, однако, не получилось. Заседание Совета министров Александра II нередко использовал для объявления своей воли.
Между тем подготовка и проведение крестьянской реформы, о которой речь будет идти впереди, появление у правительства новых задач, требовавших разрешение, вновь выдвинули проблему «единства государственного управления» на первый план.
Отличие состояло в том, что в правительственных кругах теперь решение этой проблемы связывали с образованием по западноевропейским образцам кабинета с однородным составом во главе с премьер-министром.
На рубеже 50-60-х гг. XIX века верховная власть, выступив инициатором проведения реформ, обеспечила себе на некоторое время известный престиж. Александр II пользовался поддержкой значительной части общества и был популярен.
Во главу угла он ставил, прежде всего, сохранение всей полноты власти. Император 12 ноябрь 1861 года конституировал Совет министров, утвердил соответствующий акт. При этом, однако, было категорически отвергнуто предложение ввести пост главы Советы министров, с которым император фактически делил бы в известной мере реальную власть. Вообще, введение улучшений, характерных для конституционных государств, как и самой конституции император считал преждевременным.
Между тем в высших слоях российского общества все более утверждалась мысль о том, что «во всех европейских государствах разным сословиям представлена некоторая доля участия в делах законодательства или общего государственного управления и, что если как везде, то так должно сбыться и у нас».
В 1863 году, когда начались восстания в Польше, Литве, Белоруссии и отсутствовало должное спокойствие «в русских» губерниях страны. Министр внутренних дел П.А. Валуев разработал проект, предусматривающий привлечение выборных от населения в состав Государственного совета для обсуждения Законопроектов, но с совещательными правами. Этот проект бюрократы-консерваторы, по-видимому, расценили как шаг на пути к российской конституции и вместе с императором отвергли.
В 1866 году великий князь Константин Николаевич, занимавший пост председателя Государственного совета, представил императору записку о необходимости формирования специального собрания из выборных представителей от земств при Совете для предварительного обсуждения вопросов, которые правительство сочтет нужным поставить. Записка, обсуждавшаяся в крайне узких кругах сановников, не имела последствий.
Вновь этот вопрос на повестку дня был поставлен в 1873-74 главой Ill-отделения шефом жандармов П.Л. Шуваловым, государственная деятельность которого обычно трактуется как крайне реакционная. Он предложил императору призвать общественных деятелей к обсуждению в Государственном Совете проблеме внутренней политики. Однако и на этот раз сторонники незыблемости самодержавия во главе с Александром II провалили «конституционную потугу». II.А. Шувалов в июле 1874 г. был уволен из Ш-го отделения и был направлен послом в Лондон.
В 1877 г. министр внутренних дел А.Е. Тимашев, напуганный ростом народнического движения, считал, что на всякий случай необходимо иметь готовым проект, составленный «в конституционном духе». В феврале 1880 г. была образована «Верховная распорядительная комиссия по охране государственного порядка и общественного спокойствия». Во главе ее поставили графа М.Т. Лорис-Меликова считавшегося, что для борьбы с «крамолой» одних репрессивных мер мало. G
В начале 1881 года он представил Александру И доклад о создании при Государственном Совете двух временных подготовительных комиссий, с участием представителей от Земств и органов городского самоуправления. Они должны были разработать Законопроекты по указанию царя. Боясь, что это предложение не было воспринято как конституционный проект, Лорис-Меликов наделил членов комиссий лишь правом совещательного голоса. При этом он особо подчеркивал, что его проект «не имеет ничего общего с западными конституционными формами. За верховной властью сохраняется всецело и исключительно право возбуждения Законодательных вопросов в том время и в тех пределах, какие верховная власть признает за благо указать».
Предложение М.Т. Лорис-Меликова было одобрено императором. На 4 марта 1881 года было назначено заседание Совета министров по утверждению проекта правительственного сообщения. Однако бомба, брошенная народовольцем И.И. Гриневицким, изменило ход дальнейших событий. После смерти Александра II проект был отвергнут на том основании, что ведет «прямо к конституции».
Тем не менее в мае 1882 г. новый министр внутренних дел Н.И. Игнатьев представил Александру III проект организации совещательного Земского собора, который предполагалось созвать в 1883 г. И на этот раз он был отвергнут. Н.И. Игнатьева как человека недостаточно надежного уволили в отставку. Итак, инициатором созыва центрального совещательного ведомства были люди по роду деятельности достаточно хорошо осведомленные о состоянии умов в империи. Их поддерживали и главы ряда других ведомств. Это само по себе свидетельствует о том, что некоторые министры вовсе не слепо выполняли вволю царя. Они не были безоговорочно заинтересованы в сохранении абсолютизма.
Комитет министров и Государственный Совет в проводимых преобразованиях. Среди дел, поступавших на утверждение Комитета министров, все больше оказывалось уставов банков, акционерных компаний, положений о биржах и т.д. Вместе с тем система высших государственныхучреждений не остается неизменной.
В 1880 г., Александр 11 по инициативе М.Т. Лорис-Меликова закрывает Ш отделение СЕИВК. Его дела передаются Департаменту государственной полиции Министерства внутренних дел. Т.е. император лишает органа, фактически стоящего под министерствами, тайно контролировавшего деятельность государственного аппарата; принимавшего меры по устранению злоупотреблений, ставившего в известность об этом императора.
В результате несколько сузились возможности верховного носителя власти осуществлять свои прерогативы самодержца. Вместе с тем вырастает значение Министерства внутренних дел, которое вместе с Министерством финансов доминирует над другими ведомствами и конфликтует друг с другом из-за преобладания.
В 60-80 гг. XIX в. заметно меняется и характер функционирования министерств, курировавших развитие экономики страны. В их структуре проводится частичная реорганизация, учитывавшая потребности капиталистического развития. Разумеется, при этом не остаются вне поля зрения и личные, порой не бескорыстные, интересы отдельных влиятельных вельмож, желавших получить высокооплачиваемые должности. В центральных правительственных учреждениях увеличивается прослойка лиц с высшим образованием, вообще заметен рост профессионализма. Это находит свое подтверждение в деятельности, прежде всего Министерств финансов и путей сообщения, где среди чиновников появляется немало выходцев из недворянского сословия.
Поступательное развитие капитализма в сфере экономики усложняло процесс управления его, создавало проблемы, которые самодержавие уже не в состоянии было быстро и эффективно решать. Общие условия для проявления частной инициативы и предприимчивости в России того времени были далеко не идентичны тем, которые наблюдались в передовых странах Западной Европы, скажем, в Англии. Для русского царизма, имевшего разветвленное казенное хозяйство, было традиционным вмешательство государственных органов в экономику страны. Степень этого вмешательства и формально-юридически и фактически ослабела. Однако и в начале XX в. представители российских деловых кругов неоднократно заявляли о невозможности решить без участия правительственных учреждений ни одного общего вопроса, имеющего отношение к экономике.
Ускорение социально-экономического развития было прямо связано с проблемой превращения России в правовое государство, которое представляло бы разумный простор для проявления частной инициативы и предприимчивости. Между тем царизм медленно и неравномерно эволюционировал в этом направлении. Помимо субъективных причин эволюции препятствовали и огромные масштабы богатой ресурсами страны, населенной многочисленными этносами, переживавшими разные ступени общественного, и большие различия в уровне жизни, и следовательно и восприятии перемен внутри каждого из этносов.
Наличие в России крепостного права, являвшегося потенциальным источником социальных конфликтов, ставило непреодолимую преграду на пути формирования единого гражданского общества и туго увязывало в один клубок экономические и политические проблемы. Учитывая особую важность вопроса о крепостном праве, самодержавие в конце 50-х гг. XIX в. приступило к первоочередному его решению. «Лучше отменить крепостное право сверху, чем ждать, когда оно само будет отменено снизу», заявил Александр II 30 марта 1856 г. в речи, произнесенной перед московскими дворянами. С целью 3 января 1857 г. он образовал секретный комитет.
Территория Российской империи в 1/2 XIXв. продолжала расти. Основные территориальные приобретения первой половины XIX в. - Восточная Грузия (1801), Финляндия (1809). Во второй половине столетия Россия утвердилась на Северном Кавказе, в Казахстане, Средней Азии (Кокандское, Бухарское и Хивинское ханства, Закаспийская область). Российская империя была многонациональной и многоконфессиональной державой. Ее исторической и этнической основой являлся русский народ. Россия, согласно «Основным законам империи», была православной монархией, в которой Русская православная церковь занимала ведущие позиции.
С приходом Александра I к власти было торжественно провозглашено, что в основе его политики будет строгое соблюдение законов. В изданном 12 марта 1801 г. Манифесте, он объявил, что будет придерживаться политического и правового курса Екатерины II. В мае 1801 г. был создан Негласный комитет, в который входили представители молодого поколения дворянской аристократии, придерживавшиеся либеральных идей и считавшие необходимым реформировать государственное устройство Российской империи. Наиболее значительным изменениям в начале XIX века подверглась система центрального управления, действовавшая в XVIII в. на основе коллежского принципа, который перестал отвечать требованиям нового столетия, не обеспечивал необходимую централизацию и персональную ответственность чиновников. Необходимо было более гибкое, оперативное, централизованное исполнительное управление. Александр I предпочел конституции радикальную административную реформу, поддержал проект Н.Н. Новосильцева о создании министерской системы управления, предпосылки которой формировались в исполнительных структурах и обозначились на рубеже веков, отразив и министерские образцы других стран.
Министерская система управления, во-первых, подчеркнула преемственность реформы Александра I по отношению к преобразованиям Петра I. Во-вторых, учреждение министерств было вызвано необходимостью приведения всех частей государственного управления в стройную систему. В-третьих, министерства должны были помочь утвердить общее социально-экономическое благосостояние империи. В-четвертых, государственными делами отныне должны были управлять только восемь министерств, которые при разделении государственных дел ведали определенной сферой, а все министерства обеспечивали единство управления.
Постепенно реформаторские намерения Александра I сменились консервативным курсом. Огромное впечатление произвели на императора волнения в военных поселениях, Семеновском полку и европейские революции 20-х гг., которые окончательно убедили его в несвоевременности каких-либо преобразований.
Николай I, при всех своих полицейских воззрениях, при полной убежденности в своей непогрешимости хорошо представлял себе несовершенство бюрократического аппарата. Обстоятельства складывались таким образом, что самому царю приходилось думать над искоренением его недостатков. 6 декабря 1926 г. был создан специальный комитет, задачей которого являлся пересмотр основ и уставов существующего государственного управления. В том же году было образовано II отделение собственной Е.И.В. Канцелярии, где под руководством М.М.Сперанского шло составление Полного собрания законов, а также Свода действующих законов в систематическом порядке. Были подготовлены 45-томное Полное собрание законов Российской империи и 15-томный систематический Свод законов Российской империи, включавший действующее законодательство. Так был создан долгожданный кодекс законов, который поставил все государственное управление на твердое правовое основание. В 1837--1841 гг. оформлено сословное управление государственных крестьян по реформе министра государственных имуществ П.Д. Киселева, одного из умнейших сановников того времени. Но попытки реформирования управления государственными крестьянами и инвентарной реформы, проводимой в юго-западных губерниях, зачастую приводили к противоположным результатам.
С начала XIX в. до 1861 г. В это время, особенно в царствование Николая I абсолютизм достигает своего апогея. Император в данный период стремился лично вмешиваться даже в мелочи государственного управления. Конечно, такое стремление было ограничено реальными человеческими возможностями: царь был не в состоянии обойтись без государственных органов, которые проводили бы его желания, его политику в жизнь. «Спокойно обходясь без конституции, российские императоры не могли в то же время обойтись без совершенствования государственного аппарата, без приспособления его к нуждам нового времени»
Показательно, что в документе, удостоверяющем личность человека, указывалась не его национальность, а вероисповедание. В первой половине 30-х годов XIX века социальная напряженность в России возросла. Правительство усилило консервацию самодержавной политической системы. В области идеологии эта тенденция проявлялась в теории "официальной народности", отраженной формулой "Самодержавие, православие, народность" (автор - министр просвещения "почвенник" граф С.С Уваров). В соответствии с этой теорией стержнем всей русской жизни признавалось самодержавие. Его духовной опорой являлось православие. Сплоченность народа и монарха (народность) подразумевала сохранение неприкосновенным святилища народных понятий. В основе взглядов С.Уварова лежала национальная исключительность и имперское превосходство России.
Крупнейшими наряду с русскими этносами были во второй половине XIX в. украинцы, белорусы, поляки, татары, немцы, башкиры, финны, евреи и др.; миллионы последователей имели православие, ислам, католицизм, протестантизм, буддизм, иудаизм.
Успешная национальная политика являлась непременным условием стабильности и единства страны. Дать ее характеристику чрезвычайно сложно, приходится говорить, что она не была целостной и имела существенные особенности по регионам. Кроме того, относительно либеральная национальная политика Александра I и Александра II существенно отличалась от национальной политики взявшего курс на русификацию Александра III или довольно жесткой линии Николая I.
Таким образом, в первой половине XIX в. государственный строй продолжал эволюционировать в сторону правомерной монархии благодаря тому, что самодержавие самоограничивалось законом, который оно само творило, и делало все возможное для развития правомерного бюрократического управления, действующего на основании закона, в соответствии с административным правом и под контролем административной юстиции и прокуратуры.
Самым парадоксальным было то, что самодержец из самодержцев, «апогей самодержавия» не был в состоянии управлять этой системой. Для бюрократического аппарата этого периода характерная такая черта, как казнокрадство, которое достигло чудовищных размеров.
Однако, можно сделать вывод, что при Николае I получило дальнейшее развитие многое из того, что начинало осуществляться при Екатерине II и Александре I в сфере прав сословий, укрепления законности в управлении, распространения образования, ограничения крепостничества - все это готовило почву для следующего либерального царствования. Николай I следовал правилу: изменять в государственном строе лишь то, что необходимо. И в конце его царствования мы видим: Полное собрание законов и Свод законов, первые железные дороги, пароходы и телеграф, начало трудового законодательства, стабилизацию финансов, начало аграрной реформы, значительные достижение в образовании и культуре. Следует согласиться с теми исследователями, по мнению которых, прагматичный и консервативный Николай I сделал в конечном счете для общества больше, чем его брат - возвышенный, либеральный и мистически настроенный Александр I.
С 1940 (с перерывом на войну) был преподавателем русской истории в Московском областном педагогическом институте. С 1948 преподавал в Московском государственном университете, в 1951-1983 - профессор его исторического факультета. В 1952-1954, одновременно, был директором научной библиотеки МГУ. В 1959-1972, по совместительству, работал профессором Горьковского университета.
Создал свою научную школу. Под его руководством защищено 12 докторских и около 50 кандидатских диссертаций. Оказал большое влияние на развитие американской школы русистики, Его стажёрами были многие крупные ученые США, изучающие историю России, в том числе Теренс Эммонс, Альфред Рибер, Даниэл Филд, Ричард Уортман. В 1960-1970-е годы под его руководством каждый год занимались от трех до пяти иностранных стажёров.
Зайончковский П.А. – автор нескольких книг, монографий, статей и научных публикаций по истории России XIX- нач. ХХ вв.
В своей книге «Российское самодержавие в конце XIX века» П.А. Зайончковский обращался к вопросу о сословном происхождении и имущественном положении высшей бюрократии, т.е. лиц, занимавших руководящие должности в государственном управлении.
Автор пишет: «Московский» образный дискурс дистанцировал монарха от российской государственной машины, воплощавшей в себе петровский этос законности и реформ. Царь превратился в олицетворение не государства, но нации, корни которой уходили в глубь времен; таким образом, только личный авторитет царя, укрепившийся с упадком уважения к юридическим и бюрократическим нормам, гарантировал духовный союз монарха с народом»1.
Говоря о роли самодержавца в политической истории России на рубеже веков, Зайончковский подчеркивает, что суровый и хмурый облик Александра, прямота и грубость его манер сделали царя символом эпохи, воплощением несгибаемой воли и решимости. Он стремился восстановить неограниченную власть самодержца, подчинив своей непосредственной воле полицию, финансы и внешнюю политику. Чиновников, которым он доверял и на которых мог положиться в исполнении собственной воли, царь считал истинно русскими. Элита российской монархии в царствование Александра III ограничивалась людьми, разделявшими его убеждения, энергию и высокомерие неограниченной власти. Царь и национальная элита создавали образ воплощенной сил и величия российской монархии, а между тем международное положение России ухудшилось, финансы расстроились, а многие видные чиновники были убежденными сторонниками принципов законности, угрожавших неограниченной самодержавной власти.
Национальный миф оправдывал как усиление полицейского и административного аппарата при Александре III, так и стремление царя контролировать управление экономикой и внешней политикой. Однако остальные планы преобразования государства и церкви воплотить в жизнь не удалось. Выношенный Победоносцевым проект возрождения церкви был погублен его собственным решением усилить административный контроль над духовенством, от которого он в то же время ожидал большей инициативы. Сопротивление членов Государственного совета ослабило и в значительной степени нейтрализовало программу контрреформ. Петровское государство нашло защитников в лице либеральной бюрократии и дворянства, выросших в эпоху Великих реформ и не утерявших своего влияния в правительстве и при Александре III. Национальный миф сохранил свою фундаментальную роль в определении задач и репрезентации символической реальности российского самодержавия и после смерти Александра в 1894 г. Николай II видел себя не европеизированным монархом-героем, утверждающим свою власть через петровскую государственную машину, но олицетворением нации. Его недоверие к государственным чиновникам было еще более острым, глубоким и недифференцированным, чем у его отца. Таким образом, в начале XX в. российская империя оказалась перед лицом двух угроз - со стороны усиливающейся оппозиции, выступающей с требованиями конституционных реформ, и со стороны не менее бунтарской монархии, возжелавшей неограниченной бюрократическими институтами власти над преданным и покорным народом.
В монографии Зайончковского П.А. «Российское самодержавие в конце XIX века» получила освещение еще одна проблема самодержавной России - подготовка городской контрреформы. Основываясь на большом фактическом материале, автор анализирует причины кризиса самодержавия. Раскрывает суть политики контрреформ, подробно останавливаясь на подготовке и анализе каждой из них. Даже спустя три десятилетия эта монография не теряет своей научной ценности и по праву считается одним из самых полных исследований по своей теме.
В своих работах Зайончковский строго придерживался непреложного правила - уважения к факту, корректного отношения к документам. Бережное отношение к историческому факту являлось его символом веры и сознательно противопоставлялось идеологизации и партийному диктату в исторической науке, что само по себе уже свидетельствовало о принципиальности учёного.
Россия в конце 19 века
Внутренняя политика самодержавия в конце XIX в.
Идеологами и проводниками внутриполитического курса, определявшего все царствование Александра III (1881 - 1894), были убежденные консерваторы: обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев, издатель «Московских ведомостей» М. Н. Катков и министр внутренних дел Д. А. Толстой. Все эти деятели отрицательно относились к реформам 1860 - 1870-х гг., рассчитывая нейтрализовать их воздействие на русскую жизнь путем контрреформ. Наиболее значительными из мер, принятых правительством в этом направлении, были создание новой администрации на местах в лице земских начальников (1889) и земская контрреформа (1890). Земский начальник стоял во главе земского участка (в каждом уезде таких участков было 4 - 5). Назначались эти должностные лица министром внутренних дел исключительно из числа местных потомственных дворян - помещиков. Крестьянство попадало в их полную и безоговорочную власть. Следя за соблюдением порядка, сбором податей и пр., земские начальники широко пользовались предоставленным им правом штрафовать крестьян, сажать под арест и подвергать телесным наказаниям. В результате земской контрреформы, имущественный ценз для землевладельческой курии понизился вдвое, а для городской значительно повысился. После этого преобладание землевладельцев в земствах стало еще значительней. Крестьянская же избирательная курия вообще потеряла право самостоятельного выбора: окончательное решение по ее кандидатурам принимал губернатор. Т.о., самодержавная власть пыталась максимально укрепить позиции дворян-помещиков в местном управлении. Кроме того, правительство оказывало поместному дворянству еще и финансовую поддержку: в 1885 г. был учрежден Дворянский банк, дававший ссуды на льготных условиях под залог поместий. В первый же год своей деятельности банк ссудил помещикам почти 70 млн рублей. Денежные вливания тормозили процесс оскудения поместного дворянства, но остановить его не могли.
Поддерживая дворянство, правящая бюрократия стремилась в то же время максимально укрепить свои позиции. 14 августа 1881 г. Александр III утвердил «Положение о мерах к охранению государственной безопасности и общественного спокойствия», по которому в любой местности могло быть объявлено чрезвычайное положение. Местная администрация получала возможность арестовывать всех, кого считала нужным, ссылать без суда на срок до 5 лет в любую часть Российской империи, предавать военному суду. Ей было дано право закрывать учебные заведения и органы печати, приостанавливать деятельность земств и т.п. «Положение» вплоть до 1917г. широко использовалось властью в борьбе с революционным и общественным движением. В 1880-х гг. правительство предприняло еще ряд суровых мер против образованной части общества, в которой оно видело своего главного противника: ужесточило цензуру, усилило административный надзор за высшими учебными заведениями, затруднило доступ к образованию представителей «низших сословий».
Николай II (1894 - 1917) поначалу также пытался следовать реакционному курсу своего отца. В его царствование была создана единая сеть охранных отделений - высокопрофессиональных органов политического сыска. С полной нагрузкой работали царские суды. Обычным явлением стало употребление для борьбы с «массовыми беспорядками» не только полиции и жандармерии, но и войск. Слабые попытки некоторых представителей высшей бюрократии, прежде всего министра финансов С. Ю. Витте, провести преобразования буржуазного характера, связанные с разрушением общины и укреплением слоя зажиточного крестьянства, не находили у царя поддержки.
Общественное движение в конце XIX - начале XX в.
В конце XIX в. средоточием либеральной оппозиции по-прежнему были земские органы, а ее главным лозунгом - «позитивная работа на местах». В эти годы завязывались и крепли связи между земствами, происходили встречи земских лидеров, разрабатывались планы. Введение конституции либералы считали первостепенно важным для России преобразованием. На этой платформе в 1904 г. возникает организация «Союз Освобождения», объединившая либеральных земцев и интеллигенцию. Выступая за конституцию, «Союз» выдвигал в своей программе и некоторые умеренные социально-экономические требования, прежде всего в крестьянском вопросе: отчуждение части помещичьих земель за выкуп, ликвидация отрезков и т.п. Характерной чертой либерального движения по-прежнему было неприятие революционных средств.
Тяжелый кризис переживает в эти годы народничество. В нем значительно усиливается либеральное крыло, представители которого (Н. К. Михайловский, С. Н. Кривенко и др.) надеялись воплотить народнические идеалы в жизнь мирным путем. В среде либерального народничества возникла «Теория малых дел», нацеливавшая интеллигенцию на ежедневную будничную работу по улучшению положения крестьян - в земских школах, больницах, волостных правлениях и т.п. От либералов либеральные народники отличались прежде всего тем, что для них первостепенное значение имели социально-экономические преобразования. Введение конституции, политических свобод и пр. представлялось им вторичным. Революционному крылу народничества, ослабленному преследованиями охранки, удалось активизировать свою деятельность лишь в конце XIX в. В 1901 г. возникает Партия социалистов-революционеров (эсеров), которая в своей программе попыталась воплотить идеалы революционного народничества. Наиболее важной частью программы эсеров была социализация земли, т.е. уничттожение частной собственности на землю и передача ее общинам. Эсеры выступали за свержение самодержавия и созыв Учредительного собрания, которое определит характер государственного строя России. Пытаясь вести широкую агитацию среди рабочих и особенно крестьян, эсеры в то же время важнейшим средством революционной борьбы считали индивидуальный террор. Боевая организация партии совершила в 1903 г. ряд терактов, убив министров внутренних дел Сипягина и Плеве, московского ген.-губернатора вел. кн. Сергея Александровича.
В конце XIX в. в России все большее распространение получает марксизм, сторонники которого видят главную революционную силу в пролетариате. В 1883 г. в эмиграции в Женеве возникает группа «Освобождение труда» во главе с Плехановым, члены которой переводят на русский язык и пишут сами сочинения марксистского характера. В России появляется ряд кружков - Благоева, Точисского, Бруснева, Федосеева, распространяющих марксистские взгляды в интеллигентской и рабочей среде. И 1895 г. в Петербурге возникает «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» во главе с В. И. Лениным; по его образцу подобные организации создают и в других городах. В 1898 г. их члены предприняли неудачную попытку создать свою партию на съезде в Минске. Только в 1903 г., на II съезде в Брюсселе, учреждается Российская социал-демократическая рабочая партия. В ходе бурных дебатов была принята программа РСДРП, включавшая две части. Программа-минимум определяла ближайшие задачи партии: в сфере политических преобразований - свержение самодержавия и установление демократической республики; в рабочем вопросе - 8-часовой рабочий день; в крестьянском - возвращение крестьянам отрезков и отмену выкупных платежей. В целом эта часть программы РСДРП была ничуть не революционней эсеровской, а в аграрном вопросе стояла ближе к либеральной. Но зато программа-максимум, которая была нацелена на установление диктатуры пролетариата, ставила РСДРП в особое положение, превращая ее в крайнюю, экстремистскую организацию. Такая цель исключала уступки и компромиссы, сотрудничество с представителями других общественно-политических сил. Принятие на съезде программы-максимум знаменовало победу радикального крыла РСДРП - большевиков во главе с Лениным. Их противники, получившие после этого съезда название меньшевиков, настаивали на том, чтобы партия исходила в своей деятельности только из программы-минимум.
Культура второй половины XIX в.
В пореформенное время резко возросла потребность в инженерах, учителях, врачах и пр. Старая система просвещения преобразуется. В сфере начального образования большое значение приобретают земские школы. В развитии среднего образования важную роль сыграл новый устав гимназий (1864 г.), упразднявший их сословно-дворянский характер. По этому уставу гимназии разделялись на классические, в основе преподавания - изучение древних языков, и реальные (позже училища), где на первом плане были математика и естествознание. В 1863 г. принят новый университетский устав, возродивший былую автономию. С 1862 г. в России стали открываться женские гимназии, а с 70-х гг. - высшие женские курсы. Эти меры способствовали демократизации образования, которое стало охватывать все более широкие слои населения. Однако в эпоху реакции Александра III реальные училища были преобразованы в технические школы, готовившие низший технический персонал; в гимназии запрещалось принимать детей «низших сословий»; в 1883 г. принят указ, восстанановивший власть попечителей учебных округов.
Процесс демократизации захватывает и русскую литературу: в ней появляется все больше писателей, чьи произведения носили скорее публицистический, нежели художественный характер, удовлетворяя насущную потребность читателя в четких ответах на жгучие вопросы современности. Самой яркой фигурой из них был Н. Г. Чернышевский, чей роман «Что делать?» пользовался популярностью в среде разночинной интеллигенции. Вторая половина XIX в. дала писателей, достойно продолжавших традиции своих гениальных предшественников. Некоторые из них держались демократического направления, выделяясь талантливостью и мастерством - гениальный сатирик М. Е. Щедрин, создатель истинно народных по духу стихотворений Н. А. Некрасов, проникновенный исследователь крестьянской жизни Г. И. Успенский. Другие - И. С. Тургенев, И. А. Гончаров, А. Ф. Писемский, придерживаясь более умеренных взглядов, сумели дать в своих произведениях широкую панораму русской жизни, изображенной с поразительным талантом. Особое место в этом ряду занимают гениальные твония Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского, которые, отталкиваясь от повседневной действительности, сумели подняться до «вечных вопросов» о Боге, о душе, о смысле жизни.
Для русской живописи вторая половина XIX в. также стала временем расцвета. Главным событием в ее истории явилась организация в 1870 г. «Товарищества передвижных художественных выставок», объединившего художников-реалистов, которые стремились сделать искусство доступным для самых широких масс. Это стремление выражалось как в творческой манере передвижников, в тематике их картин, так и в постоянной организации ими своих выставок в разных городах России. Многих передвижников волновали самые злободневные сюжеты (В. Е. Маковский - «Осужденный», «Узник», «Вечеринка»; Н. А. Ярошенко - «Курсистка», «Студент»; Г. Г. Мясоедов - «Земство обедает» и пр.); привлекали образы людей труда - крестьян и рабочих (Мясоедов. «Косцы»; Ярошенко. «Кочегар»; В.М.Максимов. «У своей полосы»). Не чуждались они и «вечных», в том числе и евангельских тем (И. Н. Крамской. «Христос в пустыне»; Н. Н. Ге. «Что есть истина»; В.Д.Поленов. «Христос и грешница»). Были среди них замечательные мастера исторической живописи (В. И. Суриков. «Утро стелецкой казни» и пр.), великолепные мастера пейзажа (А. К. Саврасов. «Грачи прилетели»; И. И.Шишкин. «Лесная глушь», «Рожь», «Дубовая роща»; А. И. Куинджи. «Украинская ночь»), выдающиеся портретисты (В. Г. Перов, Крамской, Ярошенко). Даже в этой необычайно талантливой среде выделялся И. Е. Репин, с одинаковым блеском творивший во всех жанрах («Бурлаки на Волге», «Царевна Софья», «Не ждали» и пр.).
Окончательно складывается национальная русская школа в музыкальной культуре: так же, как и в живописи, здесь определяющую роль играло своеобразное творческое содружество «Могучая кучка», объединившее близких по своим художественным идеалам композиторов: М. А. Балакирева, М. П. Мусоргского, А. П. Бородина, Н. А. Римского-Корсакова. Все они в своем творчестве были близки к народному мелосу, русской песенной стихии, так же, впрочем, как и творивший вне этого кружка П. И. Чайковский.
Для архитектуры этот период оказался наименее плодотворным. Подавляющее большинство зданий этого времени - фабрик, заводов вокзалов, «доходных домов» - создавалось из чисто практических соображений, без всякого архитектурного изыска. В строительстве широко использовали новые материалы - цемент, песок, железобетонные конструкции.
Самодержавная монархия. В конце XIX в. Россия оставалась самодержавной монархией. Главой государства являлся император, которому принадлежала высшая класть в стране. На протяжении веков прерогативы монарха в России базировались на обычном праве. Лишь к 1716 г., при Петре I, упразднившем патриаршество и Боярскую думу и сосредоточившем в своих руках абсолютно нею полноту верховной власти, появилось формально-юридическое обоснование монарших прерогатив.
Хотя со времен Петра I принцип полноправной верховной власти формально оставался неизменным, характер в суть верховного государственного управления при последнем царе, Николае II, изменились. Бели самодержавие Петра I можно с достаточным основанием считать деспотическим, то российское самодержавие конца XIX в. выглядело иначе. Система претерпела изменения.
Несмотря на то что царь и сохранял Богом данное право на любые решения, но все сколько-нибудь значительные из них принимались лишь после серьезного обсуждения проблемы кругом должностных лиц различного уровня. Наиболее важные дела непременно рассматривались в комиссиях Государственного совета и на общем собрании Совета.
Общие положения государственного устройства были зафиксированы в «Своде законов Российской империи». Они определяли прерогативы верховной власти, структуру и компетенцию Государственного совета, Сената, Комитета министров. Этот том основных законов включал и династическое законодательство - собрание актов, составлявших так называемое Учреждение об императорской фамилии. Российское династическое право было одним из самых строго регламентированных в мире.
Царская власть являлась безусловно наследственной, передавалась от отца к сыну. Наследник (цесаревич) становился императором сразу же после смерти своего предшественника. Это было, так сказать, земное установление.
Но существовал еще ритуал церковного освящения царской власти. Необходимость его оговаривал закон: «По вступлении на престол совершается священное коронование и миропомазание по чину православной греко-российской Церкви. Время для тожественного сего обряда назначается по Высочайшему благоусмотрению и возвещается предварительно во всенародное известие». Церемония всегда происходила в Успенском соборе Московского Кремля.
Династия Романовых, находившаяся на престоле с 1613 г., имела тесные родственные связи со многими династиями Европы. К концу XIX в. фамильные унии включали крупнейшие владетельные дома Великобритании, Германии, Голландии, Греции, Дании, Италии, Испании, Норвегии, Румынии, Швеции. К этому времени царская династия Романовых насчитывала около 50 персон.
Любое законоположение становилось в России законом лишь после его подписания монархом. Подпись императора могла быть поставлена на документе после обсуждения в Государственном совете, Комитете министров, на особых совещаниях и т.п.
